Вошедшие, среди которых, судя по фигурам, одна женщина и двое мужчин, открыли рты, комнату переполнили высокие сверлящие звуки.
Алексею показалось, что тысячи перфораторов вонзились в мозг, их свёрла, беспощадно буравят голову.
От боли перед глазами вспыхнули белые пятна, а потом всё исчезло…
Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на кровати, с потолка струится рассеянный свет.
Справа выплыл жужжащий и переливающийся радугой мыльный пузырь, освещение в комнате сделалось ярче.
– Очнулся, – раздался знакомый голос.
Алексей сел.
У противоположной стены на кровати лежала Баргоокса, она заложила руки за голову и смотрела в потолок.
– Что происходит? – Алексей огляделся, комната совершенно голая и пустая, если не считать двух кроватей.
– Уже ничего, – Баргоокса говорила спокойно. – Не надо было шуметь, а теперь поздно.
– Где мы?
– На твоём языке это можно назвать изолятором. Впрочем, не всё ли равно?
– Мне нет… – Алексей поднялся и прошёлся от стены до стены, светящийся шар следовал за ним. – Что за комната, ни мебели, ни дверей, ни окон?
– Что тебе нужно? – Баргоокса села на кровати. – У нас есть глазроон.
– Глаз, что?..
Баргоокса сделала знак, радужный шар подлетел и завис.
– Стол и стулья, – приказала она.
Шар мигнул, налился жёлтым светом, выпустил мерцающий луч, и посреди комнаты возник стол, а рядом три стула.
– Ни чё себе! – Алексей открыл рот. – Это… это же… удивительно!..
Подошёл, потрогал рукой.
– Никогда не видел ни чего подобного.
Он осторожно, опасаясь, что стул растает в воздухе, присел.
Стул ни чем не отличался от обычного.
– И что, этот глаз… как его…
– Глазроон, – подсказала Баргоокса.
– Да, глазроон. И что, он может всё, вот так вот, из воздуха?
– Почти. Глазроон мгновенно синтезирует то, что требуется, а когда потребность исчезает, утилизирует предметы. Очень удобно, мы всегда пользуемся новыми вещами.
– Ну, не знаю, – Алексей с подозрением поглядел на плавающий по комнате разноцветный шар. – Магия какая-то.
– О нет, – Баргоокса зевнула и потянулась, – ни какой магии, обыкновенный фундаментальный синтез.
Она окинула Алексея снисходительным взглядом.
– Синтез элементарных частиц… уравнение конфайнмента… впрочем, не важно.
Алексей гордился своей эрудированностью и знанием новых технологий, но сейчас определённо ничего не понимал. Единственное, что радовало это нога, которую больше не жгло и плечо, переставшее болезненно ныть.
– Мы где? Под землёй или на небе?
– Если быть точным, то мы на планете Фэйраза, примерно, в двух триллионах световых лет от Земли. Это центр разумной вселенной, ты должен гордиться.
– Непременно, уж поверь мне, я буду гордиться, но хотелось бы узнать, что я тут делаю и когда могу вернуться обратно?
Алексей не то, чтобы совсем не доверял Баргооксе, просто его здоровый скептицизм не истребим. Может всё это какое-нибудь новое шоу?
Неприятно чувствовать себя узником, пусть даже и с глазрооном, перед этим любые личные проблемы меркнут. Ему хотелось освободиться, вырваться и плевать на все их технические чудеса.
– Я бы давно отправила тебя обратно, если бы ты не поднял шум, а теперь… теперь вряд ли.
– Как это? Что значит вряд ли?
– Тебя, скорее всего, утилизируют, а меня отлучат от лаборатории, как минимум на тысячу лет. Придётся снова ждать подходящего случая.
– Что значит утилизируют? – Алексей подскочил.
Баргоокса пожала плечами.
– Убьют, ликвидируют, распылят на атомы, используют для глазроона… Конечно, приятного мало, сколько теперь ждать, и что делать без лаборатории?
– К чёрту твою лабораторию! – Алексей заходил из угла в угол. – Убьют! Утилизируют!.. А у вас тут не в курсе, что мы в ответе за тех, кого приручили?.. Ты меня сюда притащила и, значит, должна вытащить!
– А это идея. – Баргоокса вскочила и положила Алексею руки на плечи. – Просто замечательная идея.
– Ну, так, я и говорю, – пробормотал он.
