-Сашенька, с тобой всё в порядке? - услышала она встревоженный голос тётушки.
-Вроде бы да, - ответила она, поднимаясь на ноги и отряхивая налипший снег, - пройдемте, присядем.
Клавдия, опасаясь нового падения, подхватила племянницу под руку и обе отправились к беседке, видневшейся неподалёку.
-Всё-таки Григория придётся наказать, - начала разговор Клавдия, - сказал ведь, что расчистил все дорожки. Я дала ему на чекушку, ан нет, посмотрите, всю тропинку к беседке занесло. К тому же снег так и мелькает перед глазами. Сашенька, тебе не кажется, когда мы выходили из дома, снега не было? И вот, на тебе, пурга. Небо аж почернело. Соседних домов не видно. Ладно, нечего на улице делать. Пошли лучше в дом, в тепле посудачим.
-И то верно, - согласилась девушка, - странно как-то. Я вот, выходя на улицу, обрадовалась, что солнце выглянуло, теплом повеяло. Небо ясное-ясное. Такое спокойствие во всём. Интересно, откуда всё взялось? Не должно так быстро ненастье разгуляться. Впрочем, вчера в «Вестнике» прочитала, что комета, пролетевшая накануне, может и пургу или же ураган с собой принести. Видимо, так и случилось. Ладно, не удалось на улице поговорить, сейчас попрошу кухарку самовар поставить, почаевничаем.
Подойдя к дверям, Клавдия остановилась. Что-то было не так. Оглядевшись, поняла: все окна в особняке были заклеены бумагой крест-накрест.
-Сашенька, голубушка, объясни, пожалуйста, какие такие чудачества у вас приключились с окнами? Это что, новогодняя проказа такая?
Александра, удивлённо оглядев особняк, неуверенно покачала головой.
-Нет, вроде бы нет, такого не помню. Может, батюшка что задумал. Пойдёмте, узнаем.
Александра уверенно распахнула дверь, и в удивлении остановилась. Нет, этого быть не может. Что за шутка? В вестибюле пахло хлоркой и, как это не покажется странным, отчаянием и болью. Вот пробежала женщина в белом халате, окинула девушку взглядом, и поспешила по своим делам. Оглянувшись, Александра заметила, что тётя так же как и она в полнейшем недоумении рассматривает помещение вестибюля. Внезапно раздался женский голос.
-Вот вы где, а я вас ищу, ищу. Сказали, что приехали. Пойдёмте, переоденетесь и сразу за работу.
Клавдия разглядела старушку в сером пальто, накинутом на белый халат.
-Идёмте же, идёмте, - поторопила старушка и скрылась за дверью.
-Тётушка, что происходит? – удивилась Александра, - это не наш дом, хотя и очень похож. Куда делась мебель, где пальмы? Мы с матушкой не так давно прикупили две и велели поставить неподалёку от входа.
Договорить девушка не успела. Вновь распахнулась дверь, за которой скрылась старушка. На этот раз появился мужчина в ватнике и треухе.
-Чегось встали? Никифоровна сказала, чтоб я взял ваш багаж. И где он? Чего стоите-от. Идтить надо. Раненые ждать не будут.
-Григорий, ты что ли? – спросила Клавдия, узнав в пожилом человеке дворника.
-Ась, барыня. Что-то вас не припомню. А вы откель меня знаете?
-Смотри, Григорий, - тихо шепнула Клавдия племяннице, - только что-то сильно постарел. Ведь ему надысь исполнилось двадцать, если я не путаю.
-Двадцать один, - поправила Александра.
-Чего застыли, как столпы египетские. Пошли уж, давно вас ждём. Аль забыли чего?
Развернувшись, Григорий направился вглубь вестибюля. Клавдия, ухватив племянницу за руку, последовала за мужчиной.
-Ничего не могу понять. Что происходит, Сашенька? Куда подевалась прислуга и где братец?
Та пожала плечами, крепче сжав руку тётки. Вдвоём они прошли за Григорием в комнату, где стояли две панцирные кровати. На каждой лежало по белому халату.
-Переодевайтесь, - мужчина развернулся и вышел из комнаты, добавив с порога, что Никифоровна уже ждёт.
-Ну, что делать будем? – поинтересовалась Клавдия.
-Давай пока примем всё как есть, а потом уж и решим, как быть. Кстати, а вы карты взяли, тётушка?
