В участке парень сдал продукты и сразу же отошёл в сторонку. Похоже, народу прибавилось. Новенькие выглядели зашуганными, забитыми зверьками: в их позах, движениях, лицах читался страх, въевшийся в их самоё естество, в плоть, в кости, даже в костный мозг. Офицер полиции старался занять новоприбывших работой, понимая, что их сейчас нужно отвлечь от воспоминаний о пережитом. Андре прислонился щекой к холодной бетонной стене, бездумно погладил кончиками пальцев шершавую поверхность. «Мама, папа, я так соскучился по вам… Анжел…» Хотелось плакать, но нельзя. Он теперь взрослый, детство кончилось внезапно и бесповоротно. И не известно, не промчится ли столь же скоротечно зрелость. Центральное полицейское управление сейчас выглядело достаточно надёжным, но… Андре больше не верил чудеса. Кошмары – да, эти могут произойти в реальности, в этом он убедился воочию.
Нет ничего тоскливее и муторнее ожидания. Андре не знал, чем себя занять. Он подходил к каждому, кому требовалась помощь. Держал столешницу, пока её приколачивали к раме, помогал сортировать продукты на равные порции, даже посидел рядом с какой-то женщиной, слушая её несвязные всхлипывания. Он ничего не сказал, просто сидел рядом, но она, почему-то, поблагодарила его.
Входную дверь в участок пока не запирали, люди часто выходили покурить, напряжённо вглядываясь в глубину улиц. Андре тоже вышел подышать свежим воздухом. И так небольшой полицейский участок сделался ещё меньше из-за обилия постоянно находившихся в нём людей. Это начинало на него давить.
Рядом дымил сигаретой Клив. Он посмотрел на Андре, поправил очки и прищурился.
– Вот так-то парень… Из одной западни, да в другую…
– Почему же не уйдёте из неё, пока не поздно? – раздражённо ответил Андре.
– А куда теперь? Машина в гараже осталась, угонять чужие я не умею, а пешком далеко не уйдёшь. Вот чёрт, там был один идиот со стволом, и тут то же самое. Ничего не изменилось…
– Не думаю, что сержант – идиот, – нахмурился Андре. Старый негр ему понравился.
Клив сильно затянулся.
– Возможно, и нет. Может, Мак-Леод оружие никому больше и не доверяет, потому что не идиот. Как думаешь, есть у нас шанс?
– Конечно!
– Молодой. Оптимист. – Клив усмехнулся, затоптал бычок и ушёл обратно в здание.
Андре подошёл к старому сержанту. Тот, обхватив лоб ладонью, сидел за столом, держа в руках фотографию. Парень глянул краем глаза – там была изображена многочисленная семья. Ему стало жаль офицера. Мак-Леод мог бы уйти домой, к своим, он вооружён и наверняка смог бы их защитить, да и сейчас бы не думал, что с ними. Но он остался с чужими людьми, которые на него орали, что-то требовали, то и дело срывались на истерики. Но офицер терпеливо с ними возился, помогал, защищал. «Мне бы такую силу духа. Стать бы когда-нибудь таким как он… Переживу это всё – пойду в полицейские.» – подумал Андре и осторожно тронул Мак-Леода за плечо. Старый негр встрепенулся, едва не уронив фото, смутился, убрал его в сторону.
– Что.. кхх… что тебе? – хрипло спросил он.
– Сэр, запасов на всех не хватит… Нужно ещё принести.
Сержант помассировал переносицу, оттопырив нижнюю губу.
– Значит так. Нужно собрать деньги, и нужны добровольцы.
– Я пойду, я уже знаю дорогу.
– Молодец, сынок, – Мак-Леод похлопал его по плечу.
Собрали денег, добровольцами вызвалась старая команда, только Фиби наотрез отказалась идти вместе с Майком. Взяли другого: здоровяка с неряшливой трехдневной щетиной и безумным взором. Правда всё, что говорили – выполнял безропотно и силы имел на троих. А татуированный остался, во всеуслышание с безразличным тоном заявив, что не очень-то и хотел. А Фиби прошипел, прижав в уголке:
– Всё равно ты сюда вернёшься, никуда от меня не денешься!
