-Ты ничего не путаешь? Может, это был кто-то другой?
-Нет, именно Григорий. Его где-то полчаса назад отправили за керосином. Вот он и пошёл. Здесь неподалёку склад. Там ему должны были выдать. На складе он встретил знакомого и ненадолго задержался. Когда возвращался, совсем рядом разорвалась бомба. Григорий погиб сразу, а вот женщина, шедшая неподалёку, жива, но не может встать. У неё перебиты ноги. Никого рядом нет. Она может замёрзнуть. Что же делать? Нам сказали проверить раненых, но и человека нельзя оставить в беде.
-Подожди, - успокоила племянницу Клавдия, - сейчас попробую что-нибудь решить.
Оставив Сашу одну, женщина вновь вернулась в вестибюль и подошла к Никифоровне.
-Вы не знаете, где Григорий?
-А зачем он тебе?
-Обещал кое-что принести, да вот пропал.
-Не ищи его. Незадолго до налёта отправили за керосином. Тут недалёко. Вернётся скоро, а ты иди, пригляди за солдатиками. Может, помощь кому нужна.
Значит, Александра права. Надо идти спасать раненую женщину. Схватив уже собиравшуюся уходить Никифоровну, Клавдия рассказала, что, возможно, Григорий на обратном пути попал под обстрел. Надо бы проверить, не ранен ли.
-Ладно, бери свою девку, здесь за углом склад-то. Идите, посмотрите. Смотрите, недолго там.
Александра уже была рядом с тёткой и они, выйдя на улицу, увидели курившего неподалёку мужчину. Попросив того сопроводить их, направились к месту, увиденному Александрой. По пути им никто так и не встретился. Пройдя к складу, заметили большую воронку от снаряда. На улице было пустынно. Внезапно они уловили чуть слышный стон.
-Подождите здесь, - останавливая женщин, мужчина пошёл на звук, - скорее сюда, здесь раненая, - крикнул, - осторожнее рядом яма, не упадите. Скользко.
Действительно рядом с полуразрушенной стеной виднелся силуэт лежащего на снегу человека.
-Кажется, у неё перебиты ноги. Одним нам не справиться. Бегите в госпиталь за носилками и поторопитесь, не хватало ей, - мужчина кивнул на раненую, - ещё и простудиться. Тогда, пиши, пропало.
Клавдия, подхватил племянницу, заторопилась обратно и вскоре они вернулись с носилками, на которые погрузили бесчувственное тело. С трудом донесли до госпиталя, где сдали раненую на руки хирургу. Хорошо, что все плановые операции закончились. Оказалось, что женщина была женой одного из врачей и как раз шла к мужу. По дороге попала под обстрел. В общем, не повезло ей. В самом госпитале убирали следы внезапного налёта. Раненые, к счастью, не пострадали. Клавдия нашла Никифоровну и сообщила ей печальную весть о гибели Григория.
-Жаль, хороший был человек, душевный. Всегда мог на помощь придти. Говорят, раньше в этом доме служил, да так и остался, когда прежние хозяева за границу укатили. Пусть земля ему будет пухом, - старушка перекрестилась, - а вы идите пока, отдохните. Завтра на вокзал поедем. Эшелон должен подойти. Там поможем. Кого к себе привезём, а кого по другим госпиталям распределим. Так вот. Ну уж, идите, не стойте истуканами.
Клавдия, понуря голову, направилась к себе в комнату. Александра задержалась, чтобы узнать, как себя чувствует солдатик, которому она отдала свою кровь.
-А ты иди, проведай. Он уж в себя пришёл. Вряд ли спит. Тут такая суматоха, что не до сна. Иди, чего смотришь.
