Лем в сопровождении Унуса шагал по галереям и переходам, автоматически вспоминал наименования отсеков, отмечал про себя, если назначение блока успело измениться, и внутренне паниковал. Такая махина с тысячами довольно-таки случайных людей на борту не может перестроиться одномоментно. Потребуются декады только на то, чтобы разобраться в местной системе отношений, месяцы – на подбор кадров и еще декады после – на получение зримых результатов. Есть ли у него это время, или Сахаал искренне ожидает мгновенного чуда? И что он будет делать, обнаружив, что чуда не происходит?
Лем не столько узнал человека, сколько отреагировал на полный отчаяния взгляд. Техник – бригадир смены, не отводил глаз даже несмотря на встречное внимание Повелителя Ночи рядом. Лем порылся в памяти.
- Детор – тасмиец? Ты разжалован?
- Господин! – техник всё-таки покосился на Унуса и передумал бросаться к Лему со всех ног, ограничившись всего лишь парой неуверенных шагов. – Вы вернулись, господин Лем?
- Как видишь, - Лем сам подошел к Детору на расстояние нормального разговора, Унус мрачной тенью двинулся вслед за ним. – И снова хочу быть в курсе событий. Ты разжалован?
- Нет, господин, то есть я не знаю… - человек опасливо глянул на Повелителя Ночи и окончательно сбился. Лем тоже вопросительно обернулся к легионеру.
- Понятия не имею, - ворчливо сообщил Унус в вокс. – Чип на месте, допуск техника подтвержден. Что еще ты от меня хочешь?
Лем вернулся к Детору, и окончательно перешел в рабочий режим, демонстрируя собеседнику полное внимание и понимание. История оказалась совсем простой: после очередного не слишком удачного боя все корабельные техники, практически без разбора рангов и должностей, были брошены на жизненно-важные участки - «до восполнения потерь в личном составе». А потом уже никому не было интересно разбирать жалобы, и офицер, заведовавший работой корабельной химической лаборатории, так и остался бригадиром дежурной смены ремонтников общего профиля. Уже четыре года на новом месте.
- Кто руководит лабораторией сейчас? – Лем вовремя переадресовал вопрос от Унуса сопровождающему сервочерепу.
- Регламентное техническое обслуживание осуществляется дежурными бригадами сервиторов. Основные работы проводятся пользователями Фиррентис-Примарис и Фиррентис-Квартус.
- Я поговорю с ними. После смены зайди ко мне, - Лем тут же передал информацию на пост связи, обеспечив бывшему офицеру доступ на соответствующую палубу. – Здесь тебе в любом случае не место…
Детор всё-таки упал на колени, но вместо всяких благодарностей страстно повторил несколько раз самые первые слова:
- Вы вернулись, господин Лем! Вы вернулись!
И проект не мгновенного, но очень-очень быстрого чуда с щелчком сложился в беловолосой голове.
***
Через две декады стало ясно: Лем правильно считал не произнесенное Сахаалом при первой встрече обещание. «Я дам тебе всё, что пожелаешь» - вот что сказал ему легионер.
Просторные «гостевые» покои были выделены старшему помощнику изначально, но Лем сразу же начал селить в своих комнатах особо ценных людей, о чем упомянул вскользь, представляя капитану одного из своих протеже. Зо Сахаал кивнул и велел только согласовать перепланировку с Фиррентисами, поскольку за корабль в целом отвечали они. Сколько помещений еретехи сочтут технологически допустимым присоединить к гостевым комнатам, столько и позволено Лему использовать по своему усмотрению.
- То, что я делаю, иногда вступает в противоречие с волей легионеров, принятых тобой под свою руку, - сказал Лем. – Гнев могучих воинов скор и страшен.
Сахаал провозгласил по всему кораблю, начиная с легионерской палубы, что Лем является личным гостем, вернейшим союзником и доверенным советником капитана, и потому неподсуден и неприкосновенен в любых обстоятельствах.
- Многие в команде ищут моего заступничества перед твоим гневом, но карающая длань Ночи настигает их даже у моего порога. Другие исполняют мои приказы, тем вызывая на себя ярость бессмертных воинов. Клянусь, что среди взятых мною в свиту нет таких, за кого я не ручался бы головой.
