Последний же враг истребится — смерть»
Гарри положил у надгробия букет лилий. Гермиона коснулась цветов палочкой, прошептала заклинание, и их на мгновенье осветило теплое оранжевое сияние. Теперь цветы будут лежать тут, не увядая, пока не выпадет первый снег. То же самое Гермиона проделала со своим букетом белых астр, двумя алыми гвоздиками от Элин и букетиком полевых цветов от Хагрида.
Постояв некоторое время у могилы, они развернулись и пошли к выходу.
— Спасибо, что пошли со мной, — произнес Гарри, когда они покинули кладбище, — и извините, что вытащил вас сюда на праздник. Просто сегодня годовщина их смерти...
— Все нормально, — ответила Элин. — Ты ведь мой брат, а значит, Джеймс и Лили в каком-то смысле и мои родители тоже.
— Сегодня и правда особенный день, — поддержала подругу Гермиона.
— Это точно. К тому же сегодня суббота, точно как тогда, — Хагрид достал платок и шумно высморкался. — Одиннадцать лет прошло, а я все помню, как вчера. Праздник в том году совсем невеселый был, каждый день в школу совы прилетали с известием, что еще один волшебник погиб... Да... Все уже на пир собрались, ждали Дамблдора, а его все не было и не было. Знаешь, Гарри, у меня в тот момент сердце так нехорошо заныло, хоть я и не знал еще, что случилось... Потом появился Фоукс с запиской, мол, срочно в Годрикову лощину. А камины-то в школе из-за войны закрыты были, я уж извелся весь, пока до Хогсмида добрался.
Гарри хотел что-то сказать, но Элин вовремя пихнула его в бок.
— Добежал сюда, — Хагрид показал рукой на разрушенный дом Поттеров, к которому они как раз подошли, — увидел все это, так и понял, что нехорошее случилось. Смотрю, Дамблдор со Снейпом стоят... Я сперва подумал, что Снейп на твоих родителей напал, а Дамблдор его поймал. Только все не так было, директор сразу сказал, что, мол, Снейп на нашей стороне, но про то говорить не надо, потому что... большой... секрет... это... вот...[5]
До великана наконец-то дошло, что он этот большой секрет только что выболтал.
— Мы никому не скажем, — успокоила его Элин.
Хагрид открыл было рот, но решил, что лучше он вообще ничего не будет говорить, даже «да» и «нет», а то еще какую-нибудь тайну раскроет. Весь оставшийся путь до камина в трактире «Шляпа волшебника» они проделали в полном молчании.
[5] Напоминаю, что события с момента убийства Джеймса и Лили и до передачи Гарри Дурслям — AU. В каноне ни Снейпа, ни Дамблдора на развалинах дома Поттеров не было, Хагрид сам отыскал там Гарри.
— Ну чего вы плететесь? — Элин почти бежала по коридору, желая поскорее попасть в Большой зал. — Давайте быстрее, все уже давно собрались.
— Нам лучше поторопиться, — Гарри с озабоченным видом посмотрел на Гермиону. — Голодная Эль — это страшная сила!
— Я не голодная... Ну то есть голодная, но не суть, — отмахнулась Элин. — В этом году директор пригласил в школу «Безбашенных близняшек». Жду не дождусь того момента, когда смогу их услышать!
— Кого? — Гермиона с удивлением посмотрела на подругу.
— Ой, ну нельзя же настолько не интересоваться музыкой! — воскликнула Элин. — Рокси и Велма — самый знаменитый джазовый дуэт Европы. Они начали выступать еще в двадцатые, но особо не блистали, пока не угодили на гильотину за убийство своих любовников.[6] С тех пор их вокал приобрел особый шарм...
— Тише! — прервал вдруг ее Гарри. — Слышите?
Девочки замерли на месте, прислушиваясь, но все, что они могли разобрать, это отдаленный гул голосов из Большого зала.
— Опять этот голос, — прошептал Гарри. — Идет откуда-то сверху... Неужели не слышите? Он... Он хочет кого-то убить! Идем!
Гарри бросился в сторону лестниц.
— А ну стоять! — схватила его за рукав Элин. — Тебе мало было прошлого раза? Бегом в Большой зал!
Добежав до зала, друзья проскочили мимо факультетского стола и, не обращая внимания на сцену, направились прямо к преподавателям.
