— Я знаю. Я знаю даже больше, чем вы думаете.
— О чем ты? — нахмурилась Гермиона.
— О том, что Авада, убившая Гарри Поттера, не была случайной. Ее выпустил Рональд Уизли.
Гермиона побелела.
— Ты уверена? — выдохнула она, вцепившись пальцами в край стола.
— Абсолютно. Я слышала, как он признался в этом. Оказалось, что его сестра все видела, хоть и не сказала об этом никому.
— Джинни знала об этом?
— А вас это удивляет?
Гермиона прикрыла глаза.
— Пожалуй, уже нет… — она откинулась на спинку стула, снова отвернувшись к окну.
Несколько минут за столиком царила тишина, прерываемая лишь дробным стуком капель дождя по стеклу, а затем…
— Хорошо, — неожиданно твердо произнесла Гермиона, посмотрев в глаза Тее. — Я помогу тебе. Они оба должны ответить. И… я вернусь.
— Спасибо, — искренне сказала Теа, глядя ей в глаза, а затем, немного помолчав, достала из рюкзака пергаментный конверт. — Тем более, есть достойный повод.
— Что это?
— Это приглашение. Сегодня утром ко мне прилетела сова. Джинни приглашает меня в Хогвартс на празднование двадцать первой годовщины Великой Победы.
***
— Не стоило тебе звать ее сюда, — недовольно пробормотал Рон, глядя, как Теа беседует с Луной Лавгуд в противоположном конце Большого зала, и залпом допил шампанское.
Настроение у него было паршивое. Впрочем, за последний год хороших дней у него было — по пальцам пересчитать. И дело было даже не в проблемах на работе — они там есть всегда, и вообще не во внешних обстоятельствах, просто по какой-то непонятной причине в последнее время Рон постоянно ощущал витающее в воздухе напряжение. Он сам толком не мог понять, что его тревожит, но все было как-то… мутно. Кингсли, уже второй год обещающий ему пост Главного, но почему-то тянущий с назначением, косые взгляды коллег, бесконечные разборки со случайными любовницами, да еще Джинни со своей малолетней подружкой…
Не то чтобы Рон имел против Теи что-то конкретное, но за прошедший год сестра стала просто одержима этой девчонкой. Ждала ее визитов, как манны небесной, перезнакомила ее со всей редакцией, таскалась с ней по всевозможным вечеринкам и приемам, а при каждой встрече он только и слышал, какая Теа замечательная, какая Теа умная, как она чудесно готовит-общается-думает-дышит…
Неудивительно, что в какой-то момент эти хвалебные оды начали его порядком раздражать. Он не мог понять, каким образом этой французской выскочке удалось заменить его гордой, самодостаточной и, прямо скажем, эгоистичной сестре весь мир. А еще больше Рона раздражало то, что порой, заглядывая в гости к Джинни и наблюдая, как они весело смеются над чем-то или обсуждают планы на будущие выходные, он ловил себя на том, что завидует тому теплу, которое появилось в ее доме вместе с Теей.
Завидует — и сам неосознанно тянется к этой девчонке с кошачьими глазами, неуловимо напоминающей кого-то…
Рон с досадой тряхнул головой, отвлекаясь от размышлений. Джинни, стоявшая рядом с ним, только фыркнула.
— А что в этом такого? Ты же таскал сюда своих бесконечных девиц, — и она мило улыбнулась проходившему мимо молодому человеку.
— Это другое, — поморщился Рон.
— Да ну? Неужели? И в чем же разница?
— В том, что эта девчонка не имеет к нашему празднику никакого отношения! Она даже не британка!
— Да ладно, Ронни, — Джинни ехидно усмехнулась. — Просто признайся, что запал на нее.
— Я?!
— А кто? Я слишком хорошо тебя знаю и сразу вижу, когда тебе кто-то нравится, — она взглянула на девушку, которая как раз в этот момент знакомилась с Невиллом. — Но предупреждаю тебя, братец, лучше даже не смотри в сторону Теи. Я не позволю тебе испортить ей жизнь.
— Даже так? — Рон насмешливо поднял бровь. — С чего это вдруг? Материнский инстинкт проснулся?
Джинни заметно побледнела.
— Это подло, — ее голос дрогнул.
— Хочешь поговорить о подлости? — начал заводиться Рон.
Женщина было резко развернулась к нему, но затем сделала глубокий вдох и заставила себя улыбнуться.
