— Спасибо.
Лицо его было предельно серьезным.
Дома Ингрей даже не присела, не сняла с плеча сумку Палад, а сразу направилась в приемную. Сегодня зеленые и синие стеклянные блоки сияли особенно ярко, а поросшие мхом серые камни, деревья и цветы за огромным окном заливал солнечный свет. Консул Федерации Омкем сидела, отвернувшись от вида за окном, и слушала Данака.
— Консул, — сказала Ингрей, не дав братцу договорить и не обращая внимания на его протесты. — Я — Ингрей Аскольд. Похоже, мы разминулись в Службе планетарной безопасности. Сегодня утром я первым делом отправилась туда, чтобы побеседовать с заместителем начальника, но оно как раз встречалось с вами. Затем я занималась другими делами, а когда вернулась, вы уже ушли. Видимо, мы разминулись.
— Светлость Аскольд, — сказала консул, поднявшись во весь свой невероятный даже для омкемки рост. Она была одета в рубашку и брюки, по хвайским меркам слишком простые для деловой встречи, и Ингрей подумала, что консул решила напомнить, кто она такая. — Как мило с вашей стороны. Ситуация сложилась довольно неприятная. Я не смогла объяснить заместителю, что светлость Хевом не замешан в убийстве светлости Зат, для этого нет ни малейшей возможности. Как раз наоборот, он сопровождал светлость Зат именно потому, что никогда бы не смог причинить ей вреда.
Данак сидел хмурый и расстроенный, видимо, из–за появления Ингрей все пошло не так, как он рассчитывал.
— Конечно, он не мог бы причинить ей вреда, — кивнула Ингрей. — Он же даже говорить с ней права не имел.
— И прикасаться к ней. — Консул все еще стояла. — Признаюсь, Зат иногда вела себя грубо, и у нее были враги. Но Хевом не из их числа.
Ингрей вспомнила, что говорил Хевом в Эсвае днем раньше. «Пустая трата времени. У нас так много важных проблем, а мы занимаемся чепухой».
— Вы меня удивили, консул. Откуда у Зат враги?
— Это трудно объяснить, не рассказав вначале, хотя бы вкратце, о событиях нескольких десятилетий омкемской политики, — ответила та с улыбкой. — Полагаю, мы должны быть благодарны, что Хевома не задержали. Он не может оставаться здесь один. Ему нужно переехать в Омкемскую Канцелярию на станции. Откровенно говоря, я разочарована, что ваша достопочтенная мать уехала, вместо того чтобы хоть как–то повлиять на решение заместителя начальника. Все это очень не вовремя.
— Да уж, — согласилась Ингрей. — У вас была возможность увидеться со светлостью Хевомом? Когда я ушла, он еще спал, и мне не хотелось беспокоить его, но уверена, что Данак о нем хорошо позаботился. — Она не взглянула на братца, чтобы увидеть, как он отреагирует на ее снисходительный тон и намек на ее более высокое положение. Знала, он не посмеет.
— Насколько я понимаю, он уже готов принимать посетителей, — сказала консул. — Я как раз собиралась с ним увидеться.
Теперь понятно, почему она не села обратно.
— Конечно, консул, — сказала Ингрей. — Пожалуйста, если вам или светлости Хевому что–то нужно, дайте нам знать.
Когда консул вышла из комнаты, Данак, не двинувшийся с места, проговорил милым голосом:
— Ну, конечно, именно поэтому ты с самого утра отправилась в Службу планетарной безопасности! Палад тебя заводит?
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — ответила Ингрей.
Ей хотелось присесть, но она решила не ввязываться в долгий разговор с Данаком. Ингрей повернулась, чтобы уйти, но передумала. Данак никогда не упускал возможности куснуть ее, когда они оставались наедине, но всегда шел на сотрудничество, если на кону стояли интересы семьи.
— Тебе не показалось странным, когда консул сказала, что Хевом был единственным человеком, с которым Зат чувствовала себя в безопасности?
— Она не так сказала. — Голос брата сочился презрением. — Если бы ты была здесь, вместо того чтобы шарахаться где–то целых два месяца, то успела бы поговорить с гостями. Зат считала, что стоит вне политики. Что ее интересует лишь истина, так она говорила. Но ее проект был вовсе не таким аполитичным, как ей хотелось думать.
