Хандер поднялся, затем увлёк Киринию в объятья тёплой воды, усаживая к себе на колени.
– Потому, что ты особенная, – мегилл начал мыть свою пленницу, не пропуская ни пяди кожи. – Ты не просто человек – ты полукровка. И я непременно выясню твою вторую половину.
Полукровка.
Страшное слово набатом зазвучало в голове, вытесняя прочие мысли.
Бездна! Она полукровка…
***
С того памятного дня прошло три рассвета, а разум Киринии был по–прежнему мутным. Её беспокоило неведение о собственном происхождении. «Кто же я?» час за часом задавала себе этот вопрос девушка, всматриваясь вдаль горизонта из окна гостиной мегилла.
С Хандером они виделись лишь в сумерках, утопали в общей агонии. Когда же Великие Небеса окутывала дымка рассвета, мегилл покидал её, и Кира предавалась думам. Три раза на дню неразговорчивая рабыня лианда приносила еду, обмолвившаяся лишь, что яства проверены на наличие яда самим хозяином. Одиночество и отсутствие общения жутко удручали, но изменить девушка ничего не могла.
Кириния подошла к настенному большому зеркалу, в его глубинах отразилась красивая рыжеволосая девушка в лиловом платье… Да, мегиллу отлично удавалось поддерживать её внешнюю оболочку. Но знал ли он, что внутри его желанная пленница увядала? Кира прекрасно чувствовала, как кровный контракт забирал по капле её жизнь. И остановить это не под силу даже лианду. Невозможно обернуть время вспять.
Что же позволило девушке так долго продержаться? Энергия мегилла? Вряд ли. Кровь второй сущности? Похоже на то. Но кто же она на самом деле? Получеловек–полу… зверь?
– «Не бойся меня. Я не зверь…»
Так кажется, когда–то выразился мегилл. А что же она – зверь? В любом случае, её время медленно, но верно исчерпывалось. Но пока оно ещё тикает, Кира будет бороться за свою свободу. Она не проломится судьбе, без права выбранной для неё Хандером.
– Обещаю, я все равно уйду от тебя, мегилл…
Окружающая пустота поглотила слова, разнеся еле слышным эхом по замку.
Глава III
На следующее утро все изменилось. Рабыня сообщила, что лианд Хандер отбыл с поручением от Властителя и вернется не раньше, чем забрезжит завтрашний рассвет. Но мегилл оставил своего воина присматривать за Кирой. Вот так, вдруг ушёл и ничего ей не сообщил. Это не присуще лианду, но девушке просто пришлось поверить сказанному. Однако, Хандер не пришёл с рассветом, и с последующим тоже. Но сидеть в четырёх стенах Кире долго не позволили.
Воина звали Эдерик. Он был чуть крупнее Хандера, и в сто раз угрюмей. Нежеланный страж после завтрака повёл Киринию на прогулку в сад, Эдерик следовал мрачной тенью, зорко стрелял по сторонам цепким взглядом, выискивая в листве угрозу. Кира тоже молчала, хотя тишина давила. Как не странно в саду не пели птицы, не стрекотали насекомые, не порхали бабочки, и даже грызунов не наблюдалось. Лишь различные статуи и кованные из железа фигуры пародировали наличие жизни. Да, сад воочию соответствовал своим хозяевам.
«Не как в долине…»
Накатила грусть, всё вокруг казалось до мурашек не живым, чуждым девушке. Чтобы скрасить своё одиночество Кириния спросила у стража:
– Эдерик, скажите, а много ли меги… – она запнулась, не решившись назвать крылатых по расовой принадлежности, мало ли чего? – то есть таких как вы, проживает в этом замке?
Они свернули на очередную аллею, однако, эта чем то отличалась от остальных. И пока Кира ждала ответа, попутно пыталась выяснить чем именно.
– С какой целью, ринари интересуется? – хмуро слетело с уст воина.
Кира остановилась, но не повернулась к Эдерику лицом, хотя его колючий взгляд жег спину и затылок. Она переспросила:
– Простите, как вы меня назвали?
Воин тоже остановился, в паре шагов от подопечной, но на этот раз не спешил вести разговор. Подумал, взвесил все «за» и «против» и лишь после произнёс, правда иное:
– Наша раса гораздо многочисленнее, чем думают люди. И им следовало бы быть нам более благодарными.
