========== Глава 1. Каникулы хуже некуда ==========
2 августа 1992 года
Что может быть лучше, чем провести две недели во Франции вместе со своей семьей и лучшей подругой, вдоволь накупаться и належаться на пляже, облазить сверху донизу старинную крепость, посмотреть на настоящих драконов и отпраздновать свой двенадцатый день рождения в только что открытом парижском Диснейленде?
Разве что вернуться домой и обнаружить на крыльце длинный сверток с «Нимбусом-2001» — новейшей моделью гоночной метлы, которую журнал «На помеле» уже успел окрестить лучшей метлой для квиддича?
Иногда Гарри думал, что тот, кто отвечает за справедливость в этом мире, и кто, очевидно, забыл о нем в первые семь лет его жизни, теперь изо всех сил пытается загладить свою вину.
— Ну все, мы их потеряли, — обратилась к Элин мама, когда Гарри с отцом, позабыв обо всем на свете, принялись торопливо срывать с метлы упаковку. — Эй, молодые люди, она никуда от вас не улетит! Эрик, загони машину в гараж и помоги мне с чемоданами. Гарри, позаботься о Букле и разбери свои вещи. Элин, подготовь все для стирки. И если управитесь до ужина, то вечером сможете полетать. Всем все ясно?
— Да, мама! — хором ответили все трое.
Гарри погладил черное отполированное древко, с сожалением отставил недораспакованную метлу в сторону и подхватил клетку с совой.
— Пойдем, Хедвига, тебе недолго осталось сидеть взаперти.
Поставив клетку на ее привычное место в гостиной, он открыл дверцу и высыпал в кормушку корм,[1] на который, однако, Букля-Хедвига не обратила ни малейшего внимания. Выбравшись из клетки, она ласково клюнула хозяина в палец, расправила крылья и вылетела в окно. Свежая мышатина явно казалась ей более предпочтительным блюдом, нежели совиное печенье.
Гарри проводил сову взглядом и направился в свою комнату, надеясь, что он успеет разобрать свои вещи до ужина. Увы, этим надеждам не суждено было сбыться, так как в комнате его ждал незваный гость.
[1] Автору известно, что сов в неволе кормят сырым мясом, но т.к. в каноне они жуют некое «совиное печенье», то остается предположить, что у волшебных сов пищеварение устроено как-то иначе. Что, в общем-то, сущая мелочь на фоне их способности доставлять почту в самые отдаленные уголки мира.
Общежитие Пуффендуя располагалось рядом с кухней, и вечерние чаепития, плавно переходящие в ночные перекусы, были его давней традицией, так что неудивительно, что за много веков у факультета сложились особые отношения с домовиками Хогвартса. Но еще ни разу Гарри не встречал столь неухоженного эльфа, как тот, который сидел сейчас у него на кровати. Все школьные эльфы носили белоснежные, хрустящие от крахмала одеяния, что было совершенно логично, ведь антисанитария в месте, в котором готовилась еда на несколько сотен детей, была абсолютно неприемлема. Гарри полагал, что и частные домовики, живущие вне Хогвартса, одеваются не хуже, но его гость носил какую-то застиранную тряпку с сальными пятнами, а голова и руки его были покрыты ссадинами и синяками, как будто он незадолго до этого с кем-то подрался и был нещадно избит.
— Эм-м-м... Здравствуйте, — неуверенно произнес Гарри, — извините, я не знаю вашего имени.
— Добби, сэр, просто Добби, с вашего позволения, — домовик соскочил с кровати и низко поклонился Гарри, коснувшись пола своим длинным носом. — Это такая честь... Добби так долго мечтал познакомиться с Гарри Олсеном...
— Извини, Добби, но ты здесь с какой-то целью? Видишь ли, я немного занят, — перебил его Гарри, показывая на неразобранную сумку.
— О да, сэр, — ответил эльф. — Добби пришел рассказать вам кое-что важное, сэр... это сложно, сэр... Добби не знает, с чего начать...
— Гарри, кто там у тебя? — Элин вошла в его комнату с мешком для белья в одной руке и с палочкой в другой. Гарри уже успел заметить, что после встречи с Томом Риддлом поведение сестры стало несколько параноидальным.
