— тут, конечно, действуют некоторые законы генетики, как и у вас. но наследственный материал передается через души родителей.
— Это как?
— очевидно. сначала два монстра находят партнёра и образуют душевную связь. не знаю, как это работает, и знать не хочу, но по итогу они получают способности чувствовать эмоции и даже мысли друг друга. конечно, зависит от их предрасположенности друг к другу.
— Это… Интересно… — протянула я, тут же пытаясь представить подобное. — Но как это объясняет то, что в предках у тебя дракон, а сам ты скелет?
— вас биологии в школе учили? — слегка сердито пропыхтел он.
— Ну…
— если да, то ты должна знать, что “обычным способом” гибриды с нечетным количеством хромосом не могут спариваться, что означало бы вымирание для нашей расы лет через сто. у вас, людей, проблем с этим нет. в большинстве случаев. у тебя же их сорок шесть?
Мой мозг слегка кипел от вливаемой в меня информации. Да, это в школьном курсе мы проходили, но я не видела причины запоминать. Откуда Санс так подкован в подобной теме? Но это действительно очень интересно слушать.
— Д-Да, вроде, сорок шесть.
— значит, тебе повезло. у нас же такое редко встречается. и поэтому когда два разных монстра решают завести потомство, они создают душевную связь. Тогда некоторые признаки отбрасываются, некоторые смешиваются, а некоторые идеально сходятся с другими. одна из душ становится “материнской” и зарождает другую. в ней начинает расти ребенок, и спустя некоторое время он появляется на свет. с новой душой.
— Это… Немного сложно для понимания.
— в исполнении зато просто.
— У нас тоже, — откашлялась я, раскрасневшись.
— интересно. послушаю в другой раз, пожалуй.
— Спасибо.
Мы оба рассмеялись. Я не чувствую совершенно никакого напряжения в общении, и, стоит признать, это прекрасно. Редко когда получается…
— наконец-то мы смогли провести разговор по душам. кстати, о душах. какого она у тебя цвета?
Я выпучила глаза от столь резкого вопроса. По правде, люди вообще не говорят про цвет своей души. Тяжело сказать, почему, возможно, потому что увидеть её можно только в жизненно-важных моментах? Впрочем, иногда её можно вызвать и по своему желанию, если знать как.
— У меня… Красная душа.
— серьезно? — теперь пришла очередь Санса удивляться, о чем говорила изменившаяся поза — он наклонился вперёд и стал пилить меня взглядом, словно я сказала какую-то ересь. — впрочем, это стоило понять по цвету твоей радужки. покажи.
— Легко сказать… — я придвинула ладонь к груди и закрыла глаза. Чувство не из приятных, будто клещами занозу удаляешь, да и не совсем понятно, зачем это Сансу. Впрочем, ему я доверяю больше, чем доверяла Джону. — Вот она.
Маленькое багровое сердце выскользнуло из моей руки, вылетев на середину стола. Его свет слегка отражался на наших лицах, и меня слегка трясло от осознания того, что скелет может запросто уничтожить меня при желании.
— вау… — он протянул руки к душе и трепетно придвинул к себе. — никогда не думал, что увижу такую снова. правда, я думал, она будет ярче.
Я немного засмущалась и приняла такую характеристику как оскорбление. А потому попыталась оправдаться:
— Она была ярче! Правда! Просто… Я не знаю, что случилось. У меня не получается создавать точки сохранения, как в Подземелье. Словно что-то сломалось.
Санс молча выслушивал меня, изредка тыкая в мою душу костлявым пальцем. Каждое такое прикосновение ощущалось как укол, но, наверное, для него это действительно важно.
— может быть, причина в том, что подземелье, как дом монстров, обладает высоким магическим потенциалом. я сам это заметил. например, телепортация даётся мне гораздо тяжелее.
— Да, наверное, это многое объясняет… — я стала задумчиво наблюдать как он издевается над моим “сердцем”, а потому небольшое чувство зависти стало сосать под ложечкой. — А свою покажешь?
— м?
Он замер и поднял глаза на меня. Я резко замолчала тут же устыдившись своей просьбы. Санс пожал плечами.
— да, конечно, бери.
Скелет засунул ладонь под куртку и бросил мне как какую-то игрушку серый кусочек материи, отдаленно напоминающий перевернутую человеческую душу. Она слегка дрожала без какой-либо причины и, кажется, способна раствориться от прикосновения. Мне страшно её трогать.
