— Я попытался все это растолковать командору, и она поверила, иначе вас здесь бы просто не было, но она все- таки не понимает до конца. Возможно, когда я объясню, что вы приемный ребенок, она поймет лучше, но все равно не так, как следовало бы. А вы поняли, что я сказал?
— Не совсем.
Он снова улыбнулся извиняющейся улыбкой.
— Я так и думал. В любом случае, у нас была серьезная причина согласиться на обмен, но командор до сих пор считает, что, возможно, это какой–то тактический ход с вашей стороны. Я прилетел сюда лишь потому, что бегло говорю по–бантийски. Автопереводчики все равно не улавливают нюансов. И если не знать языка и культуры, то очень легко совершить ошибку, которая сведет на нет все усилия. Командор это прекрасно понимает. А еще она полагает, что Гек появились здесь совсем не случайно. Прилетели именно сейчас. Прибавьте сюда их заинтересованность в Гарал Кет, и поймете, что таких совпадений просто не бывает.
— Но это как раз совпадение. Такое случается!
— Из–за этого были нарушены наши планы. Дело не только в Гек. Присутствие Гарал Кет тоже изменило условия, от которых мы зависим.
Ингрей совсем запуталась в его объяснениях и нахмурилась. А затем вспомнила, что пролокутор Будраким направлялся на станцию, когда узнал о возвращении Палад. Он ведь собирался туда как раз из–за Гек. А если бы они не прилетели? Была ли у него другая причина подняться на станцию?
Первая ассамблея проводила очередное заседание нынешней сессии. Теоретически все восемь ее членов могли устроить совещание и удаленно. На практике же им время от времени приходилось встречаться лично.
Более того, любому представителю, мечтавшему занять место пролокутора Первой ассамблеи, следовало появляться на виду у избирателей станции Хвай просто потому, что на выборах они могли обеспечить большую часть голосов.
Омкемцы не успели захватить палаты Ассамблеи, потому что из–за Гек им пришлось пойти более длинным путем. Если бы не Гек, то командор Хатквебан могла бы держать в заложниках всех представителей Первой ассамблеи и таким образом получить власть над станцией Хвай. А это, в свою очередь, означало контроль над наиболее важными ресурсами Хвай: самой станцией и всеми шлюзами к другим системам. А также к подъемнику, который открывал доступ на планету.
Тиру было выгодно, чтобы Палад вернулось на Хвай, так сказало недя Лак. Ингрей ответила ему, что Тиру выгодно разрушить карьеру пролокутора Будракима. И Гарал согласилось с ними обоими.
Прилетел бы Этьят Будраким на станцию, если бы не Гек? Ведь он — пролокутор Третьей ассамблеи, а не Первой. У него не было причин находиться в палатах, когда омкемцы захватили здание. Но, возможно, он знал о том, что случится, и тоже собирался сыграть определенную роль. Например, роль героического переговорщика, положившего конец опасному и напряженному противостоянию.
Вряд ли об этом стало известно Тиру. Или все–таки стало? Наверняка они не подозревали, что сюда прилетят Гек, но знали ли они о планах омкемцев? Может, не во всех деталях. Кто ж будет пытаться предотвратить вооруженное вторжение с помощью беглого преступника? Но что–то им все–таки было известно. Они наверняка подозревали, что в этом будет замешан Этьят Будраким. Недя Лак сказало, что он — человек сложный, но не глупец и не предатель.
— Федерация заплатила пролокутору Будракиму, чтобы он высказался в пользу решения позволить вашему флоту пройти в Бейт через нашу систему, — сказала Ингрей. — Подозреваю, что вы дали бы взятку любому представителю Ассамблеи, который поддержал бы эту точку зрения, но особое внимание уделили именно пролокуторам. Вы ожидали, что пролокутор Будраким, а может, и другие представители окажутся на станции, когда вы прилетите. Они будут либо заседать в палатах, и тогда вы сможете взять их в заложники, либо консультировать силы обороны станции и вести переговоры с вами, чтобы урегулировать ситуацию. Так?
Ченнс не дрогнул лицом, и она продолжила:
— Но, узнав о возвращении Гарал, Этьят не приехал, а другие вовремя эвакуировались, потому что из–за присутствия Гек вы пошли к палатам Ассамблеи в обход и потеряли время.
