Сказать, что это раздражало — это ничего не сказать.
Это изматывало его, выводило из себя. А позже, после скандала с открывшимся темным даром Поттера, жизнь Рона и вовсе стала невыносимой.
Теперь он был не просто другом Героя, а другом опаснейшего темного мага, убийцы, едва ли не нового Волдеморта.
И поскольку сам Поттер окопался на Гриммо и отказывался давать комментарии, их с Джинни и Гермионой буквально осаждали репортеры, желавшие разжиться хоть какой-то информацией.
А потом Поттер отказался от предложенной ему помощи и смылся из страны, пополнив число своих жертв еще четырьмя аврорами. И вот тогда Рон пожалел, что в далеком девяносто первом он не выбрал другое купе в Хогвартс-экспрессе.
Ажиотаж вокруг скандальной истории с национальным героем, оказавшимся монстром, утих только спустя год после его побега… а еще через четыре года чертов Поттер вернулся.
И не просто вернулся. Этот урод приперся к Джинни и стал от нее что-то требовать! Когда Рон застал их, орущими друг на друга посреди гостиной их общей на тот момент квартиры, Джинни билась в истерике, а сам Поттер с побелевшим, искаженным бешенством лицом держал ее на прицеле палочки.
Уже позже Джин сказала, что он хотел увезти ее с собой, а тогда Рон даже разбираться не стал, благо, коллеги-авроры, получив сигнал, прибыли мгновенно.
Рон тряхнул головой, отгоняя дурные воспоминания.
Видит Мерлин, он не хотел смерти Поттера. Он просто хотел, чтобы тот оставил их всех в покое. Навсегда. И он не раскаивался в том, что выпустил смертельное заклятие в спину бывшего друга, с которым они прошли и огонь, и воду. Гарри прекрасно знал, чем рискует, возвращаясь в Англию, и это был его сознательный выбор. Так же, как и тот, сделанный им ранее, когда он отказался от ритуала. Видимо, магия оказалась для Поттера дороже, чем он, Джинни и все остальные. А может, он просто был слишком гордым, чтобы отказаться от силы.
Так или иначе, он сам выбрал свою судьбу, и ни Джинни, ни он, Рон, не виноваты в том, к чему его это привело.
Не виноваты…
Перед глазами помимо воли возникло бледное лицо Гермионы. Прошло пятнадцать лет, а он до сих пор помнил ее взгляд, полный бессильной ярости и боли.
— Это ты во всем виноват! — в ушах зазвенел дрожащий от рыданий голос. — Он погиб из-за тебя! Как ты мог?!
— Его смерть не моя вина, ясно?! — сам он тогда тоже был взвинчен до предела. — Он сам явился сюда! И любой другой аврор на моем месте поступил бы так же!
— Да мне плевать на других авроров! — в знакомых с детства карих глазах горит такая ярость, что ему на миг становится страшно. — Ты был его лучшим другом, Рон. Ты, сволочь, был его другом! — ее голос срывается на крик, по бледным щекам градом катятся слезы.
— Прекрати на меня орать! Он угрожал Джинни!
— Боже, что ты несешь?! — ее лицо болезненно кривится. — Ты прекрасно знаешь, что Гарри никогда бы не причинил вреда никому из нас!
— Как ты можешь это утверждать?! Он убил шестерых человек! Он был малефиком, Гермиона! Темной тварью! И он… — от звонкой пощечины, обжегшей лицо, у него дернулась голова.
— Не смей, — лицо Гермионы было белым как мел. — Не смей говорить о нем так. Единственная тварь среди нас — это ты. Ненавижу.
— Что ты сказала? — неверяще выдохнул Рон, глядя на нее бешеными глазами.
— Что слышал, — в ее голосе больше не было истеричных нот, только ледяной холод и отвращение. — Ненавижу тебя и твою истеричку-сестру. Вы оба просто ничтожества, — она смерила его брезгливым взглядом и, резко развернувшись, приманила из шкафа чемодан.
— Гермиона… — он все еще не верил, что она это всерьез. Не верил, что она променяет их отношения на труп Поттера. Гермиона была единственным его трофеем в жизни, тот факт, что из них двоих она выбрала именно его, а не золотого мальчика-со-шрамом, всегда грел ему душу, а теперь… — Ты не можешь уйти, — он хотел подойти, но она шарахнулась от него, как от прокаженного.
