– Оглохнуть мне на оба уха, если наш умник сам соображает, что мелет!
Василий сердито глянул в их сторону.
– Хорош паясничать, дело серьёзное. Может, источник целебный, а может… Лабораторные испытания на мышах не проводились, а разные там свидетельства…
– Васька! – возопил царь. – Не тычь мне в рыло своими выкрутасами!
– Но, батя, послушай… – попытался урезонить его младший сын.
Царь заткнул себе уши.
– Не желаю слушать! Омолодиться хочу и баста!
– Но ведь даже дозировки не известны, – настаивал Василий. – Имеется риск…
– Хер с ним, с риском! Я решился!
И вновь наступила тишина, в которой оглушительно прозвучал шёпот няньки:
– Сексу захотел, старый мерин.
Вынув пальцы из ушей, царь зыркнул на неё исподлобья.
– Тебя не спросил, ягодка моя переспелая!
Бертольд хихикнул было, но тут же притих.
Все выжидательно молчали.
– Ладно, – махнул рукой Василий, – сгоняю к императору и раздобуду этой водицы. Только, чур, сперва на кошке испытаем.
– Ой, Васютка! Ой, сынок! – просиял царь Иван. – Я ж тебе за это что хошь сделаю!
Старшие братья переглянулись.
– Васютка у нас крутой. Куда без него? – буркнул Арнольд.
– Богатырь! – подхватил Бертольд. – Илья Муромец, поперхнуться мне чесночным соусом!
Царь погрозил им пальцем.
– Вот я вам щас…
– Погоди, отец, – вмешался Василий. Он встал меж братьями и обнял каждого за плечи. – В чем проблема, ребята? Вы в Китай поехать хотите? Или я чего-то не понял?
Братья вновь переглянулись, на сей раз нерешительно.
– А что, по-твоему, не справимся?! – запальчиво осведомился Арнольд. – Думаешь, это задание лишь тебе под силу?!
– Он так думает, лопни мой левый глаз! – возмутился Бертольд.
Василий перевел взгляд с одного на другого.
– Неужто справитесь?
– Не хуже тебя, – ответил долговязый Арнольд.
– Можешь не сомневаться, – добавил толстячок Бертольд.
Василий кивнул, пряча усмешку.
– Ну что ж, поезжайте. Батя… э-э… Ваше Величество, вы не против?
Пожав плечами, царь откинулся на подушки.
– А мне чё? Сделали бы дело. Кузьмич, – обратился он к советнику, – снаряди их, как положено. Одёжку там, провиант, золотишко в достатке… И с утречка пущай стартуют. Организуешь?
– А то! – Советник соскочил с царской кровати. – Отправляйтесь на боковую, соколы! Разбужу до первых петухов!
Братья готовы были откусить себе языки, да поздно было. Пожелав отцу доброй ночи, они понуро поплелись в свои покои.
А утром сборы были недолги. Царь Иван простился с сыновьями в тронном зале, перекрестил их и растроганно произнёс:
– Вперёд и без фокусов.
Затем старших сыновей перепроводили в карету, запряжённую четверкой лошадей. Кучер щёлкнул кнутом и…
– Постойте! – крикнул Василий. Приоткрыв дверцу кареты, он вручил братьям клетку с голубями. – Пишите обо всём. Если что… прискачу на выручку. Эй! Чего надулись, как мышь на крупу?
– Да пошёл ты! – огрызнулся Арнольд.
А Бертольд буркнул:
– Благодетель, копытом меня в брюхо!
Василий захлопнул дверцу.
– Нечего было трепаться, простофили!
Арнольд высунул ему в окно кукиш и приказал кучеру трогать. Карета укатила по дворцовой дорожке. Василий с грустью смотрел ей вслед.
За спиной царевича возник стражник Семён и спросил шёпотом:
– С той зверюгой будете нынче биться?
– Буду, раз обещал, – ответил Василий. – Тебе-то что за печаль?
– Кошки на душе скребут. Не дай Бог, с вами что случится, меня ведь царь-батюшка…
– А ты держи рот на замке. Ничего не видел, мол, ничего не слышал. Ступай, Семён, не суетись.
Стражник потопал прочь.
А царевич, только лишь стемнело, стал поджидать волчицу на прежнем месте. Лёгкий меч в его руке поблескивал при лунном свете. Решив размяться, Василий принялся фехтовать со своей тенью.
Волчица, точно призрак, выпрыгнула из темноты. Она выглядела еще огромней и страшней, чем в прошлую ночь.