— Добби, это Элин, моя сестра, — представил их Гарри. — Эль, это Добби, он хочет рассказать нам что-то важное.
— Добби много слышал об отважной сестре Гарри Олсена, — домовик снова поклонился.
— Плохое или хорошее? — улыбнулась Элин.
Этот невинный вопрос привел эльфа в неописуемое волнение. Вскочив на стол, он схватил стоявшую там настольную лампу и принялся бить ею себя по голове, причитая: «Плохой Добби! Очень плохой!»
— Что ты делаешь! — Гарри подскочил к домовику и вырвал лампу у него из рук.
— Добби должен наказать себя, сэр! Добби подумал плохое о своих хозяевах!
Ребята переглянулись.
— Ты наказываешь сам себя? — удивился Гарри. — Домовики Хогвартса никогда так себя не ведут.
— Домовые эльфы Хогвартса служат доброму директору Дамблдору, — печально произнес эльф. — Хозяева бедного Добби не такие, они строги к нему и всегда напоминают ему о наказаниях... Плохой Добби!
Он с воем подскочил к платяному шкафу и, прежде чем ребята успели среагировать, открыл его, засунул туда руку и с грохотом ударил по ней дверцей.
— Немедленно прекрати! — Элин оттащила от шкафа порывающегося повторить наказание эльфа. — Не смей делать это с собой, пока ты у нас в гостях, ты понял?!
— Но если хозяева так строги к тебе, то почему ты от них не уйдешь? — спросил Гарри, когда домовик немного успокоился.
— Добби не может уйти, — ответил тот. — Домашний эльф должен быть освобожден, сэр, а семья никогда не отпустит Добби... Добби будет служить семье до самой смерти.
— Так и есть, — подтвердила Элин. — Домовики находятся в настоящем рабстве, и, что самое поганое, большинство из них вполне этим довольны... Я сама не поверила, когда прочитала, но все, кого я спрашивала на кухне Хогвартса, приходили в ужас от одного лишь предположения о том, что они могут быть свободными.
— Но ведь так нельзя! — пришел в ужас Гарри. — Я могу тебе как-то помочь, Добби? Может быть, выкупить или помочь сбежать?..
Огромные глаза эльфа наполнились слезами, он бросился на колени перед Гарри и обнял его за ноги.
— Гарри Олсен предложил Добби помощь! — восторженно прошептал он, — Добби много слышал о его величии, но он не знал о его доброте!
Прежде чем Гарри успел ответить, дверь комнаты отворилась и в нее вошла его мама.
— Что у вас тут за шум? — спросила она. — Чем быстрее вы разберетесь с вещами, тем быстрее... Здравствуйте! А это кто?
— Э-э-э... Мама, это Добби, домовой эльф. Он хотел нам рассказать что-то важное, — произнес Гарри.
— Добрый вечер, мистер Добби, — вежливо произнесла Линда Олсен. — Извините, мы только что вернулись из отпуска и у нас тут небольшой беспорядок. Не могли бы вы присесть и рассказать, что вас привело в наш дом?
В переводе с вежливого британского это значило «вы немного не вовремя, сэр, не могли бы вы зайти попозже», но Добби, услышав предложение, громко разрыдался и снова бухнулся на колени.
— Добрая женщина предложила Добби присесть... Никогда прежде...
— Извините, — смутилась Линда, — я не хотела вас обидеть.
— Обидеть Добби? — тот посмотрел на нее полными обожания глазами. — Что вы! Ни один человек никогда в жизни не предлагал Добби присесть, как равному...
— Вероятно, вам попадались не очень вежливые люди? — подняла бровь Линда.
— Добби, не смей! — Элин успела сообразить, что должно последовать за таким заявлением, и вовремя перехватила домовика, намеревавшегося разбить себе голову о комод.
— Добби должен себя наказать! Плохой Добби! Ужасный! — вырывался тот.
— У вас там что, грабители? — в дверях показался Эрик Олсен. — А это еще кто?
Гарри вздохнул и закатил глаза. Он и представить себе не мог, что такое маленькое и тихое существо за столь короткий срок может устроить такой переполох.
— Так что ты хотел рассказать, Добби, — спросил Гарри, когда они вчетвером совместными усилиями смогли усадить домовика на диван в гостиной.
