— Не уверен, что все работает именно так, — сказало недя Лак.
Паук–мех приподнялся на несколько сантиметров и ткнул когтем в изображение Лак на стене.
— Не. Спорьте. Со мной. Насчет. Соглашения.
Прозвучал мелодичный сигнал, и на экране рядом с недей Лак появилось изображение другого человека, одетого в белое. Белый плащ, слегка помятый, словно он долго лежал свернутым и его лишь недавно достали, белые брюки, белые туфли. Белые перчатки. Темные, коротко стриженные волосы, торчащие ежовыми иголками на голове, на ее голове. Перчатки означали, что перед ними радчааи, потому что на бантийском о радчааи говорили исключительно в женском роде. На самом деле пол этого человека определить на глаз оказалось невозможно. Ни мужчина, ни женщина, ни неино.
— Алло? — сказала она с сильным йиирским акцентом. — А, вот вы где! Я не сразу вас разглядела. Здравствуйте. Я — Тибанвори Невол. — Она вздохнула, из–за странного радчаайского акцента она говорила, как злодеи в мелодраматической развлекательной программе. — Я посол человеческой расы на Гек.
Казалось, она сама не слишком уверена в этом, будто читала слова по бумажке и не до конца их понимала. Возможно, она просто плохо знала йиирский и использовала устройство–переводчик.
— Спасибо, что присоединились к нам, посол Невол, — сказало заместитель начальника Верет.
Посол снова вздохнула.
— Тибанвори. Я не посол, я пос… ох, это безнадежно. Я не могу вам помочь. Пыталась объяснить, но никто меня не слушает. Я не контролирую ситуацию. Понятия не имею, почему посол Гек так… так зациклилась на беглом механике–пилоте. Неудивительно, что она сбежала, будь я на ее месте, я бы держалась как можно дальше от планеты Гек.
— Ее? — спросила Ингрей.
— Ее. Его. Их. — Посол совсем отчаялась. — Да какая разница. Когда мы были на Тир Сииласе, мы узнали, что пилот Уйсин заявил, что является гражданином Тира. И это ее… — Она подмигнула. — Его? Его право в рамках соглашения. Гек больше не имеет власти над… ним. Пилотом. Капитаном, как я полагаю. Хотя на самом деле она… он угнал этот корабль. И не один. Это причинило много неудобств. — Посол Тибанвори слегка улыбнулась, словно воспоминания развеселили ее. — Посол Гек прекрасно об этом знает. Она разбирается в соглашении лучше, чем кто бы то ни было, и должна понимать, что у нее нет юридических оснований преследовать механика–пилота. Она могла бы подать властям Тира прошение на компенсацию стоимости украденных кораблей, как ей и предложили люди, к которым она обычно прислушивается.
Посол Тибанвори махнула рукой, словно пыталась избавиться от надоевшей проблемы.
— Я не из их числа. Поэтому, честно говоря, не вижу особого смысла в моем присутствии.
— В любом случае спасибо, что уделили нам время, — сказало недя Лак. — Раз вы уж все равно тут, может, все- таки ответите на несколько вопросов? Думаю, вы и сами хорошо разбираетесь в положениях межрасового соглашения.
Посол Тибанвори сделала какой–то жест, который недя Лак восприняло как согласие.
— Ее светлость посол Гек в Пресгер заявляет, что некий хвайский гражданин на самом деле подпадает под юрисдикцию властей Гек.
Посол Тибанвори закатила глаза и раздраженно крякнула.
— Понятия не имею, какую игру затеяла посол. Хваец не может быть гражданином Гек.
— Это не совсем обычный случай, посол, — сказала Ингрей. — Этот человек хвайский гражданин, но он был объявлен мертвым с юридической точки зрения. Оно не должно было снова попасть на Хвай, но попало, приобретя фальшивые документы нелегальным путем.
Посол нахмурилась.
— То есть на данный момент у него нет гражданства? И с юридической точки зрения оно не существует как человек.
— В целом все так, — согласилась Ингрей, не обращая внимания на сердитые взгляды неди Лак.
Посол Тибанвори нахмурилась еще сильнее. Она немного помолчала, а затем сказала:
— Ха! Что ж, в таком случае, если человек объявит себя Гек и они примут его, то оно, может быть, и Гек. Хотя зачем ему это нужно, не понимаю.
