— Даже если и получит, тебе–то какая разница? — нетерпеливо сказало пролокутор Дикат. Оно стояло рядом с Ингрей и все еще опиралось на ее руку.
— Я помогу, — вызвался светлость Ченнс и, нагнувшись, положил шлем на пол. Шагнул к Никейл, чтобы поддержать длинный широкий холст.
Вдвоем они быстро сняли его со стенда, постепенно скатывая в рулон с большой осторожностью. Они еще не успели дойти до конца, как ткань под собственной тяжестью разошлась сантиметров на шесть у самого края. И еще в двух местах появились небольшие разрывы. Закончив, Ченнс оставил плачущую Никейл у пустой витрины, а сам с «Отказом» направился к меху, стоявшему в центральном зале.
Открыл широкую боковую панель, и Ингрей заметила с отстраненным удивлением, что ее шпилек там нет. Наверное, это был другой мех, для нее все они выглядели одинаково, но командор, видимо, их все–таки как–то различала. Ченнс попытался запихнуть рулон внутрь, но он был слишком длинный, и тогда этнограф загнул его с одного конца. Увидев это, Никейл тяжело охнула. Потом панель закрылась.
— Теперь, — сказала командор Хатквебан, опустив оружие, — идите.
— Пролокутор не сможет долго идти, — сказала Ингрей. Она испытала болезненное облегчение от того, что командор уже не держала ее на мушке. Но сейчас ей, как никогда раньше, хотелось перестать сдерживаться, просто сесть на пол и разрыдаться. Но она не могла.
— В этом случае его понесут. Вперед!
Глава 18
Ингрей всегда думала, что палаты Первой ассамблеи находятся по соседству с ларием системы, но сейчас, когда с одного бока ковыляло пролокутор Дикат, а с другого — плачущая Никейл, путь до ближайшего к палатам выхода, казалось, растянулся на долгие километры. Отвлечься от мрачных мыслей было практически невозможно, потому что два серых громадных боевых меха, направивших пушки в потолок, следовали за ними, а командор, слегка наклонив голову вперед, шла в авангарде с оружием наготове.
Несколько минут они молча шагали по залам, увешанным раритетами. На полу за витриной, где раньше хранился «Отказ», разбросав тонкие веретенообразные ноги, лежал раздавленный синий мех–экскурсовод.
— Там есть трамвай, — сказала Никейл, когда они приблизились к выходу из коридора, который вел к палатам Ассамблеи. Она старалась говорить нормальным голосом, но, очевидно, командор Хатквебан, которая шла впереди в трех метрах от них, ее не услышала.
Никейл всхлипнула.
— Там есть маленький трамвайчик, он возит по ларию людей, которые не могут сами ходить. И еще один у входа, тот идет к палатам Ассамблеи.
Командор Хатквебан ответила, не поворачивая головы:
— Мы на него не сядем.
— Почему? — спросила Никейл.
— Из–за тебя нас всех убьют, — раздраженно прошипело пролокутор Дикат.
Командор промолчала, шедший рядом с ней Ченнс на секунду оглянулся на них с извиняющимся выражением лица.
— Скорее всего, трамвай все равно не работает, — прошептала Ингрей. — Думаю, его отключили. Зачем им облегчать задачу отрядам Федерации?
— А где они сейчас? — спросила Никейл. — Во время захвата лария мехов было намного больше. Но с тех пор мы видели лишь трех–четырех.
— Наверное, рассредоточились, чтобы не пускать наших солдат, — прошептала Ингрей и, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью, добавила: — Возможно, вы правы, пролокутор, командор хочет поскорее уйти оттуда, чтобы никто не понял, что произошло.
Она вытерла слезы свободной рукой. Больше она плакать не станет. И не будет думать о мертвом, истекшем кровью мехе Тика.
— Нам не стоит предлагать им более короткие пути к палатам Ассамблеи.
Пролокутор Дикат вздохнуло то ли от усталости, то ли от нетерпения.
— Наконец–то дошло. А я уже начинало думать, что ни у одной из вас мозгов нет.
Ингрей тут же открыла рот, чтобы нагрубить пролокутору в ответ, но не стала этого делать. Наверное, у него болят ноги и спина, мало того что его держат в заложниках, так еще и заставили долго идти пешком, не пред- дожив даже трости, которую оно обычно использовало. Может, они ее отобрали, или оно само в суматохе потеряло. Проглотив нелицеприятные слова, она лишь поглядела на Никейл, скорчившую гримасу, и промолчала.