— Да, — сразу согласилась Ингрей, чтобы братец не продолжил читать лекцию. — Если бы она обнаружила, что омкемцы жили на планете раньше нас, то Федерация обязательно сделала бы из этого политические выводы.
— Еще бы, — кивнул Данак. — Зат верила, что омкемцы, или, по крайней мере, эвет омкемцы, останавливались здесь на пути в систему, которая стала их домом. Но многие эветы считают, что именно Омкем — прародина человечества, что они, эветы, родились там и всегда жили.
Ингрей нахмурилась, но Данак продолжил:
— И те и другие не могут быть правы. Хотя вообще–то я почти уверен, что и те и другие ошибаются, но я никогда не говорил об этом в присутствии Зат и не скажу такого ни Хевому, ни консулу. Но если Зат все–таки была права или нас убедят в этом, то омкемцы получат дополнительный козырь, чтобы мы пропустили их флот через наш шлюз в Бейт. На это Федерация Омкем надеется уже много лет.
— Я не считаю, что это такой уж козырь. Только не для нас. — Ингрей задумалась, увидела ухмылку братца. — А мы–то им и не нужны, правда? Просто таким образом Федерация сможет оправдать свои действия перед собственным народом.
— Вероятно. В худшем случае определенные фракции Омкема получат юридическое основание.
— А если докажут, что Зат неправа либо что ей помешали найти материальные свидетельства, тогда та или иная фракция потеряет политические и моральные козыри.
— И соответственно, какая–то другая фракция их получит, — добавил Данак. — Пусть даже и не сможет так легко использовать их против Хвай. Зат не просто тратила свои деньги на это. Она, конечно, была богатой, но не настолько. Ей предоставили средства Федерации.
Конечно, Федерация наверняка понимала, что эти средства уйдут к Нетано.
— Они думали, что если помогут маме выиграть выборы, то она останется у них в долгу, — сказала Ингрей. — Неужели Федерация Омкем или одна из богатейших фракций Федерации в самом деле считала, что Нетано, став одной из четырех пролокуторов, поможет им провести флот через хвайский шлюз в Бейт?
— Мама была уверена, что Зат не найдет того, что ищет. Иначе она вряд ли согласилась бы на это. Но возможно, кое–кто из Федерации опасался, что раскопки окажутся успешными. Им не понравилась идея, что Зат может найти доказательства того, что эвет омкемцы первыми населяли нашу планету.
— Значит, кроме хвайцев, которые всерьез возражают против раскопок в заповеднике…
— Конечно, таких много, но если бы их обнаружили в районе заповедника, то заместитель наверняка задержало бы их еще вчера. Значит, Зат, скорее всего, хотели убить омкемцы.
И, скорее всего, только они могли управлять мехом Уто. Пока заместитель не нашло никаких доказательств, что Зат убили с помощью Уто, но Ингрей не стала рассказывать об этом братцу.
— Хевом был единственным омкемцем, находившимся поблизости. — Похоже, консулу очень хотелось отправить его подальше от планеты. — Так почему же заместитель не задержало его?
— Если хочешь знать мое мнение, — беспечно сказал Данак, — потому что заместитель Верет — хатли из округа Лим. Они до сих пор утверждают, что некоторые арсамольские раритеты, хранящиеся в ларии системы, были у них украдены. Само собой, их туда сдала не Нетано, и фамилия Аскольд на них не стоит, но хатли считают, что в этом замешан наш клан. Ты же знаешь, как хатли любят жаловаться, разглагольствуя о том, что их ущемляют в правах. Каждый год приезжает делегация из округа Лим и просит вернуть им раритеты. Каждый год Нетано отказывается обсуждать этот вопрос.
— То есть ты считаешь, что заместитель не выполняет свою работу и откладывает арест реального подозреваемого, чтобы насолить Аскольдам? Зачем ему стараться, если мы и так уже по уши погрязли в этом скандале?
Данак пожал плечами.
— Думаю, что в конце концов оно просто позволит Хевому улететь.
— А что, если это он убил Зат? Что, если мы будем защищать Хевома, а консул постарается вывезти его из системы…
— Тогда заместитель свалит все на Палад. Ему–то уже по большому счету все равно. Так что оно позволит убийце сбежать, думая, что нам все еще светят деньги Зат…
— Но если ты прав, то не светят, — перебила его Ингрей.
