– И ты говоришь, что никто и никогда не видел Покровителей? – я никак не мог понять, почему целая система подчинена тому, чтобы подчищать за теми, существование кого никто даже не может подтвердить.
– Покровители редко высовывают свой нос, – прояснил Эрнест. – А даже если они и решатся показаться, об этом никто не узнает, потому что едва ли кто сможет отличить представителя Покровителя от самого Покровителя, хотя бы по той причине, что никто не знает, как они выглядят.
– То есть ты не исключаешь, что среди сидящих в синем секторе могут быть не только представители, но и сами Покровители?
– Не исключаю, – Эрнест посмотрел на синий сектор.
– Какие дела могут быть у Покровителей на нулевом уровне? – я не унимался.
– У тебя же остались жена и дети там внизу? – вопросом на вопрос ответил мне Эрнест.
– Жена, – конкретизировал я.
– Как и у нас, у Покровителей тоже есть те, за кем им надо присматривать, но в отличие от тебя и меня, у них есть на это полномочия, – Эрнест развел руками. – Взять покровительство можно только до того момента, когда душа достигнет нулевого уровня. Покровители, как правило, знакомятся с лотами, которые будут выставлены на торги, потому что их всегда интересует какой-либо конкретный лот. В аукционе они принимают участие только для того, чтобы увидеть, кто будет сражаться в битве за данный лот. Покровительство они даруют либо по итогам промежуточных соревнований и работы в тренировочном лагере, помогая одержать победу в итоговом состязании, либо по результатам всех соревнований.
Ведущий аукциона, наконец, полностью представил лот и назначил начальную ставку:
– Начальная ставка – семьдесят девять привилегий! Шаг аукциона – четыре привилегии. Победителями будут признаны две души, назначившие наименьшие ставки.
– Привилегии? Что это такое? – я не знал, что я ожидал услышать в качестве начальной ставки, но это были точно не привилегии.
– В этом лоте одержать гарантированную победу в соревнованиях возможно лишь обладая запасом из семидесяти девяти привилегий. Это аукцион на понижение. С шагом в четыре. Это значит, что каждый, кто хочет сражаться за данную судьбу, должен предлагать понижающие ставки, при этом одновременно уменьшая свои шансы на победу, – шептал Эрнест. – Здесь как нигде в другом месте нужно рационально подходить к ставкам. Душа уже, безусловно, сама может принимать решение. Но ее Наставник должен следить за ставками с учетом индивидуального состава молекулы души: кто-то сможет выиграть состязание, обладая нулем привилегий, кто-то сможет победить, вовсе обладая санкциями, а кто-то, даже используя все данные ему привилегии, не сможет одержать победу.
– Ты сказал «санкции»?
– В аукционе есть не только привилегии, ты можешь понижать начальную ставку до тех пор, пока привилегии не станут санкциями. Это произойдет, как только ставки упадут ниже нуля, – быстро пробормотал Эрнест, как будто эта информация вовсе не имела никакого значения. – Хотя регламентом аукциона и предусмотрена подобная возможность, подобных прецедентов никогда не было. Выиграть соревнование и без того сложно – никто не будет лишать себя привилегий. Ведь они дают право на ошибки, подсказки, а санкции усложняют процесс прохождения соревнования, лишая тебя всяческих преимуществ.
– Лот реализован. Ставка 67 против ставки 63! – заявил ведущий аукциона, торги завершились ударом неведомого звука. – Следующий лот…
Я уже не слушал, что говорил ведущий, когда увидел, как с зеленого сектора стали удаляться четверо.
– После того, как объявляются победители торгов, они сразу же приступают к подготовке к соревнованиям, которая, как я уже говорил, проходит на этом же уровне, в тренировочном городке, простирающимся на сотни миль, – Эрнест показал мне, что нам пора идти. – Туда мы с тобой и отправимся.
Пока мы пробирались к выходу, я продолжал осматриваться. Мое внимание не переставал привлекать синий сектор – единственный, в котором было трудно разглядеть присутствующих. Наконец, оказавшись у выхода, я услышал, как только что объявленный лот сняли с торгов.