«Выразился, будто я не отношусь к их числу…»
Затея разболтать угрюмого охранника Кире уже не казалась такой радужной. И она не сдержалась, резко обернувшись, прошипела Эдерику в хмурое лицо:
– Благодарными за что? За то, что вы вынуждаете их идти на смерть? За то, что матеря и отцы вынуждены отдавать вам своих дочерей, дабы спасти поселения?
Синие глаза Киры горели огнём негодования, губы поджаты, кулаки стиснуты, рыжие волосы каскадом раздувал ветер. Весь вид девушки говорил, что она думает обо всех мегиллах вместе взятых.
Эдерик в свою очередь пристально следил за мимикой подопечной. И понял, что ранее сложенное о ней мнение, оказалось ошибочным. Он–то думал, девица глупа и недалёка. Шипит, точно змея, отвергая лианда, не понимая, как ей повезло, что один из верховных мегиллов потерял от неё голову. А то, что потерял, воин теперь не сомневался. Сейчас Эдерик видел непокорный, вздорный характер, не по возрасту умные глаза. Видел крепкий стержень в хрупком стане. А ещё ощутил её тоску и боль…
– Однако, взамен мы выполняем любое условие кровной сделки. Согласитесь, Кириния – это ценный обмен.
– Но это не отменяет тот факт, что вы просто шантажируете людей, – припечатала пленница лианда.
Страж хмыкнул, девушке даже почудилось, будто тот чуть улыбнулся. И Эдерик парировал:
– В мире выживает сильнейший, ринари, – воин сложил руки на груди, его крылья за спиной шелохнулись. Он смотрел прямо красными, сродни крови глазами, давая понять, что принимает вызов Киры. Её точку зрения.
– Когда–нибудь, люди найдут способ, как бороться против вас, мегиллы, – Кириния отвернулась, устремив взор вглубь аллеи.
– Не сомневаюсь, ринари.
– Оставьте меня, пожалуйста. Я хочу побыть одна. Уверяю, что не покину пределы этой аллеи.
Эдерик оставил, молча удалился. Но Кириния знала, что тот всё равно наблюдает за ней. Пусть и так, главное, она не ощущает его присутствия. Обманчивое, но всё же одиночество.
Девушка побрела вперёд, повинуясь своей интуиции. Аллею украшали различные громоздкие кованые фигуры птиц и статуи дев. Художнику настолько удалось передать грацию нимф, что казалось, будто те просто замерли в движении. Заснули вечным сном. Множество цветов и свисающих с деревьев лиан, чудно дополняли заданный образ, заставляя наблюдателя, верить в иллюзию приостановившегося времени.
Не удержавшись, Кириния провела ладонью по силуэту каменной девы, затем дальше, она перебиралась от одной нимфы к другой, чувствуя в душе странное умиротворение. Но когда коснулась в очередной раз, ей вдруг послышалось тихое:
– «Больно… одиноко и больно…»
Кириния испуганно одернула ладонь, ту покалывало, и заозиралась по сторонам. Но никого больше не было на аллее, лишь протяжно завывал ветер, да стояли статуи. Неверующе девушка снова прикоснулась к последней нимфе… и никакого голоса не раздалось.
– Наверное, воображение разыгралось.
Кира уже успокоилась и поспешила уйти, однако, в спину долетели слова:
– «Тяжело… говорить… Приходи в полнолуние… и узнаешь, кто ты…»
На сей раз Кира вскрикнула, сердце зашлось в быстром ритме, пульсирующие удары отдавались в голове. Девушка в панике оглядывалась, и ноги её подкосились от накатившей вмиг слабости.
– Кириния! – сквозь звон прорывался голос Эдерика, страж похлопывал подопечную по побледневшим щекам. – Кириния, очнитесь!
Оглушающий звон стих, и девушка сфокусировала взгляд на воине. Тот облегчённо выдохнул и спросил:
– Что произошло?
– Не знаю… – Кира растерялась, не желая говорить правду. Но Эдерик выдвинул предположение сам.
– Должно быть, привязка. Лианда долго нет рядом, и контракт высасывает силы.
Эдерик подхватил на руки подопечную и понес в замок. Кира радовалась такому умозаключению и в последний раз бросила взгляд на статуи. Те по–прежнему стояли неподвижно в своей красоте.
***
На закате замок всполошился, будто улей с дикими пчелами. Кириния после приключений отдыхала в покоях лианда, туда впопыхах нагрянула рабыня и сообщила Эдерику, что наконец, вернулся верховный Хандер. Страж скоро засобирался и покинул гостиную, пообещав девушке, позже всё рассказать.
