========== Глава 1. Беглец ==========
1 июля 1993 года
«БЫЛ ЛИ СМЫСЛ СЖИГАТЬ ВЕДЬМ В XIV ВЕКЕ?
Домашнее задание по предмету «История магии»
Ученицы 3-го курса дома Пенелопы Пуффендуй
Школы чародейства и волшебства Хогвартс
Элин Марии Олсен.
Дорогая редакция, я фигею с ваших вопросов... (зачеркнуто)
Разумеется, вопрос «был ли смысл сжигать людей?» сам по себе подразумевает отрицательный ответ, поскольку в противном случае получается, что отвечающий одобряет массовые убийства. Кроме того, из вопроса совершенно непонятно, о каком смысле и для кого именно идет речь. Например, для человека с садистскими наклонностями, работающего палачом, смысл в сожжении ведьм, несомненно, был.
Поэтому я позволю себе переформулировать вопрос следующим образом: какие причины побудили маглов начать сжигать волшебников, и какие последствия имело это решение? Кроме того, в данном эссе я буду вынуждена ограничиться лишь Западной Европой, поскольку в других частях света охота на ведьм никогда не достигала подобных масштабов».
Элин нажала «сохранить», откинулась на спинку кресла и невольно улыбнулась. Интересно, если отдать Бинсу сочинение, распечатанное на принтере, он будет сильно ругаться? Или наоборот, похвалит за ровный почерк?
«Начнем с начала. В античном мире волшебники мало отличались от маглов и часто жили с ними бок о бок. Магические науки в то время тесно переплетались с обычными, и, например, такие ученые, как Пифагор и Птолемей, равно известны и почитаемы как волшебниками, так и маглами. Однако, начиная с V — VI веков нашей эры ситуация изменилась, чему способствовал целый ряд причин.
Хотя частицы волшебных существ испокон веков использовались при изготовлении посохов, жезлов, палочек и прочих волшебных предметов, но создаваемые древними магами артефакты, как правило, отличались большим своеволием и непредсказуемостью. Лишь после того, как Айзек Олливандер в 382 году н.э. открыл три закона артефакторики, волшебные палочки получили широкое распространение сперва в Европе, а затем и во всем остальном мире. С помощью палочек волшебники могли использовать намного более сильные заклинания, чем прежде, и их жизнь стала все больше и больше отличаться от жизни маглов.
В то же самое время в Европе распространяется христианство, и колдовство объявляется вне закона уже не только в тех случаях, когда с его помощью причинялся какой-либо вред окружающим (как это было в античном мире), но и само по себе, просто по факту того, что оно есть. Из-за негативного отношения новой религии волшебники гораздо дольше маглов сохраняли верность старым богам, но даже перейдя в христианство, все еще соблюдали многие языческие обряды. Даже сейчас в некоторых общинах предпочитают отмечать не Рождество, а Сатурналии, Йоль или иной аналог праздника зимнего солнцестояния. В X же веке это явление было повсеместным во всей Западной Европе, за исключением Италии и Испании».
«Заметка на будущее, — подумала Элин, — расспросить Толстого Монаха о том, как волшебники смогли поладить с христианским запретом на магию. А то в книгах на этот счет сплошная муть».
«Стремясь обособиться от враждебных к ним маглов и выжить в суровых реалиях темных веков, волшебники с V — VI веков н.э. начали создавать свои собственные общины, которые к X — XII векам объединились в магические государства под управлением своих, отдельных от маглов, правительств. Это позволило волшебникам координировать свои действия и сделало их реальной политической силой.
Но еще большую роль, на мой взгляд, сыграло создание в X — XII веках первых магических школ. Если раньше даже величайшие маги знали едва ли пару десятков заклинаний, которые в строжайшей тайне передавались от отца к сыну и от учителя к ученику, то теперь разрозненные и неупорядоченные знания стали целенаправленно собираться и передаваться молодежи, развиваясь и умножаясь с каждым следующим поколением.