Молодая женщина вырвалась и поскорее выбежала из участка.
Едва только выйдя на улицу, Андре сразу же их заметил. Бредущих к ним зомби можно было различить невооружённым взглядом: тёмная масса в конце улицы.
– Христос милостивый, как же их много, – охнула Фиби.
– Значит, нужно идти быстрее, – закончил Андре, и пошёл вперёд. Остальные потянулись за ним.
До магазинчика Большого Джима добрались минут за десять. Зашли внутрь. Фиби ахнула, закрыв рот ладошками. На полу между стеллажей валялось мёртвое тело, с простреленной головой и тремя дырками в спине. Часть полок была порушена, продукты валялись на полу, распахнутые холодильники парили холодом.
– Что же здесь произошло, во имя Христа, что же произошло? – шептала женщина, теребя шейный платок и не решаясь идти дальше.
– Успокойтесь, вы себя задушите, – Андре уверенно принял роль лидера. – Мистер Джим! Вы меня слышите? Вы.. живы?
– Кто там? – ответил бас из глубины магазины.
– Это Фиби! – привставая на цыпочках, крикнула молодая женщина. Она пыталась увидеть его над стеллажами, но не могла. – Где ты, Джим?
– Я здесь, около кассы. Подходите, не бойтесь, здесь больше никого нет.
Они осторожно пробрались сквозь разгром. Рядом с прилавком на стуле сидел толстяк и флегматично бинтовал предплечье. Сквозь белую марлю проступала кровь.
– Во имя Христа, Джим, что случилось?!
Большой Джим блаженно улыбнулся, будто ничего не произошло.
– У меня были покупатели. Первый вёл себя неадекватно, поэтому я попросил его удалиться. Но он что-то мычал неразборчиво, цеплялся за меня, лез к голове и никак не хотел уходить. Тогда я решил совершить грех и вытолкнуть его силой. Мы с ним поборолись, и в один момент он взял и укусил меня за руку. Прав был Будда: насилие – это неправильное поведение.
Фиби зажала рот ладошкой.
– Джим…
– Я его оттолкнул, и тут появились ещё два покупателя. Они застрелили первого, потом сказали, что я им должен за спасение, и забрали продукты, что смогли унести. Я не мешал. Ещё они сказали, что деньги мне теперь ни к чему, и обчистили кассу. И тут я не нашёл, что им возразить.
– О, Джим… – глаза кокетки заблестели брильянтами.
– Фиби, дорогая, не расстраивайся, – необъятный толстяк искренне улыбался, щуря глаза. – Как учил Будда, всякое существование принципиально является страданием. Для меня ничего не изменилось. Мне лишь жаль, что я не успел пройти по пути просветления до конца. К тому же, ни один из буддийских текстов не описывает нирвану положительно, так что – кто знает, что меня ждало бы в конце.
– Джим… – она присела рядом с ним, он аккуратно погладил её ухоженные волосы, забранные на правом виске шпилькой.
– Вы пришли за продуктами? Берите, берите всё. Это мой вам прощальный дар. Друзья Фиби – мои друзья. Просто вспоминайте иногда Большого Джима Везе хорошим словом, ладно?
Фиби расплакалась. Джим обнял её за плечи, прижал к себе, а мужчинам кивнул, мол, не стойте.
Нагруженные хлебными изделиями, водой и всякими полуфабрикатами, они вышли из магазина вместе с хозяином, вызвавшимся их немного проводить. Безоблачно синее небо, такой дивный летний день. Хотелось бы радоваться этому, если бы не шаркающие по асфальту зомби, вносившие в благолепную картинку вонь разлагающейся на жаре плоти.