— Давай не будем ссориться. Хотя бы сегодня, прошу тебя.
— И в мыслях не было, — Рон невинно пожал плечами, и в этот момент со стороны преподавательского стола раздался знакомый с детства голос:
— Дамы и господа, я рад снова приветствовать вас в гостеприимных стенах Хогвартса, — Альбус Дамблдор, поднявшийся со своего места оглядел собравшихся лучистым взглядом голубых глаз. — Вот уже двадцать лет мы собираемся каждый год, чтобы отпраздновать победу над Темным Лордом Волдемортом и почтить память…
Внезапно двери большого зала распахнулись, и на пороге появилась женщина в красивой мантии с длинными, вьющимися волосами, спускающимися почти до талии, и слегка бледным, но решительным лицом.
— Добрый вечер, — негромко произнесла она в наступившей тишине, и от ее голоса ощутимо повеяло холодом. — Прошу прощения, я, кажется, опоздала.
По толпе пронесся легкий шепоток. Некоторые волшебники недоуменно переглядывались, другие смотрели на вновь прибывшую с нескрываемым удивлением, а несколько человек со смешанным выражением печали и радости.
— Гермиона, девочка моя, — Дамблдор расцвел фальшивой улыбкой. — Я счастлив, что ты решила вновь посетить наш праздник! Подойди поближе. Господа, позвольте представить вам Гермиону Грейнджер — одну из лучших учениц Хогвартса за последние пятьдесят лет, героиню Второй магической войны, одну из тех, кто внес наибольший вклад…
— Что она здесь делает? — прошипел Рон, не слушая разливающегося соловьем директора.
— Ты меня спрашиваешь? — Джинни выглядела не менее ошарашенной. — Я понятия не имею, откуда она взялась!
— Я ухожу…
— Не смей! — она схватила брата за руку, быстро оглядевшись по сторонам. — Хочешь, чтобы все решили, что ты испугался?
— С какой стати мне ее бояться? — возмутился Рон. — Да мне просто противно видеть…
— Что у нее все хорошо? — не удержавшись, съязвила Джинни. — Надеялся, что без тебя она сопьется и сдохнет под мостом?
— Что-то не так? — рядом с ними внезапно появилась Теа. — Вас расстроила эта… как ее… Гермиона?
Рон скрипнул зубами и отвернулся.
— Да нет, все в порядке, — улыбнулась Джинни. — Просто ее визит стал… неожиданностью. За последние пятнадцать лет она ни разу не появлялась в Англии.
— А мистер Дамблдор, кажется, рад ее видеть, — заметила Теа, взглянув на сияющего директора.
— О, да! Просто счастлив! — выплюнул Рон, за что тут же получил чувствительный тычок локтем от сестры, но это его не смутило. — И не надо на меня так смотреть, — он передразнил выражение лица Джинни. — Ты же так доверяешь своей подопечной!
— Рон, замолчи, — процедила сквозь зубы Джинни, но распаленного алкоголем и нахлынувшими неприятными воспоминаниями брата было уже не остановить.
— С какой стати? Ты не хуже меня знаешь, что Гермиона была Дамблдору как кость в горле! Выступала в защиту Поттера, поддерживала его на судах против Пожирателей, да и нашему драгоценному директору ни на секунду не доверяла после его чудесного воскрешения! Я уверен, если бы она тогда сама не исчезла из Англии, он бы нашел способ заткнуть ей рот.
Теа слегка удивленно подняла брови и вопросительно посмотрела на Джинни.
— Не слушай его, — та натянуто улыбнулась. — Он все еще зол на Гермиону, вот и несет чушь…
— Мистер Уизли, мисс Уизли, — внезапно раздался рядом голос профессора МакГонагалл, все еще занимающей должность заместителя директора, — добрый вечер. Я должна сообщить вам, что директор Дамблдор приглашает вас в свой кабинет на приватную беседу.
— Здравствуйте, профессор, — Джинни улыбнулась бывшему декану. — Что-то случилось?
— Полагаю, это связано с появлением мисс Грейнджер, — МакГонагалл говорила сухо и холодно, а в глазах ее не было ни намека на радость от встречи с бывшими учениками. — Пароль — черничная карамель. Поздравляю с победой, жаль, что не все из защитников Хогвартса дожили до этого светлого дня. Хорошего вам вечера.