И вся территория, отданная Лему, стала официально запретной для любого насилия со стороны кого бы то ни было, включая легионеров и корабельную службу Собственной Безопасности. Лем взял себе личный знак - белая стрела, пронзающая спираль времени, и такая нашивка получила на корабле не меньшую защитную силу, чем ностраманская монета с руной самого Сахаала.
А главное: всё, что делал человек, санкционировалось капитаном безмолвно и безоговорочно. Об этом мрачно упомянул Унус, не скрывая, что некоторые Лемовы решения лично он не одобряет и что высказывал своё мнение капитану. Капитан велел не вмешиваться.
А Лем принимал этот щедрый поток милостей, и видел, как бездна под ногами разверзается всё неизбежнее.
***
- Люди несовершенны, досточтимый. Истинно сказано: нет невиновных, есть лишь разная степень вины. А могучие воины Легионов по самой природе своей лишены слабостей, и потому беспощадны к слабостям простых смертных. Только чтобы дать этому несчастному шанс и дальше приносить посильную пользу на корабле, я дерзаю встать между твоим праведным гневом и жизнью преступника.
Человек уснул на вахте, из-за чего перегрелся один из узлов дублирующего корабельного когитатора. Унусу было достаточно этого факта, чтобы вынести приговор. Но жена человека смогла добраться до дежурного в покоях Лема.
Человек уснул на своей четвертой подряд двенадцатичасовой вахте, потому что офицер смены счел его недостаточно почтительным. Лем выяснил это за три минуты и отменил приговор, вынесенный Унусом. Человека ждут плети и штрафное клеймо, а уготованное ему свежевание получит тот самый офицер.
- Знаешь выражение «дошел до последней черты»? – мягко улыбнулся Лем. – Дошел, поздравляю.
- Я знаю, господин старший помощник, знаю! Только работать блок всё равно не может. Капитан будет в ярости, когда услышит… - человека заметно передернуло, и так осунувшееся лицо стало еще более серым.
- Последняя черта – это я, лейтенант. Черта между тобой и яростью Зо Сахаала. Я считаю, что твоей вины в сложившейся ситуации нет, и я сам передам капитану твоё сообщение.
Разным слушателям, в разных ситуациях, Лем повторял на разные лады: я стою между людьми и легионерами. Я - единственная возможность избежать скорого гнева и ужасной расправы. Я выслушаю и разберусь - если успею, ибо суд Повелителей Ночи стремителен. Счастлив тот, кто обратится ко мне раньше, чем за ним придет сама Ночь.
***
После того первого отменённого приговора Унус молча увел Лема в свои покои и долго в упор рассматривал покорно склонённую платиновую макушку. А затем сумел удивить, сказав, словно в продолжение разговора:
- Я мало знал твоего предшественника, Дэнни. Но ты выбрал неправильное имя. Лем был другим.
- Надеюсь, что смогу всё же соответствовать ожиданиям капитана.
- Ты затеял опасную игру, - легионер помолчал, подбирая нейтральную формулировку. – Лично моё терпение велико, но не безгранично. Скажи мне, что это не ради забавы.
- Я надеюсь, что смогу удовлетворить ожидания капитана, - на этот раз Лем поднял голову и повторил слегка изменённую фразу прямо в обсидиановые глаза.
- Ты не сказал, - констатировал Унус. Унус был проницательнее своего оригинала.
Лем не мог припомнить в «своем» прошлом ничего более пугающего, чем то, что творилось с ним теперь. Всю жизнь брезгливо презирая алкоголь, сейчас он постоянно чувствовал себя по-дурному пьяным, лёгким и бесстрашным, как мальчишка на карнизе шпиля. «Ты затеял опасную игру» - какое издевательское преуменьшение! Лем фактически обещал целому кораблю защиту от произвола Повелителей Ночи. Защиту одним своим именем.
- Закон Нострамо незыблем: если есть проступок – наказание последует, и оно будет истинно кошмарным. Но люди не могут стать безгрешными, даже если очень хотят, такова их природа. Что остается виновному, кроме как в ужасе бежать, или до последнего скрывать свою вину, выторговывая у беспощадного возмездия несколько минут или дней жизни?