Ченнс промолчал, лишь долго и серьезно смотрел на нее, не меняя выражения лица. Ингрей предположила, что молодая пролокутор Будраким на сессии не присутствовала, возможно, старший Будраким запретил ей. Гарал говорило, что хочет пообщаться с сестрой, если ему выпадет такой шанс. Возможно, молодая Этьят Будраким узнала об этом, но отказалась с ним встречаться.
— План был таким? Пролокутор Будраким собирался выступить посредником и договориться, что вы отпустите заложников в обмен на доступ к шлюзу в Бейт. Вы бы получили доступ. Будраким стал бы героем, что, возможно, помогло бы ему в дальнейшем в борьбе за место архипролокутора. Но возвращение Гарал волновало его гораздо больше ваших планов. Он боялся, что если все узнают, что Палад попало в «Милосердное устранение» за то, чего не совершало, по милости своего отца, то репутация Этьята Будракима сильно пострадает. Тогда и затея с омкемцами потеряла бы всякий смысл.
Ингрей вдруг поняла, что Тир не мог бы предусмотреть всех этих событий. Несомненно было лишь одно: кто–то посчитал пролокутора Будракима ступенькой, благодаря которой Федерация сможет подобраться к Тиру на один шажок ближе, и сделал все, чтобы его убрать.
— Смерть светлости Зат — еще один лишний повод, позволяющий оправдать ваши действия и выдвинуть обоснованные требования. И от Зат избавились, и в новостях история будет выглядеть прилично. Я уверена, что родственная связь командора Хатквебан со светлостью Хевомом тоже не случайность, и вряд ли гибель Зат ее удивила. Хотя наверняка стала неожиданностью, иначе зачем было расспрашивать меня о том, как все случилось. Полагаю, командору поручили эту миссию именно потому, что арест Хевома она восприняла как личную обиду.
Ченнс молчал, но пролокутор Дикат снова хмыкнуло. После долгой паузы этнограф наконец–то заговорил:
— Ну вы и накрутили! Мне кажется, что даже при поддержке новостных агентств большинство омкемцев сочло бы убийство светлости Зат недостаточным основанием для открытия военных действий. Но я знаю людей, которые наверняка порадовались ее смерти. Конечно, получать то, что тебе нужно, возлагая при этом ответственность на тех, кто находится вдали от дома, очень удобно. Думаю, что даже те, кто не подозревал о существовании иных замыслов, могли бы с легкостью провернуть такое.
— Либо те, кто считал, что еще один повод им не повредит, — добавило пролокутор Дикат. — Им было необязательно заранее предупреждать вас об этом.
— Конечно, — согласилась Ингрей. — Всего–то и нужно — поручить операцию вторжения двоюродной сестре Хевома.
Ченнс вздохнул.
— Пойду поговорю с командором. — Он выпрямился. — Пожалуйста, не поступайте опрометчиво. Никто не хочет причинить вам вред.
— Опрометчиво? — спросила Никейл, когда он ушел. — Что это значит? Что мы можем сделать такого опрометчивого?
— Не будь дурой! — рявкнуло пролокутор Дикат. — У них кончается время. Если командор хочет получить то, что ей нужно прежде, чем здесь появится корабль из Федерации, то ей очень скоро придется принять крайние меры. Что бы там ни было, скорее всего, это затронет одного из нас, и, если мы окажем сопротивление, нас попросту убьют.
У них кончается время. А Ингрей до сих пор не получила весточки от Тика. Неужели ему не удалось проникнуть внутрь? Она даже думать об этом не хотела.
— А вы знали, что пролокутор Будраким ведет дела с омкемцами?
Пролокутор Дикат усмехнулось:
— Федерация всех нас пыталась уломать. Ты же сама сказала, что они готовы подкупить любого, кто перешел бы на их сторону: и пролокуторов, и чиновников из Службы внешних отношений. Знало ли я, что Этьят Будраким — алчный, стремящийся к власти предатель? — Оно вопросительно хмыкнуло. — Он всегда был жадным до денег и власти. Это абсолютно нормально для любого представителя Ассамблеи. А вот предательство — это что–то новенькое.
— Возможно, он не считает себя предателем, — смущенно заметила Никейл и посмотрела на Ингрей, ища поддержки. — Если он решил, что так спасет Хвай от Омкема.