Двое были уже рядом, в нескольких шагах. Уже протянули вперёд корявые как ветви высохших деревьев руки, уже распахнули чёрные провалы ртов… Джим обречённо вздохнул, поднатужившись, поднял уличную скамейку и швырнул. Их придавило, и мертвецы скребли конечностями по асфальту, будто приколотые жуки.
– Надо бы им головы отрубить, – сказал длинноносый Клерк. Белая рубашка с короткими рукавами посерела между лопатками.
– Нельзя, – улыбнулся толстяк, – даже то, что я сейчас сделал – великий грех. Поспешите, их тут ещё много.
Помахав рукой им вслед, Джим отправился по ближайшим дворам, с тревогой осматриваясь. За себя он уже не боялся. «Через пару кварталов отсюда – кладбище. Надеюсь, эта зараза его не затронет. Нет ничего ужаснее надругательства над местом последнего приюта близких…» Джим набрал собачьих цепей и вернулся обратно к себе в магазин, уходя от встреч с медлительными зомби. Их бормотание и мычание было единственными звуками в округе. Птицы и домашние животные исчезли, убравшись подальше от этой двуногой смерти. Солнце стояло высоко, и бродившие трупы немилосердно смердели. Большой Джим понюхал тогу, поморщился. «К запаху пота прибавился запах гнили. То ли въелся, то ли это я уже начинаю…»
Он не стал закрывать дверь в магазин, вдруг ещё кто-нибудь за продуктами придёт. Джим прошёл к себе в подсобку, открыл дверь, ведущую в подвал, ступил на цементную лестницу, зажёг свет. Оглянулся на магазин, будто в последний раз, запер за собой замок, вытащил ключ и просунул под дверь. Теперь, даже если захочет, он не сможет открыть её изнутри. Дело сделано, мосты разрушены, даже как-то полегче стало. Джим спустился вниз. Тусклая лампочка высветила небольшую жёлтую статую улыбающегося Будды, сидящего в позе лотоса, и хоровод незажжённых свечей подле. Джим пока отбросил цепи в сторону, занялся зажиганием свечей. Обстоятельно, неторопливо запалил фитильки, поправлял неровно стоящие восковые цилиндрики. После отключил электричество. Голый унылый подвал, с тонкими плетёными ковриками на полу, стал уютнее. Кажется, статуя улыбнулась шире. Дрожащие огоньки отражались на её гладком металлическом теле, широком открытом лике, рисовали тени в складках одежды. Толстяк постоял, заворожённый этим зрелищем, потом вернулся к цепям. Закрепил их одними концами на трубах, несущих колоннах, батарее, другими же замотал руки и ноги, приковав себя к своему подземелью. Покряхтывая, сел напротив Будды, повторив позу. Закрыл глаза, глубоко вздохнул и погрузился в транс. Буддизм предполагает постижение сущего за счёт собственного опыта, что ж, нечто подобное ему и предстоит пережить. Жизнь в нём сгорит, как эти свечи и на месте её возникнет что-то новое. Что-то, чему он пока не имеет определения. Но Джим смиренно полагался на Будду, веря, что свято чтимые им догматы помогут ему и в той, следующей не-жизни.
Обратно бежали как сумасшедшие. Тяжёлые бутыли едва не отрывали руки, дышалось через раз, но замедлить темп возможности не было. Зомби сжимали кольцо вокруг участка. Фиби сбросила туфли, бежала босиком, иногда ойкая, кусая губы, но не останавливалась. У Клерка галстук залетел на плечо и болтался как красный язык уставшей собаки.
Теряя запасы, добрались до входной двери, заколотили.
– Открывайте! Скорее! Это мы!!
Андре оглянулся через плечо. Трое зомби подобрались совсем близко. Но не это его ужаснуло. Парню показалось, что за их спинами он увидел Анжел.
За дверью послышались звуки возни, скрипы стульев по цементному полу, наконец, вход чуть приоткрылся, так, чтобы пролез только один человек. Фиби нырнула внутрь, затем Андре, потом здоровяк, и последним Клерк. Вдруг он захрипел, резко дёрнулся назад. Зомби, ухватив за галстук, тащил его к себе.
