— Отец, наконец-то Вы вернулись. — Обратился к нему вампир с черными, собранными в хвост волосами.
— Вы должны были прибыть два дня назад, мы очень беспокоились. — Хмурясь, сказал другой. Эти двое были схожи между собой, разве что у второго: каштановые волосы острижены до плеч и торчат в разные стороны, как ветки елки.
Ингрид похлопал вампиров по плечам:
— Вайорель, Маркус, мои сыновья, я рад вас видеть, — он обнял их — Храфн, представляю тебе старших принцев — «Первый, обязан тебе жизнью».
Чародей кивнул в знак приветствия и коснулся поводьев лошади, на которой восседала Эвика. Внимательно оглядел двух вампиров и понял, что они уже давно прошли обряд крови:
— А это моя дочь — Эвика.
Девушка сняла капюшон с головы и оба вампира резко втянули воздух, в их глазах плескалась жажда, но они умело ее сдерживали и учтиво склонили головы. Атмосфера накалилась, Храфн чувствовал голодное напряжение в душах воинов.
«Прошу прощения за это. Во время моего отсутствия им запрещалось покидать стены замка и тем самым охотиться и питаться»
— Думаю, нам стоит оставить прочие церемонии до лучших времен, все устали и нуждаются в некотором отдыхе — сказал Ингрид, и воины двинулись за ним. Вайорель и Маркус проводили взглядом удаляющуюся Эвику и, не говоря ни слова, поспешили за отцом.
Замок вампиров располагался на возвышении, окруженный с одной стороны обрывом, а с другой густым лесом. По утрам и ночам, вампиры нагоняли туман, поэтому замок был погружен в воздушную пелену, словно паря над землей и скалами. Из облаков виднелось множество высоких башен, до бойниц и окон которых казалось, невозможно добраться без крыльев. Крепкие, неразрушаемые ни одними чарами стены, украшенные острыми парапетами и статуями горгулий. Архитектурные изыски внутренних дворов и галерей. Вампиры не скупились на богатые убранства комнат и залов.
Гостей тут же проводили в правое крыло замка, разместив с большим уютом и комфортом.
Впервые за долгое время, Эвика смогла принять горячую ванну. Лежа по шею в кристально чистой воде с лепестками роз, она сосредоточилась на том, чтобы не уснуть. В камине жарко горел огонь, постепенно согревая всю комнату. Вампирам не бывает холодно, поэтому огонь зажгли только в этой части замка.
Никто не помогал девушке помыть голову или облачиться в ночную сорочку, она привыкла все делать сама и даже во Флоренции, живя в богатом доме со слугами, мало кому из служанок позволяла прикасаться к себе. Оставив свечу зажженной, она опустилась на мягкую подушку, аромат трав и свежего постельного белья усыплял не хуже горячей воды и уже через мгновение она крепко спала.
Ни на следующее утро, ни вечером, ни даже через день Эвика не проснулась, но осмотр лекаря-вампира быстро успокоил чародея:
— В ней почти не осталось сил, она потратила всю себя на защиту, удивительно как смогла добраться сюда — за лекарем стояли Ингрид со старшими сыновьями, вид у всех был озадаченный. Они то могли пополнить свои силы испив крови, а что оставалось делать с девушкой…
— Скоро ли она очнется? — Храфн нежно погладил холодную руку дочери.
— Трудно сказать, пока полностью не восстановится, вы видите, чего ей это стоило — потянул за рукав ночнушки, обнажив запястья до локтей: на нежной коже были багровые синяки и глубокие порезы, тоже самое оказалось и на плечах.
Чародей едва сдержал крик боли, «Она никогда ни о чем таком не говорила, ни единой жалобы и все ради моего спокойствия, терпела, носила в себе эту боль».
— Даже лечебные мази не смогут это исправить — он приподнял голову девушки и влил ей в рот какую-то жидкость. Прозрачные струйки потекли по горлу — Это не даст ей умереть от истощения пока она будет спать. Время лечит, остается только ждать.
Когда они все покидали спальню, Ингрид заметил странный блеск в глазах старшего сына.