— Но есть кое–что еще, — добавило заместитель начальника Верет. — Этот человек в настоящее время находится под арестом по подозрению в убийстве. Убийстве гражданина Федерации Омкем, и омкемцы требуют, чтобы его выдали им.
— Но оно этого не совершало! — возразила Ингрей и посмотрела на заместителя начальника. — Вы же знаете.
— Какое облегчение, — заметила посол Тибанвори. — Потому что если оно совершило убийство и при этом является Гек, то это было бы прямым нарушением соглашения. Честно говоря, не вижу, в чем проблема. Выдайте этим… как их там… омкемцам настоящего убийцу. А этого человека выдайте Гек. Все просто.
— Благодарим вас, посол, — сказало недя Лак. — Вы нам очень помогли.
Когда посол отключилась, паук–мех, который все это время молча сидел у ног Ингрей, потребовал:
— Выдайте нам Гарал Кет.
При этом он даже не сослался на слова посла Тибанвори.
Недя Лак сказало:
— Посол, пожалуйста, поймите, мы все равно не можем выдать его вам. Существуют определенные процедуры. И претензии омкемцев тоже никуда не делись. Вам нужно подать официальный запрос, и власти примут официальное решение. Заместитель начальника поможет вам составить прошение, а я буду радо лично сообщить комитету, что им нужно рассмотреть не только прошение Омкема, но и ваше. Мне кажется, что комитет примет именно такое решение, какое только что озвучила посол Тибанвори, но на это потребуется время.
— Отсрочки, отсрочки, отсрочки, — прошептал паук–мех.
— Простите, посол, — сказало недя Лак. — Но по–другому не получится.
— Очень хорошо, — прошептал паук–мех. — А теперь я хочу поговорить с Гарал Кет.
Появление посла Гек в комнате общения с заключенными Палад совершенно не удивило. Хотя, пока оно шло сюда из камеры, у него наверняка было время, чтобы принять привычный невозмутимый вид.
— Ингрей, — кивнуло оно. — Заместитель начальника. Посол, это честь для меня. Чем могу служить? Только, боюсь, посол, что я не знаю, где находится капитан Уйсин. Вряд ли я смогу в этом помочь.
Паук–мех помахал когтем и ткнул им в Палад.
— Ты — Гек, — сказал он.
Палад удивленно моргнуло и снова приняло невозмутимый вид.
— Я?
— Ты!
— Ситуация сложная, — сказало заместитель начальника Верет.
— Помнится, капитан Уйсин тоже так говорил, — заметило Палад. — Насколько я понимаю, мой юридический статус как представителя человеческой расы… неопределенный, и это подразумевает, что по условиям договора я могу провозгласить себя гражданином Гек? Речь идет об этом?
— Именно, — сказала Ингрей.
Палад дернуло уголком рта, прикусило губу и отвернулось, словно ему хотелось улыбнуться или даже засмеяться, но оно сдерживалось. Спустя несколько секунд оно снова взглянуло на посла.
— Как я понимаю, вы хотите подать прошение, чтобы меня выдали вам, потому что я гражданин Гек, который не нарушил никаких законов, и Служба безопасности не имеет права удерживать меня.
— Вообще–то вы въехали по фальшивым документам, — заметило Верет.
— Нарушение не слишком серьезное, сказала Ингрей. — Кроме того, посол уже предложила принести извинения и заплатить штраф.
— Это решать комитету, — твердо сказало заместитель начальника.
— Человек по имени Гарал Кет — Гек. Скажи это, Гарал Кет.
— Я — Гек, — сказало Палад. — И я действительно проникло в систему по подложным документам. И прошу прощения, было неправо. Не следовало мне этого делать. Других законов я не нарушало.
— Вообще–то вы вернулись из «Милосердного устранения», — напомнило Верет.
— Никто не возвращается из «Милосердного устранения», — ровным голосом проговорило Палад, но Ингрей показалось, что она услышала нотки раздражения. — Отправиться в «Милосердное устранение» означает умереть, потерять возможность передать свое имя. Я не могу быть тем человеком, которым вы меня считаете.
Повисло молчание, а потом заместитель сказало:
— Если вы выбрались оттуда и вернулись, то кем еще вы можете быть?
— Это ваши проблемы, заместитель начальника. Но так как я — Гек, то лично меня они не касаются.