Легионер кивнул, соглашаясь, и едко бросил:
- У тебя от высокого слога язык не устает?
- Я предпочитаю узнавать о проблеме как можно раньше, из первых рук, с максимальными подробностями и готовыми вариантами решения, - Лем послушно перешел на обыденную речь. - Мне нравится, когда накосячивший кадр сам немедленно бежит докладывать мне о проблеме. А он побежит, пулей полетит, потому что вы, грозные легионеры, имеете свои способы узнавать о провинностях, и минута промедления может обернуться твоим, а не моим судом.
- Есть преступления, не допускающие снисходительности.
- Заметишь, что от моего потворства на корабле стало хуже – можешь оторвать мне любую часть тела на выбор.
Легко, очень легко! Лем совершенно не чувствовал страха перед живым воплощением Ночи, с которым сейчас так опасно шутил. Но сама эта немота застарелой, казавшейся основным инстинктом осторожности пугала до тошноты.
- Ты выбрал не то имя, - повторил Унус.
Теперь согласно кивнул уже Лем. Но уходить от темы не стал.
- Повелители Ночи настолько ужасны, что даже безвинному человеку заговорить с тобой лишний раз – и то проблематично. Тебе приходится выведывать и выпытывать то, о чем мне с радостью расскажут, заскочив на чашку рекафа.
- Этот корабль – территория Повелителей Ночи, - в голосе легионера появилось тихое, холодное предупреждение.
- Именно! Не было бы вас – моя персона не смотрелась бы и в половину настолько привлекательной альтернативой! Заметь, от тебя я не прошу смягчиться сердцем.
- Еще бы ты попросил…
Легко, невыразимо легко!
Он не солгал Унусу ни единым словом, и выбранный путь взятия ситуации на корабле под контроль действительно был самым быстрым и эффективным. Но вместо спокойного удовлетворения от хорошо сделанной работы и заслуженной награды, Лем испытывал бешеный адреналиновый восторг. Полёт на гребне волны, скачки верхом на гроксе, падение с орбиты прямо в гущу боя: что сравнится со взглядом Повелителя Ночи, у которого отбираешь трепещущую жертву? Что сравнится с возможностью остановить замах кхорнита, просто встав между ним и обреченным человеком? И что, наконец, сравнится с ошарашенным восхищением тысяч людей, вдруг узревших заступника человечества во плоти?
Да, третий брат действительно не умел бояться, и его страсти не были скованны годами жесточайшего самоконтроля. Только вот где двое старших, которые обеспечат его безопасность? Где ты, Лем – сахаалов любимец, тебя ли я вижу в зеркале? Адреналиновая наркомания затягивает, знаешь? Адреналиновая наркомания не способствует долгой жизни, тем более – на корабле Повелителей Ночи. Здесь неосторожные и очень смелые дополняют собой интерьер, служат наглядным пособием для вразумления прочих… Скоро вежливого противостояния тебе станет мало, скоро ты начнешь нарываться открыто, а непочтительности к легионерам Зо Сахаал не простит даже тебе.
Раньше требовалось прилагать усилия, чтобы внутренние оковы не задушили насмерть. Теперь Лем тратил кучу моральных сил, чтобы удерживать новое «Я» в узде, не давать себе зарываться сверх меры. Пора было возвращать былые привычки, и Лем знал только один путь – тот, который был уже пройден им в прошлой жизни. Пора напомнить себе о собственной уязвимости.
Внешне всё выглядело вполне благоразумно. Лем как раз набрал себе первую пятерку телохранителей, и теперь пожелал провести несколько тренировок с собственным участием – чтобы его бойцы знали, с каким «телом» придется иметь дело, ну и навыки на уровне «уйти из-под атаки за спины охране» пригодятся в случае реальной угрозы.
