Гарал закончило проверку и посмотрело на нее.
— Ты в порядке?
— Мне страшно, — призналась она прерывистым голосом, но, по крайней мере, он дрожал не так уж сильно.
— А я не боюсь, — сказало Гарал, скривив уголок рта. — Я просто в ужасе.
Ингрей не смогла сдержаться и рассмеялась.
— Надевай скафандр, — скомандовало Гарал. — Мы выйдем из шлюза, закрепимся на борту и подождем Тика. Вот и все, что нам нужно сделать.
— Точно, — согласилась Ингрей. Она собрала юбки и кое–как впихнула себя в скафандр, который более–менее подходил по размеру, но предназначался для человека менее фигуристого, так что из–за пышных юбок она практически исчерпала его возможности. Ингрей загерметизировала скафандр и попыталась надеть шлем, но, чтобы он сел как полагается, ей пришлось вытащить все шпильки. Она с отчаянием посмотрела на них, не зная, куда их деть. Они все равно ни на что не годились, волосы держались лишь в том случае, если прическу укладывала служанка из дома Нетано.
Гарал защелкнуло шлем и окончательно загерметизировало скафандр. Затем взглянуло на Ингрей.
Она сунула шпильки в карман, застегнула свой шлем, едва удержалась от того, чтобы проверить связь. Не стоит, иначе кто–то может перехватить сигнал и заметить их. Недолго думая, она прикоснулась к панели управления шлюзом и, как только он открылся, шагнула в люк. Гарал последовало за ней, включило автоматическое закрытие люка и прилепило черный блестящий шарик, который дал ему Тик, к внутренней панели управления. Они подождали, пока в камере сбросится давление, отчаянно надеясь, что аварийная сирена не сработает и сюда не прибежит охрана. Ингрей считала секунды, стараясь дышать глубоко и ровно, чтобы в панике судорожно не хватать воздух ртом, как ей этого хотелось.
Миновала вечность, и внешний люк открылся. Вздох. Еще один. И Ингрей вышла на залитый солнечным светом технический выступ шириной метра два. С поручнем, хвала всем посмертным богам! Над ним башней возвышался кабель подъемника, вернее, огромное множество кабелей, свитых воедино, ослепительно сияющих и преломляющих солнечный свет, испускающих множество тонких радуг. А сверху нависала станция Хвай. Ночь уже укрыла тьмой половину темно–синего океана Итс, в восточной его части четко, словно на карте, виднелся полуостров Адос в полосах и завитках различных оттенков зеленого. Легкие, как дымка, облака тонкой вуалью окутывали коричнево–зеленую Южную Устрию. И хоть ноги Ингрей твердо стояли на выступе, она в ужасе схватилась за поручень. Она и раньше все это наблюдала из иллюминатора подъемника и с платформы «Зенит», но тут чарующий вид настолько сбивал с толку, что казалось: ноги сами собой соскользнут, и она полетит вниз головой прямо в океан.
Гарал прислонился своим смотровым щитком к ее шлему.
— Посмотри вниз, Ингрей.
— Я не могу! — задохнулась она.
— Посмотри на меня, Ингрей!
Она заставила себя опустить голову. Гарал смотрело на нее широко распахнутыми глазами, впервые за все время знакомства она видела на его лице страх.
— Ну вот, — сказало оно. — Так–то лучше. Больше не смотри наверх.
Удержаться от этого было практически невозможно. Мощный, яркий, испускающий радуги ствол кабеля неумолимо рвался вверх, к станции Хвай, такой близкой и огромной.
— Если запаникуешь и с тобой что–нибудь случится, то не сможешь еще раз поцеловать офицера Итесту.
Ингрей засмеялась и всхлипнула одновременно.
— Сколько еще нам ждать Тика?
— Недолго, — ответило Гарал. — Может, минут пятнадцать.
Внешне оно выглядело спокойным, но голос слегка дрожал. Я не выдержу, хотела сказать Ингрей, но вдруг краем глаза заметила какое–то движение. Она медленно, осторожно повернула голову. По выступу пробирался черный глазастый паук–мех.
— Он здесь. Уже здесь! — Она отвела взгляд от Гарал и подняла руку.
Паук–мех поднял в ответ коготь, подбежав к ней, крепко обхватил шестью лапами. На выступе появился еще один мех, за ним другой. Третий. Ингрей не представляла, что у Тика их так много.