— То есть ты думаешь, он настолько глуп, что, пригласив омкемцев сюда, даже не догадался, что они заберут все, до чего смогут дотянуться? — уточнило пролокутор Дикат.
— Выходит, вернувшись, Гарал, само того не подозревая, сделало ему одолжение. В каком–то смысле.
Пролокутор Дикат презрительно хрюкнуло. Открыло рот, чтобы ответить, но тут раздался оглушительный грохот. От неожиданности Ингрей даже закрыла лицо руками. Сердце у нее колотилось. Она оглянулась, чтобы понять, что это было. Мимо пронеслась командор Хатквебан, она бежала к меху, стоявшему у входа, который целился в потолок.
Неожиданно рядом появился Ченнс.
— Не двигайтесь! — крикнул он, тяжело дыша, наверное, потому что бежал. Он выглядел таким же испуганным, как и Ингрей. Никейл легла ничком на пол, прикрыв голову руками. Даже пролокутор Дикат, сидя в кресле, наклонилось вперед.
Как только командор Хатквебан приблизилась к меху, он снова выстрелил. Звук был настолько оглушительный, что Ингрей зажала уши руками.
— Что там? — в панике спросила она, больше не пытаясь принять спокойный вид.
— Я не знаю! — ответил Ченнс. — Но вам лучше лечь на пол. И пролокутору тоже.
— Оно не сможет без помощи.
Мех направил пушку в другой участок потолка и снова выстрелил. На пол посыпалась пыль и пластиковые осколки. Никейл захныкала.
— Нам нужно помочь ему лечь, — сказал Ченнс и надел шлем.
Мех снова выстрелил, на этот раз короткой очередью. На белом потолке появилось что–то черное и большое, оно пару секунд провисело там, а затем шлепнулось на пол в нескольких метрах от того места, где лежала Никейл.
— Поразили! — Автопереводчик перевел крик Ченнса. — Что это?
Ингрей задохнулась. Три глаза на стебельках поднялись и опали, волосатая когтистая нога дернулась. Под существом быстро разрасталась синяя лужа.
— Ерш твою меть! — выругалась командор Хатквебан, подойдя к истекающему кровью неподвижному пауку- меху. — Ерш твою меть! Ерш твою меть! Поразили посла Гек!
Она повернулась к Ингрей и сказала по–йиирски:
— Она пришла за тобой.
По щекам Ингрей побежали слезы. Ее жизнь в опасности, и теперь она совсем–совсем одна.
— Нет! Она получила все, что хотела. Гарал и… — Ингрей не могла произнести имя Тика, боясь, что окончательно сломается. — Ей не было до меня дела!
— Хатквебан, — сказал Ченнс по–йиирски. — Только не говори мне, что мы застрелили посла Гек на Пресгер.
— Но… — начала Ингрей и остановилась, так и не сказав «это же просто мех». Что было известно новостным агентствам? Наверняка она этого не знала.
Мех перестал дергаться, глаза бессильно лежали в луже… голубой жидкости. Неужели крови? Ингрей не сдержалась и застонала.
— Хуже некуда, — сухо заметило пролокутор Дикат. Оно уже снова сидело, прислонившись спиной к стулу.
— Почему она пришла сюда? — требовательно спросила командор Хатквебан.
— Я не знаю! — крикнула Ингрей. — Откуда мне знать?
— Хатквебан, — сказал Ченнс и продолжил уже не по–йиирски: — По какой причине событие? Неправдоподобно, что Гек может вмешиваться за эту.
— Палад Гарал Кет — союзник этой, — ответила командор. — Или еще любопытство. Эксцентричный посол.
— Если вы нарушили соглашение, — сухо заметило пролокутор Дикат, — я полагаю, человеческое правительство будет счастливо принести свои самые искренние извинения Гек и пообещает им все что угодно, лишь бы Гек забыли об этом инциденте, даже вплоть до того, чтобы передать вас и ваших солдат в их руки. А возможно, и всю Федерацию Омкем.
— Молчите! — рявкнула командор Хатквебан.
Она долго неподвижно стояла над пауком–мехом. Размышляла или пыталась связаться с другими отрядами. А может, все вместе. Ингрей шмыгала, едва сдерживая рыдания. Но слезы сами собой катились по щекам.
Ченнс снова снял шлем.
— Мисс Аскольд, вы в порядке?
Ингрей судорожно вздохнула.
— Все хорошо.