– Готов? – прорычала она.
Повернувшись к ней лицом, царевич рассёк мечом воздух.
– Готов.
– Тогда начнём. – Волчица прыгнула на него.
Уклонившись, Василий рубанул зверя сбоку. Удар казался верным, и все же царевич промахнулся. Волчица мягко опустилась на четыре лапы и, развернувшись, изготовилась для новой атаки.
– Неплохо, – удивился царевич.
– Не болтай, сражайся! – ощерилась волчица и опять прыгнула.
На сей раз её могучие челюсти щёлкнули возле самого горла Василия. Однако ему удалось увернуться.
– Надо же, – удивилась в свою очередь волчица, – не ожидала.
– Не болтай, сражайся! – в досаде повторил за ней царевич, делая резкий выпад.
Но волчицы там уже не оказалось, и меч проткнул лишь куст боярышника. А волчица меж тем напала слева. Прыжок её был столь молниеносен, что царевичу пришлось опрокинуться на спину и попытаться поразить зверя в брюхо. Манёвр этот исполнен был мастерски, но волчица невероятно извернулась в полёте, и Василий вновь промахнулся. Мигом вскочив на ноги, он сам ринулся в атаку. Его меч со свистом рассекал воздух, косил траву и срубал ветви деревьев, но волчицу не задел. Однако и волчице похвалиться было нечем: ни клыки её, ни когти царевича даже не оцарапали.
Так бились они до рассвета, и ни один не мог одолеть другого. Бока волчицы тяжело вздымались.
– Я не спрашиваю, где ты научился так сражаться, – прорычала она устало. – Скажи только, почему ты дважды меня пощадил.
Василий отёр со лба пот.
– Я не спрашиваю, почему ты пощадила меня трижды, – усмехнулся он в ответ. – Но скажи, кто ты и чего тебе от меня надо?
– Отвяжись, болтун! – оскалилась волчица. – Продолжим завтра на этом же месте!
Царевич пожал плечами.
– Продолжим так продолжим. Грубить-то зачем?
Волчица сверкнула на него жёлтыми глазами.
– Уж не поклоны ли мне тебе отвешивать? – И с этими словами помчалась прочь. Лучи восходящего солнца искрились на её рыжеватой шерсти, пока она не скрылась за деревьями.
Василий задумчиво сжимал рукоять меча.
– Ну что ж, – пробормотал он, – поживём – увидим.
Следующей ночью они возобновили свой поединок. И опять никто не достиг перевеса. Тогда они встретились на третью ночь, потом – на четвёртую. Так продолжалось месяц. Ни царевич, ни волчица не потерпели поражения и к победе не приблизились.
– Хватит, – сказал наконец Василий. – Предлагаю ничью.
– Струсил? – прорычала волчица.
– Надоело. Братьев искать поеду: вестей от них никаких.
– А как же наш поединок? Ничья меня не устраивает.
Царевич развел руками.
– Ну, если не устраивает… присуждаю тебе победу. Могу повесить медаль на хвост.
Волчица показала клыки.
– Кто ты такой, чтобы делать мне одолжения?! Я сама одержу победу, порвав твоё горло!
Василий опустился перед ней на колени.
– Валяй, рви.
Волчица отпрянула.
– Ещё чего… Я убью тебя в честном бою.
– Чепуха, – отмахнулся царевич, поднимаясь с колен. – Если б ты и могла меня убить, то не стала бы этого делать.
– Ошибаешься, – неуверенно возразила волчица.
Царевич вложил меч в ножны.
– Не знаю, что у тебя там за проблемы, – сказал он, – только и я убивать тебя не намерен. Не надейся.
– Что ты несёшь?! Что городишь?! – взревела волчица.
Но Василий-царевич лишь помахал рукой.
– Прощай, рыжая. Вернусь – продолжим наши тренировки. – Он зашагал в сторону дворца.
Волчица прокричала ему вслед:
– А когда ты вернёшься?
– Зависит от обстоятельств, – отозвался Василий.
Царь Иван, услыхав о том, что младший сын собирается на поиски братьев, разгневался неописуемо.
– У тебя чё, крыша поехала?! – завопил он. – Куда ты поедешь, идиёт?! Сами, небось, объявятся!
Царевич сохранял спокойствие.
– Не объявятся, чует моё сердце, – возразил он. – Получается, будто я их подставил. Это нехорошо.
Царь в досаде швырнул подушку на пол.
