========== Пролог ==========
Лучи закатного солнца приятно ласкали лицо. Давно забытое ощущение ветра вновь скользило по потрепанному свитеру и джинсовым шортам. Я в наслаждении прикрыла полусомкнутые веки, наслаждаясь свободой. Азгор, Ториэль, Папирус, Андайн и Альфис стояли на краю утеса, рьяно обсуждая каждый доступный взору куст, птицу или цветок. Санс же, по некоторым причинам, переминался в отдалении от друзей. Он держал руки в карманах голубой потертой куртки, всем видом пытаясь показать непринужденность. Но его выдавало неизбежное метание глаз-огоньков из стороны в сторону.
Решив позволить скелету собраться с мыслями в одиночестве, я обратилась к собственному разуму, пытаясь докопаться до его постоянного жителя. Чары. Обычный призрак, который до недавнего воспринимался не более, чем навязчивым спутником, любящим обсуждать всё, что видит, оказался бывшей надеждой Подземелья. Несмотря на необдуманные действия и слишком радикальные методы, она желала освободить монстров… Похоже, её мечта теперь сбылась. Ещё раз окинув взглядом распускающуюся вокруг красоту, я мысленно обратилась к партнёру:
“Ну как, Чара? Разве не этого ты хотела?”
Но ответом послужило лишь молчание. Очень, очень странно. Обычно девушку упрашивать не приходится, и её реакцию никогда не было необходимости ждать дольше пяти секунд. Но с выходом из Подземелья её голос затих. Может быть, она решила остаться вместе с Азриэлем? Кто знает… Оставалось лишь стараться не слишком скучать и возвращаться к нормальной жизни. Мама и папа уже ждут меня.
В какой-то момент все монстры разошлись по делам, оставив меня одну на утесе. Пожав плечами, я уже собиралась последовать за ними, как меня остановила достаточно крепкая рука. Санс подошел вплотную, опустив череп в пол, и тем самым сравнившись со мной в росте, хотя и без этого он не был так уж высок — сто семьдесят сантиметров, не больше.
— слушай, — голос скелета звучал достаточно низко и неспешно, хоть в нём и мелькали незнакомые нотки. — спасибо.
С этими словами Санс так же медленно убрал холодную руку, начав спускаться по ступенчатовидному склону утеса. Я ещё несколько секунд раскачивалась от слабого ветра, смотря ему вслед. Зачем он это сделал? Просто поблагодарить? Почему наедине, и была ли в этом такая надобность? Наверное, размышления на эту тему излишни. Нужно скорее возвращаться к родителям.
***
— Фриск! Это ты!
На пороге невысокого кирпичного дома мама накинулась на меня с объятьями, укутывая в блеклый плед и стараясь прижать тощими руками. Её миловидное лицо будто состарилось на десяток лет, под узкими глазами появились солидные мешки, а прорезавшиеся морщины лишь дополняли грустную картину. Она целовала меня, словно икону, не желая отпускать ни на секунду. Её длинные тёмные волосы лезли в глаза, но подобный дискомфорт не мог воспрепятствовать удовольствию от воссоединения с родственной душой. Слабый запах духов перебивал приятный трепет домашней выпечки. От этого дышалось так больно, но в то же время приятно, напоминая обо всём утерянном за месяцы ходьбы по Подземелью.
Уписанная резьбой деревянная дверь распахнулась, и оттуда выглянула слегка сутулящаяся фигура коротко постриженного мужчины, тут же выпрямившегося при моём виде. Папа выбежал на крыльцо, обхватывая нас и поднимая в воздух, закружив в стремительном танце.
— Крошка моя, вернулась наконец! Где же ты была?
Отец не переставал двигаться со скоростью, сравнимой с профессиональной балериной, от чего слегка терялась ориентация в пространстве. Сквозь свистящий воздух и нахлынувшие слезы счастья я попыталась уйти от вопроса:
— Это долгая история…
Но родителей действительно не интересовало, что я говорю. Для них самым главным было моё возвращение. Все их страшные догадки и предсказания по поводу моего местоположения не сбылись, и наша семья наконец воссоединилась!
Меня затащили в дом, тут же начав отпаивать зелёным чаем за красивым приземленном столиком. Их постоянные ссоры, послужившие причиной моего необдуманного побега, словно испарились. Объединившись перед лицом настоящего горя, они перестали думать о чём-либо, кроме меня. И теперь радовались, как дети, получившие обратно отобранную игрушку.