Но время текло, а известий так и не было. И Кира сама того не ожидая, начала волноваться. Предчувствие шептало, что мегилл может оказаться ранен, но тогда, почему же он не призовет её? Ведь ему нужна её энергия для регенерации.
«Может, ему уже помогли другие…?» – шептал внутренний голос.
Это не являлось отголоском ревности, нет. В другой ситуации, Кира бы только порадовалась сей перспективе. Но… что если он всё–таки охладел? Что если в странствиях ему повстречалась другая? И мегилл разорвет путы контракта, а Кириния обретет долгожданную свободу.
Но нужна ли свобода, когда остались не разрешённые вопросы?
Любознательность являлась неотъёмной чертой характера Киры. Да и кому бы не хотелось узнать правду о своём происхождении? Однако, если пыл мегилла действительно остыл, то это станет невозможным.
«Что ж, нужно действовать, а не сидеть сложа руки!»
Девушка метнулась к зеркалу, поправила прическу, разгладила складки синего платья, чувствуя себя при этом мерзко: «Будто наложница, спешащая ублажить своего прогневанного хозяина!»
Скривив гримасу, Кириния коснулась граней бардового камня на браслете, его дал ей Эдерик – амулет вызова на случай опасности. Хотя девушка почти и не надеялась, что воин явится. Но страж вошёл в покои через пару мгновений, точно только и ждал, когда его позовут.
– Что–то случилось?
– Что с Хандером?
Они заговорили почти одновременно, и оба были взволнованны. Синие глаза смело встретили взгляд кровавых. Эдерик выглядел хмурым и обеспокоенным, девушке показалось, что тот желал сейчас находится вовсе не в апартаментах. И это подтверждало её догадку.
– Эдерик, скажите мне, что с Хандером? – произнесла она тоном, нетерпящим возражений, подходя к воину ближе.
Мегилл медленно с ног до головы окинул взглядом свою подопечную, отмечая малейшие детали. И что–то останавливало его дать ответ, было что–то в Киринии странное, неуловимое. И это отнюдь не беспокойство за любовника.
– Он ведь ранен? – сказала более утверждающе, чем вопрошающе, и, нащупав нужную почву, пошла в наступление. – Хандер не просто ваш командир – он также и друг. И если я права, Эдерик, вы знаете, что ему сейчас поможет.
Мегилл про себя хмыкнул, а подопечная–то проницательная нашлась. Уверенная в себе, настойчивая и такая же, как и лианд, упёртая. Что ж…
– Идёмте, ринари.
Эдерик, ухватив девушку под локоть, повёл по коридорам замка. Шли они не особо долго, но по суетливости рабов и низших воинов Кира поняла, что произошло что–то из ряда вон. Страж остановился возле дверей, от коих разило магией и лечебными снастями.
– Он… там? – тихо спросила Кириния, её охватила робость.
Эдерик кивнул и распахнул двери. Они вошли в лазарет со множеством комнат, и девушка сразу ощутила запах… смерти. Тут с громким хлопаньем открылась одна из них, и оттуда рабы потащили носилки с кем–то под белым покрывалом. Когда тело проносили вблизи от Киры, та заметила свисающую женскую руку.
«Это…?!»
– Нам сюда, Кириния. Поспешим.
Эдерик почти поволок на себе растерявшуюся подопечную, и, когда они наконец, оказались где нужно, Кира замерла повторно. В помещении полумрак разгоняли лишь горящие свечи и голубой поток лечебной магии окутавший тело Хандера, лежащего на койке около стены, рядом в каменном полу бурлил водный источник.
– Ты вернулся, Эдер, – не отвлекаясь от лекарского дела, обронил седовласый человек в коричневой мантии.
– Я не один, Виар.
Старец обернулся, но поток магии не иссяк, продолжая перемежающиеся движения по телу лианда. Виар внимательно осмотрел гостью, казалось, серые омуты лекаря касались кожи холодом, проникали в каждую клеточку и сканировали.
– Виар, прекрати! У тебя нет права, – чуть ли не зарычал Эдерик, закрывая собой дрожавшую подопечную.
– Всё–всё, перестаю! – старик «сменил» взгляд на более приветливый и шагнул навстречу Кире. – Простите, дитя, старого мага. Наука нас безудержно влечёт.