– Подставил он их, блин! Да они тебя, знаешь… – Хоть в опочивальне они были только вдвоём, царь Иван с подозрением огляделся и понизил голос. – Да они тебя при первой оказии, – он провел пальцем по своему горлу, – чирк и в яму. Лишь бы шито-крыто. Подставил, понимаешь, он их, бедолаг!
Подняв с пола подушку, Василий присел к отцу на постель.
– Арик и Берт, – сказал он, – никогда бы так со мной не поступили. Они бы вообще ни с кем так подло не поступили. Ты к ним несправедлив, причём с детства.
Царь вылупил на него глаза.
– Ты чё, наивный такой или придуряешься?
– Короче, завтра отправляюсь на их поиски, – невозмутимо подытожил царевич, встал и направился к двери. – И привезу тебе, кстати, китайской чудодейственной воды. Чтоб секс у тебя наладился.
– Васька, прокляну! – пригрозил вдогонку царь.
Царевич обернулся в дверях.
– Всё равно поеду. – И он вышел.
А царь Иван, сидя на кровати, обхватил руками голову.
– Идиёт! Вот же идиёт!
Утром, однако, в инвалидной своей коляске он выехал проводить сына. Василий держал под уздцы осёдланного гнедого жеребца. Рядом охали да ахали нянька с Аркадием Кузьмичём.
– Ну, теперь что же… портвейну заморского на посошок? – предложил царский советник.
– С утра? – поморщился царевич. – Ладно, один глоток.
Аркадий Кузьмич плеснул из фляги, не скупясь. Но стакан из его руки выхватила нянька Алёна, хлебнула и, блаженно закатив глаза, резюмировала:
– Можно. Хотя и слабовато.
После её дегустации царевичу действительно достался лишь глоток. Выпив, он вскочил на коня.
– Не передумаешь? – без надежды спросил царь Иван. Сын покачал головой. – Ладно, скачи… Еду взял? Деньги взял?… А бутыль порожнюю?
Василий с улыбкой кивнул.
– Взял, что нужно, отец. А бутыль, полагаю, мне император одолжит.
И царевич поскакал навстречу восходящему солнцу. В этом направлении, по его расчётам, находился Китай, на пути к которому где-то потерялись старшие братья.
Василий-царевич одет был в простой дорожный костюм, обут в старомодные сапоги, а на голове его красовалась потертая шляпа. Едва ли в подобном наряде кто-то мог угадать царского сына. Лук со стрелами он с собой не взял. Из всех видов оружия один лишь меч был пристёгнут к его поясу. Прохожий-проезжий люд Василия не сторонился, однако и задеть ненароком опасался: что-то в этом одиноком всаднике внушало невольное почтенье. Ночевал царевич под открытым небом – на расстеленном плаще, подложив под голову седло. Пил он из ручьёв, а питался покамест домашними припасами. Коню тоже корма вокруг хватало. Переночевав, царевич продолжал скакать навстречу солнцу.
На пятый день дорога стала малолюдной, а на седьмой – обезлюдела вовсе. К закату девятого дня Василий доехал до перекрестка, на котором громоздился большущий замшелый камень. На камне была выбита надпись: «Налево пойдешь – оттянешься по полной программе. Направо пойдешь – карьеру сделаешь, если повезёт. Прямо пойдёшь – проблем не оберёшься».
Василий хмыкнул. «Направо не поеду, – подумал он. – Карьера мне ни к чему. А вот налево… тут возможны варианты».
Только он повернул коня, как услыхал знакомый голос:
– Эй, ты куда? – Возле камня сидела волчица и смотрела на него жёлтыми глазами.
Конь в испуге встал на дыбы. С трудом его успокоив, царевич спросил:
– Как ты здесь оказалась?
– Гуляла просто. Нельзя?
– Почему же, гуляй на здоровье. – Василий тронул поводья.
– Эй! – не унималась волчица. – Я думала, тебе туда, где проблем не оберёшься. Неужто ошиблась?
– Ты и читать умеешь! – усмехнулся Василий.
– Ты не ответил на вопрос.
– Изволь. Туда, где проблемы, я успею. Сперва налево съезжу. Готов поспорить, там братья мои застряли.
Волчица то ли чихнула, то ли фыркнула.
– Такой заботливый, да?
– Пока, рыжая. – Царевич направил коня по левой дороге. – Счастливо оставаться.
Волчица улеглась на солнышке возле камня-указателя.
– Счастливо оттянуться! – прорычала она вдогонку.
Рассмеявшись, Василий-царевич ускакал.