Почувствовав свою силу, волшебники в XII — XIII веках начали в открытую пытаться подчинить себе маглов, и единственной силой, способной им противостоять, в то время была лишь католическая церковь. Никто не ждал Испанскую инквизицию! Ее главным оружием была внезапность (зачеркнуто) внезапность и страх... (зачеркнуто) страх и внезапность... и безжалостная эффективность... (зачеркнуто)»[0]
Элин отодвинула от себя клавиатуру, машинально взяла со стола специально припасенный для этой цели карандаш и принялась его грызть, раздумывая над подходящей формулировкой.
«Страх, внезапность, безжалостная эффективность... и почти фанатичная преданность Папе, конечно... — думала она. — И клевая красная одежда... Ладно, потом перепишу».
«Если бы в то время волшебники выступили против маглов единым фронтом, возможно, они бы и смогли добиться победы. Но уже тогда значительная их часть отказалась от борьбы, предпочитая жить своей жизнью в закрытых от маглов анклавах. Более того, во время Альбигойских войн выяснилось, что в прямом противостоянии многие волшебники принимают сторону маглов, в основном по религиозным причинам. Так, в 1209 году именно благодаря помощи «предателей крови» (тогда впервые появляется этот термин) был взят Каркассон — последний в Европе крупный город, в котором волшебники открыто жили вместе с маглами. Менее известно, что только благодаря заключенному с «предателями» договору Симон де Монфор согласился пощадить мирное население и дал ему возможность покинуть город, во всех остальных случаях взятые в плен волшебники отправлялись на костры.
Потерпев поражение в открытом противостоянии, некоторые волшебники попытались добиться своего, тайно взяв под контроль магловских правителей. Наибольших успехов в этом достигла организация, известная маглам под названием «тамплиеров», но и она в конце концов была уничтожена маглами, и снова не последнюю роль тут сыграли волшебники, перешедшие на сторону католической церкви и французской короны. Интересно, что несмотря на прямые запреты, содержащиеся в Библии, папский престол разрешал церковным и светским властям пользоваться услугами «искренне раскаявшихся детей матери нашей, святой католической церкви», возжелавших помочь в «выявлении и искоренении ересей и спасении заблудших душ». Официально это разрешение было закреплено в секретном дополнении к булле папы Иннокентия VIII «Summis desiderantes affectibus», однако фактически волшебники помогали церкви с самого момента создания инквизиции».
«Что-то меня не в ту степь занесло, — подумала Элин. — Вопрос-то не про магические войны был, а про инквизицию... Не иначе, дурное влияние Гермионы, она вечно сочинения в два раза больше нужной длины пишет... Ладно, надо вернуться к теме...».
«К XV веку охота на ведьм приобретает массовый характер. По очень приблизительной оценке, за последующие триста лет было сожжено около пятидесяти тысяч человек. Большинство из них были маглами, уличенными в различного рода ересях, а колдовство добавлялось в список обвинений просто потому, что еретик в представлении инквизиторов обязан был состоять в сношении с Диаволом и заниматься черной магией. Однако, вопреки распространенному мнению, маглы знали несколько действенных способов выявления магии у подозреваемого (например, т.н. «испытание водой», когда человека, связав по рукам и ногам, бросали в реку и следили, не проявит ли он свои способности). Поэтому довольно часто в руки инквизиторов попадали и настоящие волшебники.
Особо отмечу, что в то время разоблачение означало для волшебника почти гарантированную смерть. В сборнике сказок бабушки Батильды (зачеркнуто) «Истории магии» Батильды Бэгшот говорится, что волшебники умели замораживать огонь. Это правда, но маглы, поймав колдуна, разумеется, отнимали у него палочку и связывали ему руки. Если же осужденный мог колдовать даже в таких условиях, то после прогорания костра палачи просто душили жертву или добивали ее поленьями. Единственным способом спастись было создание иллюзии, которая убедила бы палачей, что жертва мертва, однако нам достоверно известно лишь об одной волшебнице, которая могла создать такую иллюзию без палочки».
