– Это заманчиво, даже слишком, чтобы поверить, что это осуществится…
– Или ты можешь измениться навсегда и стать самой честной и гордой леди. Все, что бы ты ни пожелала, исполню я. – мужчина наклонил голову и раскинул руки по сторонам, показывая свое величие. – Я здесь именно для этого.
– Но вы… – Эмма махнула рукой, рассудком понимая, что мужчина зачем-то пытается ее надурить. Но в душе ей хотелось, чтобы все это оказалось правдой. Действительно, как она сможешь поставить на ноги Кэсси без помощи взрослых? – Вы говорите глупости. Я знаю мужчин, и они не настолько щедры, чтобы за просто так…
– Ты не знаешь меня, Эмма Хатсон. А раз не знаешь, не смей равнять меня с другими. Меня не интересуют людские слабости, потому что я не отношусь к числу тех, у кого бьется сердце.
– Вы не волшебник…
– А если я волшебник? – мужчина поднял брови, снова изобразив на лице оскал, отдаленно похожий на улыбку. – Испытай меня, девочка! Только пожелай! Все, что угодно! Давай же… Хочу размяться перед большими делами!
– Я вам не верю, конечно, но…Коли не шутите, то пусть заживут мои ноги.
– Это пустяки.
Незнакомец описал руками небольшой круг; тут же поднялся ветер, странный сильный вихрь; он исходил из его рук и надвигался прямиком к Эмме, обхватив ее всю и закружив в воздухе. Несколько секунд она парила над землей, а когда упала вниз, то обнаружила, что стала другой – прошла боль в ногах, руках, исчезло чувство голода и невыносимой боли в давно простуженных легких. Эмма будто заново родилась, целая и невредимая, без чувства вины и ненависти ко всему человечеству, а особенно, к мужчинам.
– Кто же ты? – спросила она незнакомца, удивившись, что он действительно обладает даром, который невозможно понять.
– Скрепим договор? – не ответив, поинтересовался мужчина на более интересующую его тему.
– В чем заключается его суть?
– Я делаю все, что ты пожелаешь, а ты отдаешь мне Саманту Фоллс, как только ей исполнится восемнадцать лет.
– Саманту? – Эмма мешкала, не зная, как сказать ему, что девочка мертва. – Но…
– По рукам? – снова перебил он, протягивая ладонь.
– Но она не дышит…
– Тем легче для тебя будет ее отпустить. Ну? Ты ничего не теряешь. Она ведь мертва. Значит, отдаешь?
Незнакомец опустился на корточки перед младенцем и развернул сверток, затем коснулся лба Саманты своей ладонью. Пару мгновений ничего не происходило, а затем девочка, хрипя и дыша рывками, словно выныривая из воды, заерзала в руках Кэсси и начала плакать.
– Да, моя милая Саманта! – громко воспроизвел мужчина, глядя на ребенка. – Ты станешь моей и будешь принадлежать мне навеки вечные! А пока я сделаю все, чтобы ты не знала горя.
Он достал из кармана увесистое украшение в виде изумрудного змея, и тот ожил: извиваясь в руке, змей-уроборос, сложившись кольцом, заглотил свой хвост и создал подобие браслета. Мужчина медленно и аккуратно надел его на руку Сэмми. Змея плотно сомкнулась на маленьком хрупком запястье ребенка и застыла, превратившись в изумруд, словно не шевелилась всего пару мгновений назад, а была всего лишь браслетом.
– Скрепим сделку? – спросил он Эмму, но заранее знал тот ответ, потому что читал ее мысли.
– Да. – уверенная в своем решении, ответила Эмма. – Как?
– Поцелуем. К сожалению, только так. Для меня это самая неприятная часть. – незнакомец легонько коснулся губ Эммы.
– Кто ты? Ответь мне?
– Я твой спаситель, разве мало этого?
– Нет, я благодарна тебе за то, что ты сделал, но… Ты Бог?
– Нет, что ты! – засмеялся мужчина совсем недобрым смехом.
Его низкий голос, будто раскат грома, пробежал сильной дрожью по ногам Эммы
– Тогда вы… я поняла, вы Дьявол!
