<p>
Глава 1 Суд в глухой деревушке.</p>
<p>
На деревенской площади было многолюдно. Крестьяне столпились вокруг совсем новеньких столбов, врытых в хорошо утоптанную землю. Люди толкались и кричали, требовали скорейшего суда над двумя своими же односельчанами. Сам судья сидел чуть в стороне, удобно устроившись в кресле на наспех сколоченном помосте. Одет он был в белую рясу, на груди виднелась искусно вышитая эмблема, на которой изображались языки пламени – знак жрецов Создателя, причем не самого низкого ранга. Лицо его казалось безучастным, зато в глазах плескалось безумство. Темные, коротко стриженые волосы уже тронула седина, хотя этому мужчине нельзя было дать больше тридцати пяти. Рядом с ним стояли два младших жреца. Помост охраняли вооруженные до зубов стражники.</p>
<p>
Толпа выла, требуя зрелищ. Судья подал знак привести обвиняемых.</p>
<p>
Мимо шеренг закованных в броню стражей два профоса волокли невысокую, но все-таки стройную женщину. Осознав, на какую страшную участь обречена, она попыталась вырваться, но сильный удар под ребра заставил смирно двигаться дальше. Русые волосы растрепались и запутались, лицо застыло гримасой животного страха, на руках побрякивали тяжелые кандалы. Стоило им поравняться с лобным местом, как ее грубо вырвали из рук жестоких конвоиров и прикрутили к столбу. Толпа загудела еще сильнее, в женщину полетели камни. Продолжалось это недолго, как только судья вскинул руку, крестьяне притихли.</p>
<p>
Затем из ближайшего дома, погреб которого временно приспособили под темницу, вывели высокого мужчину с разбитой головой. Его волосы, когда-то светлые с золотистым блеском теперь слиплись от грязи, под глазом красовался внушительный синяк. Человек не вырывался, лишь обреченно опустил глаза долу.</p>
<p>
Цепкий взгляд судьи мельком скользнул по мужчине и остановился на прикрученной к столбу женщине. Лицо жреца, как и прежде, казалось бесстрастным.</p>
<p>
- Знаешь ли ты, в чем тебя обвиняют? – обратился он к женщине.</p>
<p>
Подсудимая промолчала, бросив на него яростный взгляд.</p>
<p>
- Дело, - не дождавшись ответа, приказал он.</p>
<p>
Младший жрец мгновенно протянул ему свиток. Судья развернул его, пробежал по строчкам беглым взглядом и снова устремил взор на женщину:</p>
<p>
- А обвиняют тебя в колдовстве. Так-так… сглаз и порча. Признаешь свою вину?</p>
<p>
- Нет!</p>
<p>
- Тогда начнем суд, - голос судьи оставался ровным и отрешенным. – Вызовете первую свидетельницу.</p>
<p>
На помост поднялась женщина в грязном платке и в замызганном подоле. Крестьянка тут же начала причитать, что скотина почти вся хворает, коровы не телятся и молока не дают, в деревне частые пожары, а от мышей спаса нет. Если не прекратятся ведьмины происки - вымрет вся округа, потому что помощи ждать неоткуда и все что остается – надеяться на справедливость жрецов, да милость Создателя.</p>
<p>
- И когда же начались ваши беды? – выслушав женщину, осведомился судья.</p>
<p>
- Да почитай сразу, как здесь поселилась Ордана, - она бросила быстрый полный ненависти взгляд на прикрученную к столбу женщину, - вместе со своим муженьком и шкодливым пацаненком. Два лета уже минуло с тех пор…</p>
<p>
- Все ясно, - мрачно кивнул жрец. – Ты свободна. Следующая!</p>
<p>
Как только свидетельница покинула помост, на него забралась хромая старуха с клюкой – на вид чистая ведьма: лицо перекошенное, один глаз косит, а второй выпирает из глазницы.</p>