-Зачем они нам?
-Как зачем? Они могут рассказать, где мы и что происходит.
-Не в этом случае. Что-то мои чувства пока молчат. Я ничего не могу сейчас предсказать или же просто увидеть. Со мной такого ещё не бывало. Пошли что ли?
Надев халаты, они вышли из комнаты, по всей видимости, предназначенной для тех, кого ждали и за кого их приняли. В вестибюле в нетерпении прохаживалась знакомая им Никифировна.
-Долгонько что-то вы, - без предисловий начала старушка, - идите за мной. Раненые на втором этаже. Сегодня привезли новых. Пока поможете их перевязать, а потом уж посмотрим.
Недоумевавшие женщины последовали за ней. Поднявшись по лестнице, которая в своё время была застелена ковровой дорожкой, очутились в бывшей столовой, большой комнате, где на первый взгляд насчитывалось коек двадцать-двадцать пять. На койках расположились мужчины разных возрастов, от совсем молоденьких пареньков, у которых едва выступал первый пушок и вплоть до убелённых сединами ветеранов. Люди были разными, но вот одно всех их объединяло: доставили солдат сюда прямо с поля боя. Люди стонали, с мольбой заглядывая в глаза снующим санитаркам. Пахло карболкой, кровью, отчаянием и болью.
Клавдия и Александра переглянулись и тут же, ни слова не говоря, приступили к делу. Каждая из них, получив всё необходимое, занялась делом, обрабатывая раны, накладывая повязки и успокаивая раненых. Александра недоумевала, что же могло произойти с домом отца, куда делись домашние, где прислуга и почему особняк, несмотря на суету, царящую в нём, кажется запущенным и забытым. Она остановилась перед молоденьким пареньком. Тому было едва ли двадцать. Её ровесник, а уже успел настрадаться. Закусив губу, он старался изо всех сил держаться, но боль забирала положенное и юноша закричал, нет, не громко, но как-то пронзительно. Тут же к нему подлетела Никифоровна.
-Потерпи, голубчик, - постаралась она успокоить раненого, - доктор на операции. Вот освободится и сразу же к тебе. Потерпи уж.
Парень вновь закусил губу так, что выступила кровь.
Пройдя за старушкой, Александра поинтересовалась, что случилось с молодым человеком.
-Плохо дело, - тяжело вздохнула санитарка, - нужно переливание крови, а подходящей нет. Если в течение часа не сделать операцию, парень умрёт. Кажется, он догадался, но стареется не показать этого. Знает, что жить ему осталось совсем чуть-чуть, а смотри, как держится. Впервой при тебе вскрикнул. Жаль его. Не жил совсем. Ему бы …
Женщина не договорила и, безнадёжно махнув рукой, ушла, украдкой вытерев набежавшую слезу.
Александра, потрясённая сказанным, не могла сдвинуться с места. Как же так! Такой молодой, а уже должен проститься с жизнью. Нет, такого не должно быть! Встряхнувшись, девушка направилась к тётушке, решив поделиться своими переживаниями, но тут произошло то, чего она никак не ожидала. Случилось видение, которых у неё не было месяца три. Пламя, какой-то взрыв и испуганно удивлённое лицо юноши, которого она только что видела и его губы чуть слышно шепчут «мама, мамочка, помоги». Александра встряхнула головой, стараясь отогнать это видение, но оно продолжилось. Теперь перед ней предстала небольшая комната с двумя столами. Над ними яркие лампы. В комнате трое, врач и две медсестры. На одном столе молодой человек уже знакомый Александре, а на другом она сама. Вот одна из медсестёр что-то говорит доктору. Тот понимающе кивает и обращается к Александре.
-Значит, вы утверждаете, что у вас четвёртая группа крови, резус фактор отрицательный. Вы уверены?
Девушка подтверждает, хотя и не понимает, что все эти слова значат. Она просто знает, что её кровь поможет парню и тот выживет благодаря её вмешательству.
Александра, так и не дойдя до Клавдии, сорвалась с места и кинулась вдогонку Никифоровне.
-Постойте, постойте, - окликает она её, кажется, у меня четвёртая группа, резус фактор отрицательный. Я могу помочь.
-Дочка, это точно? - обрадовалась старушка, - проверять ведь некогда. Если начнём, не успеем.
-Точно, точнее не бывает. Говорите, что надо делать, - девушка смущённо поглядела на няньку.