Элин удовлетворенно улыбнулась. Ее сочинение тянуло в лучшем случае на «посредственно с плюсом», потому что профессор Бинс ставил высшие оценки не за оригинальность, а за размер и близость текста к учебнику, работая при этом не хуже «Антиплагиата», только с обратным знаком. Но Элин трудилась не ради оценки, а ради тех, кто в первую неделю учебы попросит у нее сочинение, чтобы списать. И она, разумеется, не собиралась никому отказывать. Министерство магии может запретить продавать нормальную литературу во «Флориш и Блоттс», но против жаждущих халявы студентов оно бессильно.
«К началу XVI века многие полагали, что европейские волшебники доживают свои последние дни, однако именно в этот момент католическая церковь получила серьезный удар изнутри, от которого так и не смогла оправиться. И, по иронии судьбы, в тот же день 31 октября 1517 года, когда в Виттенберге Мартин Лютер прибивал к дверям церкви свои «95 тезисов», в глухой деревушке под Бухарестом волшебник Влад Шепец, спасаясь от преследовавших его маглов, впервые применил заклинание Империус.
Внутренний раскол с одной стороны и быстрое развитие боевой и ментальной магии с другой заставили церковь пойти на определенные уступки. В 1598 году в Мадриде принимается первый в истории Статут о секретности, в последующие сто лет распространенный сперва на католические, а затем и на все остальные государства Европы. В 1689 году его сменяет Европейский (с 1749 года — Международный) Статут о секретности, к которому вскоре присоединяются все мировые волшебные сообщества».
Элин сохранила документ, посмотрела на часы и решила, что оставшиеся два фута можно дописать и завтра. В конце концов, у нее каникулы или что?
[0] В комментариях справедливо указали, что история «охоты на ведьм» гораздо сложнее, чем это описано в сочинении (в частности, совершенно не затронута роль светских властей и процессы над ведьмами в протестантских странах). Замечание справедливо, но хочу заметить, что я пишу фанфик по Гарри Поттеру, а не историческое исследование. Тем же, для кого это принципиально, предлагаю считать, что Элин просто живет в параллельном мире, в котором история шла по немного иному пути.
2 июля 1993 года
Ранним утром (то есть, незадолго до полудня), Элин со всклоченными после сна волосами и очень недовольным выражением лица спустилась по лестнице, с ненавистью глянула на освещавшее гостиную солнце (висит тут, понимаешь, в небе, честным ведьмам спать не дает) и протопала на кухню. Насыпав в кружку какао, она подошла к плите, привычно положила руку на чайник и...
— Попалась!
Элин подпрыгнула на месте и потянулась к палочке, затем вспомнила, что спросонья оставила ее в своей комнате, схватила горячий чайник и развернулась к врагу, намереваясь подороже продать свою жизнь.
И только потом ее мозг, наконец, осознал, что убивать ее в данный момент никто не собирается.
— Мама! — укоризненно воскликнула она. — Я же тебя сто раз просила, не пугай меня по утрам!
— А я тебе сто раз говорила, не колдуй дома! — ответила Линда. — Или ты хочешь, чтобы тебя исключили из школы?
— А я сто раз говорила, что надзор такую магию не отслеживает, — ответила Элин. — Колдовство без палочки они принимают за стихийные выбросы.
— Сегодня не отслеживает, а завтра ваше Министерство придумает новую систему, и ты попадешься, — возразила мама.
Элин скептически хмыкнула. В «Пророке» действительно иногда печатали статьи о новой системе надзора, которую министерство пыталось внедрить вот уже десять лет. Но насколько она успела понять, любое изменение существующего порядка сопровождалось таким ворохом бумаг и так долго обсуждалось в кулуарах, что эта система вряд ли доставит неудобства даже ее внукам, если они когда-нибудь появятся на свет.
— Почему ты еще дома? — спросила она маму, наливая ей горячий чай.
— Суд перенесли, — ответила та. — Кто-то опять сообщил о бомбе в здании.
— Пф-ф-ф... Кому придет в голову взрывать семейный суд? — удивилась Элин.
— Ты не знаешь, на что способны обиженные жены, — усмехнулась Линда. — Только вчера ко мне пришел мужчина, который хотел добиться от жены материальной компенсации за то, что та, заподозрив его в измене, во сне сбрила ему усы и брови.