– Ларри! – отчаянно закричала Фиби, рванувшись к нему. Её едва успели перехватить. Снаружи раздался вой, в котором не осталось ничего человеческого. Татуированный Майк навалился плечом на дверь, ему помог здоровяк. Старый сержант подтаскивал стулья, потом привалил кушетку. Фиби рыдала в объятьях какой-то женщины. Андре стоял потерянный. «Оказывается, его звали Ларри… А я с ним так и не познакомился…» Безропотно отдав воду, он отошёл в сторону, забился в уголок, сжался в комочек на холодном полу. «Когда же это закончится? Столько смертей… Я больше не могу, не могу.»
– Нужно оружие! Мак-Леод, когда ты нам его дашь?! – орал Майк, сжимая кулачищи.
Офицер затравленно огляделся. Бледные лица мужчин, с решительно сжитыми губами и отчаяньем в глазах, затравленные взоры женщин. Но что он мог сделать?
– Никогда! Оружие будет только у меня, вы гражданские! – заорал он в ответ, брызгая слюной. – Вы здесь в безопасности! Зачем вам ещё оружие?! Возьмите себя в руки, успокойтесь, только паники нам ещё не хватало!
– А кто вообще тебя главным выбрал?! – набычился татуированный.
– Я здесь единственный представитель власти! А ты, Бьюкен, если дальше будешь буянить, вмиг за решёткой окажешься!
– Ой, напугал! – усмехнулся Майк. – Да это, поди, самое безопасное место в этой дыре. Ух, ладно-ладно, погоди у меня…
Он развернулся, расталкивая плечами людей, отошёл в сторону.
– Не толпитесь! Сядьте, успокойтесь, дышите ровно! – кричал Мак-Леод, размахивая руками, будто разгонял голубей. Люди вроде бы послушали и потихоньку начали расходиться, рассредоточиваясь по участку, как беженцы по аэропорту. Старый негр прошёл за стойку, сел за свой стол. Незаметно помассировал грудь. Со злобой посмотрел на сейф с оружием. Даже захоти, он ни с кем не смог бы им поделиться, ключи-то остались у пропавшего майора Брейва.
И тут ожила рация. Захрипела, затрещала, а затем из неё раздался нечёткий голос.
– Смоллтаун! Смоллтаун! Меня кто-нибудь слышит?
Офицер кинулся к ней.
– Центральной полицейское управление Смоллтауна слушает!
– Говорит первый лейтенант Зургес, специальное подразделение нацбезопасности «Косильщики». Мы вылетаем вам на помощь. Часов через пять будем, если грозовой фронт над центральной частью Юсы не придётся облетать.
– Хвала Иисусу! Мы уже давно вас ждём! Почему так долго?!
– Сколько выживших?
– А я откуда знаю! Человек тридцать здесь, в управлении, а в городе не знаю сколько! Нас зомби в осаду взяли, кто смог, тот добрался сюда. Думаю, южная часть города ещё не затронута их нашествием. Поспешите!
– Ждите, мы вылетаем.
Полисмен провёл рукой по лбу, вытер ладонь об брюки.
– Слышали? Спасение близко. Что мы, ещё парочку часов не продержимся?
Люди согласно загудели, блеснули первые робкие улыбки.
– Все мертвяки сюда прут, – тревожно сказал мужчина, наблюдавший через щели меж досок на окнах. – А когда наши за запасами убежали, они будто в ту сторону смещались, а теперь снова, к нам. Словно их кто-то наводит…
– Может, наибольшее скопление людей чувствуют? – высказал предположение другой.
Улыбки потухли, как свечи под сквозняком.