Они с Элин уселись по обе стороны от эльфа, готовые в любой момент схватить его, если тому снова придет в голову идея наказать себя.
— Добби пришел предупредить Гарри Олсена! — торжественно произнес эльф. — Пусть Добби придется потом защемить уши дверцей духовки, но он должен это сделать. Гарри Олсену не следует возвращаться в Хогвартс!
— Но почему? — воскликнул Гарри.
— Гарри Олсен должен оставаться в безопасности, сэр! — домовик торжественно поднял палец. — Он слишком велик, слишком ценен для всех нас, чтобы подвергать себя риску.
— Какому риску? — удивилась мама. — Разве Хогвартс не самая безопасная школа магии в мире?
— О нет, нет, мэм, — Добби выпучил глаза и задрожал всем телом. — Хогвартс когда-то был безопасным, да, но не теперь! Существует заговор, из-за которого в школе должны случиться ужасные вещи!
— Какой заговор и кто его затевает? — спросил Гарри.
— Добби не может! — воскликнул эльф, порываясь вскочить с дивана, но Гарри успел удержать его.
— Этот заговор устроили хозяева Добби, — догадалась Элин. — И ты не можешь сказать нам, кто они?
Добби закивал головой и, не имея другой возможности наказать себя, впился зубами в собственную руку.
— Но может быть, ты сможешь дать нам подсказку? — продолжала Элин. — Связан ли этот заговор с Томом Риддлом или его сторонниками?
— Да, да, — Добби задрожал еще больше, — и в этот раз все намного страшнее, чем было в прошлом году.
Гарри почувствовал, что его уши краснеют.
«Может быть, они не обратят внимания...» — успел подумать он.
— В прошлом году? И что же именно было в прошлом году? — услышал он очень спокойный голос матери.
— Великий Гарри Олсен вновь столкнулся с Сами-Знаете-Кем, — ответил Добби, — и вновь победил его!
— Вот как, — голос Линды Олсен можно было использовать вместо кондиционера. — Какая жалость, что он ничего не рассказал об этом своим родителям...
— Гарри Олсен столь же скромен, сколь и храбр, — восхищенно произнес эльф. — Он не должен подвергать себя опасности! Пожалуйста, пообещайте, что не пустите его в Хогвартс!
— Не могу вам этого обещать, мистер Добби, — ответила Линда. — Но обещаю, что серьезно подумаю над этим вопросом. Спасибо за предупреждение.
Домовик печально вздохнул и опустил уши.
— Добби сделал все, что мог, — сказал он, — но этого может оказаться недостаточно. До свидания, мистер Гарри и мисс Элин. До свидания, мистер и миссиc добрые маглы.
Он соскочил с дивана, низко поклонился хозяевам, щелкнул пальцами и исчез.
— Ну, мы пойдем разбирать вещи... — неуверенно произнесла Элин, не двигаясь с места.
— Конечно, — холодно произнесла мама. — Как только великий и скромный Гарри поведает нам обо всем, что произошло в прошлом году...
Гарри и Элин рассказали родителям все. И про полночную дуэль, окончившуюся встречей с Пушком, и про метлу, с которой Гарри чуть не свалился в ноябре, и про их прогулку в лесу, и, наконец, про встречу с Квирреллом, оказавшимся вместилищем Волдеморта.
За время повествования родители не проронили ни слова и, казалось, вовсе не реагировали на то, что слышали. Лишь когда Элин рассказывала о том, как Квиррелл начал их пытать, она заметила, что отец до побелевших костяшек сжал кулаки.
— Мы не говорили вам, потому что не хотели, чтобы вы волновались, — закончила рассказ Элин.
— И еще потому, что испугались, что вы нас не отпустите в школу на следующий год, — честно добавил Гарри, решив, что уж если рассказывать правду, то всю до конца.
— Пожалуйста, простите, — произнесли они хором.
Ребята замолчали, и на какое-то время в доме повисла тишина. Гарри и Элин старательно разглядывали ковер под ногами, боясь поднять на родителей глаза.
— Вы нам врали, — нарушила, наконец, молчание Линда. — Все это время вы нас обманывали...