Еще ничего не закончилось. Им предстоят несколько долгих часов. Но ей уже не придется ничего делать. Она может закрыть глаза и расслабиться, Тик обо всем позаботится, осталось совсем немного, и они окажутся на корабле, в полной безопасности.
— Увидимся на борту, — сказала она, зная, что теперь, когда их шлемы не соприкасаются, Гарал не услышит ее. Но оно увидело, как шевелятся ее губы, и тоже сказало что–то в ответ, пока мех оплетал его волосатыми ногами. Слов Ингрей не разобрала.
Мех, державший Ингрей, вытянул коготь и коснулся руки, которой она все еще хваталась за поручень.
— Ах, да! — сказала она и разжала пальцы, поверхность выступа уплыла из–под ног, и Ингрей тут же потеряла ориентацию. Она уже не знала, где верх, а где низ. Закрыла глаза, чтобы не закричать от страха. Пыталась ни о чем не думать, лишь считала вдохи и выдохи.
Она давно сбилась со счета и, возможно, уже не раз называла одни и те же цифры, а может, даже в какой–то момент отключилась. За смотровым щитком разливалась пугающая чернота. Ингрей могла бы следить за временем, одним движением век выведя перед глазами часы и не подавая лишних команд системе связи, но боялась. Вдруг прошли всего лишь минуты и ей предстоит еще очень долгий путь? А может, они провели в открытом космосе уже несколько дней и пролетели мимо корабля, а теперь бесцельно несутся в пространстве, и никто не сможет вытащить ее из скафандра, ставшего тюрьмой.
Не нужно было в это ввязываться, лучше бы она осталась на подъемнике, пусть даже ей довелось бы столкнуться с планетарной безопасностью или охранниками, а может, и с боевыми мехами омкемцев.
В ухе зазвенел сигнал опасности. Она открыла глаза и увидела мигающий оранжевый индикатор.
— Тик! Кислород кончается, — ахнула она.
Он говорил, что захватит запасной баллон, потому что путь до корабля неблизкий и продержаться на запасе скафандра невозможно. И только сейчас она сообразила, что ни у одного меха не было с собой кислородных баллонов, но постаралась не паниковать.
— Уже недолго осталось, — раздался тонкий писк извне.
Она понятия не имела, чей это был голос, и ни разу не видела, чтобы мехи говорили ртом.
— Успокойтесь.
— Стараюсь, — ответила она.
Но если говорить и волноваться, как она это делает сейчас, вместо того чтобы дышать спокойно и размеренно, кислород израсходуется еще быстрее. Ингрей снова закрыла глаза и попыталась восстановить дыхание. Это помогло, но ненадолго, вскоре она снова почувствовала покалывание в кончиках пальцев, а еще начинала болеть голова от того, что она крепко сжимала зубы. Тик сказал, чтобы она успокоилась. Что уже недолго осталось. Она понятия не имела, сколько времени прошло с того момента, как она это услышала. Все будет в порядке. Ее не стошнит, как в прошлый раз, потому что, хотя скафандр и самоочищается изнутри, лучше все равно этого не делать при микрогравитации, поэтому ее не стошнит.
Послышался глухой стук: то ли она врезалась во что–то, то ли что–то врезалось в нее. Ориентация в пространстве внезапно вернулась, и низ оказался у нее под ногами. Корабль. Ощутив гравитацию, Ингрей облегченно вздохнула. Осталось лишь дождаться, пока давление в воздушном шлюзе нормализуется, ничего, можно и подождать, раз она уже в безопасности. Только бы ее не стошнило. Хотя комок уже подкатывал к горлу, и голова раскалывалась.
Задыхаясь, она открыла защелки и сняла шлем с головы, как же хорошо было снова дышать нормальным воздухом! Она разгерметизировала скафандр, и мех, доставивший ее сюда, помог Ингрей выбраться из него.
Она стояла в тускло освещенном помещении, ее качало. Рядом с помощью меха выбиралось из скафандра Гарал. Похоже, оно уже было в полном порядке.
Странный, знакомый голос, который Ингрей не сразу узнала, сказал:
— О, это вы!
Ингрей обернулась. В белом плаще, брюках и перчатках, привалясь к двери, стояла посол радчааи в Гек, сама Тибанвори Невол.
— Не знала, что вы тоже прибудете. Мне тут никто ничего не рассказывает. Надеюсь, хоть вы не собираетесь претендовать на то, что вы тоже Гек?