— Отсрочки, отсрочки, отсрочки, — прошептал паук–мех. — Гарал Кет — Гек. Оно само так сказало. Я так сказала. А теперь сообщите об этом комитету и выдайте мне Гарал Кет.
Заместитель Верет вздохнуло:
— Если вы пройдете в мой кабинет, посол, я помогу вам связаться с комитетом и заполнить прошение. — Оно нахмурилось. — Но мне все это не нравится. Законы существуют для безопасности людей. С ними нельзя играть и изменять их, как вздумается.
— Вы правы, заместитель начальника. — Выражение лица Палад не изменилось, но в голосе звучало сожаление. — Они не были созданы для того, чтобы изменять их как вздумается. Но их постоянно меняют. Так делали и будут делать. В нашем случае, как мне кажется, это лишь поможет решить пару проблем, с которыми вы столкнулись. И наконец–то определиться, что же со мной делать.
— Да уж, — согласилось заместитель Верет. — Но я не обязано принимать это с радостью.
— Не обязаны, — с сожалением вымолвило Палад. — Вы честное неино. Надеюсь, достаточно честное, чтобы продолжить задавать неудобные вопросы насчет «Милосердного устранения».
Несколько секунд Верет молча смотрело на него, а затем сказало:
— Пройдемте со мной, посол.
И вышло из комнаты.
Когда прошение было уже почти наполовину составлено, к Ингрей, сидевшей в кресле в углу кабинета заместителя начальника, подошла Токрис и протянула ей чашку с шербетом.
— Ты хоть что–нибудь ела? — шепотом спросила она.
Ингрей вдруг сообразила, что уже почти вечер, а у нее за весь день и минутки свободной не было, а уж тем более крошки во рту.
Заместитель начальника Верет, объяснявшее пауку- меху детали процесса подачи прошения, подняло голову.
— Это займет еще какое–то время, мисс Аскольд. Вам не обязательно сидеть здесь.
— Да–да, — прошептал паук–мех, шевеля волосатыми ногами. — Я останусь с Гарал Кет. Ты иди.
Ингрей следовало остаться. Удостовериться, что все идет так, как нужно. Она не могла бросить Тика, выдающего себя за посла Гек, одного. Но ей хотелось побыть наедине с собой хотя бы несколько минут. Закрыть глаза и ничего не делать.
— Позовите меня, если что–то понадобится.
Заместитель начальника кивнуло. Паук–мех помахал ногой.
— Пойдем–ка ужинать, — немного волнуясь, сказала Токрис.
Глава 11
Токрис отвела Ингрей в маленький дворик, где стояли пластиковые скамейки и столы, черные стены прикрывала волна листьев и белых мелких цветов, каскадом спускающихся по решетке.
Они сели на ближайшую скамейку.
— Спасибо, — сказала Ингрей.
— Пожалуйста, — улыбнулась Токрис. — Мне показалось, что тебе нужен перерыв. Все это так странно. Зачем вдруг Гек понадобилось Палад?
— Видимо, посол решила, что раз я не могу помочь ей найти капитана Уйсина, то Палад поможет.
Во дворик вошел тонкий, как веретено, мех с двумя коробками. Токрис взяла их, одну передала Ингрей и приказала меху удалиться.
— Какой в этом смысл? — спросила она. — Хотя, конечно, она же из другого мира.
Токрис открыла коробку, запахло жареными бобами со специями.
— Но если она инопланетянка, то почему она — она? В смысле у них же все не так, как у людей, правда?
— Я не знаю, — ответила Ингрей и открыла свою коробку, выудила из нее медальон из бобов, обвалянный в хлебных крошках. — Может, потому, что ей приходится говорить по–йиирски. У нас нет слов для понятий Гек, вот она и использует то, что более–менее подходит. Хотя… — Она откусила кусочек. — Ой, как вкусно!
— Это из кафе за углом. Попробуй с соусом.
Ингрей макнула жареный кругляш в соус.
— Хотя капитан Уйсин как–то упоминал, что раньше по отношению к послу применялись местоимения разного рода, а сейчас она именно женского.
— Они меняют пол? — Токрис наклонилась вперед, позабыв о еде. Ее прямые темные волосы слегка вились на концах, они еще не совсем отросли, но уже прикрывали щеки.