– Эмма Хатсон, ты слишком высокого обо мне мнения! И о себе, кстати, тоже. Спасибо за столь лестный комплимент, но я не Дьявол. – незнакомец, подавив смешок, в миг стал серьезен, – Я всего лишь демон, повелитель трех легионов демонов и твой скромный слуга. Но для тебя я Бог, твой Бог. Мне не нужна твоя душа, Эмма Хатсон. – говорил он, читая ее мысли, которые явно действовали ему на нервы ввиду абсурдности и излишней наивности. – Мне ничего не нужно от тебя. Единственное, что я прошу взамен моих действий – безоговорочно отдать мне Саманту в день ее совершеннолетия. Я большего не прошу, и не попрошу. Мне можно доверять, иначе стал бы я разбрасываться своим могуществом, получив взамен лишь одну девчонку, которую сам же вытащил из того света?
– Зачем она вам?
– А вот этого знать тебе вовсе необязательно.
– Вы могли убить меня и забрать ее. Зачем вы пощадили меня? Какая моя миссия в том?
– Увидимся через час, Эмма Хатсон. Я сам тебя найду. – незнакомец медленно скрывался в ночи. – Пока, моя милая Саманта, до встречи. – пронеслось в ушах перепуганной Эммы как раз в тот момент, когда мужчина, прежде реальный, превратился в клуб черного дыма. И только тогда до нее дошло окончательно, что она и впрямь связалась не с человеком, а с существом из потустороннего мира. Она заключила сделку с демоном, и теперь назад пути не будет.
Глава 1. Не такая, как все
Я мало что помню из своего детства. Особенно ранние годы пронеслись как в тумане. И то, как я лишилась своих родителей, не всплыло в моей памяти ни разу. Меня частенько интересовал разговор о моей маме, моем отце, какими они были, хорошими или нет, и что с ними произошло в действительности.
Эмма не очень любила говорить о них, а если и говорила, то старалась вкратце ответить на мои назойливые вопросы, и тут же перевести разговор на другую тему. Да и тот факт, по словам Эммы, заменившей мне родную мать, что я воскресла из мертвых, тоже не отложился в моей памяти или хотя бы во снах.
Я, Саманта Фоллс, или привычнее все-таки называться Сэмми, ведь так величали меня почти все, жила и росла, как обычный человек, во вполне обычной, но немного не полной семье, но с обычными привычками, занятиями и увлечениями. Взращенная любовью и обильным вниманием со стороны близких мне людей, пройдя долгий путь от гадкого утенка до складно сложенной отличницы с незаурядной яркой внешностью, белоснежными волнистыми волосами до пояса, растущими намного быстрее, чем у сверстников, я всегда была одинока в своих мыслях. Меня удивлял мой внешний облик с каждым днем, вернее, превращение из толстой белобрысой девчонки, у которой все лицо когда-то было сплошь усыпано веснушками, с кривыми ногами и полным отсутствием обаяния, в фигуристую красавицу с идеальным лицом, напоминающим фарфор, мои волосы из тонких блеклых косичек превратились в огромную копну, пышную гриву. Я раньше совсем не считала себя красавицей и, даже напротив, стеснялась своей внешности перед одноклассниками, но теперь я каждый день не уставала любоваться своим кукольным отражением в зеркале и не верила, что красота мне досталась от природы, ведь я ничего не предпринимала для того, чтобы выглядеть лучше.
Я расцветала с каждым днем, но… В моей настоящей жизни было одно весомое «но»! Я не могу сказать, что плохо живу, или мне не хватает чьего-то внимания. Эмми, почти сестра, которая приютила нас с Кэсси давным-давно, всегда была рядом, вырастила нас, за что мы бескрайне благодарны. Дядя Роберт, ее друг, всегда баловал меня, доставал любые игрушки и сладости, красивую одежду и все-все, что я только могла пожелать. Он делал все, что мне могло только взбрести в голову. Он оберегал меня от любых волнений, заботился, успокаивал, если же что-то не ладилось с сестрой или сверстниками. Дядя Роберт напрочь забыл о собственной личной жизни и целиком отдался моей, стал мне отцом, братом и, как ни парадоксально бы это не прозвучало, идеалом мужчины. Нет, на самом деле он был мне вовсе не дядя, а так, просто мягкосердечный друг семьи. Я всегда считала, что Эмма и Роберт очень добрые люди, раз посвятили свои лучшие годы нам с Кэсси, ничего не меняя в своей личной жизни. Некоторое время, а это было очень давно, мы с сестрой всерьез задумывались о том, что у Эммы с ним был негласный роман, о котором они оба почему-то молчали, не показывая при нас своих чувств друг к другу, но эти догадки провисели в моем сознании недолго, так и не получив весомого подтверждения. И, по прошествии нескольких лет, меня стал интересовать сам Роберт, даже больше, чем мне бы хотелось того. Как мужчина, он меня интересовал, его облик, довольно необычный, но привлекательный, завораживал меня, а его серебряные глаза даже снились мне по ночам. Мне нравится, что Роберт отличается от всех мужчин, кого я знаю и видела, он другой, и дело не только в том, как он одевается и что он носит длинные волосы. У него лицо необычное, манеры странноватые, как будто он из благородных кровей и почему-то обосновался среди нас, простых девчат с простыми запросами.