Девушка поднялась на второй этаж и нашла палату, в которой находился Василий. Солдатик лежал, отвернувшись к стене. Казалось, он спал, но, приглядевшись, Александра заметила, что плечи его судорожно ходят под одеялом. Подойдя ближе, опустила руку на плечо Василия. Тот вздрогнул, смахнул незаметную слезу и, увидев свою спасительницу, улыбнулся. Улыбка вышла какой-то застенчивой, робкой, мальчишеской.
-Спасибо, - чуть слышно прошептал он.
-За что? – удивилась Александра.
-Вы спасли мне жизнь, а я даже не знаю вашего имени.
Девушка представилась. Юноша попытался присесть, но Александра остановила его порыв.
-Вам пока нельзя, - почему-то девушка не могла сказать Василию ты, - лежите, набирайтесь сил, а завтра я навещу вас.
-Уже сегодня, - поправили её, - завтра наступило четыре часа назад.
-Хорошо сегодня, когда выдастся свободное время, - девушка попрощалась и вышла, прикрыв дверь.
-А ты, парень, не промах, - раздалось с соседней койки, - такую деваху заприметил. Только не по тебе она. Не заглядывайся даже.
-Это почему? – удивился Василий.
-Посмотри на неё, за версту видна белая кость, а ты кто? Лапоть безродный. Ей другой нужен, из бывших или студент какой, - пожилой мужчина, лет пятидесяти улыбнулся, - да ты не переживай. Это я так, чтобы ты зря не надеялся, а, может, и выйдет у вас какая-никакая любовь.
-Я вовсе не лапоть, - возмутился паренёк, - до войны в консерватории учился по классу фортепиано. Со второго курса ушёл родину защищать, а на эту деваху, как вы сказали, я глаз положил потому, что уж очень она похожа на мою матушку, когда та была молодой.
-Ты что, из бывших? - удивился собеседник Василия.
-Почему вы так решили?
-Да всё в тебе не так. Вот ты мне выкаешь.
-Так положено обращаться к человеку старшему по возрасту. Меня родители учили, да и дома у нас все обращались друг к другу на вы.
-Вот видишь, к тому же, говоришь, на фортепиано играешь. Как так вышло?
-Ничего особенного, матушка играла и меня научила.
-Вот-вот, а ты ещё спрашиваешь, почему я предположил, что из бывших. Можешь не отвечать. Правду сказать нельзя, а лгать, как мне кажется, ты не привык.
Василий густо покраснел, что выдало его с головой. Действительно, происходил он из семьи потомственных купцов. Дед его до революции вел торговлю и имел свои магазины. По рассказам родителей, жили они очень и очень богато до революции
-Что, брат, задумался? – оторвал его от рамышлений сосед по койке, - есть ли у тебя фотография матери?
-Должна быть в тумбочке, а вам зачем?
-Да хочу твои слова проверить, похожа ли наша сестричка на твою матушку, или же решил приударить за девицей?
-Вот, держите, - Василий с трудом открыл дверцу тумбочки и протянул фото, сделанное ещё до революции.
Этот снимок очень нравилось ему. Там мать была совсем молодой в платье до пола, с букетом цветов в руках. Она кому-то улыбалась.
-Слушай, а ты ведь не соврал. Одно лицо, - удивился сосед, - смотри, как похожи. Если бы не знал, что твоей матушке уже под пятьдесят, то сказал, что это была она. Давай познакомимся что ли, а то знаю, как тебя зовут, а ты не знаешь, с кем разговор ведёшь.
-Прокопий Иванович Вершинин. Лежи, лежи, - увидев, что Василий дёрнулся пожать ему руку, - хороший ты парень. Только в следующий раз молчи о том, что мне рассказал. Не все могут понять. Донесут ещё куда. Понял?
Юноша кивнул.
-Ну, вот и ладно. Давай-ка спать, а то завтра с утра осмотр, потом недосуг будет. Пока мы вдвоём, вот я и разговорился. Ты не сомневайся, не выдам. Сам я тоже из бывших. Чайной торговлей занимался. Было у меня в Москве три магазина. Всё после революции сгинуло.