— Так просто даешь?
— знаешь, человеческая душа ценнее души монстра. решишь присвоить себе — не выживешь. а я с твоей — вполне.
Приняв его ответ как логичный, пусть и беспредельно прагматичный, я так же аккуратно взяла душу в ладони и внимательно посмотрела на его лицо. Он и ухом не повел. Бесплотное воплощение Санса ощущалась как подтаявшее мороженое. Забавно. Причём на пальцах не оставалось ни следа, будто пытаешься поймать воздух. Податливая форма же работала как хороший антистресс, стоило слега сжимать душу в кулаке.
Кстати, о красивой форме. Я совершенно забыла, что в моём кармане находится подарок Чары. Странно, но мне никогда не приходило в голову оставить его дома. Всегда носила с собой, перекладывая из кармана в карман. Вдруг что с ним случилось… После минувших событий.
Я провела свободную руку к шортам и нащупала сферическую поверхность, после чего попыталась достать её.
— Ай!
На указательном пальце появилась небольшая капля крови. Точно, ржавая бритва… Ношу её уже несколько недель. Нужно будет выбросить её дома, все равно она мне больше не нужна.
Тонкая полоска алой жидкости потекла вниз, чего не ожидаешь от ранки на пальце. Наверное, повредила сосуды? Пришлось подставить другую ладонь чтобы не испортить стол. Кажется, скелет ничего не заметил. Убедившись, что поток почти иссяк, я вздохнула и уже более аккуратно попыталась извлечь шар из кармана.
Матовая поверхность сферы будто прилипла к руке. Я вздрогнула, после чего положила шарик на стол и стала катать его по поверхности. После чего попыталась разжать ладонь. Но у меня не получилось, словно предмет прилип к коже. Даже когда я с невероятным усилием оттопырила пальцы, он как магнит продолжат висеть против закона тяжести.
— Не понимаю…
Я силой вбила сферу в стол, от чего деревянная поверхность треснула. Санс подпрыгнул от резкого звука после чего устремил немигающий взор на меня. Моё дыхание перехватило, изо рта вышел хрип, сфера, повинуясь силе инерции, покатилась в сторону и грохнулась на пол. Моё нутро словно взяли за горло, в лёгкие перестал поступать воздух. Я скатилась вниз и вцепилась пальцами в тёмную поверхность шара. Через мгновение всё будто рукой сняло, словно на меня напала галлюцинация.
— что это было?
Скелет встал из-за стула, чтобы наладить со мной зрительный контакт. Он щелкнул пальцами, и наши души тут же вернулись к хозяевам.
— Подарок…
Мои глаза прилипли к тусклой поверхности сферы, слегка дрожащей в руке. Мы оба застыли на месте в тишине. Она стала какой-то неестественной, я даже не слышала своего дыхания. Будто кто-то поместил нас в вакуум. Время затянулось. Я попыталась считать секунды, но постоянно сбивалась на единице. Внезапные помехи, будто от сломанного радио, прервали зависшее молчание. Сфера затихла и сразу же восстановила вибрирование. Откуда-то из глубины исходили нечленораздельные звуки. Так было всегда? Я не могла ничего разобрать, а потому придвинула ухо к неземному “приёмнику”. Меня коснулся обрывок:
— Начинаем.
Эхо зависло в ушах и отдавалось в барабанных перепонках с неприятной частотой. Тембр звука будто шёл в разрез с биением сердца. Одно слово оказалось способным просто выключить меня, как лампочку. Невозможно определить ни пол, ни эмоции говорящего. Меня передернуло, и я крепко сжала шарик в ладони. Санс смотрел на меня, отключив свет в глазах. Молчание вновь затянулось. Вдруг до меня дошло раздражение в правом кармане. Трясущимися руками, я извлекла телефон и поднесла к голове, даже не проверив адресанта.
— Фриск!
— П-Папа? — несмотря на полную отстраненность от мира, у меня получилось определить звонящего. — Что случилось?
— Маме плохо! — в голосе отца звучала настоящая паника. — Я везу её в больницу! Бери такси, самолёт, ракету, плевать! Приезжай как можно скорее!