Но она солгала. Ингрей осталась совсем одна, без помощи.
— Вы в порядке, пролокутор?
— А вам есть до этого дело?
— Уверяю вас, пролокутор, что я… — начал Ченнс.
— Светлость Тай, — неожиданно сказала командор по- йиирски, даже не замечая или не желая замечать, что перебила этнографа. — Откройте выставочный стенд, в котором хранится «Отказ от дальнейших обязательств перед Тиром», но так, чтобы не сработала сигнализация.
Повисло молчание.
— Нет, — ответила Никейл.
— Вы откроете, — спокойно сказала командор. — Или я застрелю светлость Аскольд.
Доспехи на бедре открылись, и командор вытащила что–то. Пистолет. Ингрей совсем не разбиралась в оружии, видела его лишь в приключенческих сериалах. Черный пистолет с маленьким круглым отверстием на конце ствола, которое было еще чернее. Канал, вспомнила она. Так называлась эта часть, из которой обычно вылетала пуля. Ингрей не могла отвести глаз от отверстия, смотрящего на нее в упор. Все остальное показалось вдруг далеким и нереальным. Слезы затуманили взгляд, покатились по щекам.
Совсем одна.
— Встали все, быстро! — скомандовала Хатквебан. — Сейчас все вместе подойдем к витрине, светлость Тай откроет ее и достанет «Отказ от обязательств».
— Зачем? — спросила Ингрей.
— Затем, что омкемцам пора убираться отсюда прямо сейчас, прежде чем кто–то поймет, что случилось с послом Гек, — ответило ей пролокутор Дикат.
— Выполнять приказ! — сказала командор. — Встать!
Ингрей судорожно вздохнула и поднялась. Ноги ее не держали. Весь тот ужас, что она испытывала раньше, когда договаривалась о сделке, чтобы вытащить Гарал из «Милосердного устранения», и боялась, что не сможет улететь с Тир Сииласа и вернуться домой, когда Данак пытался убить ее ковшом, и даже путешествие в открытом космосе в одном скафандре — все это не могло сравниться с тем, что она переживала сейчас, глядя на ствол пистолета и человека, собиравшегося убить ее. Ей хотелось свернуться на полу калачиком и зарыдать. Или закричать и убежать отсюда.
«Не поступайте опрометчиво» — так сказал Ченнс.
Она не могла позволить себе расплакаться. Да и бежать было бессмысленно. Все равно нет гарантий, что ее не убьют. Ингрей проглотила горький комок и постаралась замедлить дыхание, чтобы спросить пролокутора, не нужна ли ему помощь.
Ингрей хотела вытереть слезы рукой, но мысль, что командор поймет ее неправильно и начнет стрелять, окончательно добила ее.
Никейл, все еще сидевшая на полу, снова захныкала.
— Вставай уже, глупая девчонка! — рявкнуло пролокутор Дикат. — Вставай и открой чертову витрину!
— Пролокутор, — дрожащим от слез голосом проговорила Ингрей. Ей казалось, что все это происходит не с ней, а с кем–то другим и она видит себя со стороны. — Не нужно кричать. Нам всем сейчас тяжело. Вам нужна помощь, чтобы встать?
Пролокутор злобно посмотрело на нее, но оперлось на руку. Беззвучно рыдая, Никейл поднялась на ноги.
— Идемте, — сказала командор, и они направились к витрине. Ингрей и Никейл шли по обе стороны от пролокутора, за ними следовал мех–охранник.
В нескольких метрах от выставочной витрины командор Хатквебан приказала им остановиться.
— Светлость Тай.
Никейл вытерла глаза рукавом и неуверенно шагнула вперед. Командор схватила Ингрей за руку и приставила ствол к ее виску. Ингрей заледенела от ужаса. Даже вздохнуть не могла. Никейл пробежалась пальцами по диюритовому постаменту, на котором стояла витрина, затем положила раскрытую ладонь в углубление. Спустя секунду на прозрачной передней панели появилась трещина, она раскрылась на две части и разъехалась в разные стороны.
— Вытащи документ и сверни его в рулон, — приказала командор Хатквебан.
Никейл повернулась к ней с возмущенным видом.
— Он ведь получит серьезные повреждения! Ему же сотни лет, это…
— Вытащи, — повторила командор голосом, не терпящим возражений. — И сверни в рулон.