— И вам, профессор, — ответила Джинни уже в спину уходящей МакГонагалл и обернулась к Рону. Улыбка мгновенно сползла с ее лица. — Старая грымза. Никогда не упустит шанса напомнить, кому мы обязаны этой победой!
— Хотя нашей заслуги в ней ничуть не меньше, чем Поттера, — хмуро буркнул Рон. — И что, интересно, Дамблдору от нас понадобилось?
— Не знаю, — протянула Джинни. — Но идти придется. Теа…
— Да, конечно, я буду здесь, — девушка улыбнулась. — Надеюсь, все пройдет хорошо.
Рон и Джинни переглянулись и нехотя двинулись к выходу из зала. Они уже не видели, как янтарные глаза Теи заметно потемнели, когда она провожала их чуть прищуренным взглядом.
Как никто не заметил и того, что минутой позже девушка тихонько выскользнула в распахнутые двери.
========== Глава 7 ==========
— Гермиона, девочка моя…
— Я вам не девочка, — резко оборвала Гермиона, презрительно глядя на опустившегося в кресло пожилого волшебника.
Дамблдор сильно сдал за прошедшие годы. С каким-то мрачным удовлетворением Гермиона отметила его потускневшие глаза, слегка дрожащие руки и изборожденное морщинами лицо. Но главным было даже не это, а то, что если во времена ее юности от Великого Светлого мага исходила мощная энергия, заставлявшая невольно проникаться к нему уважением, то сейчас женщина ощущала лишь бесконечную усталость, сквозившую в его позе, взгляде и даже голосе.
Что, в общем-то, было неудивительно. Все же, сто тридцать пять лет — весьма почтенный возраст даже для волшебника.
— Для меня все мои бывшие ученики остаются детьми, сколько бы лет им не исполнилось, — добродушно произнес Дамблдор, ласково посмотрев на нее. — И я действительно рад, что ты вернулась, Гермиона.
— Да неужели? — сарказм в ее голосе был почти осязаемым.
— Конечно, — спокойно кивнул директор. — Ведь Хогвартс был и остается твоим вторым домом…
— Домом, — тихо повторила Гермиона, оглядев знакомый круглый кабинет, ничуть не изменившийся за двадцать лет, и снова посмотрела на Дамблдора. — Домом, где я трижды едва не погибла. Где по подземельям бродят тролли, по трубам ползает василиск, преподаватели отправляют первокурсников ночью в Запретный лес, а директор без устали выстраивает полосы препятствий для ручного героя…
— Гермиона, — Дамблдор прикрыл глаза, — мы ведь уже говорили об этом…
— Да, говорили, — жестко сказала она. — И я прекрасно помню, что вы тогда сказали! Так было нужно, девочка моя! — она удивительно похоже передразнила манеру Дамблдора. — Это все ради общего блага! Ведь Волдеморта необходимо было победить любой ценой, а жизнь одной марионетки против жизней всех британских магов — это допустимая жертва! Вот только марионетка случайно выжила, а это совершенно не входило в ваши планы, да?
— К чему ворошить прошлое? — Дамблдор вздохнул. — Ведь изменить случившееся не в наших силах. Я понимаю, ты любила Гарри, но в его смерти нет моей вины. Я готов был помочь ему…
— Готовы были помочь ему стать сквибом! — Гермиона гневно сверкнула глазами. — Разумеется, это ведь было бы так удобно! Сквиб не смог бы отомстить Величайшему волшебнику двадцатого века за то, что он с ним сделал, а вот природный малефик с внезапно пробудившимся даром был для вас опасен!
— Он был опасен не только для меня. Гарри не умел контролировать свой дар, и последствия его упрямства могли быть катастрофическими.
— Поэтому вы возглавили охоту на него? — Гермиона нехорошо сощурилась. — Только не надо сейчас прикрываться министерством, все прекрасно знают, что Кингсли полжизни смотрел вам в рот и доверял во всем! Нет, министерство было лишь инструментом, которым вы умело воспользовались. Вам нужно было избавиться от Гарри!
Дамблдор заметно помрачнел.
— Ты вернулась только за этим? Чтобы обвинить меня?
— Не только вас, — холодно ответила Гермиона, и в этот момент позади нее скрипнула дверь. — О, а вот и они, — она с отвращением окинула взглядом вошедших Уизли. — Лучший друг и любимая девушка…
— Ну, я так и знал, — раздраженно закатил глаза Рон. — Профессор, если вы позвали нас выслушивать оскорбления от этой предательницы, то…
— Это я предательница? — Гермиона зло усмехнулась. — Это не я выпустила смертельное заклятие в спину лучшего друга. И не я избавилась от собственного ребенка, который был виноват лишь в том, что рожден от малефика.