<p>
- Господин судья, - скрипуче заговорила она. – Нету у нас времени на суд, ну никак нету! Трех детишек уже уволокла, проклятая!</p>
<p>
- Тела найдены?</p>
<p>
- В том-то и дело, что нет, - запричитала старуха. – Видать сожрала их, али мертвякам скормила. Вон, погост-то наш не спокоен, как есть нежить лютует. Ночами мертвецы поднимаются, да воют на всю округу. Хорошо хоть за кладбищенскую ограду не выходят, а с первыми криками петухов обратно в землю зарываются.</p>
<p>
Дети действительно исчезли, но причастность к этому ведьмы так и не нашли. Возможно, просто ушли в лес да заблудились. Искать, конечно, пытались, да все без толку. </p>
<p>
- Что-то я не пойму как связана со всем этим ведьма?</p>
<p>
- Ну как же? – искренне удивилась старуха. – Всем же известно, что где появится ведьма, там и погост оживает. Своим колдовством она кладбище тревожит…</p>
<p>
- Это неправда! Все неправда!</p>
<p>
К помосту выбежал мальчишка лет двенадцати, русый, с косой длинной челкой. Внешностью он очень походил на женщину, привязанную к столбу, вот только глаза были не карие, а зеленые с золотыми крапинками. </p>
<p>
- Мамка ей молока не дала, потому что эта старуха злая и вредная, - затараторил он. – Ни разу мы от нее добра не видели! Ненавидит она всех, вот и на мамку наговаривает!</p>
<p>
- Ах ты, сопляк! – лицо старухи перекосилось еще сильнее. Она покрепче сжала клюку намереваясь спуститься с помоста, и как следует отходить ей мальчишку. – Сейчас я тебе покажу!</p>
<p>
- Стоять! – гаркнул судья и свидетельница застыла. – Я тебя не отпускал. Неуважение к суду карается плетьми.</p>
<p>
Старуха затряслась и рухнула на колени:</p>
<p>
- Пощадите, Ваша Честь! Я же не выдержу…</p>
<p>
- Исполнять, - равнодушно приказал он.</p>
<p>
Стражники подхватили скулящую женщину и увели с помоста. Ни один мускул на лице судьи не дрогнул, пока старуху привязывали к столбу и срывали с нее рубаху. Мужчина остался таким же безучастным, и когда плеть засвистела, рассекая дряблую спину.</p>
<p>
Мальчишка насчитал двадцать ударов, прежде чем тело старухи обвисло в бессознательном состоянии. Ему оставалось лишь надеяться, что эта старая карга вконец сдохнет и не будет больше отравлять им жизнь. По закону его тоже должны были высечь, ведь он своим выкриком нарушил судебный процесс. И сейчас Наир радовался, что до порки так и не дошло.</p>
<p>
Как только крики старухи стихли и ее оттащили подальше, судья обратился к подсудимой:</p>
<p>
- Ну, а теперь признаешь ли ты себя виновной?</p>
<p>
- Нет!</p>
<p>
- На дыбу ее! – распорядился жрец и поерзал в кресле. Было заметно, что он устал и хочет скорее закончить суд.</p>
<p>
Ордану отвязали и растянули на дыбе. Профосы крутили странные приспособления, которые натягивали веревки, а женщина истошно кричала. Не выдержав криков матери, Наир бросился на экзекуторов с кулаками, но его тут же оттащили храмовники.</p>
<p>
По лицу мальчишки струились слезы, но он этого не замечал. В голове крутилось только одно:</p>
<p>
«Как же так?..»</p>
<p>
Наир не знал, сколько прошло времени, прежде чем судья подал знак остановить пытку и снова обратился к обвиняемой:</p>
<p>
- Признаешь ли ты себя виновной?</p>
<p>