– К–как Хандер? – хриплым от волнения голосом прошептала девушка. Она обняла себя за плечи, стало чуточку теплее.
– Вот так, сразу о насущном. Правильно, дитя, – лекарь вернулся к кровати, поставил ладонь над головой лианда. – Мне удалось стабилизировать его состояние, но это ненадолго. Он сейчас находится в агонии, яд акранов мутировал и уже проник во внутренние органы Хандера. Мне удастся его нейтрализовать, но…
– Что «но»? – не выдержала Кира. Стоило увидеть мегилла таким, и её сердце заколотилось, глухо ухая.
– Но это произойдёт слишком поздно, яд успеет достигнуть сердца.
Поздно…
Слово ударило, подобно грому в небе. Это что же, если ничего не сделать, мегилл умрёт? А с ним и она?
– Но ведь можно же ему как–то помочь?! – закричала Кира. В тот момент она не могла с уверенностью сказать, что ей двигало, страх за себя или же за пленителя.
– Думаю, шанс есть, – лекарь Виар искоса взглянул на Эдерика, тот незаметно кивнул. Маг продолжил: – Кириния, вы можете его спасти. Три наложницы пытались дать энергию Хандеру, но ничего не вышло. Лианд её просто не принял, подсознательно не захотел…
– А мою захочет, – закончила Кира фразу.
– Да. Но есть риск – Хандер в этот раз может не остановится, и перейдёт черту.
– Я поняла вас… – Кира поджала губы. Она не отрывала глаз от часто вздымающейся груди лианда, бинтов, пропитавшихся кровью, капелек пота покрывающих серо–фиолетовую кожу, крылья, руки и ноги его были скованны во избежание дополнительных травм. – Но я сделаю это.
– Вы смелая девушка… – начал было лекарь, но Кира перебила.
– Пожалуйста, развяжите Хандера и оставьте нас.
– Но…
– Выполняйте, Виар, – поддержал Эдерик. После они с магом вышли, но прежде чем закрыть за собой дверь, воин пожелал удачи и пообещал, что никто не побеспокоит их с лиандом.
Оставшись с мегиллом наедине, Кириния пришла в смятение. Она потянула руку к лицу Хандера, но остановилась в сантиметре от целебной оболочки. Виар предупредил, та будет постоянно поддерживать состояние лианда и не причинит Кире вреда.
– Что же мне делать? – прошептала девушка в полумрак, но тьма не дала ответа.
Одно Кира знала наверняка – нужно поделиться с мужчиной энергией: «Но как, бездна задери?!» Сейчас они с Хандером словно поменялись местами, только вот загвоздка в том, девушка не являлась мегиллом и как это сделать не представляла.
Но драгоценные минуты утекали, и, повинуясь интуиции, Кира дотронулась до щеки лианда. Поток магии нежно обволок кисть, словно перчатка, он не причинил боли, и Кириния уже смелее приникла к губам мужчины, в прошлый раз в деревне именно через поцелуй мегилл перетянул часть энергии.
Кира целовала, как он учил, но ничего не изменилось, дыхание лианда было по–прежнему рваным. «Да чтоб тебя! Бери же, ну!» – причитала она мысленно, продолжая поцелуй. Для удобства она присела на край койки, другой ладонью девушка осторожно провела по груди, стянутой бинтами, широким плечам, предплечьям, переплела вместе их пальцы. Но лианд так не ответил.
– Почему не выходит?
Отстранившись, Кириния взглянула в бессознательное лицо Хандера: его веки подрагивали, бисеринки пота покрывали лоб с наростами в виде лавр, стекали по переносице и к скулам, обветренные губы были приоткрыты. Мужчина казался таким слабым, беззащитным. Не таким, каким она привыкла его видеть.
– Ты как–то сказал, что моя жизнь, моя судьба принадлежит лишь тебе, – Кира положила правую ладонь туда, где часто билось сердце лианда, левой сильнее стиснула их переплетённые пальцы. Слова неожиданно давались с трудом: – Ты ещё не отпустил меня, мегилл. Неужели, вот так просто позволишь мне уйти?
Слова тоже не возымели эффекта. Кира вздохнула от безнадёжности, похоже, Хандер и не собирался просыпаться. Девушка прикрыла веки, перед мысленным взором тут же предстал её бывший домик в деревне, пёс Барко, бегающий по двору с сестрицей Дариной, и родители со счастливой улыбкой наблюдающие из окна.