– Ты должен сказать, что сам сюда попал.
– В смысле, кому?! Как это сам? – Алексей поглядел в холодные глаза Баргооксы.
– Скажешь, что вёл научные разработки и создал перемещатель на основе разделителя кварков.
– И кто мне поверит? Я даже не знаю, что такое эти кварки…
– Неважно, они обязательно захотят убедиться, что вслед за тобой не придут другие. На это нужно время, и я успею изготовить препарат. Всё ещё может получиться! – Баргоокса посмотрела сквозь Алексея.
– Какой препарат, как на счёт вернуть меня домой?
– Давай договоримся, ты помогаешь мне, а я верну тебя домой. Ну как, идёт? – Баргоокса прижала Алексея к стене, её светло-голубые глаза смотрели не моргая.
– Пожалуй, а что я должен делать? – под пристальным взглядом Алексей чувствовал себя неловко, будто голый.
– Скоро за тобой придут, ты должен будешь сказать, что работал над устройством на основе деления кварков и попал сюда.
– Но… – Алексей хотел возразить, однако Баргоокса продолжала.
– Хотя нет, – она шагнула назад и с ног до головы осмотрела Алексея, – какой из тебя учёный? За версту видно, что бездарь.
– Э-э…
– Не перебивай, запоминай внимательно! Скажешь, что ты лишь помощник известного учёного, всего не знаешь, так… подай-принеси. Участвовал в эксперименте и оказался здесь. Только обязательно скажи, что тебя обнаружила я. Тогда…
В дальней стене образовался прямоугольный проход, через который вошли двое.
– Землянин, следуй за нами.
– Землянин, землянин, у меня вообще-то имя есть, – Алексей заложил руки за спину и пошёл к выходу.
Допрос, а это оказался именно допрос, проходил именно так, как Алексей представлял.
Эти двое завели его в мрачную серую комнату, усадили на приспособление, напоминающее электрический стул, зафиксировали металлическими захватами и начали спрашивать.
Вопросы сыпались как горох, Алексей едва успевал отвечать, иногда вопросы повторялись, или задавались другими словами. После каждого ответа сиденье под Алексеем вибрировало, а за спиной что-то жужжало.
К концу допроса Алексей перестал соображать. Он не помнил, сколько прошло времени, не понимал чего от него хотят, но старался отвечать так, как учила Баргоокса.
Разбитого и потерянного его привели обратно, а Баргоокса ушла со своими.
Вернулась она быстро или Алексею просто показалось что быстро.
– Ну, что?.. – он бросился к Баргооксе.
– Они тебе не поверили, но рисковать не будут, им необходимо убедиться, что не появятся новые пришельцы. Теперь нужно подождать, скоро узнаем, как решит общество.
– Общество? Хочешь сказать правительство?
– Правительство это пережиток древности. У нас нет правительства, важные вопросы мы решаем всеобщим голосованием, – Баргоокса закатала рукав, левое предплечье украшал полупрозрачный, подсвеченный голубоватым светом, овал.
Она поднесла палец к мерцающему овалу, и тот окрасился разноцветными огнями.
– Это киратан, по-вашему, наверное, паспорт гражданина. Он даёт право голоса, открывает двери и позволяет управлять роботами.
– Роботами?
– Да, устройствами для поддержания жизни, у нас всё выполняют роботы. Мы создаём законы и устанавливаем правила, а за их соблюдением следят устройства, они работают, кормят нас, поят, убирают за нами. Это очень удобно, каждый из нас имеет всё самое лучшее, и потому нет ни зависти, ни конкуренции. Любой из нас одинаково важен для спасения мира.
– Спасения от чего? – нарисованная Баргооксой картина мира, показалась Алексею идеальной, как рекламный буклет.
– От перемен, конечно.
– Не понимаю, что плохого в переменах?
– Перемены несут разрушение, это нарушение закона, мы прошли долгий путь, прежде чем осознали, каким должен быть мир и теперь наша задача сохранить его.
– А как же приключения, новые открытия, дети, наконец? – Алексей развёл руками.
– У нас не бывает детей, мы бессмертны и все открытия, которые возможны, уже сделаны, – лицо Баргооксы походило на маску, и лишь иногда по нему пробегала эмоциональная искра.
– Бессмертны?! – Алексей совсем иначе взглянул на Баргооксу.