Меня охватил ступор, но Санс всё понял без слов. Он крепко сжал мою руку и тут же наши тела погрузились в водоворот пространства, выплюнувшего нас у медицинского пункта. Затем у другого, третьего, монстр словно решил проверить все стационары в городе. Голова закружилась, а ноги перестали различать очередной процесс эфемерной телепортации и твёрдую землю реальности. И лишь в десятый раз я смогла краем зрения заметить папину машину.
— Это здесь…
Ужасный аттракцион наконец прекратился, и в легкие хлынул свежий воздух. Мы стали пробиваться через обширную парковку забитую автомобилями как улей сотами. В ушах бушевал казавшийся бесконечным поток сирен, и во всей это какофонии Санс смог определить вход в больницу. Двойные двери явно не справлялись с плотным потоком стремящихся туда людей, но монстр локтями пробивал путь внутрь, в результате чего мы быстро вклинились в душный коридор.
Нас окружил переполненный стерильный лабиринт с десятками помещений. Несмотря на сотни тел, здесь царил необъяснимый холод. Чужие головы мелькали перед глазами и загораживали обзор, приходилось вставать на цыпочки чтобы увидеть хоть что-то. Номера палат сменялись очень медленно, царящий вокруг хаос то и дело грозил поглотить в себе неосторожного посетителя, стоит ему остановиться. Если бы я споткнулась, то вряд ли бы кто-нибудь заметил, воспользовавшись мной как удобной подстилкой под ногами. К счастью, Санс будто бы создавал вокруг себя ауру, отгоняющую толпу. Монстров всё ещё боялись в этом мире, пусть и толерантное государство быстро смирилось с их присутствием и даже предоставляло рабочие места.
Пока мы заглядывали в каждую дверную щель чтобы найти маму, я старалась хоть что-то понять. Откуда здесь все эти люди? В чём причина такой давки? Почему этот артефакт внезапно заговорил, и сразу после этой неоднозначной фразы отец позвонил мне? Что, чёрт возьми, случилось с мамой? Ни на один вопрос я не могла дать ответа, от этого мозг просто кипел, силясь найти решение, но всё без толку.
В определенный момент мы вышли на искомую палату. Примерно с десяток коек оказались переполнены, врачи и медсестры разрывались на части, пытаясь обойти каждого пациента. Я подбежала к сгорбленной фигуре отца, краем глаза заметив, что Санса не пустили внутрь.
— Папа?..
Он тихо повернулся ко мне и прикрыл усталое лицо сморщенной ладонью, после чего отошёл назад. Подскочивший в ту же секунду доктор, прямоходящий кролик, сообщил:
— Состояние пациентки неутешительное. Мы делаем всё, что можем, но вряд ли она выкарабкается. Возможно, вам стоит с ней попрощаться.
Сказанное словно пролетело мимо меня, будто разум отказался воспринимать тяжелые новости. Но слова повисли в воздухе, от чего мозгу нехотя пришлось их принять. Каждое их выдавливало из глаз по безмолвной слезе, камнем падающей вниз. Мама лежала укутанное в белое одеяло, её волосы отросшими копнами свисали к полу. Я бросилась к ней, заключив в объятья и положив голову на едва вздымающуюся грудь. Её рука мягко опустилась мне на лоб и тихо утерла глаза. Я знаю, как сильно мама не хотела, чтобы я плакала из-за неё снова, пусть даже в такой ситуации. Но у меня едва получается сдерживать всхлипы и не разрыдаться прямо сейчас. Разве может всё закончиться так быстро, в один момент? Могла ли я подумать, что её связь со мной оборвётся, что после эпохи долгих родительских ссор мы даже не сможем ни разу вместе прогуляться на улице, посмотреть кино, поесть в кафе? Ценить моменты было так просто… Было…
— Мама… Пожалуйста… — я уткнула лицо в её волосы, прижимаясь к едва тёплой бледной коже, — Не уходи…
— Фриск… — её голос звучит подавленно и слабо, — прости меня… Я была не слишком хорошей матерью. И даже не могу уйти так, чтобы не причинить тебе боли…
Я чувствую её едва слышное дыхание у уха. Неравномерное, прерывистое… Но всё ещё живое. Казалось, если оно прекратится, то сразу остановится и моё сердце. Всё вокруг замерло, я прикрыла глаза и постаралась дать маме всё тепло, что у меня есть. Но его… Недостаточно. Возможно, если бы я стала отдавать его раньше…
Кашель мамы заставил меня вернуться. Я приобняла её шею, чувствуя, как наш пульс обоюдно замедляется. Но если у меня ещё был запас, то у неё… Прибор, отслеживающий сердечную активность, тихо запищал, напоминая о существовании окружающего мира. Но я не хотела отступать от ещё хранящего запах матери тела, её рука всё ещё лежала на моей голове. Теперь… Теперь можно вдоволь поплакать.