Мама хлопотала у плиты, несмотря на позднее время. Папа метался из стороны в сторону, держа в каждой руке по чайнику с сенчой* и банчой* соответственно, но так и не мог решиться, что же именно налить. В конце концов он просто нырнул в одну из деревянных тумбочек, доставая бутылку с саке, чем вызвал громкий протест с моей стороны:
— Эй! Мне ещё нельзя!
Несмотря на мою реакцию, трясущимися руками папа вынул небольшой стакан и поставил его передо мной, тут же поясняя:
— Пока ты шлялась неизвестно где, уже достигла совершеннолетия! Несколько месяцев прошло, знаешь ли!
Я ненадолго зависла, пытаясь осмыслить сказанное, а со стороны плиты послышался грохот посуды:
— Точно! — мама тут же бросилась в холодильник за ингредиентами. — Испеку торт!
— Стойте! — я попыталась вбить разум в их головы. — Не на ночь же! Ещё будет время отпраздновать!
После нескольких минут пылкого спора родители всё же согласились с тем, что после столь длительного отсутствия требуется здоровый и крепкий сон. К тому же, выяснилось, что мама слегка приболела после моего ухода, а потому лишние хлопоты были вредны для её здоровья. В конце концов, скрепя сердце, они отпустили меня в спальню, но я ещё долго слышала, как они радуются на кухне.
Прикрыв за собой дверь, я вздохнула, медленно озираясь. Всё осталось на месте с моего последнего пребывания здесь. На старых вещах ни лежало ни пылинки. Я села на аккуратно заправленную кровать, после чего обратила взор на стоящий у платяного шкафа бонсай. Небольшое дерево росло на коричневом горшочке и, похоже, исправно поливалось во время моего отсутствия. На тонкие зелёные листья падали тонкие лучики полной луны, пробивавшейся через окно.
Но одна вещь всё же притянула моё внимание. Три ящика письменного стола были раскрыты, будто кто-то в них шарился. Странно, но содержимое оказалось неизменно — старые школьные тетрадки, письменные принадлежности, глупые рисунки и дневник с вырванными страницами — перед уходом я предварительно избавилась от записей, чтобы никто не читал мой “крик души”.
Но одна вещица лежала не на своём месте. Ржавая бритва с неровными краями покоилась на столешнице, хотя мне бы никогда не пришло в голову оставить её здесь. Я медленно задернула рукав свитера, пальцем проводя по тонким рубцам, проходящим на светлой коже параллельными линиями. Наверное, надеясь найти прощальную записку, родители обнаружили мой маленький секрет… Возможно, именно поэтому они такие добрые сегодня.
Вздохнув, я спрятала лезвие в карман джинсов, после чего легла на мягкую кровать и до головы укуталась в одеяло. Наконец-то все опасности позади, и будущая жизнь обещает быть прекрасной. Я приобрела новых друзей, родители помирились, а Азгор даже назначил дипломатом монстров, что было очень кстати для только что окончившей школу безработной. Все призраки прошлого теперь позади.
***
— Фриск? Ты здесь?
Знакомый голос заставил сонный мозг растрепаться. Тихонько зевнув, я медленно поднялась с кровати, щуря глаза в царящем полумраке. У деревянной двери, сутуля плечи и опустив потухший взгляд, стояла Чара. Это меня не слишком удивило. Давно погибшая девушка находилась на границе между живым и мёртвым миром, а потому могла являться ко мне во снах, что сейчас и произошло. Впрочем, странным казалось то, что за весь прошедший день она ни разу не заговорила со мной.
— Привет, — я довольно потянулась, улыбаясь гостю. — Что на этот раз?
Хмыкнув, Чара плавно придвинулась ко мне, стараясь не смотреть в глаза. Это настораживало. Раньше мы могли проводить ночи вместе, обсуждая истории из жизни и даже уча друг друга собственным хобби. Так, например, мы делились опытом в садоводстве (Чара впервые узнала о методике создания бонсая, а я крепко решила купить горшок с семенными цветами по возвращению домой) и рисовали мелками что-то, знакомое лишь нам. К сожалению, она… Оказалась не слишком психически здоровым человеком. Часто Чара жаловалась, что слышит сотни обвиняющих голосов. Иногда ей казалось, что её действия не совпадают с желаниями. Часто это решалось простым дружеским разговором и милой улыбкой с моей стороны, и она ненадолго забывала о кошмарах.