День ото дня, Храфн стал замечать улучшения в состоянии дочери, некоторые синяки проходили, порезы затягивались, оставляя после себя едва заметные полосы, если бы он знал то, что знала Эвика…
«Тепло и уютно, совсем не хочется открывать глаза» что-то нежное коснулось ее щеки, убрав прядь волосы за ухо, пахнет розами «Но откуда розы в такое время года…» ей все же пришлось приоткрыть глаза, в кресле рядом с кроватью сидел вампир. В одной руке он держал книгу, между страниц которой был заложен кремовый бутон розы, а пальцами другой накручивал прядь своих длинных черных волос на палец «Вайорель…» свет померк.
В следующий раз, она провела в сознание чуть больше минуты. Он снова был в комнате, но не рядом, а у камина, подбрасывая новые поленья в огонь: мирный треск, объятого пламенем дерева, запах еловых веток и шум зимней вьюги за окном «Вайорель…»
Что-то давило на грудь и Эвика нехотя открыла глаза, увидев в миллиметре от своего лица Его…
Аметистового цвета глаза смотрели в ее бирюзовые с таким спокойствием, словно все что происходило было чем-то само собой разумеющимся и его рука на ее талии и эта появившаяся полуулыбка на тонких мужских губах. Их длинные волосы смешались, превратившись в одну черную волну. Вайорель помог ей приподняться, поудобнее устроив на подушках и дал выпить воды.
— Давно ты приходишь? — тихо спросила Эвика.
Вампир взял ее за запястья и после тщательного осмотра ответил:
— Нужно было сделать это еще раньше. Синяки и раны быстро проходят, остались только на животе и бедрах.
Если бы она могла краснеть, то была бы как те алые розы, что стояли в вазе на подоконнике. Ее бросило в жар и перед глазами все поплыло.
— Не волнуйся, мне было необходимо понять насколько сильно ты пострадала. Лекарь показал нам только твои руки и плечи — успокоил ее, убрав волосы с лица и промокнув горячий лоб холодным полотенцем.
— Спасибо… — едва слышно сказала Эвика погрузившись в забытье.
В комнату бесшумно вошел Ингрид, он давно подозревал старшего сына в его ночных вылазках в эту часть замка:
— Как она? — провел рукой над телом девушки, в ее ауре все еще были бреши, да и цветом она напоминала серую тряпку, вместо того чтобы светиться чистой энергией. — Ты хорошо потрудился, впрочем, чего еще ждать от принца.
Годы непрерывного бегства от Максимилиана сказались на состоянии Эвики самым худшим образом, сначала она приходила в сознание всего на несколько минут, затем чуть дольше и каждый раз пробуждаясь, рядом был Вайорель. Как он делился с ней своей силой, она не знала, но почему-то его прикосновения всегда были такими нежными и приятными…
Однажды вечером, он застал ее принимающей ванную, но лишь на мгновение приоткрыв дверь и через образовавшуюся щель увидел, как по женской спине, округлым бедрам с длинных волос стекает вода. Постанывая от боли, она медленно ступила на коврик и обернулась полотенцем. Дрожащей рукой взяла с зеркального столика гребень и хотела было расчесать волосы, но едва не упала на пол, если бы не Вайорель. Подхватив ее за талию одной рукой, другой подобрал с пола гребень:
— Нужно было попросить служанку, а не делать все самой. Ты все еще очень слаба — строго сказал он, гневно сверкая глазами. От влажной кожи пахло свежими яблоками и это на миг затуманило его разум, заставив ощутить жажду крови, он уже готов был попробовать ее шею на вкус, когда почувствовал тонкие холодные пальцы на своей щеке.
— От старых привычек трудно избавиться — хрипло сказала Эвика, слабо улыбаясь — Как и тебе…
Клыки громко клацнули и Вайорель положил ее на кровать, укрыв одеялом. Пододвинув кресло, принялся сам расчесывать мокрые волосы, пока те совсем не высохли.
Ей снился сон, как она босиком бежала через лес, а за ней кто-то гнался. Страх заставлял не останавливаться, сердце отбивало гулкий стук в ушах, а она все бежала… под ногами хрустели и ломались сухие ветки деревьев, шелестела листва и вот из-за высоких сосен показался двухэтажный дом. На застекленном крыльце сидела девочка-подросток с длинными, как снег, белыми волосами, один глаз изумрудный, другой словно кусочек льда. По земле потянуло холодным туманом, а девочка уже стояла перед ней, держа за руку. Губы ее шевелились, но Эвика не могла понять что та говорит, пока не ощутила как маленькие ногти незнакомки впиваются в ее запястье, как пульсирует вена и течет кровь «Больно…»
Эвика открыла глаза и застонала от боли, сердце колотилось, она со страхом смотрела в лицо Вайореля, окровавленные губы, острые клыки и ее надкушенное как спелое яблоко запястье.