Ордана вздрогнула и взглянула на своего мучителя. Судья отшатнулся, словно кто-то невидимый смачно ударил его в челюсть, безумство в глазах сменил страх.</p>
<p>
- Если бы не эти кандалы, что магией вашей мерзкой пропитаны, на моем месте корчился ты и не помог бы тебе ни твой сан, ни Создатель! – прошипела Ордана и ее глаза вспыхнули мрачным зеленым огнем. – Сгоришь в огне! Сгоришь!</p>
<p>
- Ведьма! – придя в себя, закричал жрец. Он даже вскочил со своего кресла, тыча в женщину пальцем. – На костер ее!</p>
<p>
Словно от облегчения толпа дружно вздохнула. Над площадью прокатился ропот.</p>
<p>
Тем временем экзекуторы ловко сняли женщину с дыбы и прикрутили обратно к столбу. Профосы натаскали к ее ногам заранее заготовленные поленья и хворост. Судья встал, спустился с помоста и принял из рук одного из храмовников зажженный факел.</p>
<p>
- Пусть душа твоя очистится в священном огне Создателя и предстанет перед судом небесным! – пафосно произнес он, но Ордана его перебила:</p>
<p>
- Когда-нибудь, попомни мои слова, ты сгоришь в таком же огне и испытаешь те же муки!</p>
<p>
- Заткни свой поганый рот, ведьма!</p>
<p>
Факел полетел в хворост и костер весело вспыхнул.</p>
<p>
Наир с ужасом всматривался в огонь и вдруг увидел спокойные глаза матери, а затем ее лицо почернело и пламя скрыло полностью ее тело. До Наира донесся запах паленого мяса.</p>
<p>
Раздался крик. Сначала ребенку показалось, что это его мать кричит в огне, но потом Наир осознал, что кричит он сам. Площадь застыла в благоговейном молчании, ожидая услышать, как мучается ведьма, но Ордана не проронила ни звука. Когда пламя утихло, и черный пепел закружился над площадью, толпа снова загудела. На почерневшем столбе висел обгоревший труп, который мало напоминал женщину.</p>
<p>
Наир ощутил головокружение, ноги подкосились вмиг став ватными. Его кто-то поддержал, не дав упасть в оседающую черную золу.</p>
<p>
Сознание ребенка не могло принять, что его матери больше нет. Никто не обнимет, не утешит, не позовет к столу. Привычная жизнь закончилась.</p>
<p>
И во всем виноват этот жрец в белой рясе, лишивший Наира самого близкого и родного человека…</p>
<p>
Мысли ребенка оборвал мерный голос ненавистного судьи:</p>
<p>
- ..за пособничество ведьме приговаривается к четвертованию! </p>
<p>
Мужчину, все это время стоявшего с опущенной головой привязали к широкому настилу.</p>
<p>
- Отец…</p>
<p>
Взметнулись и рухнули топоры, отрубив несчастному руки чуть ниже плеч. Хлынула темная кровь, заливая настил и землю. Наир хотел отвернуться, но ему не дали, заставив смотреть на казнь последнего родного человека.</p>
<p>
***</p>
<p>
Наир плохо помнил, что происходило после того, как отцу отрубили ноги. Все смешалось и перевернулось, оставив в памяти лишь крик мученика, да вкрадчивый голос судьи.</p>
<p>
В себя он пришел лишь в покачивающейся повозке, привязанный к деревянному борту. Солнце неимоверно пекло, во рту пересохло, глаза резало, словно в них песка насыпали. Поднявшаяся пыль мешала дышать, забивала ноздри.</p>
<p>
Наир не знал, куда и зачем его везут. Чуть приподнявшись, он огляделся. Вокруг раскинулся унылый пейзаж: скошенные поля, на них то тут, то там собранное в стога сено, изредка виднелись посадки. Правил повозкой возница в широкополой шляпе и сером поношенном плаще, рядом с ним сидел еще один мужик - худой разодетый в белую жреческую рясу, на лице – недельная щетина.</p>