[6] Гильотинирование применялось в Веймарской Германии и ФРГ до конца 40-х, а во Франции даже до 70-х годов XX века.
— Вы за это ответите! — бушевал Филч. — Дайте мне только до вас добраться, мерзкие Уизли, вы еще узнаете, что старый Аргус Филч кое-что может!
Сидящий в уголке Гарри усиленно делал вид, что он тут ни при чем и его вообще не существует. Едва узнав, что услышанный им голос — не галлюцинация и не проделки расшалившегося полтергейста, он подумал, что Филч набросится с обвинениями на него самого (и Снейп его, разумеется, поддержит). Но, к счастью, у завхоза нашлись другие кандидаты в преступники.
— Успокойся, Аргус, — произнес склонившийся над неподвижной кошкой Дамблдор. — Такое заклятие не по силам четверокурсникам.
— Вы им слишком потакаете, сэр! — не успокаивался Филч. — Им слишком многое сходило с рук, и посмотрите, что они сделали! Они же убили ее...
— Насколько я могу судить, — стоявший рядом с директором Снейп оторвался от кошки и сочувственно посмотрел на завхоза, — миссис Норрис не убита. Окаменела, да, но она жива.
— Согласен, — подтвердил Дамблдор. — Заклятие очень странное, никогда с таким не сталкивался... Но кошка определенно жива.
— Трансмогрифианская пытка, — встрял в разговор Локхарт с уверенным видом. — Я как-то защитил от нее целую деревню в Мали, об этом написано в моей автобиографии.
— Вы можете ее вылечить? — с надеждой спросил Филч.
— Будь у меня нужные инструменты, конечно, мог бы... — картинно вздохнул Локхарт. — Какая жалость, что я отдал их тому непальскому колдуну, когда ловил гималайского йети...
— Зелье из мандрагоры должно помочь, — произнес Дамблдор. — Северус, ты ведь сможешь сварить его?
— Разумеется, — кивнул Снейп, — как только получу мандрагору. К сожалению, сейчас она в дефиците — поставки из Афганистана прекратились десять лет назад, из Средней Азии тоже, там сейчас какие-то проблемы у маглов. В Персии третий год засуха, а экспорт из Тибета китайцы запретили. Конечно, если поискать на черном рынке... Но это долго, дорого и без гарантии качества.
— Не будем рисковать, — Дамблдор задумчиво огладил бороду. — Прости, Аргус, но тебе придется подождать, пока не созреют мандрагоры у профессора Спраут. А пока миссис Норрис придется полежать в больничном крыле.
Помрачневший завхоз молча кивнул, бережно взял окаменевшую кошку на руки и вышел из кабинета.
— Коллеги, полагаю, вам стоит вернуться в Большой зал, — продолжал директор. — Пир скоро закончится, отведите студентов в общежития.
Преподаватели направились к выходу, и Гарри хотел было пойти вслед за ними, но у самых дверей его остановил спокойный голос.
— А вас, Олсен, я попрошу остаться.
— Извини, Гарри, я совсем позабыл о долге хозяина. — Дамблдор уселся в кресло и открыл стоящую на столе вазочку. — Хочешь карамельку?
Решив, что отказываться невежливо, Гарри с сомнением взял липкий кубик неприятного буро-серого цвета и сунул его в рот. Едва коснувшись языка, карамель зашипела, растеклась кисловатой лужицей и вдруг взорвалась, наполнив рот миллионом восхитительно вкусных пузырьков.
— Нравится? — с улыбкой спросил Дамблдор. — Это, Гарри, карамель Тобби Треб. Высшее достижение магической мысли за последние полтысячи лет! Один гениальный, хоть и немного сумасшедший алхимик однажды решил создать динамит из ревеня и перца. Взрывчатка, правда, у него не получилась, и слава Мерлину, зато получилась вкуснейшая карамель в мире... Да... Ну ладно, а теперь к делу.
Его лицо посуровело.
— Ты помнишь, что говорил тот голос, который ты слышал? — спросил он. — Постарайся повторить дословно, Гарри, это очень важно.
— В первый раз... — Гарри задумался. — Кажется, он сказал: «Наконец-то я свободен... я ждал столько лет... хочу убить, разорвать...». Это было в первую субботу в школе. А сегодня он сказал: «Я голоден... чую кровь... дай мне ее убить...»