– Ну и что?! Что за упадническое настроение?! – рявкнул Мак-Леод. – Пусть все сюда стекаются, в городе больше живых останется! А мы хорошо закрылись, нас никто отсюда не достанет. А эти, как их, «Косильщики» прилетят, разом всех зомби накроют. С этой-то стороны на ситуацию посмотрите!
Люди вроде бы задумались. И всё же, то тут, то там раздавались недовольные бормотания.
Прошёл день, наступил душный вечер. Зомби стучали по стенам, колотились в двери и окна, но здание пока держалось. Андре уже, кажется, привык к запахам: мертвецов за стенами, немытых тел рядом, и туалета, которым пользовались столько людей. Невольные узники полицейского управления даже умудрялись спать, провалившись с зыбкую беспокойную полудрёму. Мак-Леод выключил свет, чтобы он не привлекал зомби, и людям больше ничего не оставалось. Андре слышал во мраке их охи, шёпот, тоскливые вздохи, сдавленные ругательства и всхлипывания. Все обречённо ждали. Может, помощи, которая вот-вот должна прийти. Как и пару часов назад. А, может, чего ещё… Надежды не осталось, просто тупо, как животные в клетке на скотобойне, ждали, что уготовит судьба. Или спасутся, или мёртвая плоть всё же возьмёт верх над мёртвым камнем.
Андре встал из своего угла и пополз в сторону туалета. Он извинялся, на него шикали и ворчали, но он всё же добрался. Из-под двери выбивалась тонкая полоска жёлтого света. «Может, там кто-то есть? А, не важно, один туалет на всех, что теперь…» Парень почувствовал возбуждение. А вдруг удастся подглядеть? Запретный и ещё непознанный плод манил со страшной силой. Он открыл дверь, быстро шмыгнул внутрь и плотно закрыл, чтобы свет не раздражал тех, кто сидел снаружи.
Увиденная картина превзошла все ожидания. Такого он уж никак не предполагал. На полу возились Майк с Фиби. Татуированный мужчина зажимал кокетке рот одной рукой, другой пытался задрать платье повыше. Фиби едва слышно визжала.
Андре не раздумывал ни мгновение. Подскочив к Майку, он схватил его за руку, пытаясь оттащить от молодой женщины. Не тут-то было! Он даже не смог с места сдвинуть татуированного. Майк выматерился, махнул рукой и Андре отлетел, врезавшись в стену затылком. Мир щёлкнул. Андре увидел, как расширяются глаза только что боровшейся парочки. Мужчина открыл рот для крика, но парень оказался рядом, он ударил прямо по этому перекошенному похотью и страхом лицу, ударил растопыренными пальцами. Брызнула кровь, татуированный зажал разорванные щёку, губы и подбородок ладонями, Андре схватил его за голову и укусил в макушку. Раздался хруст, будто он орех зубами расколол. На язык попало неизвестное вещество, дивное на вкус, даже захотелось зажмуриться от удовольствия, но он увидел Фиби. Женщина, не вставая, отползала от него, забиваясь под раковину. Слёзы лились градом у неё из глаз, размазывая косметику, губы тряслись, но она ничего не могла сказать. «Что случилось? В чём дело?» И тут он увидел краем глаза справа от себя чудовище. Он вскрикнул, закрылся руками от ужаса. И спустя мгновение понял, что это отражение в зеркале. Потом осторожно отнял. Он вновь был собой. Только в порванной рубахе, и с лицом, перепачканным в красном. Андре вырвало на пол рядом с трупом. Кое-как поднявшись, на ватных ногах, он дополз до раковины, долго тёр лицо ледяной водой, пока в раковине не исчезли кровавые нити. Снова посмотрел на Фиби. В голове возникли картинки, что он хочет с ней сделать. Такие красочные и яркие, что Андре стало жутко. «Нет, неужели я такое чудовище?» Даже убийство казалось ерундой по сравнению с тем, что он представил. Взгляд упал на мёртвого Майка. И тогда парень понял, что это не его мысли, не его желания. «Получается, я её спас, о, Иисус, что же за монстр был этот мужик…»