кофе, он, рискуя обжечь губы, старался как можно скорее осушить чашку и
уйти.
Отпив, наконец, последний глоток и облегченно вздохнув, он полез в
карман брюк за деньгами, но, ничего не нащупав, побледнел и почувствовал, как все предметы, находившиеся рядом, закружились в его сознании.
Официант быстрым шагом подошел к нему.
– Вы в порядке? – спросил он.
– У меня нет денег, – приходя в себя, сказал Мартин.
– То есть вы не можете расплатиться? – грубым голосом спросил
официант.
– Я… я забыл деньги дома. Я непременно отдам, уверяю вас, отдам.
– Сидите здесь, – сказал официант и, развернувшись, скрылся в
смежном помещении, не забыв сказать другому официанту, проходя мимо
барной стойки, чтобы тот присматривал за посетителем.
Мартин остекленевшими глазами смотрел на сидевшего за барной
стойкой безразлично глядевшего на него официанта. Он мог встать и уйти, официант сидел далеко и схватить его не сумел бы, но какая-то неведомая
сила словно пригвоздила его к стулу. Убежать, не расплатившись – что
может быть позорней! Нет, он не может позволить себе этого, лучше
остаться здесь, он объяснит им, что отдаст деньги, они ему поверят. Разве
могут не поверить, ведь он остался здесь, ему нет смысла бежать, он
располагает деньгами, чтобы расплатиться за кофе, просто забыл, он честный
21
человек, ему дадут возможность пойти домой, а затем он вернется с
деньгами, сдержав свое слово, все непременно обойдется.
Его тягостные раздумья были прерваны появлением обслужившего его
официанта, идущего в сопровождении коренастого и очень злого хозяина
ресторана. Подойдя к столу и направив указательный палец на посетителя, хозяин ресторана закричал:
– Мало того, что ты посмел зайти в этот ресторан, так ты еще платить
отказываешься!
Встав из-за стола Мартин, опустив голову, медленно сказал:
– Я отдам вам деньги, обещаю.
Но хозяин ресторана, недолго думая, сказал:
– Нет, ты уйдешь отсюда только в сопровождении полицейских и
только в одном направлении – полицейского участка нашего славного
города. Надеюсь, там тебя научат уму-разуму и выбьют всю дурь из твоей
башки.
– Не надо, я заплачу… зачем полиция… для чего… у меня есть… я
дам… это всего лишь кофе… – мямлил Мартин.
– Заткнись, грязное отрепье! – оборвал его хозяин. – Взгляни, на кого
ты похож. Тебя можно использовать в качестве пугала.
Тем временем молодой мужчина лет двадцати встал из-за столика, расположенного за перегородкой, и стремительным шагом подошел к
хозяину ресторана.
– Я заплачу за него, скажите, сколько нужно.
Сменяя гнев на милость, хозяин ресторана, будто бы ничего и не было, улыбаясь, сказал:
– Что вы, не нужно денег. Пусть идет, потом занесет.
– Не нужно потом, – настаивал молодой мужчина, доставая из кармана
брюк бумажник. – Я заплачу за него.
– А знаете что? – вновь улыбнулся хозяин ресторана. – Пусть идет так, не нужно никаких денег.
Положив бумажник в карман, молодой мужчина повернулся к
Мартину:
– Вы в порядке?
– Да, спасибо, – произнес Мартин, подняв благодарные прослезившиеся
глаза, и, развернувшись, быстрым шагом вышел из ресторана.
Через мгновение молодой мужчина, не сказав ни слова хозяину
заведения, также вышел на улицу и отыскал взглядом Мартина, который, не
оборачиваясь и с трудом приходя в себя после случившегося, удалялся от
ресторана.
Ливневый дождь уступил место дождю моросящему, с гор, окружающих город, спускался туман, белоснежный занавес медленно
окутывал улицы, дома, магазины. Молодой мужчина стоял недвижно возле
ресторана. За тот небольшой промежуток времени, что он был знаком с
хозяином ресторана, он знал его только как хорошего, добродетельного
22
человека, посещающего церковь, словами и деньгами поддерживающего
бедных и ратующего за создание на земле справедливого общества, где не
будет места бедным и богатым и все люди будут друг другу равны, живя в
духовном и материальном достатке. Неужели это было фальшью, неужели
все это было лишь показное?! Словно вспышка молнии, прорезавшая
пасмурное, затянутое тучами небо, мысль осенила молодого человека: «А
что, если бы я не был сыном богатого бизнесмена? Что, если бы я был тем
человеком в сером плаще?»
– Вы забыли свою шляпу.
Обернувшись, молодой человек с отвращением взглянул на
заискивающий взгляд хозяина ресторана, державшего в руках его шляпу.
Не понимая, почему он не взял у Уотсона деньги, Мартин, обхватив
голову руками, сидел в своей комнате. Что он наделал, ведь Уотсон сам
предложил, и деньги практически были у него в кармане, но он отказался –
он, человек, который весь день с маниакальным упорством мечтал найти эти
деньги, наконец-то столкнувшись с ними, отказался! Постыдился попросить.