— Именно эти слова? — уточнил директор. — Дай мне? Голос не просто грозил убийством, он кого-то просил разрешить ему убивать?
— Да, — кивнул Гарри, — именно так он и сказал, я хорошо помню. И мне показалось, что он немного разочарован.
— Понятно, — Дамблдор замолчал, думая о чем-то своем.
— Сэр, могу я задать вопрос? — спросил Гарри. — Это ведь не испытание для меня, как в прошлом году?
— К сожалению, нет, — ответил директор. — Не хочу тебя обманывать, мальчик мой, на этот год у меня было припасено кое-что... О, ничего опасного, не волнуйся, просто несколько идей для учебы. Но то, что произошло, меняет все планы. Если мои подозрения верны...
Он замолчал, о чем-то напряженно думая.
— Я хочу, чтобы ты сделал две вещи, Гарри, — наконец, произнес он. — Во-первых, продолжай с друзьями свои внеклассные занятия по защите, допуск в запретную секцию на этот год я дам. Вы занимались по учебнику Харлампиеффа, верно? Помню, помню, когда-то я сам по нему учился... И во-вторых, сегодня ты очень правильно поступил, когда не стал самостоятельно выяснять, откуда идет голос, а сразу пошел к преподавателям. Постарайся и дальше действовать так же благоразумно и не встревать в неприятности. Договорились?
— Конечно, сэр. Но могу я задать вопрос? — спросил Гарри. — Эта надпись, «Тайная комната открыта, враги наследника, берегитесь»... Что она означает?
— Что мы в очень большой беде, Гарри, — мрачно ответил Дамблдор. — Но пока об этом рано говорить... Ты можешь идти.
«Интересно, почему Дамблдор не захотел рассказывать про Тайную комнату? — думал Гарри, возвращаясь домой. — И чей наследник имеется в виду? Надо бы у Эль спросить, может она что-то вычитала в своих книгах...»
Видимо, эта светлая мысль пришла не только в его голову. Слух о таинственной надписи моментально разнесся по школе, а пуффендуйцы прекрасно знали, к кому следует обращаться за интересными историями. Ну а поскольку недостатком гостеприимства их дом никогда не страдал, то очень скоро гостиная оказалась битком набита учениками со всех четырех факультетов. Гарри с удивлением заметил в толпе даже слизеринские цвета — кто-то из когтевранок привел с собой Панси Паркинсон, которую сопровождал Драко Малфой, а за ним, в свою очередь, увязалась Дафна Гринграсс. Встретившись взглядом с Гарри, Драко моментально нацепил на лицо фирменное малфоевское выражение «сегодня я согласен терпеть твое существование» и отошел подальше. Впрочем, рассказ Элин он слушал очень внимательно.
История тайной комнаты
— Про то, что история ссоры между основателями намного сложнее, чем написано в учебниках, я уже рассказывала, — начала Элин. — С легендой о Тайной комнате то же самое. Если вы откроете «Историю Хогвартса» или спросите преподавателей, то узнаете лишь самый поздний ее вариант, который вкратце звучит так: Слизерин, поссорившись с Гриффиндором, перед своим уходом из Хогвартса создал страшное чудовище и запер его в Тайной комнате. Открыть ее по легенде сможет лишь его истинный наследник, и когда он это сделает, чудовище вырвется на свободу и очистит школу от тех, кто, по мнению Салазара, недостоин в ней учиться. А недостойными он, как известно, считал...
— Чушь! — перебил ее Драко. — Если Салазар мог создать зверя, способного уничтожить всех... кхм... маглорожденных... — это слово далось Драко с большим трудом, — он бы тогда же его и использовал. Какой смысл было запирать его на тысячу лет?
— Молодец! — Элин улыбнулась, и Гарри с удивлением заметил, что на долю секунды лицо слизеринца приобрело почти нормальное выражение. — Именно так я и подумала, когда впервые прочла эту легенду. И начала искать более ранние варианты. Дело в том, что чем дальше от нас событие, тем сильнее искажен рассказ о нем. Это нормально, ведь до изобретения книгопечатания хроники переписывались вручную и существовали всего в одном, реже в нескольких экземплярах. Очень немногим произведениям повезло дожить до наших дней в почти неискаженном виде. Гораздо чаще уникальные списки горели при пожарах, терялись, гнили в сырых подвалах...