Та поняла её взгляд по-своему.
-Что, понравился парень? Да ты не переживай, Иваныч спасёт. Пошли в операционную.
Через два часа всё закончилась. Александра сидела в сестринской и пила очень сладкий и крепкий чай.
-Спасибо тебе, девонька, - подперев руками подбородок, напротив устроилась Никифоровна, - если бы не ты, пропал бы наш Василёк, а так жить будет. Отлежится и на поправку пойдёт. Если бы не ты.
Тут взгляд Александры упёрся в настенный календарь, на котором красовалась, напечатанная красным дата, 14 октября 1941 года. Девушка едва не выронила чашку, такого она не ожидала. Никифоровна заметила изменения в поведении девушки.
-Эко я старая, не подумала. Тебе ведь отлежаться надо. Пошли, сейчас провожу до комнаты, там и поспишь чуток. Крови-то много отдала. Вот тебя и зашатало. Хорошо, что погода пока устоялась. Думали, что зимы совсем не будет. Только недавно подморозило, а то всё слякоть да дожди. Сейчас раненых только-только к нам доставлять начали, а то ведь никак не проехать было.
Александра, совсем не вникая в сказанное, поднялась и в сопровождении старушки направилась в комнату, выделенную им с Клавдией. Та уже была там и, выдвинув из-под кровати какую-то коробку, рассматривала её содержимое.
-Ой, да это от прежних хозяев осталось. Не успели выкинуть. Теперь хоть на розжиг пойдёт. Давай унесу.
Никифоровна сунулась забрать коробку, но Клавдия сказала, что хочет посмотреть, может, что интересного найдёт.
-Ну, тогда ладно, гляди, а я уж пойду. Ты это, за девчонкой-от пригляди. Поспать ей надо. Она у тебя молодец. Спасла сегодня солдатика. Ладно, ладно, пойду уж, - заторопилась старушка, заметив, что Александра клюёт носом.
-Ты куда пропала? – начала Клавдия, - я тебя искала, искала. Думаю, куда подевалась? Давай, рассказывай.
Впрочем, Александра ничего не ответила, сон сморил её.
Клавдия грустно улыбнулась и продолжила разглядывать содержимое коробки. Там были старые письма, фотографии, среди которых она обнаружила и свою. На самом дне лежал календарь за 1914 год. Только она хотела достать его, как услышала слабый едва различимый стук. Поправив одеяло у племянницы, отправилась узнать, кто там хочет пообщаться. Оказалось, Григорий.
Прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить Сашу, женщина вышла в вестибюль и вопросительно посмотрела на дворника.
-Извините, барыня, я ведь сразу вас узнал. Только никак в толк взять не могу. Прошло почти тридцать лет, а вы всё такая же молодая. Да и барышня ничуть не изменилась. Вы не сумлевайтесь, всё, что старый хозяин велел сберечь, я сохранил. Могу прямо сейчас и отдать. Сам-то Тихон Васильевич жив ли? Как уехали они в Финляндию, почитай, больше ни о ком из Калашниковых я не слыхивал. В доме-то в вашем, как видите, госпиталь устроили, раненых привозят кажный день.
-Подожди, подожди, Григорий, не тараторь. Говоришь, сохранил всё, что брат тебя просил спрятать.
-Не сумлевайтесь, всё как есть. Доброту я помню. Ведь Васильич сестрицу мою спас, приданым облагоденствовал, да и мне помогал. Хорошее разве забудешь. Скажите, когда принести свёрток-от?
Договорить Григорию не дали. Появилась женщина в ватнике и позвала мужчину помогать сгружать раненых. Привезли новую партию. Клавдия вызвалась пойти с ними.
У подъезда стоял грузовик с открытыми бортами. Те, кто мог, сами спустились вниз и направлялись к входу. В кузове виднелись носилки с людьми. Вот их-то и следовало осторожно спустить на крыльцо и занести внутрь. Клавдия включилась в работу, на забыв о разговоре с бывшим дворником. Время текло, словно вода сквозь пальцы. Изнурительный труд утомил, а ведь ещё предстояло рассортировать раненых: кого-то срочно направить на операцию, а кто-то мог подождать и до утра. Некоторым требовалась немедленная перевязка. Клавдия отправилась будить племянницу, но та уже спешила на помощь. Работа поглотила всех санитаров и санитарок, врачи торопились в операционную. Окна особняка озарились ярким светом. Прошло часа два-три, а может, и четыре. Кто знает, сколько. За работой трудно было заметить, который час. Наконец, новая партия прибывших была размещена по палатам. Теперь можно было и передохнуть. Завтра, вернее, уже сегодня предстоял трудный день. Ожидалась новая партия раненых. Решили приспособить под палату бывший бальный зал. Правда, там было прохладно, но нашлись умельцы, которые обещали к утру изготовить буржуйки.