– Да, бессмертны. Нам не нужны дети, ведь мы не умираем и не нуждаемся в замене, – Баргоокса гордо подняла голову и расправила плечи, она смотрелась, как настоящая богиня.
– А как же любовь, брак, дружба?
– Любовь, брак? Я много знаю о вашей цивилизации, ваши отношения построены на чувствах, эмоциях, они вам нужны для выживания, но нам нет нужды выживать. Мы бессмертны.
– Бессмертны, как боги… – невольно прошептал Алексей.
– Когда-то, давно, мы тоже были смертные, как вы, нами тоже правили эмоции, но, когда мы обрели бессмертие, чувства отошли на второй план, а потом и вовсе исчезли. Мы не умираем, нас невозможно убить или покалечить, поэтому мы перестали чувствовать боль, огорчение, печаль. Для нас мир это открытая книга, мы знаем, что было, мы можем просчитать, что будет. Мы стоим на страже порядка и не даём гармонии разрушаться.
– Вы не знаете горя! Но значит, вам не доступно и счастье?
– Оно нам не нужно у нас есть порядок.
– Что такое, этот ваш порядок?
– Порядок это отсутствие перемен.
Они замолчали.
Алексей пытался представить себя на месте Баргооксы, в мире, где всё есть, все потребности удовлетворены, но нет, ни любви, ни радости, ни счастья, всё заменяет порядок.
– Знаешь… – Алексей впервые с сочувствием посмотрел на Баргооксу, – мне кажется, вы все давно умерли, но просто не знаете об этом.
Вместо ответа Баргоокса сделала знак, к ней подлетел глазроон.
Она раскрыла ладонь, шар выпустил мерцающий голубой луч, и на ладони оказался скальпель.
– Смотри, – Баргоокса провела лезвием по руке.
Кожа разошлась, из раны проступила тёмная кровь, однако не успела первая капля достигнуть пола, как края раны затянулись и, буквально, через минуту от ранения не осталось следа.
– Разве мёртвые так могут? – Баргоокса одарила его своим холодным взглядом.
Алексею вспомнились фильмы ужасов: вампиры, оборотни, зомби…
– Может только мёртвые так и могут, – пробормотал он.
Баргоокса поднялась и отвернулась.
Алексей принялся рассматривать её белые волосы, собранные в шишку на макушке.
Тишину нарушил короткий писк.
Баргоокса глянула на киратан.
– Хорошо.
– Что? – Алексей поднялся.
– Общество приняло решение, пока проверяют твои слова, я назначена твоим куратором.
– Вернёшь меня домой?
– Сначала, ты должен помочь мне, – откуда-то из складок одеяния Баргоокса извлекла прибор с хромированными спицами. – Нужно взять кровь.
– Надеюсь не всю? – Алексей сглотнул.
– Не волнуйся, ты даже не почувствуешь. Вытяни руку.
Алексей задержал дыхание, стиснул зубы, и протянул правую руку.
Баргоокса поднесла прибор, тот ожил, хромированные спицы обвились вокруг кисти Алексея, руку окутало голубоватое облако света. По спине пробежали мурашки, в ладони началось покалывание. К запястью прикоснулось что-то горячее и влажное.
Покалывание прошло, спицы вернулись в прежнее положение, голубоватое облако рассеялось.
– Теперь нужно как-то попасть в лабораторию, – куда-то в одежде Баргоокса спрятала прибор.
– А как же я?
– Перемещатель тоже в лаборатории, как твой куратор, я смогу вывести тебя, но надо торопиться. Только бы успеть к модулятору, – Баргоокса подошла к дальней стене и поднесла руку с киратаном. – Идём.
Прямоугольным проходом стена разошлась.
Они вышли в коридор, глазроон полетел за ними.
– А что этот, – Алексей кивнул на летающий шар, – всюду будет за нами летать?
– Конечно, это мой личный глазроон, без него нельзя. Как по твоему Заруун сможет узнать, что тебе нужно?
– Заруун??
– Ах, да, ты же пришелец…
Баргоокса буквально летела по коридору, Алексей еле успевал. Прямые белые коридоры, множество поворотов и совершенно нет дверей, словно лабиринт.
После очередного поворота коридор упёрся в стену.
– Тупик, – Алексей оглянулся.
Баргоокса поднесла киратан, открылся проход, за которым шумела густая зелень и ярко светило солнце.