К вечеру впереди замерцали огни города. И хоть городок, в общем-то, оказался небольшим, от разноцветных реклам буквально рябило в глазах.
С любопытством озираясь, Василий проехал центральную площадь. Вокруг прогуливалась шикарно разодетая публика, звучала музыка, там и сям раздавались пьяные песни. Народ, что называется, веселился до упаду, и никто ни на кого не обращал внимания. Над трехэтажным каменным зданием сверкала вывеска игорного дома, а напротив, через улицу, располагался трактир. «Похоже, сюда-то мне и надо», – подумал Василий-царевич. Привязав коня к фонарному столбу, он вошёл в игорный дом.
К нему сейчас же подскочил расфуфыренный лакей и затараторил:
– Чего угодно-с? Карты, кости, рулетка? Имеется и новинка-с: «нарды» называется. Или желаете какое пари заключить-с?
– Сперва осмотрюсь, – ответил царевич. – Скажи-ка, любезный, не видал ли ты случаем тут одного господина… – Он описал лакею внешность старшего брата.
Лакей что-то промямлил, заюлил, однако, разглядев меж пальцев Василия золотую монету, мигом обрел сообразительность.
– Есть такой, – кивнул он. – Проводить?
– Сделай одолжение. – Василий подбросил монету, и та моментально исчезла в бездонном кармане лакейских штанов.
Лакей приглашающе махнул рукой.
– Айда за мной. Только по-тихому.
Они прошли через игорные залы, где праздные гуляки просаживали деньги. У дверей одной из комнат лакей остановился и приложил к губам палец.
– Здесь, – прошептал он, – но меня не впутывай. – И тут же исчез, точно сквозь землю провалился.
Василий толкнул дверь и очутился в комнатушке, на полу которой валялись черепки битой посуды. Брат Арнольд в разорванной одежде, чумазый и дрожащий, стоял у стены, держа на голове арбуз. А четверо пьяных амбалов метали в сей арбуз ножи. Каждый бросок сопровождался гоготом и руганью, поскольку точностью не отличался. Ни один из ножей, к счастью, в брата пока не угодил.
Арнольд первым заметил вошедшего Василия и от стыда опустил взгляд. Прикрыв за собой дверь, Василий гаркнул:
– Привет, ребята!
Амбалы воззрились на него.
– Эт-то что за хрен? – просипел один из них.
Удовлетворить своё любопытство он не успел: Арнольд расколол об его голову арбуз, чем успокоил вполне.
– Давно бы так, – похвалил Василий и мастерскими ударами кулаков уложил на пол оставшуюся троицу. Никто даже не пикнул.
Арнольд взял со стола бутылку и жадно хлебнул из горлышка.
– Чего надо, родственничек? – выдохнул он с кривой усмешкой.
– Не слабо развлекаешься, – хмуро произнёс Василий.
– Стараюсь.
– Вижу. Где Берт?
Арнольд пожал плечами.
– Кто его знает… Мы как приехали, он в трактир попёрся, а я – сюда.
– И с тех пор не встречались, – догадался Василий. – Карету и лошадей тоже проиграл?
Арнольд, потупясь, кивнул.
– Что ж теперь будет? – спросил он жалобно.
Василий прошёлся из угла в угол. Осколки посуды хрустели под его ногами.
– Сделаем так, – сказал он. – Сперва я сгоняю в Китай, потом заеду сюда за тобой и Бертом. Воду из источника привезём отцу вместе. Говорят, победителей не судят. Короче, дожидайтесь меня здесь.
Арнольд повеселел.
– Денег оставишь?
Тут дверь распахнулась, и вошёл солидный господин с надменно оттопыренной губой.
– Што здесь происходить? – Цедя слова через эту самую губу, он оглядел разгромленное помещение и брезгливо переступил через тело одного из амбалов. – Што это са такой бесобрасий?
– Так, пустяки, – буркнул Василий. – А ты кто такой?
– Владелец заведения, – подсказал Арнольд, вновь прикладываясь к бутылке.
Вошедший господин величаво кивнул.
– О да, я фладей! Я фсем тут фладей! А фот фи кто есть такой?
– Это сын царя Ивана, кретин! – визгливо крикнул Арнольд. Владелец игорного дома усмехнулся.
– О, я понимай! Я фсё понимай! Снашала один сын саря Ифана, – кивнул он на Арнольда, – теперь фторой сын саря Ифана, потом… Сколько сын иметь сарь Ифан? Кто проиграть, долшен платить, шорт фосьми!