— О, кстати, хорошо, что напомнила! — обрадовалась Элин. — Мам, у меня проблема. У меня начали расти волосы.
— Все нормально, милая, — быстро сказала Линда. — Я сегодня же куплю тебе эпилятор и покажу, как...
— Да не там! — с досадой отмахнулась Элин. — Хотя... на всякий случай покажи, а то мало ли. Но у меня начали отрастать волосы на голове![1] С шести лет не росли, и вот пожалуйста!
— И вариант с длинной прической, как я понимаю, ты даже не рассматриваешь?
— Фу! Ты еще косички с бантиками предложи! — возмущенно фыркнула Элин. — Я, конечно, подстригусь, но что в школе делать? Там-то парикмахерских нет...
— Уверена? — усмехнулась мама. — А как тогда справляются остальные девушки? Я ни за что не поверю, что они по полгода обходятся без стрижки и укладки.
Элин задумалась. Раньше ей никогда не приходили в голову подобные вопросы, но сейчас она припомнила, что ее соседки по спальне, Сьюзен и Ханна, время от времени заводили разговоры о новых прическах, маникюре, макияже и прочих глупостях, которые она до сей поры спокойно игнорировала.
— Суду все ясно, — засмеялась Линда. — Эта тайна оказалась тебе не по зубам. Найти в своей школе комнату с чудовищем ты смогла, а вот парикмахерскую... Нет, на такой подвиг ты явно не способна.
— Это совсем не смешно, — проворчала Элин.
Она не стала говорить, что в последнее время у нее стали расти не только волосы, но и другие части тела, которые, к ее ужасу, уже почти достигли первого размера. Тело Элин медленно, но верно из подросткового превращалось в женское, и ей это категорически не нравилось.
С другой стороны, расстраиваться из-за неудачной прически — это было то самое типично женское поведение, которого она так старательно избегала, и, поняв это, Элин расстроилась еще больше. А потом сообразила, что расстраивается по пустякам, как настоящая женщина...
— Мне пора, — прервала этот порочный круг мама. — Не сидите весь день за телевизором. И не колдуйте дома!
[1] Напомню, что волосы Элин укоротились и перестали расти после стихийного выброса, вызванного безуспешной попыткой мамы заплести ей косички.
Дождавшись, пока мамина машина отъедет от дома, Элин подогрела рукой чайник (больше из духа противоречия, чем по необходимости), налила себе полную кружку какао и потянулась к пульту телевизора.
Клик!
— ...число безработных сократилось до трех миллионов человек, а годовая инфляция достигла рекордно низкого значения в 1,3%...
Клик!
— Вот уже полтора года наблюдатель за птицами мистер Хавкай из Суррея...
Клик!
— А сейчас вы услышите рассказ о встрече с диким, но симпатичным привидением. Вот как это было...
— Безобразие, — проворчала Элин, заедая какао плюшками. — Смотреть противно.
Клик!
— Человек, которого вы видите, — опасный маньяк Сириус Блэк, двенадцать лет назад осужденный на пожизненное заключение за массовое убийство. Вчера вечером он бежал из тюрьмы и сейчас, как предполагается, движется с севера страны в сторону Лондона. Если вы увидите кого-либо похожего на него, пожалуйста, немедленно сообщите на горячую линию по телефону 223-322-223-322. Пожалуйста, будьте осторожны и ни в коем случае не пытайтесь задержать преступника сами, Сириус Блэк вооружен и очень опасен!
Элин внимательно посмотрела на фотографию маньяка, выключила телевизор, подошла к телефону и набрала знакомый номер.
— Алло, папа? Извини, что отвлекаю, но ты не помнишь, как звали человека, которого родители Гарри назначили опекуном и которого потом посадили в тюрьму? Его имя называл тот гоблин в банке... Ага... Не Сириус Блэк, случайно?.. Просто по телику только что сказали, что он бежал из тюрьмы... Нет, сова с газетой еще не прилетала... Да, наверное, они сотрудничают... Да нет, вряд ли, если бы я бежала из тюрьмы, я уехала бы в Аргентину, а не в Суррей... Ну да... Ага... Ладно, до вечера.