Клавдия, взяв Александру за руку, потянула за собой.
-Нам поговорить нужно, - намекнула она, направляясь к лестнице на первый этаж, - где бы найти укромный уголок, чтобы нас никто не услышал.
-Кажется, я знаю такое место. Помнишь, на чердаке я как-то устроила тайную комнату, когда хотела ускользнуть от родителей. Пошли, - Александра потянула тётушку за собой.
Пройдя через зал, где кипела работа, они подошли к винтовой лестнице, ведущей на чердак. Пришлось подняться на несколько ступеней вверх. Здесь лестница выходила на небольшую площадку, где виднелась запертая дверь.
-Кажется, замок остался тот же, - удивилась девушка, доставая из-под притолоки ключ, - нам сюда.
Открыв дверь, женщины оказались в небольшом коридоре. Пройдя внутрь, Александра отодвинула от стены небольшую тумбочку, затем наклонилась, что-то нашарила на полу и тут часть стены отодвинулась в сторону, явив взору небольшой тёмный проход.
Александра взяла инициативу в свои руки. Пройдя первой, нашарила что-то рукой и на свет появилась керосиновая лампа, затем извлекла коробок спичек, и неяркий колеблющийся свет выхватил из мрака небольшую по площади, но уютную комнату. Поторопив тётушку, Александра закрыла проход и перед ними оказалась самая обычная стена. Поставив лампу на столик, девушка устроилась в кресле и пригласила Клавдию присесть рядом.
-Что ты мне хотела сказать?
Усевшись поудобнее, Клавдия пересказала то, что ей сообщил Григорий.
-Как я понимаю, мы каким-то образом оказались совершенно в другом времени. Тем не менее, Григорий узнал нас и хотел отдать нечто, оставленное твоим отцом. Я ничего не могу до сих пор понять, почему брат уехал в Финляндию. Возможно, у него там какие-то дела. Ты, случайно, не знаешь?
Александра встрепенулась и ответила:
-Вроде бы припоминаю. Как-то отец надумал приобрести усадьбу и ездил туда по делам, но речи о продаже московского дома никогда не шло. Не могу даже предположить, что заставило отца покинуть пределы России. Если он решил уехать, то тогда понятно, зачем он продал особняк. Одно мне неясно, почему на календаре 1941 год. Что это значит?
-Подожди, кажется, я начинаю понимать, - прервала Александру тётушка, - скорее всего, мы сейчас находимся у себя дома, а то, что происходит, не что иное, как наши с тобой видения. Ведь ты довольно часто принимала то, что происходило с тобой, за явь. Теперь, наверняка, случилось то же самое. Единственное, что меня беспокоит …
Клавдия не договорила. Раздался протяжный, тянущий за душу, вой сирены.
-Что это? – с удивлением спросила Александра.
Женщина пожала плечами и предложила спуститься вниз, чтобы всё разузнать.
-Потом договорим, - шепнула Клавдия.
Закрыв потайную комнату, спустились вниз. Сирена продолжала свой протяжный вой.
-В чём дело? – поинтересовалась Клава у пробегавшей мимо санитарки.
-Воздушная тревога, - только и успела ответить та, как раздался грохот взрыва и хрустальными осколками разлетелись стёкла в вестибюле. Из разбитых окон потянуло морозом.
-Идите наверх, проверьте, как там раненые, - приказала, неизвестно откуда появившаяся Никифоровна.
Клавдия с Александрой поспешили подняться на второй этаж. Где-то посредине лестницы Александра внезапно остановилась и, вскрикнув, обсела на пол.
-Что, что с тобой, - забеспокоилась Клавдия.
Александра с трудом приподнялась и тихо произнесла:
-Я видела, как погиб Григорий.
-Что, что ты сказала? Повтори, - не поверила тётушка.
-Я отчётливо видела, как погиб Григорий.