– Наверняка, постарались Покровители, – Эрнест предвкушал, что я задам этот вопрос, поэтому ответил на него сразу.
– Получается, что на аукционе ты лишь получаешь право на участие в состязании за судьбу, а в самом состязании определяется конечный победитель?
– Именно так, – мой Куратор подошел к небольшому столу, на котором лежала толстая книга. Она состояла, наверное, примерно из четырехсот листов.
– Это утвержденный список лотов на ближайшие два часа, – она открыл ее на середине. – Можешь полистать. Лоты здесь представлены по разделам, чтобы сэкономить время, которого в Юрисдикции небес не хватает так же, как и в земном мире.
– В следующий раз, – я отмахнулся. – Я хочу поскорее в тренировочный городок.
– Как скажешь, Патрик, – Эрнесту, видимо, самому не терпелось поскорее там оказаться.
* * *
Тренировочный городок скорее напоминал тренировочный мегаполис. Меня буквально зажимало со всех сторон. Я, почти отвыкший от шума большого города, сходил с ума от жуткого гула вокруг.
– Здесь шумновато, не находишь?! – выкрикнул Эрнест.
– Чему здесь обучаются?! – меня было еле слышно, поэтому мне тоже ничего не оставалось, как кричать.
– Здесь развивают качества, которые заложены в молекуле души. Сила воли, сообразительность, незаурядность ума, скорость мышления, твердость характера, – перечислял Эрнест, указывая на таблички, висящие над каждым из закрытых залов. – Все это свойства души и характера! На нулевом уровне можно натренировать все что угодно, если натренирована душа!
– Но как тренировать душу без тела?! – я недоумевал.
– Обстоятельствами! – Эрнест, как обычно, не растерялся. – Здесь задают начальные условия, создают искусственные обстоятельства или усиливают влияние естественных. А затем сталкивают неопытную душу с невозможным и маловероятным, показывая, к какому решению она должна прийти.
– К примеру? – спросил я.
– Для тренировки сообразительности и незаурядности ума, перед душой ставят задачу добраться до восьмого уровня, до которого добраться, как ты уже знаешь, не представляется возможным, – усмехнулся Эрнест.
– И в чем же тогда смысл соревнования?
– Смысл в том, чтобы увидеть, какие средства выберут души к достижению поставленной цели, как быстро сдадутся и как будут вести себя, когда поймут, что цель все-таки недостижима, – Эрнест повернул налево, где была огромная очередь. Он подошел к входу и, показав свой пропуск, прошел вне этой очереди. Оказавшись внутри большого зала, в котором шла какая-то лекция, мы заняли место в последнем ряду с краю.
– Здесь проводятся теоретические и практические занятия по манипулированию и овладению навыками использования Вселенского знания, – прошептал Эрнест. – Если ты помнишь, в каждую молекулу души заключают определенную его долю. И доступ к нему крайне непостоянный. Здесь души обучаются быстро вытаскивать из себя ту часть Вселенского знания, которая в них заключена, и подключаться к источнику Всеобщего, а не личного Вселенского знания. Как правило, души, достигая нулевого уровня, эти знания в большинстве своем утрачивают. Но те, кто не спит на этих лекциях, оказавшись на нулевом уровне, обязательно рано или поздно заинтересуются имеющимися в мире техниками подключения к Всеобщему Вселенскому знанию.
– Техники? – переспросил я.
– Да, – кивнул Эрнест. – На самом деле их не так мало, как нам кажется. Но самая действенная из мне известных – это медитация. Только она позволяет очистить сознание. А для того, чтобы получить самую кроху Вселенского знания, нужно высвободить разум. Поэтому зачастую у людей, практикующих качественную медитацию, меняется и расширяется сознание, появляются новые знания. А если знания и не появляются сами по себе, то людям становится легче их усваивать.
– А я думал, что медитация помогает лишь расслабиться.
– Освоение Вселенских истин – это побочный эффект медитации, – пояснил мне Эрнест.