— Не подходи ко мне! Я видеть тебя не могу! Всех вас!
— Ах, так, значит? — в душе вновь закипело раздражение. — То есть, мертвый проклинатель-убийца тебе дороже, чем я, да? Конечно, ты же всегда была на его стороне! Поттер же у нас святой! Поттер-мученик! А может, медальон Реддла мне правду тогда показал, и ты все это время спала с ним у меня за спиной?! — он выкрикивал все это ей в спину, пока она швыряла в чемодан первые, попавшиеся под руку, вещи. — Ну давай, признайся! Не устояла перед Великим Героем? Когда у вас это началось? На седьмом курсе?!
Гермиона ничего не ответила, только с силой захлопнула крышку чемодана.
— Нет, ты никуда не пойдешь, пока не ответишь мне! — обезумев от злости, Рон попытался схватить ее за руку, забыв, с кем имеет дело.
Последним, что он помнил, была лютая ненависть в глазах Гермионы, а затем заклятие отшвырнуло его от нее с такой силой, что он врезался спиной в стену и отключился.
К тому времени, когда его нашла Джинни и привела в чувство, ни Гермионы, ни ее вещей в квартире не было. Она уничтожила все следы своего пребывания, вплоть до волос и следов ДНК. Позаботилась о том, чтобы ее не смогли найти магическими способами.
Больше он бывшую девушку не видел.
Рон с досадой поморщился, возвращаясь в реальность и снова беря в руки рабочие бумаги.
Хватит воспоминаний. Они ничего не значат. Прошлое давно похоронено и больше никак не способно повлиять на его жизнь, потому что мертвые не возвращаются.
Никогда.
========== Глава 4 ==========
— Смотри туда, направо, видишь? Это магазин мадам Малкин, ее одежда — лучшая в магическом Лондоне! А сразу за ним лавка Олливандера, — Джинни махнула рукой в сторону золотых букв, украшающих витрину. — Это семейство занимается изготовлением волшебных палочек. Сейчас владелец лавки — Кристиан Олливандер, а когда я покупала палочку, хозяином был его дядя — Гаррик…
— Они действительно делают волшебные палочки с 392 года до нашей эры? — с интересом спросила Теа, скользнув взглядом по надписи.
Джинни усмехнулась.
— По-крайней мере, они так всем говорят, — она заговорчески подмигнула девушке. — Сама понимаешь, подтвердить или опровергнуть этот факт довольно проблематично… О, а вон там, дальше, «Флориш и Блоттс» — старейший книжный во всей Британии, хочешь зайти внутрь?
— А это что за магазин? Выглядит забавно, может, зайдем туда? — внезапно спросила Теа, указав на высокое, яркое здание, на крыше которого виднелась огромная голова волшебника в черном цилиндре. Периодически шляпа приподнималась, и под ней то появлялся, то исчезал белый кролик.
Джинни, проследив за ее взглядом, слегка напряглась. Улыбка сползла с ее лица.
— Это… это магазин моего брата, Джорджа. «Всевозможные Волшебные Вредилки». Они с Фредом когда-то открыли его вместе.
— О, извини, — смутилась Теа. — Тогда, наверное, нам не стоит…
— Все нормально, — взяв себя в руки и снова улыбнувшись, успокоила ее Джинни. — Если тебе интересно, идем, посмотрим. Джордж все равно крайне редко появляется там в последние годы, магазином руководит управляющий.
Однако, едва войдя в большой, светлый зал с ярко-оформленными стеллажами, Джинни пожалела о своем поспешном решении. За двадцать лет с момента открытия магазина здесь почти ничего не изменилось, разве что, товаров стало гораздо больше. Джордж не оставил своей изобретательской деятельности даже после смерти брата, продолжая реализовывать их общие, самые невозможные и сумасшедшие идеи.
Воспоминания нахлынули волной, вызвав острый приступ ностальгии.
Когда она была здесь в последний раз? Десять лет назад? Пятнадцать? Сложно вспомнить…
— Ого, — где-то рядом восхищенно присвистнула Теа, — и все это придумали твои братья? — она провела пальцами по краю ядовито-розового стола с любовными зельями и обернулась к шкафу с лиловыми пушистиками.
— Да, — отозвалась Джинни, оглядывая зал. — Они всегда были талантливыми. Оба.
— Мисс Уизли! — вдруг послышалось за спиной. — Какая приятная неожиданность!