— Здесь нет ничего, даже близко напоминающего чай, — сказала посол Тибанвори двадцать минут спустя. — Иначе я бы вас угостила.
Она сняла свой помятый плащ, оставшись в одной белой рубашке, брюках и перчатках.
— В подобных ситуациях люди с Гек пьют теплую подсоленную воду, — скривилась она. — Сейчас вам ее принесут.
— Спасибо, не надо, — ответила Ингрей.
Они с Гарал сидели на выступе, хотя вообще–то это был не выступ, а скорее, нарост, который поднимался из пола плохо освещенной комнаты. Она сужалась к выходу, как раз там, где они сидели. Углов в помещении не было, но из стен, пола и потолка в разных местах торчало еще шесть извилистых наростов.
— Простите за плащ.
Посол Тибанвори небрежно махнула рукой и присела на ближайший нарост.
— Хорошо хоть, что вы плотно не пообедали перед тем, как отправиться в путь. Когда в следующий раз соберетесь в долгое путешествие в одном скафандре — не самая блестящая идея, должна заметить, — то лучше запастить дополнительным кислородом. Голова уже прошла?
— Да, благодарю вас, посол.
— Корабль все еще пришвартован к станции Хвай? — спросило Гарал.
— Конечно, но нам следовало бы отчалить еще несколько дней назад, невзирая на межрасовое соглашение. Но нет, посол решила обязательно найти человека по имени Тик Уйсин. И ее корабль. То есть его корабль, — вздохнула Тибанвори.
— Что происходит на станции? — спросила Ингрей. Она знала, что мехи прорвались к выходу из доков, а больше ничего. — Бои все еще идут? Вы не слышали…
У Ингрей были знакомые, которые жили и работали на станции. Там же находилась Нетано. Ингрей послала короткий запрос по всем новостным службам, но в ответ получила лишь уведомление, что ей необходимо срочно найти укрытие и оставаться там. Плохой знак, решила она, но постаралась не думать об этом, пока не получит дополнительную информацию. Недя Лак наверняка знало, где сейчас находится Нетано, или, по крайней мере, пыталось разузнать. Потом оно обязательно сообщит. Не стоит умножать хаос, посылая лишние запросы.
— Понятия не имею, что там происходит, — ответила Тибанвори. — Да и какое вам дело, если вы — Гек?
— Это Гарал — Гек, а я нет.
— Мне лишь известно, что примерно сутки назад в доках началась стрельба, и после этого нас оставили в покое.
В дверь вошел человек, первый после Тибанвори, которого они увидели на корабле. Мокрый, высокий и крупный. Выглядел он странно: в зеленовато–коричневом обтягивающем костюме с темными горизонтальными полосками на боках. Голова лежала прямо на плечах, словно у него совсем не было шеи.
Лицо показалось ей смутно знакомым, но Ингрей не смогла его вспомнить.
— Ингрей Аскольд, — сказал человек странным хрипловатым голосом. — Гарал Кет. Пройдемте со мной. Посол хочет лично поговорить с вами.
— Конечно, — сказало Гарал, словно это было обычное светское приглашение.
Они с Ингрей встали, кивнули, как велит вежливость, послу Тибанвори и пошли за человеком. Но не в коридор. Оказалось, что на этом корабле вообще нет коридоров, только множество отсеков самой причудливой формы. Ингрей вспомнила, как Тик рассказывал, что ему пришлось переделать свой корабль. Неужели раньше, до того как был угнан, его корабль выглядел изнутри точно так же? Только в разговоре с послом об этом, естественно, упоминать нельзя. Насколько Ингрей известно, Тик приобрел свой корабль вполне легально.
Наконец–то человек привел их в отсек, очень похожий на все остальные, только посередине него находился бассейн с темной водой, метра три в ширину, вокруг которого располагались причудливо изогнутые, похожие на змей сиденья.
— Садитесь, — сказал человек. — В воду не влезать. Некоторые ее компоненты вредны для ваших тел. Посол прибудет через минуту.
Он нырнул в бассейн, и несколько мгновений его еще можно было разглядеть под поверхностью воды. И лишь тогда Ингрей сообразила, что никакого костюма на нем вовсе не было, а горизонтальные полоски по бокам — это жабры. От такого шокирующего открытия у нее снова закружилась голова.
— Давайте присядем, — сказало Гарал. — Садись, Ингрей.