Пройдя еще несколько метров, они вышли в очередной зал лария. Там их ждал еще один высокий серый мех. Он сразу же, как они появились в дверях, двинулся к пролокутору Дикат и поднял его, обхватив тремя руками.
— Надеюсь, вам удобно, пролокутор? — спросил светлость Ченнс, когда мех понес пожилого человека.
— Светлость Аскольд, светлость Тай, — сказала, все еще не поворачивая головы, Хатквебан. — Пожалуйста, двигайтесь быстрее.
Два меха–охранника сзади ускорили шаг, и девушкам невольно пришлось исполнить приказ.
Они вышли из лария в широкий коридор, который вел к палатам Ассамблеи. Каждый раз, проходя здесь, Ингрей отчего–то терялась. Пол был выложен той же золотисто–коричневой плиткой, как и везде на станции, но на огромных экранах во всю стену одни изображения космических пейзажей сменялись другими, поэтому казалось, что идешь по мосту в бесконечном пространстве. Пейзажи передавались в записи, а не в прямой трансляции, и солнце всегда находилось внизу или позади других небесных тел и объектов. Сейчас Хвай разглядеть было невозможно, но Ингрей знала, что скоро он обязательно появится.
Она вдруг вспомнила, как шагнула из подъемника в открытый космос, и невольно замедлила шаг, но вовремя подумала о командоре Хатквебан, идущей впереди с пистолетом в руке, и продолжила движение. Она все- таки не смогла удержаться и посмотрела наверх. Обычный белый потолок. Так даже лучше. Безопаснее. Но сейчас это ничего не значило. Тика нет рядом. По крайней мере, убили не его, а меха. От мысли об умирающем, истекающем кровью мехе, хотя Ингрей и не знала, кровь ли это, слезы снова навернулись на глаза. Она сглотнула и заморгала, чтобы смахнуть слезинки.
Возглавляющая шествие командор Хатквебан неожиданно остановилась. Посмотрела на них, и у Ингрей по шее побежал холодок. Командор до сих пор скрывала свое лицо за темно–серым, как и остальные доспехи, защитным шлемом.
Она подняла пистолет, но отвела ствол в сторону. Ченнс тоже остановился и озадаченно посмотрел на нее.
— Стоять, — скомандовала Хатквебан на йиирском. — Тихо.
Ингрей, Никейл и мех, несший пролокутора, остановились.
— Мы не… — начала Никейл.
— Тихо!
Они прождали в тишине несколько минут, хотя было видно, что командор торопится. Может, стены коридора и ее сбили с толку? Вряд ли, омкемцы тут уже проходили не раз, так что путь им был знаком. Так чего же она ждет?
Послышался щелчок. Командор Хатквебан и ее мехи повернулись на звук и увидели щель, появившуюся в стене слева. Через несколько секунд дверь полностью открылась, и оттуда с поднятыми руками вышла посол Тибанвори.
За ней следовало Гарал, его руки были опущены, словно оно заходит в обычную комнату в самой обыденной ситуации.
Ингрей пронзил страх — оно же подвергает себя опасности! Страх тут же сменился надеждой. Неужели Гарал хочет помочь ей? Нет, вряд ли. Оно не в опасности и пришло сюда вовсе не ради нее. Оно — Гек, а Ингрей нет.
— Командор Хатквебан? — спросила Тибанвори на йиирском с сильным радчаайским акцентом. — Можете опустить оружие или хотя бы просто отвести. Я здесь ради вас, сохрани нас всех Амаат. Понять не могу, зачем вы это натворили.
— Оружие мы не опустим, посол, — ответила командор. — Стрелять мы в вас не собираемся, хотя, полагаю, некоторые меня бы за это поблагодарили.
— А меня вы застрелить не можете, — сказало Гарал. Голос его был необычайно спокойным и будничным. — Иначе наживете дополнительные проблемы.
Командор Хатквебан не ответила, и Гарал продолжило:
— Мы здесь из–за… — он сделал жест рукой, — вы сами знаете кого.
Повисло молчание. Затем Ченнс спросил:
— Это была посол?
Тибанвори возвела глаза к потолку и собиралась уже ответить, но Гарал ее опередило:
— Кто ж еще?
Тибанвори удивленно моргнула, но промолчала.
— Почему она пришла? Зачем?
— Она интересуется судьбой Ингрей, — ответило Гарал. — Но это неважно. Нам нужно забрать тело и отнести его на корабль. Мы не можем оставить его здесь.