— Здравствуй, Финеас, — женщина улыбнулась управляющему, но затем насторожилась, заметив, что невысокий, кругленький волшебник слегка нервно кусает губы. — Что-то не так?
— О, нет, ну что вы! — поспешил заверить ее тот, но глаза его подозрительно бегали. — Мы всегда счастливы видеть вас здесь, но дело в том…
— Финеас! — громкий голос, раздавшийся со второго этажа заставил Джинни вздрогнуть и недоверчиво обернуться. — Где отчеты за прошлый месяц? Я же просил подготовить все документы и… — высокий рыжеволосый мужчина, появившийся на верхних ступенях лестницы, резко замолчал, заметив, с кем разговаривает управляющий.
Его лицо заметно побледнело.
— Здравствуй, Джордж, — тихо сказала Джинни, глядя в потемневшие глаза брата.
На несколько мгновений, пока они молча смотрели друг на друга, ей показалось, что вокруг все стихло. Радостная атмосфера, царящая в зале, заметно потускнела.
— Конечно, мистер Уизли! — преувеличенно воодушевленно воскликнул Финеас, стремясь разрядить обстановку. — Разумеется, отчет за прошлый месяц! Сейчас я все принесу! Один момент! — он поспешил было в сторону своего кабинета, но Джинни остановила его.
— Документы подождут, — она бросила быстрый взгляд на Джорджа и, отвернувшись, изобразила на лице улыбку, — познакомьтесь, это моя подруга Теа, пожалуйста, проведите для нее экскурсию по магазину, пока я поговорю с братом.
— О, да, нет проблем… — слегка неуверенно отозвался управляющий, оглянувшись на шефа, но, получив короткий кивок, вновь расцвел. — С огромным удовольствием, мисс!..
***
Поднимаясь по лестнице в кабинет брата, Джинни чувствовала, как у нее начинает быстрее биться сердце. Она очень давно не виделась с Джорджем, да и ни с кем из семьи, потому что все еще была обижена на них, но сейчас… Сейчас она почему-то ощутила непреодолимое желание поговорить с ним. Возможно, в этот раз им удастся понять друг друга.
— Джордж, — когда она вошла, он стоял у окна, спиной к двери, но не успела произнести его имя, как он резко обернулся.
— Зачем ты пришла? — в родных голубых глазах не было ни намека на радость от встречи или хотя бы грусти. Только холод.
Джинни поежилась.
— Я не знала, что ты будешь здесь, — честно сказала она. — Моя подруга захотела посмотреть магазин, и я подумала, почему нет, ведь ты не часто заглядываешь сюда, но раз уж так вышло…
— Раз уж так вышло, — жестко повторил Джордж, — тебе лучше уйти.
— Но я подумала, что мы могли бы поговорить, — тихо сказала женщина.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, — отрезал Джордж. — Все наши разговоры закончились еще двадцать лет назад. Вы с Роном сделали свой выбор.
— Мы сделали выбор? — Джинни ощутила, как застарелая обида поднимается внутри. — Это вы отвернулись от нас! Сначала от меня, а потом от Рона, когда он встал на мою сторону! Это вы все бросили меня, когда мне было тяжелее всего!
— Ты сама в этом виновата! Как ты можешь обвинять нас после того, что ты сделала? — в голосе Джорджа зазвенели гневные нотки. — Ты разрушила нашу семью! Из-за тебя умерла мама!
— Это не правда! — закричала Джинни, в ее глазах стояли слезы. — Это все Поттер! Если бы не он…
— Прекрати обвинять во всем Гарри! — рявкнул Джордж. — Вы с Роном двадцать лет поливаете его грязью за то, что он якобы виновен во всех ваших бедах, и, кажется, совсем не чувствуете своей, личной, ответственности! Хотя именно из-за твоего решения все сложилось так ужасно!
— Да пойми ты, я этого не хотела! — зарыдала Джинни. — Просто ситуация была… сложная…
— Ситуация была очень сложная! — с нажимом повторил Джордж. — Но мы все были рядом, хотели помочь тебе, сочувствовали, готовы были на все, чтобы ты была счастлива! Но тебе это все оказалось не нужно! Ты ушла, хлопнув дверью, наплевала на отца, не появлялась двадцать лет, а теперь ты приходишь сюда и заявляешь, что тебя все бросили? Это ты отвернулась от нас, решив, что тебе никто не нужен!