— У него жабры!
— Ага. — Гарал усадило ее рядом с собой на изогнутую скамейку.
Ингрей хотела спросить: «Так, значит, Тик собирался стать таким? Когда вырастет? И ему до сих пор жаль, что он не такой?» Она даже открыла рот, но передумала. Вздрогнула, когда из воды появилось нечто зеленоватое. Гладкая, блестящая бесформенная туша, ронявшая капли, изогнулась и… частично растеклась по бортику бассейна. А затем в этой туше образовалось отверстие, сначала оно расширилось, затем сузилось.
— Гарал Кет, — прошептало, а может, просвистело существо. — Человек Ингрей.
Большая часть существа, темная массивная тень, все еще оставалась под водой. Наверное, это и была сама посол. Ингрей знала, что до сих пор никто из людей еще ни разу не видел представителей расы Гек своими глазами. Кроме Тика, разумеется.
Прямо сейчас на ее глазах происходило событие чрезвычайной важности, и ей требовалось соображать как следует. Несмотря на то что Ингрей устала и находилась в полнейшем замешательстве, она помнила, как нужно вести себя в такой ситуации.
— Посол, благодарю вас… — начала она и замолчала, потому что хотела сказать «за то, что пригласили нас», но вспомнила, что на самом деле их никто сюда не приглашал.
— Вы — друзья Тика, — сказала зеленая масса, не обратив внимания на ее бессмысленный лепет. — Гарал Кет, у тебя нет легального статуса, как у человека. Но ты — человек, который объявил себя Гек. Нужно лишь, чтобы Гек признали тебя. Ты сделал это в страхе за свою жизнь. Я многое видела и слышала, поэтому все понимаю.
Тик Уйсин хотел защитить тебя от опасности. Я знаю, что вы не согнездники, даже по человеческим стандартам не можете ими быть. Я знаю многих людей. Я понимаю людей. Мало кто так хорошо понимает людей. Их трудно понять, даже тех, которые являются Гек. И Тик Уйсин… — Посол запнулась и издала странный звук, похожий на вздох, зеленая туша при этом посинела. — Тик Уйсин больше не Гек. Не хочется так говорить, но все уже ясно. И все–таки я хорошо его понимаю. Полагаю, ты — друг Тика. Мы подумаем, что с тобой сделать, Гарал Кет.
Бесформенная туша на мгновение вспыхнула ярко–синим и затем снова стала светло–зеленой.
— Благодарю вас за терпение, посол, — сказало Гарал. — Капитан Уйсин будет счастлив, когда узнает, что вы признали его человеком.
— Да, — просвистела посол. — Да. Я не верила, что такое может случиться, но он им стал. Человек Ингрей, я причинила тебе немало неприятностей. И нарушила соглашение, напав на твоего согнездника, брата Данака.
Сидевшее рядом Гарал с удивлением уставилось на нее.
— Что?
— Я тебе потом расскажу. Сейчас это неважно. Посол, вы не причинили ему вреда, и все уже в полном порядке. Я отвезла его домой, проблема решена.
— Все равно мне не следовало так поступать. Признаюсь, я не рада тому, что не причинила брату Данаку вреда, но мне все равно не следовало этого делать. Я все обдумала и считаю, что поступила нехорошо. Плохо. Сделала то, чего не должна была. И должна сказать «прости меня», Ингрей Аскольд. Эти слова я говорю.
Молчание. Вода в бассейне заплескалась, волны ударялись в бортик рядом с ногами Ингрей, потемневшая туша снова зашевелилась под водой. А может, Ингрей это лишь показалось, она все еще не могла понять, как вообще выглядит голова посла и какого она размера.
— Все в порядке, посол.
— Нет, не все в порядке, — возразила зеленая туша. — Нет. Я расскажу вам кое–что. Скажу. Когда люди впервые появились, многое из–за них погибло. Очень многое, но есть людей невозможно. Многие из нас захотели их просто убрать, но другие сказали — нет. Люди очень странные, и все вокруг них погибает, но они похожи на наш народ. Они пришли сюда, чтобы жить, разве они могут жить вне мира? Там никто жить не может. Представьте себя вне мира, это ужасно. Разве можно за это убивать странных, пусть даже очень странных, существ, которые могут стать нашим народом, если мы поможем им выжить? Поэтому мы изменили их, и теперь вокруг них ничто не умирает, и сами они могут жить в нашем мире.