С лиц Джинни и Рона разом схлынули все краски.
— Прошу прощения? — Дамблдор казался искренне удивленным.
— А вы до сих пор не знаете? — ядовито поинтересовалась Гермиона. — Что Джинни была беременна от Гарри? Что вынуждена была родить, потому что когда открылась правда о его темном даре, было уже слишком поздно? Что избавилась от ребенка, выкинув его на порог маггловской больницы, где его ждала бы та же судьба, что и его отца, если бы Гарри не узнал об этом и не забрал к себе? Ну, конечно, вы не знали! Ведь ей удалось скрыть беременность ото всех, кроме семьи. Ребенок от малефика, против которого ополчилась вся страна, это же такой позор, да, Джинни?
— Это правда? — Дамблдор пристально взглянул на побелевшую женщину. — Ты родила сына от Гарри?
— Дочь, — холодно поправила Гермиона. — Гарри забрал ее с собой, когда вынужден был бежать, и пять лет они вместе скрывались за границей. И он никогда не оставил бы ее и не вернулся в Англию, вот только девочка серьезно заболела. Не буду углубляться в подробности, но ей был необходим донор, кто-то из близких родственников, иначе она могла умереть. Гарри не подошел…
— Так он за этим приходил? — Рон ошалело посмотрел на сестру. — Ты же сказала, он хотел увезти тебя…
— И она не лгала, — Гермиона не отрывала взгляда от застывшей Джинни. — Гарри ведь умолял тебя помочь? Просил спасти девочке жизнь, а когда ты отказалась, он от отчаяния попытался силой заставить тебя пойти с ним, да? Отвечай!
— Да! — внезапно закричала Джинни, ее глаза сверкнули злостью. — Я сказала ему, что не собираюсь больше иметь с ним никаких дел! Сказала, чтобы он оставил меня в покое, а он начал угрожать мне! Наставил на меня палочку, и…
— Он пытался спасти твою дочь! — не выдержав, закричала в ответ Гермиона. — А ты позволила его убить!
— Да! Потому что я хотела, чтобы он исчез из моей жизни! После того, как он со мной поступил, я слышать не хотела ни о Поттере, ни о его ублюдке! Из-за них я лишилась семьи!
— Они и были твоей семьей! Гарри, ваш ребенок — они были твоей семьей, пока ты своими руками все не разрушила!
— Ты не смеешь обвинять ее в этом, — пришедший в себя Рон приобнял сестру за плечи и с вызовом посмотрел на Гермиону. — Ты вообще не имеешь права ни в чем нас обвинять! Наши поступки и наши решения тебя давно не касаются!
На несколько секунд в кабинете повисла тишина.
— Ты прав, — внезапно очень спокойно сказала Гермиона. — Не мне обвинять вас. В конце концов, есть человек, перед которым вы виноваты гораздо больше, чем передо мной, — и она посмотрела куда-то за спину Уизли.
Рон и Джинни резко обернулись, и замерли, увидев на пороге кабинета девушку, держащую в руках только что снятую мантию-невидимку.
— Теа? — неверяще выдохнула Джинни, инстинктивно отшатнувшись.
Светлую и жизнерадостную девочку, к которой она успела так крепко привязаться, было не узнать. В ее осанке появилось что-то пугающее, янтарные глаза потемнели и в них было столько ледяной ненависти, что мороз пополз по коже, а голос, когда она заговорила, звучал ниже, чем обычно.
— Здравствуй, мама, — Теа криво усмехнулась одним уголком губ, а затем вдруг молниеносно выхватила палочку. — Экспеллиармус.
К чести Рона, он среагировал почти мгновенно, сказывалась многолетняя аврорская выучка, но девушка уклонилась, и его заклятие попало в стену за ее спиной, а спустя миг его палочка вырвалась из руки и отлетела куда-то под шкаф. Одновременно с этим Гермиона обезоружила совершенно опешившую Джинни, которая даже не пыталась сопротивляться.
А в следующий момент Теа вскинула руки, шепнув несколько слов на латыни, и вокруг Уизли и Дамблдора сомкнулся энергетический контур, образовав незримое поле. Воздух в кабинете сгустился и, казалось, потемнел от разлившейся в нем темной магии. Раздался судорожный вздох.