-А вы не боитесь, что я могу кое-кому доложить об этом?
-Спи уж, докладчик. Не тот ты человек, чтобы доносы писать. Покойной ночи.
-Спокойной, - Василий закрыл глаза, и ему привиделась матушка с той самой фотографии. Она улыбнулась ему, и юноше показалось, что она произнесла одну лишь фразу:
«Береги Александру».
На этом юноша провалился в спокойный сон выздоравливающего человека.
Утро наступило как всегда неожиданно. Хотелось спать, а неотвратимость грядущих дел не давала понежиться в кровати. Так и Александра. Сладко потянувшись, открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Маленькая комната с облезшими обоями, тётушка на соседней койке, раскрытая коробка с бумажным хламом. Окончательно проснувшись, девушка наконец-то вспомнила, что произошло.
«Ну да, конечно, я же заболела. Опять эти странные видения. На этот раз слишком правдоподобные. К тому же и тётя Клава каким-то образом оказалась в её иллюзорном мире, а вот, что это за мир, в котором всё встало с ног на голову, Александра никак не могла понять. Особняк, в котором она жила, изменился и в не лучшую сторону. Их дворник Григорий внезапно постарел и погиб при обстреле. Что происходит? Прежде она видела и солдат, бегущих по улицам Москвы с винтовками наперевес, красные флаги, кумачовые лозунги, но улицы были ей знакомы, узнавала она и кое-кого из людей. А вот сейчас всё оказалось так запутано и непонятно. Раздумья девушки прервала тётка.
-Давай, вставай. Вчера, когда ты пропала, меня предупредили, что нас возьмут помогать раненым на какой-то Ленинградский вокзал. Даже не представляю, где такой находится. Ладно, потом разберёмся. Иди, умывайся, а я пока заправлю кровати.
Александра убежала, а в комнату заглянула Никифоровна, поторопив её хозяек.
-Завтрак стынет. Скоро ехать. Машины уже прибыли. Раненые ждать не будут.
Вернулась Александра, её тётка наскоро привела себя в порядок и обе отправились в столовую. На столе виднелась овсяная каша, пара кусков хлеба и два стакана жидкого чая.
Увидев Никифоровну, Сашенька поинтересовалась, как дела у Василия.
-Не беспокойся, девонька, жив-здоров твой кавалер. Завтра в другой госпиталь отправят. Вроде бы в Рязань. Там долечат и опять на войну-матушку. Иди уж, пора ехать. Небось, заждались.
Девушка, накинув пальто, выбежала на улицу. Кто-то помог ей забраться в грузовик. Колонна, состоявшая из трёх машин, двинулась по сумрачным улицам Москвы, которые с трудом узнавались. Ленинградский вокзал оказался вполне знакомым и ранее носил название Николаевского. Остановились на площади перед зданием. Проехать к перрону было затруднительно: машин набралось с добрый десяток и все за ранеными. Транспорт поставили впритык к месту прибытия эшелонов. Клавдия узнала из разговоров, что не так давно прошёл парад на Красной площади. Вроде бы 7 ноября. Что это был за парад, она так и не смогла понять. Из разговора лишь уловила, что на трибуне мавзолея (а что это такое?) присутствовал сам Сталин (никогда не слышала о таком человеке) и войска сразу же после марша на Красной площади отправились на фронт. Фашисты (а это кто такие?) практически подошли к стенам столицы. Клавдия никак не могла понять, почему о Москве говорят как о столице. Ведь престольным городом был Санкт-Петербург и император Николай Второй с супругой и детьми находился именно там. Что могло произойти с городом, если теперь Москву именуют столицей? Интересно, кто сейчас на престоле? Вероятно, царевич Алексей. Надо будет как-нибудь спросить у Никифоровны. За размышлениями Клавдия и не заметила, как люди, собравшиеся на площади, пришли в движение. Шофёр их авто также вылез из кабины, открыл задний борт.