Ингрей подавила желание откинуть их с ее лица и съела еще кусочек.
— Очень вкусно.
— Правда?
Только тут Токрис поняла, насколько приблизилась к Ингрей. Она тут же выпрямилась и уткнулась в коробку с едой. Затем посмотрела на собеседницу.
— Нана всегда поддерживало Нетано, поэтому я выросла, считая, что Этьят Будраким — лжец, которому нельзя доверять. Но я никогда… — Она взяла еще один жареный кругляш, но сразу положила обратно в коробку. — Я даже не думала, что он сможет сослать своего ребенка в «Милосердное устранение» ради политической выгоды. Да еще такой мелкой!
— Совсем скоро начнется новая предвыборная кампания на пост пролокутора, — сказала Ингрей и подумала, отчего это вдруг Токрис стала казаться такой… привлекательной. Хотя, конечно, до вчерашнего дня Ингрей не общалась со взрослой Токрис. И не просто взрослой, а уверенной в себе. Раньше такого за ней не водилось. — Если бы он потерял небольшое количество голосов из–за слухов о гарседдианских раритетах, то сейчас пост пролокутора занимала бы Нетано. Не такая уж и маленькая выгода.
— Этого недостаточно, чтобы сослать своего ребенка, — настойчиво повторила Токрис. — Насколько мне известно, я тоже разочаровывала недителя. Но не думаю, что оно могло бы так поступить.
Какое–то время они ели молча, пока в коробках не осталось даже крошек.
— Знаешь, мне иногда жаль Данака.
— Жаль его?! — поразилась Ингрей.
Токрис попыталась объяснить:
— С самого детства я знала, что моя биологическая семья отказалась от меня. Возможно, они родили меня лишь для того, чтобы отдать на воспитание, потому что связи Нана могли помочь им в будущем. Вообще–то даже для этого нужно было иметь какие–то связи. Нельзя же просто так прийти к Нана с ребенком. В общем, они могли бы сами воспитать меня, но не захотели. Да и неважно, потому что Нана теперь мое настоящее недитель. Не оттого, что я этого достойна, а просто потому, что я его ребенок. Я никогда не беспокоилась о том, что недостаточно хороша и меня могут выгнать из семьи. У Данака тоже есть биологическая семья, и он почти их не знает. Он им был не нужен, просто они хотели, чтобы Нетано взяла на воспитание их ребенка. Думаю, он всегда боялся, что все испортит, что его выгонят и тогда ему будет некуда идти, останется вернуться в семью, которая отнесется к нему как к вложению, не принесшему прибыль. Или ему придется жить в одиночку. В любом случае он потеряет свою важность, а Данак ведь всю жизнь хотел именно этого — быть значимым.
— У него, по крайней мере, хоть есть куда идти, — сказала Ингрей, не сумев спрятать горечи. У нее самой никого, кроме Аскольдов, не было. А контакты с друзьями из приюта она давно потеряла. Ингрей вздохнула, чтобы успокоиться: — Но вообще–то тут и гадать не приходится. Он будет следующим Нетано.
— Может быть, — ответила Токрис. — Вероятно. Похоже на то. А что, если Нетано примет совсем другое решение, неожиданное для всех? Или даже если она примет то самое решение, Данак–то все равно беспокоится о своем будущем.
Ингрей не ответила. Токрис забрала у нее пустую коробку.
— Думаю, мне стоит тебе сказать, что Данак отправился в Эсвай.
— Что? — Ингрей даже не знала, что ее больше удивляет: то, что Данак поехал в заповедник, или то, что Токрис об этом известно.
— Мы приглядываем за всеми, кто живет в вашем доме. — Она сделала непонятный жест рукой. — Хотим быть уверены, что ничего не пропустим.
— Ясно. — Значит, за ее перемещениями они тоже наблюдали. Но она была только дома, в мамином офисе и здесь. Ничего подозрительного. — Понятно. Но… Эсвай? Ты имеешь в виду заповедник или город?
— Город. — Токрис подошла к аппарату по переработке отходов и кинула туда коробки. — Но он, конечно же, очень близко к заповеднику. Даже не представляю, зачем Данак туда поехал.
В городе Эсвай находились в основном магазины, обслуживающие фермеров, живущих в округе, а еще увеселительные заведения для туристов. Обычно такие места Данак не посещал.