Услышав в голосе матери незнакомые нотки, Гарри рискнул посмотреть на нее и пришел в ужас, увидев, что она едва сдерживает слезы.
— Соберите все свои волшебные вещи и отнесите их в кладовку, — Линда встала с кресла и, не говоря больше ни слова, вышла из гостиной.
— Папа? — Элин в отчаянии посмотрела на отца.
— Я думал, что могу вам доверять, — печально произнес он. — Думал, что вы никогда меня не подведете... Делайте, как сказала мама.
Ребята переглянулись и со вздохом потащились наверх, расставаться с волшебным миром. О том, чтобы обмануть родителей еще раз и оставить себе хоть один магический предмет, они даже и подумать не могли.
Это были худшие каникулы в жизни Гарри.
Самым страшным было то, что их с Элин даже толком не наказывали. Все их волшебные принадлежности были сложены в кладовке, ключ от которой папа всегда держал при себе, но ни в чем остальном родители их не ограничивали. Ребят не лишили карманных денег, не запрещали смотреть телевизор, играть на компьютере или гулять на улице. Родители просто перестали с ними разговаривать, ограничиваясь едва ли десятком слов за день. «Завтракать», «Обед на столе», «Идите спать» — вот и все, что они от них слышали.
Когда спустя неделю Элин, пытаясь прощупать почву, осторожно спросила, могут ли они днем сходить в кино, мама лишь холодно на нее посмотрела и пожала плечами: «Делайте, что хотите».
В кино они не пошли.
Иногда Гарри думал, что ему было бы легче, если бы его, как когда-то у Дурслей, заперли в чулане под лестницей и перестали кормить.
Большую часть времени ребята проводили в своих комнатах, пытаясь за месяц изучить всю прошлогоднюю программу обычной средней школы, в которую, как они думали, их отправят в сентябре. Они знали, что родители отправляли с Хедвигой какие-то письма, но что и кому именно они писали, оставалось загадкой. Через несколько дней после визита Добби им пришли списки учебников для второго курса, которые они отдали родителям, не дождавшись никакой ответной реакции. Писем об отчислении из Хогвартса не было, но посовещавшись, ребята решили, что им надо быть готовыми к худшему.
Сами они написали лишь одно письмо Гермионе, извещая ее о произошедшем. Их подруга в свое время тоже решила не волновать родителей, но поскольку их семьи этим летом познакомились друг с другом, ее тайна теперь могла раскрыться в любой момент. В том же письме они сообщали, что не знают, отпустят ли их в школу на следующий год, и просили не волноваться, если они не появятся первого сентября в Хогвартс-экспрессе.
Через пару дней Хедвига вернулась с короткой запиской: «Спасибо за предупреждение, я рассказала все сама, меня простили». И все.
15 августа 1992 года
Ранним субботним утром Хедвига принесла посылку и письмо, прочитав которое, Эрик и Линда на несколько часов заперлись в кабинете. Ребята не знали, что они там обсуждали, но сразу после обеда отец достал из кладовки их кошельки и сумки.
— Одевайтесь и садитесь в машину, — произнес он, — мы едем в Косой переулок.
Ребята переглянулись.
— Вы отпустите нас в Хогвартс? — осторожно спросила Элин.
— Мы еще не решили, — ответил он.
Всю дорогу до Лондона они хранили молчание, и лишь попав в Косой переулок, ребята заметили, что настроение их отца немного улучшилось. Он все еще не разговаривал с ними больше, чем это было необходимо, но его речь стала не такой резкой и отрывистой, как в предыдущие дни, а на лице появилась легкая улыбка. Эрик Олсен определенно любил волшебный мир.
Встреча же с Артуром Уизли и вовсе почти вернула ему хорошее настроение.
— Мама, смотри, это Гарри, — услышали они тонкий голос, когда выходили из Гринготтса.
Истосковавшись по общению с кем-то, помимо друг друга, ребята подошли к столпившемуся на ступенях банка многочисленному семейству.
— А я тебя помню, — обратился Гарри к цеплявшейся за руку матери девочке после того, как поздоровался со старшими членами семьи. — Ты Джинни, верно?
— Ты запомнил? — лицо Джинни сравнялось по цвету с ее огненной шевелюрой, она отвернулась и спряталась за спины братьев.