— Оно всё еще в ларии, — сказала командор. — Можете забрать его, когда мы уйдем.
— Нет, — отрезало Гарал. — Мы заберем его прямо сейчас. Не бойтесь, я не представляю для вас угрозы: межрасовое соглашение защищает вас от меня так же, как и меня от вас. Посол Тибанвори находится здесь как наблюдатель, чтобы обеспечить вашу безопасность, так что и о ней вам не следует беспокоиться.
Командор скептично хмыкнула.
— Нашу безопасность!
— Нам всем не поздоровится, если соглашение будет нарушено, — сказала Тибанвори. — Хотя я начинаю уже жалеть, что ввязалась в эту неприятную историю.
— Гек очень скрытные, как вы уже могли заметить, командор, — сказало Гарал. — Мы не можем ждать, пока вы уйдете, чтобы забрать тело.
Ингрей наконец–то поняла, что здесь происходит. Мех Тика изначально принадлежал Гек. Понятно, что они не хотят, чтобы мех попал в чужие руки, поэтому они послали Гарал и Тибанвори забрать его. Почему Гарал — ясно, потому что другие Гек испытают огромный дискомфорт, покидая корабль, но зачем Тибанвори явилась вместе с ним, да еще и подыграла, хотя знала, что там лежит вовсе не посол Гек? Может, она до сих пор не понимала этого? Ингрей казалось, что если б Тибанвори знала, что соглашение не нарушено и омкемцы убили меха, принадлежавшего Тику, то она сразу бы отказалась и не пришла сюда. Зачем ей помогать Гек?
Гарал продолжило:
— Мы не хотим, чтобы то, что осталось в ларии, попало в руки хвайцам, мы им не доверяем так же, как и вам. Поэтому нам важно сделать это как можно скорее.
— Да еще и таким образом, чтобы ни в коем случае не нарушить соглашение, — многозначительно добавила посол Тибанвори, исподволь взглянув на Гарал.
— Мы его не нарушим, — серьезно ответило Гарал. — И вы, посол, находитесь здесь именно для этого.
Тибанвори снова возвела глаза к потолку и сказала с отвращением:
— Как же вы все меня достали!
— Я прослежу, — сказал Ченнс, нарушив воцарившуюся тишину.
Командор Хатквебан проигнорировала его слова.
— Кто убил светлость Зат? — спросила она.
— Не я, — ответило Гарал. — Я все это время находилось рядом с Ингрей, и, кроме того, у меня не было причин убивать ее. За грубость и заносчивость убивать не стоит.
Командор промолчала.
— Ингрей тоже этого не делала. Вам следует отпустить ее.
— Нет, — твердо сказала Хатквебан.
Гарал посмотрело на Ингрей.
— Прости, я старалось.
— Вы с собой еще кого–то привели? Еще одного Гек? Я его не вижу, но уверена, что он здесь.
— Нет, — ответило Гарал. — Мы с собой никого не приводили. Не хотели рисковать. Вы бы поняли, если б мы привели Гек, вы же засекли посла, а вот хвайцы ее не замечали. Мы пришли по одной–единственной причине, высказанной ранее. Других целей у нас нет. — Оно криво улыбнулось. — Мы не собираемся вмешиваться во внутренние человеческие конфликты и нарушать соглашение. Лично я, конечно, не прочь вмешаться, но только потому, что Ингрей — моя подруга, и если что–то с ней случится…
Ингрей едва дышала, она боялась разрыдаться или, потеряв сознание, свалиться на пол.
— Если с ней что–нибудь случится, вы ничем не сможете помочь, — резко перебила его Тибанвори. — Поэтому не стоит даже намекать, иначе дело закончится еще одним межрасовым инцидентом.
— Я прослежу, — повторил Ченнс. — Если не вернусь, то вы поймете: что–то пошло не так.
— Это был несчастный случай, — сказала командор Хатквебан, обращаясь к послу Тибанвори. — Вы им скажете?
— Сделаю все, что в моих силах, — сухо ответила та. — Ничего не гарантирую. Вам не следует стрелять во все без разбору.
Пролокутор Дикат, сидевший в объятиях меха, рассмеялся презрительным лающим смехом.
— Кто бы говорил, радчааи!
Тибанвори раздраженно стрельнула в него глазами.
— В данном деле я представляю всех людей. И не больше вашего хочу, чтобы кто–то нарушил соглашение. Но гарантировать этого не могу.
— Полагаю, нам придется с этим жить, — сказала командор и махнула Ченнсу. — Ступай с ними, проследи.
