На этот раз черноволосый чародей в темном одеянии не явился со стороны Цитадели. Он был вынужден использовать портал, дабы перенестись из Эсколонии, где ему пришлось столкнуться с отрядом гаргов, разоряющим деревеньки на берегу Фисы.
Ноэл бы справился в одночасье с дюжиной двуногих тварей, с жуткими рылами, как у летучих мышей, и облаченных в кряжистые кожаные латы, если бы банду не возглавлял приземистый и лысоватый некромант, постоянно воскрешающий к жизни своих подопечных. Этот приверженец Темноликой заставил его попотеть, и поработать не только мечом, но и заклинаниями, которые отнимали сил куда больше, чем взмахи клинка. В итоге, и гарги и колдун были повержены, а Ноэл отделался парой сломанных ребер, несколькими кровоточащими порезами, вывихом правого предплечья и глубоким магическим истощением. Ему едва хватило энергии сформировать портал.
Оказавшись в развалинах, он изнуренно повалился на пол, стараясь сохранить последние проблески сознания, дабы запечатать иллюзорные врата. И когда их фиолетовый отблеск погас, чародей, облегченно вздохнув, перевалился на спину, чувствуя, как прохлада камня успокаивающе ласкает кожу, просачиваясь сквозь плотный плащ и гибкие, но прочные доспехи.
В таком положении нашел его Барк. Целитель, войдя в комнатушку с открытой террасой, являющей ошеломительный вид на Вертикальные горы, испуганно застыл на пороге.
- Не волнуйся, я живой, - превозмогая боль, прошептал Ноэл, пытаясь изобразить подобие улыбки. - Но твоя помощь мне бы не помешала.
Травник, откинув капюшон, молниеносно подбежал к распластавшемуся на полу другу, и, опустившись на колени, снял с пояса объемистый кожаный кисет. Он стал в нем лихорадочно копаться, доставая оттуда, то склянки с мазями, то лоскутки ткани, то бутылочки с эликсирами, то разноцветные порошки в круглых пузырьках. На лице целителя застыла печать тревоги.
- Не суетись, - подбодрил его чародей, пытаясь приподняться. Он оперся на здоровую руку, и на этот раз успокаивающая улыбка озарила его бледное лицо, на котором алой полосой пульсировал шрам.
- Не суетись! - пробурчал, негодующе Барк. - Явился покалеченный, вымотанный, с кучей ран, да обвисшей конечностью и дает мне советы, как вести себя!
- Важно, что не в обнимку с Деродой,- усмехнулся маг.
Травник гневно сверкнул глазами и поднес к губам волшебника флакон с розовой мерцающей жидкостью.
- Ноэл, ты вечно попадаешь в какие-то передряги. На твоем теле рубцов больше, чем у всех вместе взятых магов, проживающих в Цитадели. Однажды, Темноликая обратит свой взор на тебя, и тогда ни я, ни Магистры не смогут тебе помочь! - продолжал ворчать травник, внимательно следя, чтобы приятель выпил снадобье до последней капли.
- Однажды, так оно и случится, - кивнул Ноэл, опустошив склянку, - но не раньше, чем того пожелает судьба.
- А тебя забавляют игры со смертью, как я погляжу! Дурень ты, а не чародей, раз добровольно прыгаешь в Сумрачную Бездну!
Ноэл вновь усмехнувшись, покачал головой, чувствуя, как его тело наполняется живительной энергией. Чародей не стремился потерять жизнь, но в отличие от других волшебников, он был не намерен, издали бросаться заклинаниями, дабы одолеть врага. Он предпочитал находиться в гуще сражения, используя и дар, и сталь.
- Перестань меня корить. Лучше расскажи, вернулся ли Карро. И есть ли какие-нибудь известия из Мендарва.
Травник, в данный момент занимающийся осмотром вывихнутого предплечья товарища, брезгливо скривился.
- Сил немного прибавилось? Поднимайся на ноги, - проигнорировав вопрос, приказал он.
Чародей повиновался. Он, с помощью Барка, оторвался от пола, и через секунду стоял, выпрямившись во весь высокий рост и ожидая болевых спазмов, которые последовали после того, как целитель, начал вправлять сустав.
- Ты мне ответишь или нет? - морщась, промолвил Ноэл.
Барк, взглянув на него исподлобья, вновь стал рыться в суме с лекарствами.