-Вылезайте. Эшелоны на подходе. Наш, мне сказали, прибывает на второй путь. Пора за дело.
Все спрыгнули на землю и поспешили к приходу поезда. Действительно, вскоре подали состав, и началась суматоха. На вагонах кое-где виднелись нарисованные красной краской кресты. С подножек спрыгнули военные, а вслед за ними появились санитары. Потянулись первые носилки с ранеными. Александра сопровождала их к машинам. Вскоре все места были заняты. В два автомобиля погрузили тех, кто не мог передвигаться, в третий тех, кто мог самостоятельно дойти и залезть в кузов.
Подъехали к госпиталю и начали распределять раненых по палатам. Тяжёлых сразу же отправляли на операции. Лёгких – на перевязку. После обеда начался обход. Александра и Клавдия сопровождали пожилого доктора и записывали за ним назначения, что кому и когда принимать. Ближе к вечеру Александра освободилась и решила навестить Василия. Зайдя к нему в палату, не обнаружила пациента на месте. Все койки были заняты вновь прибывшими. Так ничего не узнав, девушка отправилась к себе, где её с нетерпением ожидала тётушка.
-Сашенька, - начала та, едва девушка переступила порог комнаты, - а нам завтра нужно будет ехать.
-Интересно куда?
-На линию фронта. Оказывается, от нашего госпиталя направляют пятерых и нас в том числе.
-Почему именно мы должны ехать. Ведь опыта у нас никакого. Я ничего не смыслю в медицине. Практически ничего не умею. Зачем на фронте нужна такая санитарка как я?
-Всё не так просто. Говорят, скоро должно начаться наступление. Не хватает медицинского персонала, берут всех, кто мало-мальски в медицине смыслит. Вот нас и бросают на усиление.
-Тётя, вы можете мне объяснить, какой такой фронт? Кто с кем воюет? Я до сих пор ничего не могу понять.
-Подожди паниковать. Мы ведь находимся в наших видениях, а там разное может произойти. По крайней мере, мне удалось кое-что выяснить. Как ты поняла, в наших снах, а может это и по-другому называется, существует совершенно другая реальность, а в ней сейчас 1941 год, осень. Как оказалось, на Россию напали фашисты.
-Кто такие фашисты?
-Не особо понятно. Вроде немцы.
-Не может быть. Кайзер Вильгельм родственник нашего императора, а он явно не будет идти войной на своего кузена. К тому же воевать им помешает Георг V – король Британии. Он ведь также их двоюродный брат. Нет, здесь кроется что-то другое.
-Александра, ты слишком торопишься. Вспомни, мы живём в 1914 году, а в наших видениях 1941 год. Считай, сколько лет прошло. Правильно – двадцать семь. За эти годы разное могло случиться. Предположим, Николай и Вильгельм, извини, что упоминаю монархов без присущих им титулов, могли и поругаться. Вот и началась война. Возможно, на престолах сейчас совершенно другие люди. Вспомни, какие в 1905 году события захлестнули Россию. Впрочем, о чём это я? Тогда ты была совсем девочкой и ничего не можешь помнить. Так или иначе, но воюем мы сейчас с немцами. Пока это всё, что удалось узнать.
-Может, где газету раздобыть и кое-что оттуда вызнать?
-Уже пробовала. Толку никакого. Одни победные речи и сводки с фронтов. Пока ничего стоящего узнать не удалось.
-Ну, что же, подождём. Со временем должно придти и понимание. Сейчас давай-ка спать. Завтра, как я поняла, нам предстоит трудный день.
Утро началось с завываний сирены. Клавдия вскочила с кровати, растолкала Александру и обе, быстро одевшись, выбежали в вестибюль.
-Налёт! – крикнула Никифоровна, - бомбы сбросили поблизости. Как бы нас не накрыло. Идите, успокойте раненых.