— Прости… я не удержался — лизнул крохотные ранки на белоснежной коже и те быстро затянулись.
Чародейка хотела ударить его, но он аккуратно перехватил ее руку и привлек к себе. Эвике хватило всего мига чтобы понять в каком плачевном состоянии находится ее магическая сила, она абсолютно опустошена. Столько лет бегства от Максимилиана, никакой простой жизни, одна сплошная жертвенность. Слабость породила жалость к самой себе, воспоминания о смерти матери, боль утраты прежней жизни до сих пор запечатанные, вырвались заставив Эвику пронзительно закричать, так что стекла в спальне задрожали. Находись рядом с ней простой человек, он мог оглохнуть на всю жизнь, но вампир только крепче сжал ее в своих объятьях. Трясущуюся от неудержимых слез, скулящую, в таком виде ее впервые увидел ворвавшийся в спальню Храфн. Эта картина заставила чародея схватиться за сердце, так болезненно оно сжалось. Ингрид стоял рядом, положив руку на плечо друга.
«Оставь их. Она должна выплакаться как следует»
Храфн закрыл лицо руками и покинул комнату. Ингрид скрыл довольную улыбку, внимательно посмотрев на старшего сына, но принц словно и не замечал никого, нежно гладя Эвику по голове.
— Впервые за долгое время чувствую себя отдохнувшей. — Чародейка бродила по замку, ощущая покой каждой частичкой своего восстановленного тела.
Уже месяц как она совершала длительные прогулки, оправившись от всех ран и восстановив ауру. Но по-прежнему старалась не пользоваться магической силой.
Выйдя в небольшой дворик с парой скамеек и фонтаном, в котором слабо плескалась вода, заливая серую фигуру ворона, девушка встала у широкой арки из которой открывался вид на изумрудный лес. Внизу была пропасть и, если бы Эвика захотела туда упасть, стоило сделать лишь шаг. Держась рукой за стену, она подняла ногу и… Чьи-то сильные руки сжали ее талию:
— Не стоит приближаться к краю, иначе ветер может смахнуть тебя отсюда как перышко.
Она медленно обернулась в объятьях. Вайорель с прищуром смотрел на нее, его черные волосы развевались на ветру. Из-под кожаной куртки выбилась рубаха, обнажив кусочек безволосой груди, а в ухе покачивалась серьга в виде капли рубина.
— Не ждала твоего возвращения так скоро — погладила меховой воротник и коснулась губами открытой шеи, заставив вампира вздрогнуть, а затем блаженно закрыть глаза, запустив руку в иссиня-черные волосы Эвики, которые словно холодный шелк он пропустил сквозь пальцы.
— Сегодня убили еще несколько джокеров, но не на нашей территории, а ближе к горам. Не первый раз они рыщут в тех местах…
— Максимилиан хочет избавиться не только от людей, но и вампиров. Сейчас, пока он не нашел меня с отцом, у него есть другие заботы. — Стала накручивать прядь волос на палец, но они стояли так близко что было непонятно чьи именно волосы.
— Сегодня в лесу будет гулянье. Соберутся вампиры с разных мест, я хотел бы послушать как ты поешь.
Эвика усмехнулась и покачала головой:
— Ваши женщины поют не хуже, к чему мне отнимать у них твое внимание.
Вайорель сжал ее плечи и заглянул в бирюзовые глаза:
— Мое внимание уже давно сосредоточено на тебе одной.
— Ты принц, а я…
— Тоже принцесса, не забывай кто твой отец. Он хоть и сбежал, но не из простой семьи и лучшей невесты для меня не существует. — Шум фонтана заглушил звук легких, удаляющихся шагов, но Вайорель не придал этому значения. За ними не впервой подглядывали разные слуги и придворные.
Ингрид был только рад такому союзу, а Храфн готов принять любое решение дочери. Иметь в зятьях вампира получше чем простого смертного, который не сможет ее защитить. О свадьбе никто не упоминал, но вечернее торжество говорило само за себя, на котором по древнему обряду вампиров, обрученные должны были испить кровь друг друга.