– Это единственная техника?
– Нет, но самая основная, использование любых других без этой ни к чему не приведет. Вселенское знание поселяется только там, где для него достаточно места. Чем больше человек высвобождает свой разум, тем больше вероятность получения Вселенского знания и тем больше доля, которая будет ему доступна. Зачастую люди не способны усваивать знания просто потому, что для них нет места.
– То есть, чтобы получить новые знания, нужно избавиться от старых, – я усмехнулся.
– Иногда именно так, – подтвердил мне мой Куратор.
* * *
– В этих трех залах обучают использованию так называемого Триединства компасов, – объяснял Эрнест, пока мы проходили по забитому душами холлу.
– Триединству чего? – я протиснулся сквозь толпу душ, которая обручем обвила центр зала.
– Триединство компасов, – повторил Эрнест чуть тише, когда услышал, как зашипел один из коллег, которому пришлась не по душе наша с ним болтовня.
Я не понимал, куда все смотрят до тех пор, пока не увидел, что на полу начертана огромная схема, запутанно-сложная с бесконечным множеством геометрических фигур, символов и цифр.
– Это динамическая схема Триединства компасов, – Эрнест шептал мне на ухо. – Символы на ней имеют свойство меняться, но только в двух единственных случаях.
– Я ничего не понимаю, что за Триединство компасов? – я возмутился неслаженному рассказу Эрнеста.
– Пойдем поднимемся выше, с балкона вид лучше, – он взмыл в воздух, подзабыв, что я еще не совсем овладел подобными навыками. Мне же пришлось воспользоваться лестницей.
Сверху вид был и вправду значительно лучше. Я бы сказал, он буквально меня завораживал.
– Это своеобразная система координат, – Эрнест позволил себе выражаться немного громче. – Триединство образуют три компаса: личный компас души, который будет определен отведенной ей судьбой по итогам соревнования. Второй элемент – компас системы взаимосвязанных душ. Последним, менее динамическим, но самым главным в Триединстве является компас Мироздания, который определяется также картой его судьбы.
Я внимательно слушал и до того, как услышал, что является третьим элементом, я думал, что все понимаю.
– Судьба Мироздания? – переспросил я.
– Ты не первый, кто так удивляется, услышав это словосочетание, – Эрнесту, видимо, не раз приходилось объяснять.
– Мирозданий – бесконечное множество, как утверждает теория Марселя – одного из исследователей Юрисдикции небес, – Эрнест сделал паузу. – Каждому из них отводится своя собственная судьба. Оно развивается по своему индивидуальному плану. В Юрисдикции небес лишь единицам известна карта нашего Мироздания.
– А что это? – кивнул я головой, показав на центр зала.
– Это первый компас единично взятой души, – Эрнест показал пальцем, видишь точку в системе координат, это и есть душа. Символами компаса отмечены этапы ее жизни. Систему координат образует множество осей – линий судьбы. Они похожи на те, что у нас на руках. Буквы имени, дата и час рождения, даже номер дома и сотового телефона – они определяют график, который образуют линии судьбы.
– Нумерология, – я усмехнулся.
– Верно подмечено! – Эрнест щелкнул пальцами и перед нами на стене появилась проекция того самого компаса, что был в центре зала. – Смотри!
Он снова указал на красную точку.
– Это наша душа. Вот ее место положения на оси координат, сформированной линиями ее судьбы. Построим проекции на оси координат.
Он небрежно провел пальцем, набросав достаточно ровные линии.
– Проекции на линии жизни, судьбы, здоровья, разума, сердца и случайные линии, – Эрнест щелкнул пальцем, увидев, что проекция попала точно в точку символа перевернутого треугольника на линии разума, и рядом появилась расшифровка символов, которую он также листал, пока не нашел перевернутый треугольник. – Перевернутый треугольник – серьезная травма головы.
– Что это значит? – я пытался уловить ход мысли Эрнеста, но тот объяснял слишком быстро.