— Всё хорошо, Чара? — я встала с кровати и мягко приобняла её. В ноздри проник тонкий аромат лютиков. Она несколько секунд стояла на месте, но положила голову мне на плечо. — Расскажи мне всё, пожалуйста. Где ты была?
Вместо ответа я почувствовала, как в руку вкладывается холодный металл. Чара отстранилась от меня, и, откашлявшись, пояснила:
— Не могу рассказать. Можешь пообещать кое-что?
Я с удивлением разглядывала чёрный шарик, по размерам напоминающий яблоко. Монотонный окрас не нарушался ни единой трещиной или шероховатостью. Идеальная форма без изъяна. Внутреннему перфекционисту оказалось трудно оторвать взгляд обратно на подругу, переминавшуюся на мягком ковре.
— Да? — я попыталась заглянуть в её лицо, но она отвернулась, прижав кулак ко рту и тихо откашливаясь. — Что происходит?
— Я… Прости пожалуйста. — Чара закрыла губы ладонями, едва слышно вздыхая и тут же меняя тему. — Ты можешь сохранить эту вещь для меня?
— Хорошо, но…
— Спасибо, Фриск. Я очень ценю. — она перебила меня, не дав закончить. Всё ещё стоя спиной, она обхватила себя руками, слегка согнувшись. Даже на расстоянии в целый метр от неё веяло теплом, которому, казалось, неоткуда браться в теле призрака. — Я не надеюсь, что ты поймешь меня… Но мне нужно идти.
В голове гулял лишь ветер, не имеющий никакого отношения к пониманию происходящего. Я чувствовала, что Чаре плохо, но не знала, как подступиться к этой теме. Воспользовавшись моим промедлением, она короткими шагами стала направляться к двери. Я не стала её задерживать, чему девушка, похоже, была благодарна. Перед дверным проёмом она сильно закашлялась, словно астматик, лишенный ингалятора. Но через минуту Чара совладала с организмом, расправив плечи и крепко сжав кулаки.
— Пока, Фриск. Ни в коем случае не теряй его. Хорошо?
— Хорошо… Но пообещай, что вернешься?..
В моём голосе звучали нотки надежды. После разыгранного представления мне казалось, что встреча с Чарой больше никогда не состоится. Но она действительно повернулась ко мне. С её лица капнула жидкость, цвет которой трудно определялся в ночной темноте.
— Рано или поздно мы точно встретимся.
С этими словами девушка захлопнула за собой дверь. Всего за десять минут появилась так много вопросов, что в голове попросту не укладывалось. Что это за шар? Как призрак может заболеть? Почему ей так необходимо молчать? Ещё некоторое время я стояла, но поняла, что в этом нет никакого смысла. Мысли не собирались мне ничего объяснять, а потому продолжение сна казалось лучшим вариантом. Кровать вновь приняла меня с распростертыми объятьями, собираясь погрузить в объятья Морфея. Краем засыпающего сознания я услышала грохот снаружи. Наверняка Чара-растяпа уронила какую-нибудь вазу. Придётся завтра подметать за ней, потому что её влияние во снах отлично переносилось на реальный мир.
***
— Дорогая, просыпайся! — меня нежно затормошили по плечу, пробуждая. Бесцеремонно зевнув в лицо нарушителя спокойствия, я оторвалась от подушки, с упрёком смотря на собравшихся маму и папу. — Вчера ты нам рассказала о новой работе, и мы решили разбудить тебя пораньше. К тому же…
Нагнувшись перед кроватью, папа водрузил поднос с прочно укрепившимся коричневым пирогом на край матраса. Почувствовался приятный запах варенья, смешанный с ванилью. На душе сразу стало теплее, и уголки моих губ разошлись в улыбке. У меня едва ли была возможность отблагодарить их за заботу. Смущающаяся мама оказалась расцелована с ног до головы, а папа слегка захрустел от мощных объятий. Пожалуй, подобные кулинарные чудеса являлись положительной стороной переезда из Азии на запад. Мы вместе приступили к поеданию праздничного завтрака. Начинка слегка горела на языке, но с таким наслаждением поглощалась, что перспектива получить ожоги совершенно игнорировалась. Вкус пирога казался знакомым, отдаленно напоминающим домашнюю выпечку Ториэль. Я попыталась сравнить блюда, но решила, что мне было бы крайне неприятно признавать, что что-то, сделанное с такой заботой, может быть хуже его аналога.