— Это не так, — Джинни больше не кричала, только глотала слезы, пытаясь выровнять дыхание, — не так… мне жаль, что ты так и не понял…
— Что я должен был понять? — раздраженно спросил Джордж, садясь за стол. — Что тебе плевать на всех, кроме себя? Что ты довела мать до сердечного приступа, а потом бросила ее одну, хлопнув дверью? Что вы с Роном позволили убить Гарри, чтобы наконец избавиться от него?
— Мы этого не хотели…
— Не хотели? — Джордж вскинул голову и прищурился. — Хорошо, тогда скажи мне, зачем он приходил к тебе в тот день?
Джинни вздрогнула.
— Я же говорила, он…
— Только не надо сказок про попытку похищения! — поморщился Джордж. — Может, журналисты и все прочие поверили в эту чушь, но я слишком хорошо знал Гарри. Не стал бы он возвращаться спустя пять лет, чтобы вернуть тебя, поэтому я хочу услышать настоящую причину. Хоть раз, Джинни, скажи правду.
Некоторое время женщина молчала, а затем решительно вытерла слезы и вздернула подбородок.
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, но никакой другой правды нет. Гарри требовал, чтобы я поехала с ним…
— Зачем? — с нажимом спросил Джордж.
— Да не знаю я! Может, надоело ему одиночество, а может, он просто спятил, пока был в бегах или…
— Хватит, — устало прервал ее Джордж. — Слушать тебя противно. Уходи, Джинни, прошу тебя, и не появляйся здесь больше.
Джинни поджала губы и, резко развернувшись, вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.
***
Джордж обессиленно оперся локтями о стол и закрыл лицо руками.
Он не был готов к этой встрече. Не был готов снова испытать эту боль, которая разлилась по венам в тот миг, когда он увидел сестру. Прошло двадцать лет, а он все еще ясно и четко помнил каждый день того ужасного периода после победы.
Смерть Фреда, подкосившая мать гораздо сильнее, чем показалось вначале, отвратительная история с Гарри, против которого в одно мгновение ополчилась вся страна, та кошмарная ситуация с Джинни, смерть мамы…
В тот день они с дочерью особенно сильно поссорились, и Молли в какой-то момент стало плохо с сердцем, но Джинни, распаленная скандалом, то ли не поверила, что матери действительно плохо, то ли ей было просто наплевать… Так или иначе, она просто ушла, оставив теряющую сознание мать одну, а когда Джордж нашел ее… было уже поздно. Колдомедики сказали, что если бы помощь была оказана раньше, ее можно было бы спасти.
Джинни, конечно, потом рыдала, говорила, что не хотела этого, что если бы только знала… Джордж, пребывающий тогда в состоянии глубокого шока, почти не слушал ее оправданий. Ему казалось, что мир вокруг рухнул, и он совершенно не понимал, как со всем этим жить дальше.
А дальше стало еще хуже. Билл и Чарли, приехавшие на похороны и пробывшие в Англии неделю, вновь разъехались по домам, Перси сутками пропадал в министерстве, глуша эмоции работой, а затем и вовсе уехал в Австралию, получив там хорошую должность по протекции Кингсли, а Джордж… Джордж остался один с совершенно сломленным отцом, который после смерти жены начал пить, забросил работу и, казалось, совершенно потерял интерес к жизни.
Джордж выбивался из сил, пытаясь вывести его из этой затянувшейся депрессии, таскал в путешествия, привлекал к работе в магазине, советовался с лучшими колдомедиками, но все было бесполезно. Отец не хотел жить, и Джордж не в силах был изменить это. В какой-то момент, поняв, что постепенно начинает сходить с ума, он в отчаянии связался с Биллом, попросив о помощи. Тот приехал на следующий день, оглядел измученного брата, безучастного ко всему отца и решительно заявил, что они с Флер заберут Артура к себе. В коттедже на берегу моря у него было больше шансов прийти в себя, чем дома, где ему все напоминало о прошлом.
И он оказался прав. Сменив обстановку, отец постепенно оправился, а когда у Билла и Флер родилась дочь, посвятил всего себя внучке, найдя в ней утешение и новый смысл жизни.
И за все полтора года, что Джордж загибался, пытаясь вытащить отца и не спятить сам, ни Джинни, ни Рон ни разу даже не навестили их. Они были слишком заняты карьерой, работой, замужеством, своими обидами, чем угодно… только не семьей.