Подойдя к Ингрей, Гарал сказало:
— Прости, Ингрей. Я и в самом деле ничем больше не могу помочь.
Она сглотнула.
— Я… знаю. Соглашение… — Голос сломался.
— Ну, хоть кто–то разумный нашелся, — сказала Тибанвори и ушла в сторону лария. Ченнс и Гарал последовали за ней.
Ингрей не могла заставить себя поглядеть им вслед. Она даже не знала, сможет ли двинуться с места, когда командор Хатквебан прикажет им идти дальше. Но у нее получилось, словно кто–то другой переставлял за нее ноги. Ингрей вдруг поняла, что идет рядом с Никейл.
Слезы, лишь пару минут назад собиравшиеся брызнуть из глаз, высохли, но она балансировала на самом краю, все еще пытаясь не сорваться в панику.
Когда–то давно, когда Ингрей была еще совсем маленькой, Аскольды собирались на прием. Недя Лак взяло ее за руку, наклонилось и сказало, что, если ей будет страшно, нужно посмотреть не на тех людей и предметы, которые ее пугают, а на то, что может ей помочь. А если рядом не будет никого и ничего, подумала она тогда, но не решилась спросить. Недя Лак оказалось, как всегда, право. Становилось не так страшно, когда она знала, где находится туалет, на случай если ей вдруг срочно понадобится, а еще помогало, когда она смотрела на стоявших в толпе сторонников Нетано, которые всегда доброжелательно относились к ее детям.
Здесь помощи ждать было неоткуда. Возможно, лишь от Никейл и пролокутора. Ченнс относился к ней по–доброму, но теперь и он ушел в ларий с… Ингрей решила не думать об этом. Нужно быть спокойной и разумной. Просто идти рядом с Никейл, следовать за командором Хатквебан по коридору, который ведет к палатам Первой ассамблеи.
Несмотря на всю важность Первой ассамблеи, зал, в котором встречались представители, хоть гордо именовался палатами, на самом деле был совсем небольшим. Около двенадцати метров в длину и ширину. Первая ассамблея состояла из восьми представителей, по одному от каждой из шести внешних хвайских станций и станции Хвай, возглавлял же ее пролокутор, который председательствовал на собраниях и представлял интересы Первой ассамблеи в Великой ассамблее.
Вокруг палат шла широкая галерея, которая возвышалась над залом заседаний примерно на метр, ступени сбегали вниз, где стояли восемь мягких диванов, низкие столики и дюритовый постамент. На постаменте под стеклянным колпаком хранился Колокол Ассамблеи — глубокая чаша с двумя ручками, покрытая сине–фиолетовой глазурью. Рядом с ней лежала обычная деревянная ложка.
Мех, несший пролокутора Дикат, спустился по ступеням и осторожно усадил пожилое неино на диван. Следом за ними в зал заседаний вошли Ингрей с Никейл.
— Сидеть, — приказала командор Хатквебан, встав у Колокола Ассамблеи, и ткнула оружием в сторону диванов. Никейл опустилась на тот, что стоял ближе всего к пролокутору, Ингрей рухнула на следующий. Сидеть на мягких подушках было гораздо удобнее, чем на твердом полу лария. Хорошо! Можно считать, что ей оказали помощь, пусть даже маленькую и в целом бесполезную.
Мех поднялся по ступеням и встал в дальнем конце зала. Второй занял позицию у дверей. Похоже, когда Федерация напала, заседание было в самом разгаре. На столиках и диванах в беспорядке лежали самые разнообразные вещи: чашки, графины, наладонники и стило. Из–под дивана, на котором устроилась Ингрей, даже торчала пара забытых туфель. Если бы пролокутор Дикат в это время находилось здесь, а не в ларии, то смогло бы убежать. Так пролокутор Дикат как раз здесь и находился. По крайней мере, молодой. На столике неподалеку Ингрей заметила позолоченный графин и полупустую чашку с шербетом. Очевидно, она здесь уже несколько дней.
Командор молча стояла у постамента. Никейл и пролокутор сидели, не издавая ни звука. Ингрей сжала свои перемятые и замызганные юбки и искоса посмотрела на чашку с шербетом. Напиток немного испарился, оставив на стекле темную полоску. Наверняка и пыль в нем осела. Выглядел шербет совсем не аппетитно, но Ингрей умирала от жажды. Она сжала юбки еще крепче, чтобы не броситься к графину и не выхлебать из него мутные остатки.