Слегка перекусив, я вышла в коридор, озираясь и надеясь найти следы ночного преступления Чары. Странно, но все вазы оказались целы. Что же тогда был за грохот? Я порылась в кармане шорт, чувствуя, как холод проникает до костей. Шарик действительно оставался со мной, так что мне ничего не почудилось. Я медленно подошла к шкафу и переоделась в более деловой набор — белую рубашку, плотно прилегавшую к телу, а так же чёрные брюки. Короткие растрепанные волосы аккуратно уложились в каре. В первый день на работе в посольстве необходимо выглядеть презентабельно. Пора идти на работу.
На шерстяном коврике, уложенном перед дверью, лежал голубой эхо-цветок, отражавший каплями росы лучики солнца. Я нагнулась, вдыхая будоражащий сознание аромат, после чего прислушалась к ласковому пению. Странно, но растение не воспроизводило какой-либо речи, повествуя лишь о стуке колес да о переливах птичек. Похоже, тот, кто оставил послание, не знал про особенности утренней жизни города, а потому сообщение попросту перезаписалось. Мне даже стало слегка жаль отправителя. Кто бы это мог быть, и, главное, что он отправил? Я аккуратно взялась за стебель и отправилась в путь.
Ботинки весело отстукивали дробь, перепрыгивая по белой плитке. Сонные прохожие с удивлением смотрели мне вслед, поражаясь поведению строго одетой девушки. Но мне не слишком и хотелось скрывать, что даже с восемнадцатилетием я осталась таким же ребенком. В данный момент мир виделся в ярких красках и казался наполненным надеждой. Поздняя осень пестрела огненными листами, сложившимися в живой ковер под ногами. Они игриво вздымались в воздух от дуновений ветерка и кружились в бесконечном вальсе. Мелкие воробушки чирикали на надвигающиеся рыжие смерчи, то и дело отпрыгивая в сторону или перелетая на деревце. В легкие проникала сладкая свежесть, испускаемая природой. Слабый холодок касался кожи, но лишь разгонял бурлящую кровь сильнее. После нескольких месяцев, проведенных в Подземелье, отвыкаешь от привычной красоты наземного мира. Даже тяжело представить, что чувствуют монстры в данной ситуации.
Азгор стоял на перекрестке, подняв светлую голову к солнцу. Его наполненные мудростью глаза оставались широко раскрытыми, будто бы он каждый день тренировался противостоять ослепительным лучам. Фиолетовый плащ слегка развевался, оголяя золотую броню и привлекая внимание людей, впервые столкнувшихся с монстром. Не знаю как, но он распознал меня лишь по цокоту обуви, а потому повернулся и одарил отцовской улыбкой.
— Готова?
— Да,— я поклонилась перед королём, отставив левую ногу назад. — Что конкретно нам придется сегодня сделать?
Азгор вёл себя достаточно беззаботно для правителя, которого никто не ждал в чужой стране, а потому я старалась не слишком нервничать перед предстоящими трудностями.
— Пока что ничего особенного, — Азгор повел плечом, осматривая мою одежду. — Два дипломата из разных стран. Обозначим свои интересы на Поверхности и разойдемся с миром.
Он отвернулся от меня, лохматой ладонью начиная рыскать в полах плаща. Вскоре он выудил небольшую стопку бумаги, после чего протянул мне. Прижав папку к груди, я стала выглядеть гораздо солиднее и увереннее, чем прежде.
— Наши претензии на землю. Ознакомься с этим, и, пожалуйста, не продай нас случайно в рабство.
Несмотря на то, что сказанное являлось шуткой, я слегка покраснела и уткнула взгляд в землю. Вряд ли я действительно смогу добиться какого-либо успеха во внешней политике, так что его слова были к месту.
Мы вместе шли к посольству людей. Высокое бетонное здание с выделяющимся флагом не казалось очень приветливым с первого взгляда. Голубоватые стены с вкраплениями окон пристально изучали нас, а двойная деревянная дверь оставалась закрытой до самого конца, словно король Подземелья был случайным прохожим. Внутренний интерьер выделялся похожей строгостью, но излучал уже более тёплые тона. Багровая ковровая дорожка вела нас мимо картин с неизвестными людьми, освещение же поддерживалось при помощи роскошных люстр. Температура поддерживалась достаточно высокая, потому я расстегнула верхнюю пуговицу рубашки.