- Ворон еще не объявлялся. И новостей с Мендарва нет, но до моих ушей долетели иные слухи. Не знаю, если они представляют для тебя какую-то важность. Снимай доспехи, я обработаю раны.
- Сейчас для меня даже крупицы новостей важны, - произнес Ноэл, сбросив плащ, и неторопливо начав избавляться от амуниции.
Барк, оглядев обнаженный торс чародей, где по груди расплылось внушительное синее пятно, да алели несколько рваных порезов, из которых все еще сочилась кровь, озабоченно цокнул языком и покачал головой.
- Ноэл, Ноэл! Сколько раз тебе говорить, что следует брать с собой в дорогу больше одного комплекта целительных средств. Послушай ты меня, не пришлось бы каждый раз латать тебя, словно роженицу после тройни.
Чародей кивнул, и в его глазах промелькнул озорной блеск. Вернись он из странствий без единой царапины, Барк нашел бы повод, за что его пожурить.
- Я ценю твои напутствия, но тебе известно, что лучше отправляться налегке, когда выполняешь поручения Верховных. Никогда не знаешь, с чем можешь столкнуться на землях Нирбисса. Порой нет времени, чтобы сделать глоток эликсира, а не то, что бы использовать весь набор твоих волшебных снадобий.
Травник вновь покачал головой, ощупывая сломанные ребра. Ни один стон не слетел с губ чародея, хотя боль, пронзившая тело, в любом другом человеке, вырвала бы из легких отчаянный крик.
- Ладно, переломами займусь позже. Сейчас стоит уделить время ранам, - целитель словно беседовал сам с собой.
- Барк, не томи меня. Рассказывай, что за сплетни ты принес, - нетерпеливо проговорил Ноэл. Зеленая жидкость обожгла кровавые увечья, обеззараживая их, уничтожая вредоносные инфекции, бактерии и возможно, остатки яда или кислоты, которым было смазано оружие гаргов.
- Поговаривают, что Яндариуса свалила какая-то неведомая хворь, - безразлично пробормотал травник, просовывая в крючкообразную иглу шелковую нить. Ему придется наложить швы на некоторые порезы. Они были слишком глубоки и вероятно, смогли бы зажить без экстренного вмешательства, если бы Ноэл, хоть единожды, сделал попытку соблюсти постельный режим. Но Барк знал друга. Не пройдет и дня, как этот остолоп помчится на край Большой Земли, дабы вновь спасать прекрасных принцесс от драконов, глупых королей от проклятий и непутевых простолюдинов от набегов гоблинов или кикимор.
Ноэл тяжело вздохнул, покосившись на иглу, и затем задумчиво произнес:
- Никогда не слышал, чтобы эльфов одолевал недуг. Они умирают от старости, ядов или смертельных ранений, но никогда от болезни.
- Ага, - согласился травник, приступив латать первый порез, - поэтому и говорю, что это слухи, а не подлинные сведения. Может, что лихое приключилось с ним, а остроухие не желая распространяться об этом, придумывают байки про недомогания.
Ноэл усмехнулся. Он и сам был частично носителем эльфийской крови, и Барк при каждом удобном случае, прозрачно напоминал ему об этом. Например, затрагивал форму ушей.
- А, кроме того, что они искажают истину, какие попытки они предпринимают, дабы исцелить короля? - чародей еле заметно стиснул зубы, когда Барк, начал обрабатывать вторую рану.
- Слышал, что эльфы разослали гонцов по всему Нирбиссу в поисках мандрагоры. Видать дело совсем плохо, раз им понадобилась эта жуткая трава в таких количествах.
- И естественно, Магистрам об этом известно, но они делают вид, что их это не касается?
- Альвы не сунутся сюда без приглашения. Они прислали запрос Верховным магам, но те проигнорировали его. Они не желают делиться запасами из хранилища Археса. Один мертвый эльф ничто, по сравнению с сотней чародеев, оставшихся без снадобья «Искра жизни».
- Я бы хотел им помочь. Но как?
Травник закончил штопать раны и хмуро взглянул на друга.
- И думать забудь об этом! - гневно отрезал он, словно топор снес голову с плеч. - У тебя и других забот хватает! Нечего лезть в дела Круана! Они, как-нибудь без тебя управятся!