— Это-то ладно, — подала голос Гермиона. — Самое обидное, что многие летописи просто уничтожались теми, кто не знал их ценности. Пергамент был очень дорог и часто использовался повторно, после того, как с него соскабливали «ненужный» текст. Хорошо еще, что сейчас научились его восстанавливать.
— И это тоже, — кивнула Элин. — В общем, о событиях десятого века мы знаем в основном не из оригиналов летописей, а из их позднейших копий. А копии эти делали самые разные люди, и если одни считали своим долгом воспроизвести старый текст максимально точно, повторяя даже очевидные описки и ошибки (и добавляя свои), то другие, наоборот, подходили к процессу излишне творчески. Некоторые переписчики даже просили у читателей прощения. Как там...
Элин прикрыла глаза, вспоминая когда-то прочитанный текст.
— И ныне, господа отцы и братья, ежели я где описал, или переписал, или не дописал, читайте, исправляя, ради Бога, а не ругайте, ибо книги ветхи, а ум молод, не дошел, — процитировала она.[7] — Но «книги ветхи» — это еще полбеды. Хуже, когда текст правился в угоду текущей политике или личным предпочтениям, или когда описание казалось автору недостаточно красочным, и он добавлял что-то от себя. Очень часто при переписывании компилировалось несколько разных летописей, а иногда в летопись вносились и устные предания. И так как давать ссылки на источники тогда еще было не принято, то отличить достоверные дополнения от фантазий бывает крайне сложно.
— Ну а с Тайной комнатой-то что? — нетерпеливо спросил незнакомый Гарри гриффиндорец.
— Я как раз к ней подошла, — ответила Элин. — Самый старый рассказ о Тайной комнате содержится в «Краткой хронике» Гервадиуса, который лично общался со свидетелями событий. Он пишет, что незадолго до ухода Слизерина в Запретном лесу появилось страшное чудовище, повадившееся воровать скот в Хогсмиде. Такое случалось и раньше, Запретный лес тогда был намного больше, и в нем водилось много ныне вымерших чудовищ. Крестьяне, как обычно в таких случаях, обратились за помощью в Хогвартс, и Годрик Гриффиндор, собрав отряд, отправился на охоту. Опытные бойцы могли справиться с любым чудовищем, даже с драконом, если бы тот случайно залетел в лес. Но в этот раз половина отряда полегла в бою за считанные минуты, и, как сказано в летописи, остальные сумели вернуться назад только потому, что Годрик вовремя понял, с кем имеет дело, и скомандовал отход.
— Гриффиндор не был трусом! — вскинулся Рон Уизли.
— А кто говорит о трусости? — удивилась Элин. — Он поступил совершенно правильно, не став напрасно гробить людей, а временно отступил, чтобы вернуться в следующий раз уже более подготовленным.
Рон начал было возражать, но на него зашикали, заставив замолчать.
— О том, что это было за чудовище, все источники пишут разное, — продолжала Элин. — Видимо, оригинал в этом месте был испорчен, а переписчики выдумывали, кто во что горазд. Один написал о гигантской змее, способной проглотить конного рыцаря в полном доспехе, второй — о выводке пауков (гигантских, само собой), третий решил, что это кокатрикс... Самый упоротый довыдумывался даже до гигантской, высотой с Астрономическую башню, жабы, от одного квака которой люди якобы падали замертво. Но точно известно, что чудовище было неуязвимо к магии и столь ужасно, что даже приближаться к нему было опасно. И справиться с ним смогли лишь все четыре основателя, собравшись вместе и на время позабыв обиды. Они вчетвером смогли заманить чудовище в старые каменоломни под Хогвартсом и запереть его там.
— Ну а как эта история превратилась в современную? — спросила Гермиона.
— Сейчас поясню, — ответила Элин. — Второй по древности источник — так называемая «Пространная хроника», написанная анонимным автором лет через сто после основателей. Она намного больше по объему, но в основном за счет ничего не значащих формальных оборотов. Там, где в «Краткой хронике» написано просто «Кадоган Коротышка победил виверну», в «Пространной» обязательно будет «Благородный сэр Кадоган из рода Фуллхарди, прозываемый Коротышкой, принеся положенные рыцарю обеты и вознеся молитву Деве Марии, отправился в достославнейший поход на чудище, виверной именуемое, и в оном походе претерпел тяжкие невзгоды и совершил множество подвигов, о коих у нас нет возможности рассказать подробно...»