Александра поднялась наверх и совершенно случайно натолкнулась на Василия, старавшегося спуститься вниз.
-Ты куда? – удивилась девушка, - тебе пока ходить нельзя. Иди в палату.
Молодой человек покраснел и хотел что-то сказать, но, махнув рукой, вернулся назад. Между тем воздушная тревога закончилась. Нервозность, царившая в помещении, постепенно исчезла. Александра прошлась по палатам, поинтересовавшись, всё ли у всех в порядке. Раненые шутили, но чувствовалось, что они напуганы. Тем не мене, неожиданностей не было. Вскоре обслуживающий персонал позвали к завтраку. Оказалось, сразу же после перекуса должна придти машина за теми, кто отправляется на фронт. Александра прошла к себе и натолкнулась на коробку, содержимое которой не так давно рассматривала Клавдия. Наклонившись, подняла картонку и вывалила её содержимое на кровать. Может, найдётся что-то интересное. Действительно, удалось обнаружить несколько фотографий, которые были отложены в сторону. Их девушка решила забрать с собой. На фото были дорогие лица отца и матушки. На дне оказался календарь за 1914 год. Не зная, зачем этот календарь нужен, девушка, тем не менее, решила забрать и его. Уложив все вещи в небольшой фанерный чемодан, Саша присела на кровать, задумавшись, что же делать дальше. На этот раз странное видение, а видение ли, слишком затянулось и стало пугающе реалистичным.
Распахнулась дверь, и на пороге появилась Клавдия.
-Собралась, - начала она без предисловий, - пошли, пора. Ты не поверишь, из гаража выкатили «Пежо» твоего отца. На нём и поедем. Авто, которое должно было нас забрать, попало под бомбёжку. Остался, говорят, только остов.
Поднявшись, Александра последовала за тёткой. Действительно, у крыльца их ожидал «Пежо» вишнёвого цвета, продуваемей всеми ветрами. Салон, где разместились пассажиры, был закрыт лишь сзади. С трудом разместившись в автомобиле, наконец, тронулись. Было тесно. Правда, багаж закрепили частью на крыше, частью сзади, привязав к откидной багажной платформе. Московские улицы с трудом узнавались: дома с облупившейся штукатуркой грустно взирали на немногочисленных прохожих, среди которых преобладали военные. Окна, заклеенные бумагой крест-накрест, производили впечатление заброшенности и ненужности. Витрины магазинов уже не сверкали зеркальными стёклами, закрытыми мешками с песком. Кое-где виднелись перекрещенные шпалы, перегораживающие улицы. Пару раз автомобиль останавливал военный патруль. Проверив документы, разрешали ехать дальше. Оказалось, что поедут все до места на «Пежо», а не, как думали, на поезде. Выехав за пределы Москвы, окунулись в сумрачный пейзаж, поражающий своей безнадёжностью и унылостью: виднелись остовы сгоревших изб, кое-где печально выли потерявшие хозяев собаки. Хотелось закрыть глаза и забыть обо всём увиденном. Александра мечтала очутиться за столиком кофейни Филиппова, где подавили чудный кофе и пирожные. Там собирался весь цвет московской интеллигенции. Сашенька любила проводить в кафе время со своей подругой Марианной ученицей училища живописи, ваяния и зодчества. Они всегда обсуждали новинки западной живописи. Особые споры возникали по поводу картин, привезённых купцом Сергеем Ивановичем Щукиным. Александре кое-что нравилось из работ новых французских художников, прозванных импрессионистами, а вот Марианна не понимала в современной живописи практически ничего. За спорами и время летело быстрее, да и Александра забывала на время о своём даре или же проклятии. Машину покачивало на дороге, и девушка задремала. Ей снился отец. Он что-то пытался сказать ей, но удалось понять одно лишь слово «Берегись». Картинка сна размылась и исчезла. Клавдия разбудила девушку.