Ноэл, закусив губу, надел чистую рубаху, которую ему передал травник, вытащив ее из дорожного мешка. Затем чародей подошел к стене покрытой ржавой растительностью и осторожно провел пальцами по колючему мху, который с каждым днем все сильнее поедал позолоченное изображение Золотого дракона. Маг почувствовал легкую вибрацию, пробежавшую по коже. Он озадачено отдернул руку.
- Мы не можем бездействовать, когда тьма пробивается едкими ростками через почву Нирбисса, - проговорил он с отчаянием, обращаясь к приятелю.
Барк уже упаковал свои пожитки в суму на поясе и, теперь, стоял посреди комнатушки, держа в руках единственный пузырек с серебристой субстанцией. Он протянул его магу.
- Выпей. Настойка лазаревки, поможет излечить переломы ребер. Не сразу, но завтра к вечеру, они перестанут болеть. А через пару дней и вовсе будут, как новые.
Ноэл, с мрачным лицом взял склянку и, осушив ее одним глотком, вернул травнику. Тот, быстро запрятал пустой флакон в кисет и пожал плечами.
- Мы сами по себе. И служим этому миру лишь тогда, когда требуется. Но если Магистры решили, что эльфы в силах справиться без нашей помощи, значит так тому быть. К тому же, до меня донеслись слухи, что мандрагору можно закупить в Пазедоте. Даже в Мендарве есть места, где произрастает это растение.
Чародей покачал головой, и стал облачаться в доспехи.
- Ни к троллям, ни к людям эльфы не сунутся.
- Значит, отыщут в другом месте. Нирбисс велик, никогда не ведаешь, где тебя поджидает удача.
- Все это происки демонов, - проворчал Ноэл.
- Ну, если ты пожелаешь, - замялся целитель,- то я могу вновь отправиться в Мендарв, и приложить все усилия, чтобы достать эту травку.
- Нет, - резко проговорил маг, - Я не стану рисковать тобой, вызывая подозрение Эуриона или прочих Магистров. И тем более, не хочу, чтобы ты находился в Мендарве, где люди, только и ждут, как вздернуть или сжечь очередного чародея. Приезд заморского купца раз в год это допустимо. Но если ты зачистишь, то у тамошних церковников и пограничников могут возникнуть вопросы.
Барк развел руками.
- Тогда дискуссия на тему эльфов окончена.
Чародей накинул плащ и поднял с пола огромные мечи, запрятанные в ножнах.
- Нужно дождаться возвращения Карро, а потом, я решу, как помочь Яндариусу, - твердо промолвил он.
Барк неодобрительно фыркнул, но промолчал. Волшебник пристально оглядел стены и узорчатый пол помещения, затем обратился к травнику.
- Тебе не кажется, что в прошлый раз мха здесь было куда меньше?
Целитель огляделся, запустив пятерню в засаленные вьющиеся волосы. Действительно, ржавый наст покрыл почти все стены и пол. Мох под ногами неприятно хрустел, словно яичная скорлупа. Барк был травником и знал, что медная растительность произрастает везде, где скапливается влажность. Ничего необычного в этом не было. Только, пожалуй, скорость, с которой рос этот мох. Но и этому находилось объяснение. Руины возвышались подле Вертикальных гор, где частенько собирались грозовые тучи. Воды и испарений в этих таинственных краях было предостаточно. И вероятно, спешный рост был вызван именно этим фактором.
- Это проделки сырости - уверено произнес он.
Но от Ноэла не ускользнуло легкое напряжение в голосе целителя. Барк, несмотря на свое чародейское обучение, всегда предпочитал основывать свои доводы на научных фактах. А когда не находил объяснения происходящему, то начинал беспокоиться о том, что его ждут впереди весьма неприятные открытия.
- Сырость? Ты в этом уверен?
Барк махнул рукой на приятеля и, накинув капюшон да водрузив на плечо дорожный мешок, направился к темному туннелю.
- Идем, Ноэл! В следующий раз, мы начнем выискивать таинства в этом месте, и если пожелаешь, можем откопать останки Кхаа Лаура. Правда, я сомневаюсь, что его кости покоятся именно здесь.
Чародей рассмеялся, еще раз осмотрел комнатушку, затем скользнул взглядом по Вертикальным горам, пики которых, как и прежде были укрыты облаками, и последовал за травником, вслушиваясь в хруст мха под тяжестью своих сапог.