Не знаю, сколько я так пролежала. Меня никто не прогонял. Да и вряд ли бы кто-то смог бы расцепить нас. Мы словно были отчужденные, на каком-то необитаемом острове, вдали от цивилизации и ненужной суеты. Но в какой-то момент сквозь пелену отстраненности я поняла, что оборудование, подключенное к маме, вновь пришло в работу. Я замерла. Даже слезы, казалось, испарились, всё моё тело обратилось в слух.
— Мама?..
Тихий хрип, раздавшийся подо мной, ошарашил меня. Это невозможно! Как?! Пульса же… Пульса же не было…
— Мамочка!
Я почувствовала, как её руки крепко прижимают меня к себе, от чего я тоже усилила объятья. Мой рот исказился в глупой, детской улыбке. Я готова кричать от счастья! Но почему я не слышу её дыхания?
Колоссальный приступ боли взорвался у левого уха, с диким визгом я слетела с койки и рухнула на плитку. Мои ладони рефлекторно прижались к пульсирующему виску, пальцы погрузились в тёплую кровь. До моего осознания медленно дошло… Теперь там пусто… Половина слуха увязла где-то вдали, а оставшаяся начала искажать всё до не узнавания.
— Остановите пациентку!
Я попыталась подняться и тут же закричала от ужаса, увидев скрытое длинными, тёмными и запачканными кровью волосами лицо матери, будто бы она сошла с экрана фильма ужасов. Папа схватил меня и прикрыл мой рот, предотвращая крик. Он попытался оттащить меня по полу, но то и дело спотыкался и не мог отвести глаз от жены. Доктор попытался удержать маму на койке, но в ответ на тщетные попытки она вцепилась в горло монстра и, словно практиковалась в этом всю жизнь, один рывком вырвала огромный кусок плоти… Заяц застыл на месте, опустив голову вниз. Его тело словно от дуновения ветра превратилось в пыль.
Папа перевел ладонь на мои глаза, но мне уже не хотелось кричать. В единственном оставшемся ухе била кровь, создавала нечеловеческое давление и угрожала отключить сознание от мира. Сердце барабаном било в грудную клетку, с каждым ударом выбивало остатки воздуха из лёгких и не давало вдохнуть. Папа продолжил тянуть моё тело в сторону выхода. По искаженным звукам я слышала — мама принялась за других пациентов. Моё сердце разрывалось на части, каждый раз, когда я слышала крик, полный боли. Что… Что происходит? Мама… Почему?..
Когда отец вытащил нас в коридор, я поняла, что паника даже не собиралась затихать, хаос лишь усиливался, подтапливаемый звуками смерти людей в палате. Я сделала попытку подняться, но снующие вокруг люди то и дело толкали меня, заставив погрузиться на четвереньки. Крики людей мешали хоть какой-то мысли зародиться в голове, всё тело пробирал озноб. Бледные руки мамы вцепились в дверную раму, оставив на стене отчетливый след крови. Санс тут же выпрыгнул передо мной, вскидывая кисть и образуя с десяток заостренных костей в воздухе. Силы давно покинули меня, организм держался на неприкосновенном запасе, тут же истраченном на единственную фразу:
— Не трогай её! Это моя мать!
Монстр застыл с поднятой рукой, от чего не успел среагировать на приближение… Другого монстра. Мама стремительно толкнула Санса, словно манекен, в сторону, от чего он с хрустом впечатался в стену и сполз вниз с выключенными глазницами. Я потеряла дар речи, так и замерев с открытым ртом. Голоса в голове становились всё громче, давление в коридоре повысилось до предела. Чей-то сапог случайно ударил меня в бок, от чего я потеряла опору и рухнула на пол. Топот чужой обуви слышался как взрывы артиллерии, мне казалось, что я оглохну. Быстро подтвердились мои опасения — люди прекратили различать, где пол, а где живой человек. Я оказалась погребена под людьми.