– Это значит, что у нашей души некоторого рода проблемы со здоровьем. Видишь знаки на линии разума и здоровья? А если посмотреть проекции на случайные линии судьбы – то можно увидеть, что это следствие столкновения с другим человеком, скорее всего драка – трезубец обычно обозначает это.
Эрнест еще раз полистал словарь символов, чтобы убедиться, что он прав.
– Да, драка, – он закрыл словарь взмахом руки. – А теперь построим проекции в трехмерной системе координат с осями времени и пространства.
Очередным легким маневром руки он наложил одну систему на другую и построил проекции на оси абсцисс и ординат.
– А вот и наши волшебные числа, восемь, семнадцать, девять, – Эрнест развел руками. – Понимаешь?
– Нет!
– Драка случилась восьмого сентября в семнадцать часов на Грин Стрит, 9. Последние цифры позвонившего ему накануне телефона 8179.
Я скуксился.
– Магия чисел чрезвычайно сложна, овладеть ей на нулевом уровне практически невозможно, но кто-то рано или поздно сумеет это сделать. И получив эту часть Вселенского знания, человек будет способен управлять всем миром, – Эрнест расхохотался. – А теперь чтобы ты понял смысл Триединства компасов, пройдем во второй зал.
* * *
– А вот и компас взаимосвязанных душ! Впечатляет, не правда ли?
– Сказать, что впечатляет, на самом деле все равно, что промолчать, – я не мог скрыть своего удивления. – Эти красные точки, это все взаимосвязанные души?
– Да, – Эрнест скрестил руки на груди.
– Сколько их здесь? – спросил я.
– Более семнадцати тысяч, – уточнил он. – Обычно бывает больше.
– Семнадцать тысяч? – переспросил я.
– Более семнадцати тысяч, – еще раз повторился Эрнест. – Этот молодой человек изменил жизни более семнадцати тысяч человек или еще изменит.
– Чем же он занимается, черт возьми? Врач? Ученый? – я не унимался.
– Продавец в книжном магазине, – ответил Эрнест. – Не переживай, в твоем компасе взаимосвязанных душ куда больше.
– Сколько же? – спросил я, наблюдая за тем, как на чрезвычайно сложном графике меняли свое местоположение красные точки.
– Сорок три тысячи семьсот сорок семь, если быть совсем точным, – ответил Эрнест. – Хотя в твоем досье указано сорок три тысячи семьсот сорок восемь. Но, видимо, какая-то ошибка. Хотя план и факт, как правило, все-таки совпадают.
– Почему так много?
– Ты не поймешь этого, пока не увидишь само Триединство компасов и всю систему бесконечного множества взаимосвязей и точек пересечения, – Эрнест снова щелкнул пальцами, и на стене появилась маленькая проекция компаса. Он развел пальцами и увеличил масштаб одной части. Небрежно он снова построил какие-то проекции и соединил две системы координат, наложив одну на другую.
– Вот собственно и оппонент нашей души, который оказался восьмого сентября в семнадцать часов на Грин Стрит, 9, – Эрнест указал еще на красную точку. – Дай мне одну секунду.
Он снова щелкнул пальцами, и перед нами появилась еще одна миниатюра – компас души, которую я видел в предыдущем зале. Он свел руки, объединив две компасные системы, и я, наконец, понял какова теория на практике.
– Ну, собственно вдаваться в то, что они между собой не поделили, у нас сейчас особо нет времени, да и без компаса Мироздания определить это все равно невозможно, – он хлопнул в ладони и проекции компасов исчезли.
– В третьем зале – компас Мироздания?
– Да, он самый, но система символов там совершенно иная и засекречена настолько, что кроме того, что она доступна лишь ограниченному числу представителей Юрисдикции небес, я не знаю ничего даже того, кому именно она известна.
– Слишком много тайн в мире, в котором их быть не должно. Я думал, что обо всем узнаю, когда умру, а вместо этого вопросов стало лишь больше.
– Есть восьмой уровень, о котором вообще никто ничего не знает, и даже до сих пор никто не уверен, что он существует, – поправил меня Эрнест. – А тайн здесь и правду хватает.