И сейчас, когда мое совершеннолетие уже не за горами, я по-другому посмотрела на мир, на ограниченную свободу, свои желания и увлечения.
Раньше, всего несколько лет назад, когда я была ребенком, мне предоставлялась свобода в куда более полной мере, чем сейчас. Я делала все, что хотела, а потом, когда мне стукнуло шестнадцать, появились правила, которые не хотелось выполнять, но приходилось. Единственное, что мне было запрещено, но очень хотелось – встречаться с парнями, гулять допоздна и побыть плохой девочкой. Чего, конечно же, мне очень хотелось. Ладно бы хоть попробовать дали, чего лишают, ведь запретный плод всегда сладок, как известно. Но как бы мне не хотелось завести себе бойфренда втайне от всех, ни один парень не подходил мне: кто внешне, кто по характеру, кто по уму, привычкам и другим критериям, важным для перебирающей меня. Они не такие. Все не такие.
Был только один человек, который годами удовлетворял мои запросы по всем параметрам и на кого не был похож ни один парень, которого я знала, но он был еще более недосягаем для меня, чем планета Сатурн и путь до нее пешком. Планетой Сатурн оказался как раз-таки Роберт. Я засыпала в мечтах о нем и просыпалась с мыслями, что сегодня я осмелею и скажу ему о своих чувствах. Но этого не происходило. Не могла решиться.
По мере того, как мне стукнуло семнадцать лет, я стала стыдливо избегать долгого общения с Робертом, время от времени прячась за книжной полкой в столовой или в саду, подслушивая их разговоры с Эммой и надеясь, что не услышу в них ничего, что могло бы вызвать ревность или намек на то, что Роберт занят кем-то другим. Я стыдилась своих чувств по отношению к нему, ведь Роберт заменил мне отца, брата, он учил меня ходить, говорить, купал и рассказывал сказки на ночь. Много чего он сделал для меня, а я втрескалась в него по самые уши, не замечая никого, кроме Роберта. Мысли о нем не давали мне покоя ни днем, ни ночью. И даже в школе, где просто невозможно не отвлекаться от своих злободневных думок из-за трудных уроков и взбалмошных подруг, он не покидал моих размышлений.
Эта любовь, первая моя любовь, как бы сладка и невинна не казалась, была непростительна, ведь Роберт всегда был со мной. Он старше меня, лет на тридцать-тридцать пять. Я не спрашивала никогда о его возрасте, но логически понимала, что он начал посвящать свое время мне не с двенадцати лет. Просто выглядит моложаво, а так он нереально стар для меня.
Возраст дяди Роберта оставлял серьезные пятна в моей истории о нем, притом, что он выглядел лет на двадцать пять, но никак не больше и, что самое невероятное, я всегда помнила Роберта таким, каким он был и сейчас. Если бы я не знала его все семнадцать лет, то наверняка подумала бы, что он вампир или кто-то вроде того, кто никогда не стареет. Мне казалось, что своей красотой и ухоженностью я была обязана именно ему, не понимая причины этих мыслей, взявшихся неоткуда, но обосновавшихся в голове довольно прочно. Я даже думала, что Кэсси вовсе мне не сестра. Скорее, Роберт был моим братом или другим родственником, поскольку его внешний облик был настолько идеален, что я не видела в нем ни одного недостатка, кроме холодной, замерзшей красоты. Такой же холодной, как и моя красота.
Моя сестра Кэсси не выглядела так, как я. Она была обычной девушкой с примечательной, но довольно заурядной внешностью. Я же, словно с обложки глянцевого журнала сошла. Но, возможно, имела некоторое сходство с фарфоровой куклой, которыми были заставлены все полки в моей комнате.
Я не знала, в чем конкретно заключалась заслуга Роберта в том, что я выгляжу именно так. Может, меня он любил больше, чем сестру, уделял мне все свое внимание, всю любовь и нежность отдавал без остатка, а ее обделял. Или мы оба с ним переболели странной болезнью, и теперь стали похожими друг на друга. У меня даже волосы стали завиваться, как у него, причем к семнадцати годам. А может, я не такая, как сестра, в этом и вся таинственная загвоздка. Не такая, как все, ведь я не понимаю своих подруг, одноклассников и даже Эмму, которая была и остается для нас почти мамой. Все они кажутся мне другими, я не могу завязать с ними должного общения, такого, какого бы хотелось и чего порой очень не хватало. Все они кажутся мне неинтересными, как будто я не из их мира и много чего не понимаю и не пойму.