К торжеству, в лесу разожгли высокие костры, разместив рядом с ними шатры, где гостям подавали зачарованные Храфном напитки из смеси вина и животной крови с пряным вкусом. Церемония должна была проходить на деревянном настиле, который установили на реке. В разгар веселья, когда вампирши прыгали через костер, напевая древние песни о богах и героях, другие стучали в барабаны, играли на музыкальных инструментах.
Расправив складки изумрудного платья, которое Ингрид лично преподнес ей в качестве подарка, Эвика посмотрела на настил, где стояли Ингрид и Вайорель.
Подводя дочь к вампирам, Храфн попробовал заглянуть в будущее, но ничего не увидел «Возможно время еще не пришло…» однако слова Смерти никогда не покидали его «Все те, кто будет помогать мне — умрут».
Эвика встала напротив Вайореля, взявшись за руки. Барабаны стали отбивать медленный ритм, заиграли флейты и одна из старших вампирш запела спокойную песню.
— Согласен ли ты Вайорель — принц рода Древних вампиров вручить свою жизнь и душу в руки чародейки Эвики, носительницы древней магии. Быть ей верным супругом и отцом будущих наследников. Быть единым целым с ней. — Ингрид зачитал слова клятвы и взял протянутый Храфном кинжал.
— Согласен — жадно смотря в глаза Эвики ответил вампир.
— Согласна ли ты, чародейка Эвика, носительница древней магии вручить свою жизнь и душу в руки Вайореля — принца рода Древних вампиров. Быть ему верной супругой и матерью будущих наследников. Быть единым целым с ним.
— Согласна. — Они вытянули свои запястья вперед, чтобы Ингрид сделал два одинаковых пореза. Когда кровь закапала на настил, Вайорел прижал Эвику к своей груди и коснулся губами ее запястья, сделав несколько глотков. Девушка сделала тоже самое, облизнув губы, а затем поцеловав мужа.
— Союз заключен! — вампиры одобрительно захлопали.
Храфн хотел было перевязать руку дочери, но Вайорель опередил его, облизнув рану, та вмиг затянулась.
— Теперь это его забота — усмехнулся Ингрид похлопав чародея по плечу.
Эвика не захотела остаться на гулянья и петь для всех, Вайорель не настаивал, а вот некоторые гости смело решили попросить об этом, к чародейке даже подбежала молоденькая вампирша. Непринужденно схватив девушку за запястье, она уставилась на нее широко раскрытыми глазами и стала жалобно просить спеть, но Эвика вежливо отклонила просьбу, ощутив как запястью больно и ногти вампирши оставили там новые порезы.
Когда пара удалилась в замок, Ингрид с Храфном стояли у реки с кубками в руках:
— А ты морочил мне голову. Выбрала! Да еще именно того, кого ты спас от смерти. Считай сам избрал себе зятя — усмехаясь сказал вампир.
— От судьбы не уйдешь — пожал плечами чародей, если бы не беспокойство о будущем, быть может он мог искренне порадоваться за дочь, но грустные мысли ни на минуту не покидали его, преследуя словно страх мыши, которую вот вот поймает кот.
Поднимаясь по ступенькам в свою спальню, Эвика почувствовала как на нее навалилась болезненная тяжесть. Шедший впереди Вайорель стал размытым, а грудь болезненно сжало. Перед глазами возник образ этого замка, только охваченного огнем, множество дьявольских улыбок, черная кровь, ее собственные руки в ней, а на земле валяются куски вампирских тел.
— Эвика! — крик и ее затрясли. Очнулась она лежа на ступенях, в висках болезненно пульсировало, во рту железный привкус крови, а щека отчего-то мокрая. Коснувшись, увидела на ладони что-то бурое… «Кровь?!»
— Что случилось? — поддерживаемая надежными руками встала и уткнулась в его грудь.
— Ты ни с того ни с сего потеряла сознание…
— У меня было видение — поморщилась и взглянула на свое запястье, несколько порезов увеличились и закровоточили, а кожу вокруг словно обожгли огнем. Вайорель тут же увидел раны и схватил руку, принюхавшись злобно зарычал. Таким Эвика его никогда не видела, он был в гневе. Быстро подняв ее с пола, помчался в спальню и уложив жену на кровать, припал к запястью. Не успев опомниться, Эвика поморщилась, вампир большими глотками пил ее кровь и пил так долго что она потеряла сознание.