Невероятно. Через полчаса его выгонят из квартиры, а он деньги постыдился
попросить. Что же он наделал!
– К черту! – закричал Мартин и, схватив со стола стеклянную вазу, размахнувшись, бросил ее на пол. Безразлично глядя на разлетевшиеся с
грохотом по всей комнате сотни стеклянных частиц, Мартин обессилено
рухнул в кресло. А ведь раньше все было по-другому; когда он был еще
молод, ему улыбнулась удача, удалось открыть довольно-таки прибыльное
предприятие, у него была любящая жена. Но все изменилось одним
безоблачным июльским днем, когда он, ослепленный любовью, поддался на
глупые, в высшей степени нелогичные доводы своей жены и переписал
предприятие и свою квартиру на нее, а на следующий день остался без
квартиры, предприятия и жены, которая, выполнив свое заветное желание, вышла замуж за его компаньона. Годами он перебирался из одного города в
другой, не пренебрегая любой низкооплачиваемой работой: грузчик в порту, торговец в рыночной лавке, строитель на первой попавшейся стройке, – пока
не осел в этом городке и не вспомнил, что у него есть музыкальное
образование. Он взглянул на настенные часы, старинные, с серебряной
цепочкой и оригинальным циферблатом, которые не в каждом магазине
раритетных часов можно было встретить.
Нет, отгоняя соблазнительную мысль воскликнул Мартин про себя, не
для того его прадед передал эти часы его деду, дед отцу, а отец ему. Не для
того это было, чтобы он из-за каких-то бумажек отдал часы, отдал свою
память, отдал частичку себя, пусть даже от его решения зависело, будет ли
он жить на земле или же уйдет в царство теней. Нет, есть вещи важнее
жизни, ради таких вещей стоит умирать или жить, несмотря ни на что.
В поисках тишины и покоя он закрыл глаза и откинул голову назад.
Почти сразу же он услышал писк чаек и шум накатывающих и
23
перебирающих прибрежные камни волн. Темнота рассеялась. Он лежал на
песчаном пляже посреди бескрайнего голубого океана под палящими
солнечными лучами. Сзади от легких порывов теплого ветерка раскачивалась
листва высоченных тропических пальм. Но Берг, этот злой старик, уже стоял
перед дверью, нажимая худым длинным пальцем на кнопку звонка. Мартин
проснулся. О боже, зачем он проснулся, почему не остался там, на далеком
прекрасном острове! Он бы отдал все на свете, чтобы оказаться там, чтобы
остаться там навсегда, не видеть Берга, не видеть машин, снующих по
улицам людей, не думать о том, как и где достать деньги, ни перед кем не
унижаться, никому не поддакивать, не думать о том, что весь мир, днем и
ночью ежеминутно окружающий его, – одна большая несправедливость и что
он, Мартин, не в состоянии что-либо в нем поменять. Но Берг, этот
ненавистный старикашка, недовольно бурча, продолжал настойчиво стучать.
Выйдя из своей комнаты, Мартин прошел гостиную и открыл дверь.
Пробурчав что-то похожее на приветствие, Берг, отстраняя рукой Мартина, с
властным видом хозяина квартиры прошел в гостиную и сел в кресло перед
столом.
– Я за деньгами пришел, – сухо проговорил он.
С обреченностью приговоренного к смерти, Мартин с отчаянием
смотрел на Берга. Сын Берга владел сетью магазинов, всегда помогал отцу, и
Берг ни в чем не нуждался, почему же он из-за этой квартиры так ненавидел
его?
– Мартин, я жду.
Голова Мартина гудела. Все вокруг расплывалось. Он обошел кресло, в
котором сидел Берг, и, остановившись возле шкафа, бросил взгляд на
стоявший наверху старинный чугунный утюг.
– Ну, так долго мне еще ждать?
– Заткнись! – закричал Мартин и, схватив покрывшийся пылью утюг, опустил его на голову Берга.
Мертвое безжизненное тело Берга, скатившись с кресла, приземлилось
на пол. Кровь была повсюду – на полу, на кресле, на шкафу и на брюках
Мартина. Он стоял недвижимо. Утюг с грохотом выпал из его рук. Он убил, он убил человека. Он не понимал, как это произошло, он разговаривал с
Бергом, затем вспышка гнева затуманила его разум. Он будто бы очнулся
после глубокого сна – и Берг, весь окровавленный, с проломленным черепом, лежит на полу.
Невзрачные серые переулки сменяли друг друга, Мартин шел быстрым
шагом, ни на миг не оборачиваясь и не останавливаясь. Окровавленное
безжизненное тело Берга – эта картина засела в его памяти. Лишь спустя
десять минут он остановился посреди очередного переулка и будто бы
проснулся. Способность трезво рассуждать вновь вернулась. Он осознал, что
обречен. Полиции не составит труда вычислить его. Бежать за границу, но у
него нет денег. Положение виделось катастрофическим и не имевшим
какого-либо решения. Скоро газеты, радио, Интернет, телевидение – все
24
ресурсы массовой информации будут передавать гражданам его приметы.