— Ну, или арестует и осудит Хевома и пошлет его в «Милосердное устранение». Заведет себе новых врагов во фракции, защищающей Хевома, и, возможно, вытеснит с политической арены фракцию, которая поддерживала Зат, раз уж ее убрали.
— Мы должны рассказать обо всем неде Лак, — заявила Ингрей.
— Мы? На твоем месте я бы не стал во все это вмешиваться. Не думаю, что ты предупредила маму или недю о том, что собираешься в Службу безопасности. Для тебя этот разговор может плохо кончиться. Кроме того, я единственный знаю кое–что о ситуации. А у тебя и так будет забот полон рот, когда пролокутор Будраким поймет, что ты притащила Палад на Хвай. Да и маме вряд ли понравится, чем все закончится. Особенно накануне предвыборной кампании.
Данак злобно улыбнулся.
Прежде чем Ингрей успела что–то ответить, перед ее взором загорелся оранжевый тревожный огонек и что–то грохнуло в дверь. В гостиную вошел паук–мех, за ним стоял до смерти перепуганный слуга.
— Ингрей Аскольд, — просвистел паук–мех. — Где Тик Уйсин?
Ингрей моргнула, уставившись на него.
— Посол, это вы?
Последовала пауза. Посол Гек замерла на секунду, потом щелкнула когтем о пол, как делала раньше в доке Тир Сииласа.
— Где Тик?
— Я… я не знаю, где капитан, посол. Я нс видела его и не получала сообщений с тех пор… как покинула корабль, уже несколько дней.
Прошла еще секунда. Посол щелкнула когтем о пол трижды, громче.
— Где другой человек? Где Гарал Кет? Я не могу найти его.
— Как вы сюда добрались, посол? — спросила Ингрей.
В дверях стоял лишь испуганный и встревоженный слуга Аскольдов, похоже, посла никто не сопровождал.
Ни офицеры Службы планетарной безопасности, ни дипломаты, ни политики, даже собственных охранников не было. Хотя зачем охранять биомеха, это ведь не сама посол.
Снова пауза. Конечно, посол находится на орбите, поэтому происходят такие задержки в сообщениях.
— Пусть тебя не заботит, как я добралась сюда, — просвистела посол. — Где Тик Уйсин?
Мех поднял странно изогнутую волосатую конечность и ткнул ею в пораженного Данака, который безмолвно наблюдал за происходящим.
— Кто это?
— Это мой брат Данак. Данак, позволь представить тебя послу Гек. — Она моргнула, незаметно вызвав машину, которая только что высадила ее перед входом и не могла далеко отъехать.
— Что? — изумился Данак.
Посол посмотрела на него всеми глазами, кроме одного, который следил за Ингрей.
— Посол, — сказал он наконец, придя в себя, и встал. — Большая честь познакомиться с вами.
Пауза. Глаза на стебельках вновь повернулись к Ингрей.
— Отведи меня к Тику Уйсину. Он угнал наши корабли. Ты знаешь. Ты была на Тир Сииласе. Я много раз общалась с людьми и вижу тебя, вижу. Ты попытаешься сказать мне то, чего нет, может быть, тебе удастся меня обмануть, а может, и нет. Я тебя вижу.
— Данак, дай мне куртку, — попросила Ингрей.
— Во что ты впутала нашу семью, сестренка?
— Куртку не надо, — просвистела посол. — Мне нужен Тик Уйсин.
— Брось мне свою куртку, Данак, — потребовала Ингрей, в душе надеясь, что это один из редких моментов, когда Данак поведет себя как брат, а не как соперник.
Глаза на стебельках потянулись к Ингрей.
— Капитан Уйсин. — Когти щелкнули об пол. — Где Гарал Кет? Гарал Кет знает.
— Посол, — заговорила Ингрей. — Честное слово, я не знаю, где капитан Уйсин. Думаю, что ваше присутствие здесь без всякого эскорта и, скорее всего, без разрешения может нарушать положения соглашения. Данак, куртку!
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — ответил братец и снял куртку.
Спустя мгновение стебельки меха расслабились, хотя глаза все еще смотрели на Ингрей.
— Не нарушение соглашения, но почти, — просвистела посол. — Я хорошо знаю все положения.