Мой интерес неподдельно вызывал лишь один человек, которого я понимала без всяких слов. Мне казалось, что между нами существует какая-то незримая внутренняя связь, которая удивительно прочна и которую невозможно объяснить, а также предположить возможные мотивы ее появления. Роберт казался мне самым родным на этой планете, единственным, которого я любила и которым дорожила больше, чем остальными. Будто я и он, когда сидим вместе, общаемся, смеемся, образуем некий ореол. Прозвучит банально, но мы с Робертом и впрямь сливаемся в одно целое. Когда же он находился далеко от меня из-за командировок по работе, мой мир казался опустошенным, а душа – ушедшей из тела. Будто Роберт забирал ее с собой, а по приезду возвращал на прежнее место. Стоило ему появиться в зоне видимости, мой внутренний мир сразу расцветал, обретая палитру ярких красок, и меня окутывало легкое блаженно-порхающее чувство, что я не одинока.
Но, с недавнего времени, что-то пробежало между нами, отношения изменились резко и не в лучшую сторону. Роберт стал более настойчив ко мне, требовательней, порой даже слишком, чем переходил допустимые границы. А я, осознав, что побороть свою запретную влюбленность к этому человеку невыполнимо, а потому бессмысленно, начала сознательно отдаляться от него, пытаясь занять свои мысли чем-нибудь другим. Роберт, конечно же, заметил это, но продолжал вести себя, как обычно. Грубо и подозрительно холодно. Что меня и настораживало.
И сейчас, когда прозвенел звонок с последнего урока, я снова его увижу.
Я спешила к выходу, чтобы посмотреть на Роберта хотя бы одним глазком, пока он меня не заметил и не принялся донимать, а я снова не отведу взгляд в сторону и не начну глупый разговор о том, что сама выдумаю по пути до машины.
Роберт всегда забирал меня из школы, как первоклашку, и довозил до дома, несмотря на то, что я уже давно не маленький ребенок и могла бы самостоятельно добраться домой или где-то задержаться, в конце концов. Но, как бы я ни старалась стыдливо избегать Роберта и намекать на то, что мне хотелось бы побольше времени на себя и собственную жизнь, он взял мою свободу в свои ежовые рукавицы, и причины этому настойчивому поведению я не знала. Возможно, Роберт волновался, что у меня сейчас трудный возраст, и я могу наделать ошибок, которые потом будет трудно исправить: связаться с плохой компанией, начать употреблять наркотики или забеременею от кого-нибудь по глупости… В-общем, натворю дел, о которых буду жалеть потом всю оставшуюся жизнь. Но у меня ведь имеется голова на плечах. А он, кажется, не верит в это.
– Саманта, не хочешь с нами пройтись по магазинам? Нужно выбрать костюмы для вечеринки! – спросила моя подруга Кейт, которая внезапно подлетела ко мне у выхода, чуть с ног не сбив.
Кейт и Люси, другая моя подруга, обе с параллельного класса, окружили меня и не давали пройти. Мои взбалмошные неразлучные и единственные подруги с самого начала учебы в этой школе.
Что бы я без них делала…
Наверное, училась бы лучше!
Я пожала плечами, неуверенно косясь на автомобиль, поджидавший меня у ворот школы.
– Времени совсем мало осталось, а мы еще не решили, в кого перевоплотимся. Надо бежать сейчас, пока все нормальные костюмы не раскупили! – протараторили они почти в унисон.
– Извините, девчонки, но сегодня не получится. Меня опять встречают. – ответила и опустила глаза. Это и впрямь напрягает. Почему им все можно, а мне дома сидеть? Почему мне нужно им и себе отказывать в чем-то?
– Тебя каждый день встречают, Сэм! Семья прямо чересчур сильно ограничивает тебя во всем! Тебе не кажется, что нужно поговорить об этом с ними и объяснить, что ты уже взрослая и у тебя могут быть и свои дела тоже, помимо учебы? А им вовсе не нужно караулить тебя, как безмозглого и наивного первоклашку! Ты и сама знаешь, что тебе надо, и без труда найдешь дорогу назад. – Кейт любила наседать на меня, пытаясь пробудить бунтарского чертика внутри, который во мне точно есть, но пока что он мерно посапывает.