«Это конец», – подумал он, точно так же, как тем июльским днем, когда, оставшись без квартиры и работы, он понял расчетливый замысел своей
жены, но сейчас это было действительно концом…
– Дорогой, а может, ты перепишешь свое имущество на меня?
Это было сказано так, мимолетом, за завтраком и походило на шутку.
Лицо Лили расплылось в улыбке, обнажающей ровный ряд выстроенных
будто на парад белоснежных зубов. Она склонилась над его лицом, поцеловала в правую щеку и погладила рукой вокруг рта, стирая с его
довольной физиономии следы второпях приготовленного ею завтрака. Она
вскинула голову, расправляя пышные темные волосы, обрамлявшие
миленькое ангельское личико, и, улыбаясь, продолжала лукаво смотреть на
Мартина.
– А знаешь что? – пришел в себя Мартин. Легкий румянец покрыл ее
щеки, выразительные карие глаза опустились. Господи, как же она прекрасна
в этой своей наивной детской простоте! Улыбка, смех и этот запах. Нет, это
не духи. Это ее запах. Прекрасный, различимый только для него. Для
Мартина. Запах его женщины. Манящий. Желанный. – Почему бы и нет.
– Мартин, ты чего? – отступив в сторону, прошептала Лили. – Надеюсь, ты тоже шутишь.
– Нет, не шучу, мало ли что может произойти со мной.
– Ты что, с тобой ничего не произойдет. Мы будем вместе.
– Да, – перебил ее Мартин. – Мы будем вместе всегда, пока смерть не
разлучит нас. Но жизнь – коварная штука, никогда не предугадаешь, что она
приготовит для тебя. А вдруг я умру?
– Мартин, не говори так.
Лили смотрела на него сердито, ее щечки вздулись, как у ребенка, у
которого за неподобающее, по мнению родителей, поведение отняли
любимую игрушку.
– Девочка моя, – улыбаясь, сказал Мартин, – я не собираюсь умирать, но жизнь – она непредсказуема. Вот недавний случай, ты наверняка слышала.
Молодой парень лет двадцати пяти. Наверняка он строил
головокружительные планы. Планировал жениться (а может, уже был женат), завести детей, карьерный рост и прочее, прочее, но внезапно, в один миг все
оборвалось. Страшная авария. Он был обречен погибнуть. Его машина на
огромной скорости влетела в бетонное ограждение. Я не говорю, что это
обязательно произойдет со мной, но я хочу, чтобы в случае чего ты
распоряжалась всем моим имуществом: домом, машиной, фабрикой. Я хочу, чтобы это была ты.
Господи, о чем он думал в этот момент? О чем? Скорее всего, ни о чем.
Ослепленный любовью, он нес, как понял спустя много лет, чушь
несусветную. А она, чертовка, строила из себя святую невинность, покорно
опустив голову, изредка нехотя кивком головы с ним соглашалась. Будто бы
25
нехотя. А в душе… В душе ее, наверно, был грандиозный праздник. Мозг
просчитывал дальнейшие действия своей госпожи. О чем она думала? Каких
трудов ей стоило изображать наивную дурочку! Каких трудов стоило не
поддаться эмоциям и не рассмеяться злобным дьявольским смехом ему в
лицо! Не закричать что есть мочи: я тебя провела, урод ты этакий! Я обвела
тебя вокруг пальца, через пару недель ты будешь никем и звать тебя будут
никак. Я уеду из этого паршивого городка с твоим другом и ближайшим
компаньоном Биллом. Мы купим домик где-нибудь в пригороде, возле речки, как можно дальше от тебя, слышишь, как можно дальше. Она так давно
вынашивала эту идею, и вот звезды на небесах сошлись в счастливое
созвездие. С Мартином будет покончено раз и навсегда.
Спустя две недели после этого разговора Мартин преждевременно
вернулся из командировки. В приподнятом настроении он подъехал к своему
двухэтажному дому. Вот уж Лили обрадуется. Эта мысль грела его сердце.
Она так не хотела его отпускать. Всячески отговаривала. Но работа есть
работа, он не мог поступить иначе. Его швейной фабрике было необходимо
новое оборудование. Он вышел из машины и, с мальчишеским задором
перепрыгнув через бордюр, направился в сторону дома. Сумерки неспешно
ложились на землю. Внимание Мартина привлек темно-зеленый «Бьюик», стоящий неподалеку от дома. Да ведь это машина Билла. Что же он здесь
делает? Наверно, пришел за бумагами по работе, которые лежат в его
кабинете. «Отлично. Его тоже с радостью встречу». Остановившись у входа, Мартин хотел нажать на кнопку звонка, но, передумав, потянул ручку
массивной железной двери. На его удивление, она оказалось открытой.
Недоумевая, Мартин стоял в прихожей. Ни массивного шкафа, ни вешалки, ни тумбочки. Пустая прихожая. Мартин двинулся дальше. То, что он увидел
в гостиной, повергло его в еще больший шок. Просторная гостиная была