Ребекка уже несколько часов блуждала по лесу, высматривая то редкие грибные россыпи, то ягодные поляны. Неоднократно, ей приходилось перебираться через глубокие овраги, по поваленным стволам. Однажды, ей даже пришлось пройти с десяток метров по упавшему дубу, словно по мосту. Она затаив дыхание, осторожно ступала по деревянной поверхности, не единожды ни взглянув вниз. Девочка так увлеклась поисками, что не заметила, как янтарный ковер на земле поредел, уступив место хвойным иглам и жесткой темно-зеленой траве.
В ветвях послышались трели иволги, походившие на звуки свирели. Вскоре, к желтоперой подруге присоединился мелодичный цокот зарянки. Дивная мелодия разнеслась по лесу, и через некоторое время окрестности наполнились щебетом множества птиц.
Златовласка улыбалась, глядя под ноги и наслаждаясь музыкой чащобы. С каждым шагом девушку окутывала пелена волшебной атмосферы, а Дубрава видоизменялась, подобно картине, создаваемой невидимым живописцем.
Все чаще, среди дубов, стали попадаться гигантские мохнатые сосны, чьи массивные стволы были увиты цепким плющом. Рядом с хвойными исполинами соседствовали, широко раскинув кроны тополя, а старые ясени, с изумрудной листвой, тихо покачивали ветвями в такт пению невесомого ветра.
Немного погодя, желтый ковер под ногами совсем исчез, сдавшись под натиском лужаек малахитового папоротника да поросли сердцевидного клевера. Кусты жасмина сменились цветущим розовым олеандром, и кое-где, землю покрыл плаун и хвощ. Вместе с янтарным нарядом испарились и следы бурелома. Эту часть леса ураган не затронул, опасаясь встретиться с силой, витающей здесь.
Высоко в ветвях раздался пронзительный крик какой-то пичуги. Ребекка вздрогнула и оторвала взгляд от земли. Мимо нее, громко хлопая крыльями, пронеслась огромная птица с ярким синим оперением. Птаха нырнула в густую зеленную листву клена и, усевшись на ветвь, заголосила, подобно флейте менестреля.
Златовласка оторопела, разглядывая окруживший ее лес. Место было незнакомым. Никогда раньше девочка не уходила так далеко в дебри Дубравы.
Дыхание перехватило, Ребекку бросило в жар. Чащоба была абсолютно зеленой. Кисти осени не коснулись ее. Не единого багряного или янтарного листка, ни одной пожухлой травинки. И воздух. Воздух здесь был по-весеннему теплым.
При долгой ходьбе, девочка не замечала этого, но сейчас. Она узрела и пестрый ковер цветов, благоухающих подобно клумбам королевского сада, и разнообразие исполинских древ и густых кустарников, покрытых пестрыми бутонами. По стволу кривой сосны пробежала черная белка, вереща во весь голос. В глубине леса послышался ответный писк. Огромные рубиновые бабочки кружились над цветами олеандровых зарослей, резвясь в удивительном танце. Птицы испускали трели, заглушая шелест листвы, обласканной ветром.
Лукошко выпало из рук златовласки и содержимое высыпалось на сочную зеленую траву. Девочка застыла, открыв рот от удивления, и в тоже время, в ее душу стала заползать тревога. Если бы она не была уверена в том, что не пересекала стену, то могла бы предположить - она уже не в Мендарве. Но сложно было не углядеть высокую трехметровую каменную ограду. Да и дозорную тропу невозможно было пересечь незаметно. Наверняка ее бы окрикнули и остановили караульные.
Неожиданно, словно ворча, позади Ребекки заскрипели деревья, и послышались подозрительные шорохи.
«Тролль! Он все же преследует меня» пронеслось в голове у девчушки, и она резко обернулась.
Но к ее огромному облегчению, мохнатого карлика она не увидела. Из высокой травы, негодующе фыркая, выбежала ежиха. Следом за ней семенил выводок детенышей. Животные прошли мимо златовласки, совершенно не обращая внимания на нее, и скрылись в зарослях папоротника.
Солнце напоминало о приближение заката. Поволока сумерек стала охватывать землю, нежно обнимая растения. Тени удлинились, создавая невиданный узор на лесном ковре. Ребекка постаралась унять беспокойство, заставившее ее сердце трепетать, и решила, что следует прекратить блуждать по Дубраве и вернуться домой, пусть и с полупустой корзиной. Златовласка присела на корточки и стала собирать в лукошко рассыпанные по траве грибы да ягоды. Окончив сбор, она поднялась на ноги и взглянула на тропу, ведущую обратно, к дому.