В прошлой жизни ему хватило бы единственного пропущенного удара, чтобы полностью растерять задор. Но Лем недооценил «третьего брата», не сконцентрировавшись сразу на боли и своей беспомощности. В конце концов, заявленная цель тренировки тоже была правильной, и он позволил себе прислушаться к указаниям своих бойцов и к собственным новым рефлексам, заложенным на этапе формирования матрицы. А доработанное Фиррентисом тело, точно клинок в промасленном холсте, только дремало, ожидая момента показать себя в деле. Лем опомнился через сорок минут, когда Тасвий, глава его охраны, в приказном порядке велел сворачивать занятие, чтобы не перетрудить драгоценного охраняемого. Тасвий выглядел удовлетворенным, и не меньшее удовлетворение, вопреки замыслу, чувствовал сам Лем. Тренировка не принесла нужного результата, скорее наоборот – подарила незнакомую ранее уверенность и в своих физических возможностях тоже. «Дэнни» поднял голову, грозя уже полноценным раздвоением личности. Лем сделал следующие две тренировки максимально провальными, но младший брат внутри только смеялся, напоминая: раньше тебе не пришлось бы притворяться! Младший брат упорно, шаг за шагом, прогрызал себе путь на волю.
***
Известие об убитом офицере и волнениях в жилых блоках Лем получил посреди разговора с Фиррентисом Септимус, и сразу же сорвался к месту событий. Доклад офицера палубы наверняка продублирован Унусу, и успеть раньше карательного отряда Повелителей Ночи было почти невозможно, но очень хотелось, а территориально Лем находился ближе.
Толпу успели локализовать и заблокировать в одном из рабочих залов. Начальник корабельной СБ попытался доложиться старпому, но у Лема были другие планы. Не останавливаясь, он почти силой проломился через внешнее оцепление и оказался на узкой технологической галерее, в метре над бурным морем голов и рук, бестолково машущих самодельными ножами и просто тяжёлыми инструментами. Бойцы СБ прикладами отпихивали лезущих вверх бунтовщиков, уже понявших, что заблокированные гермодвери зала им не вскрыть.
- Какого демона?! – рявкнул Лем, на секунду перекрыв гул толпы. - Всем стоять и опустить оружие!
- Щас уже! Спускайся к нам, офицер!
- Это Первый Помощник!
- Хоть сам Птицеголовый!
- Убийцы! Спускайся, трус!
Двух секунд было достаточно, чтобы с высоты галереи различить предводителя всего безобразия. Об этой секте Лему уже доложили, он не успел, просто не успел разобраться в проблеме. И вот теперь знакомое лицо.
- Спускайся, прислужник убийц!
В воксе Унус сообщил, что они уже на подходе. Время кончилось.
- Постор-ронись! – и Лем перемахнул перила. Люди под ним шарахнулись, освободив достаточно места для приземления. – Эшшарот, я спустился, как ты просил! И я повторяю вопрос: какого демона, Эшшарот?
Он упруго выпрямился и зашагал сквозь толпу, физически ощущая вокруг себя сияющий защитный кокон. Ближайшие к нему люди стихали, опуская оружие, и спешили отойти с дороги. Сам бешеный проповедник тоже явно не рассчитывал на такую сговорчивость, и только молча смотрел, как его паства живым коридором расступается перед одинокой белой фигурой.
- Что помешало тебе просто связаться со мной, Эшшарот?
- Прислужник убийц!
- Я спросил, какого демона ты не высказал свои претензии мне лично? Почему ты орал здесь, вместо того, чтобы орать мне в лицо? Варп и драные демоны, ты поднял на уши весь корабль…
- МЫ ПРИШЛИ ЗА ВАМИ! – громыхнуло от дверей, толпа шарахнулась и смялась, на лицах начал проступать животный ужас.
Лем горестно прикрыл глаза.
- Почему ты такой идиот, Эшшарот? Скольких казней можно было избежать… - повысив голос, он скомандовал, обращаясь уже не к проповеднику, а к пастве: – На колени те, кто хочет жить! Я сделаю всё, что смогу.
Волна прокатилось по толпе, и уже возвышаясь над коленопреклонёнными бунтовщиками, Лем в свой черед поклонился вошедшим легионерам:
- Люди полны раскаяния и выдали мне зачинщика беспорядков. Молю вас, о могучие, не обрушивать кару на всех, позвольте мне установить степень вины каждого!