Перед взором Ингрей мелькнуло сообщение, что машина ждет ее у входа.
— Помню, вы уже говорили. Может, вам следует вернуться на корабль?
Ингрей понятия не имела, как послу удастся сделать это, не обнаружив себя. Хотя, с другой стороны, сюда же она как–то добралась, и никто не узнал. Ингрей вспомнила, как желеобразные мехи капитана Уйсина меняли форму, дрожали, выращивали дополнительные конечности.
— Я вернусь на корабль, когда ты покажешь мне Тика Уйсина.
— Посол, — ответила Ингрей как можно более спокойным голосом. — Капитан Уйсин — гражданин Тира.
У вас нет власти над ним, и если бы он хотел поговорить с вами, то сделал бы это еще на Тир Сииласе.
Тут Данак незаметно скользнул за спину меха и набросил куртку на глаза на стебельках.
— Ой, — сказал он. — Я лишь хотел кинуть ее тебе, Ингрей, как ты просила.
Она не могла поблагодарить братца или остановиться, чтобы подумать, что делать дальше. И она стремглав бросилась из приемной в коридор, слуга, стоявший в дверях, едва успел отскочить в сторону. Ингрей рванула сквозь фойе к дверям, к ожидавшей ее машине.
— В мамин офис! — прокричала она, забравшись на пассажирское место, словно снова стала ребенком без имплантатов и не могла управлять машиной мысленно. — И сообщи неде Лак, что мне нужно срочно поговорить с ним.
Лак Аскольд вообще–то находился в столице вместе с другими сотрудниками Нетано, в нескольких часах лета на флаере. Но и в округе Арсамол у пего был свой офис, маленькая комната, на темно–коричневой стене висел лишь один–единственный раритет в простенькой узкой рамке — пропуск на заседание Ассамблеи, в котором Нетано Аскольд впервые участвовала в роли представителя своего округа. Но простоту с аскетичностью не спутаешь, на двух низких креслах напротив стены лежали золотые парчовые подушки, между ними стоял столик, вырезанный из цельного камня с бело–зелеными прожилками.
— Погоди, — сказало изображение Лак Аскольд на экране, хотя Ингрей просила не прерывать ее, пока она не расскажет обо всем до конца.
Недя Лак было невысоким и коренастым, из–за роста, молчаливости и спокойного характера новые знакомые часто недооценивали его. Но длилось это обычно недолго. Казалось, что оно сидит лишь в паре метров от Ингрей, в таком же кресле с золотыми подушками, рядом со столиком из отполированного зеленого камня. Стена позади него, цвет и форма кресел и столика — все было точно таким же.
Недя Лак продолжило:
— Ты поехала в Службу планетарной безопасности и попросила разрешения поговорить с Палад Будраким? Мало того что ты притащила его в систему с фальшивыми документами, которые… — Оно вздохнуло. — Зачем, Ингрей? Такого можно было бы ожидать от Данака, но ты…
В этот момент дверь в кабинет, в котором сидела Ингрей, открылась, и недя замолчало, его круглое темное лицо вдруг приняло радостное выражение. Слуга принес чашку шербета и поставил ее на стеклянный бело–зеленый столик. Когда слуга удалился, Лак сказало:
— Вряд ли это один из тех редких случаев, когда вы с братом решили сделать что–то вместе.
— Нет, конечно, недя!
— От тебя я такого не ожидало, Ингрей. — В голосе послышались нотки недовольства.
— Я еще не закончила! — сказала Ингрей, несмотря на то что ей хотелось бежать из офиса и здания, в котором он находился, как можно дальше. А что потом? Идти–то некуда. — В общем, Палад попросило меня присутствовать при разговоре с отцом. Оно было уверено, что Этьят Будраким обязательно приедет. Его отец, а не сестра. И я согласилась, а потом…
— О! Это может пригодиться. — Наконец–то хоть какой–то намек на одобрение. Лак сняло персиковую шелковую куртку и повесило на спинку кресла. Откинуло косу, упавшую на лицо, взяло чашку шербета со столика. — Может, в конце концов, все не так уж и плохо. Продолжай.
— Потом я пошла домой, — сказала Ингрей, снова чувствуя, что падает в пропасть. — А там сидела консул с Омкема…