– Ну, если так, тогда другое дело, – Алексей шагнул за Баргооксой.
Яркое солнце, чистый воздух, сочные запахи трав, Алексей на мгновение остановился. Буквально за секунду он оказался среди пахнущего смолой и озоном леса. Вдыхал полной грудью и не мог надышаться.
Баргоокса, не оборачиваясь, уходила по узкой тропинке прямо под высокими соснами, среди пышных кустов.
Пришлось догонять.
– Это рай! – задыхаясь от быстрой ходьбы, воскликнул Алексей.
– Нашу планету уже тысячи лет никто не загрязняет, всё производится через фундаментальный синтез или на других планетах, – Баргоокса говорила равнодушно, но Алексею показалось, что она гордится.
Из кустов вышел олень, Баргоокса потрепала его за ухом и пошла дальше, Алексей осторожно подошёл к зверю, и дотронулся до рога.
– Не боится?
– На зверей мы тоже давно не охотимся, всё получаем через глазрооны. – Идём быстрей, нельзя терять ни минуты, – белая спина Баргооксы скрылась среди зелени.
Алексею расхотелось спешить – опьяняющий лесными ароматами воздух, доверчивые животные, первобытная тишина – его не покидало ощущение рая. Словно вернулся в детство. Нужно признать эти люди похожие на ангелов и такие же бессмертные построили настоящий рай!
«Зачем уходить? Кому он там нужен?»
Перед глазами проплыло строгое усатое лицо Бобра, за ним мелькнула Алёнка…
– Куда спешить?!
Баргоокса уже скрылась среди кустов, но вернулась.
– Ты что, не понимаешь? Я совершила преступление, твоё нахождение здесь, это уже преступление. Ты сам преступление. Очень скоро всё выяснится и, если мы немедленно не попадём в лабораторию, всё будет кончено, а ты, между прочим, уже никогда не вернёшься назад.
– А я не хочу возвращаться! – Алексей глубоко вдохнул. – Здесь так хорошо… спокойно… всю жизнь я старался с кем-то считаться, кому-то угодить, оглядывался на других, а в итоге, оказалось, что меня никто не любит, никто не ценит и вообще… я никому не нужен.
– Ты мне нужен!
– Лишь для того, чтобы взять кровь, кстати, ты её уже получила, можешь идти, а я остаюсь.
Баргоокса огляделась по сторонам, глазроон зажужжал, внутри него вспыхнула красная искра.
– Идём, нет времени спорить.
– Никуда я не пойду, пусть будет, что будет, – Алексей сел на тропинку. – Мне и здесь хорошо.
– Тогда ты умрёшь.
– Ну, и пусть, зато я умру в раю.
Глазроон совершил странный пируэт, внутренность шара покраснела, и наружу вырвались мерцающие красные лучи.
Мерцание лучей соткало из воздуха две серые фигуры в шлемах, вместо одежды их тела обтягивал серый костюм, отдалённо напоминающий чешую ящериц, у каждого в руке длинная палка с сияющим набалдашником.
Алексей подскочил, но нагнулся поправить штанину, в этот момент из палки серого пришельца ударил белый луч.
Луч пронзил воздух там, где только что была голова Алексея, и попал в глазроон, шар разлетелся тысячью искрящихся капель.
– Хотя, с другой стороны, я ещё не всё повидал, – Алексей схватил Баргооксу за рукав.
– Бежим!!
– Поздно, всё кончено, – Баргоокса опустила руки.
– Ни чё не поздно, – Алексей сильней дёрнул Баргооксу, и они побежали.
Позади, хрустнули ветки, фигуры в шлемах преследовали их, но, кажется, двигались медленно.
– Сюда, – Алексей свернул с тропинки в самую чащу, Баргоокса пыхтела позади.
Потревоженные птицы кричали, высокая трава спутывала ноги, хвойные и лиственные ветки хлестали по лицу, лёгкие ходили ходуном, Алексей задыхался.
Слева показался узкий овражек, не думая кинулся туда, они кубарем скатились вниз.
– Пригнись, – Алексей Баргооксу придавил к земле.
Вверху и слева пронёсся топот, затем всё стихло, даже птицы перестали кричать.
Алексей лежал на Баргооксе, ощущал тепло её тела, сладковатый пьянящий запах, приятное чувство шевельнулось в низу живота, но Баргоокса, словно прочитала мысли, резким движением спихнула его с себя.