In choro, dum potes - ypink 4 стр.


Старк испытывает нечто двоякое: вроде бы с каких пор он стал чьей-то нянькой? Но, тем не менее, почему-то беречь это маленькое хрупкое существо с твёрдым намерением стать лучшим. И Питер станет лучшим, только ему нужна финансовая и моральная помощь. В нынешнее время непросто быть подростком, особенно, если и семьи у тебя толком и нет. Тони не знает ничего толком о мальчишке, хотя мог бы уже забить Пятнице протокол и узнать всю подноготную Паркера. Только вот всё хочется услышать из его уст. Наверное, глас истины. Потому что разве может этот ребёнок солгать?

Тони смотрит на счёт, список процедур, спящего на кушетке взъерошенного пацана и просит Пятницу оплатить и получить электронный чек в архив. Питера совсем не хочется будить. Он, свернувшись калачиком, прячет в простыне босые залатанные ступни. И только сейчас Старк понимает: кеды они оставили на пороге задней двери театра. Наверное, стоит купить новые. Мужчина надевает очки, листает виртуальный маркет и выбирает красные Vans. Эти должны непременно понравиться.

– Пятница, узнай размер обуви Питера Бенджамина Паркера и оплати заказ на красные кеды, – кивает мужчина и отвлекается на спящего подростка.

Он так необыкновенно беззащитен в этот момент, что совсем не хочется прерывать этот нежный миг спокойствия и безмятежности. Но Тони чуть расталкивает его за плечо, и сонно моргающий, щурящийся Паркер только вцепляется в его запястье, сладко причмокивает и снова роняет голову на кушетку. Тонкие юношеские руки выглядят болезненно-белыми, будто хрустальные, будто самая важная драгоценность в мире. Сам Питер – античная скульптура, такая нежная, полная грации и потрясающей красоты. Старк пугается этих мыслей. Потому что в таком ключе он о людях не думал прежде да и не должен, наверное.

– Сэр, – вмешивается в его размышления врач, коротко кашлянув в сухонький кулачок, – повреждения не серьёзные, мальчик будет так же, как и прежде, заниматься танцами, но только вот… У него авитаминоз, серьёзный недовес, расстройство пищевого поведения и такой букет комплексов.

Тони только забирает бумажку с рекомендациями, диетой, направлением на обследование у аллерголога. Оказывается, Паркеру, в самом деле, требуется консультация нескольких специалистов. Он гробит своё здоровье в таком юном возрасте ради успеха и популярности. Что ж, свой куш, видимо, он уже сорвал дебютный выступлением.

А потом Паркер вдруг продирает глаза, неловко вздыхает, потянувшись.

– Чё-ё-орт! – вскочив босыми ногами на пол, бешено оглядывается мальчишка, – Который час?!

– Домой успеешь, – бросает коротко Тони, – Подожди здесь пару минут.

Мужчина просачивается за дверь, чувствуя спиной взгляд тёмных глаз. Питер ничего не понимает, почему вдруг его бросают, что творится и всё прочее. Он наверняка глупо оглядывается, трёт урчащий живот и прикрывает глаза оленьи. Старка на ресепшене встречает курьер с коробкой кед. Он забирает заказ: плёнка плотно запаяна. Тони такие упаковки любит, ведь чего только стоит зрелище шуршашего пакетом сонного мальчишки, который трясётся от странного всепоглощающего счастья.

Больно много себе навоображал Железный Человек. Питер смотрит на него из-под полуприкрытых век, увенчанных пушистым и рыжим ресницами. И какого чёрта вдруг приходится обратить на это внимание? Впрочем, всё меркнет перед нежной взволнованной улыбкой тонких бледных губ уютного лохматого Паркера.

– Вау, красные! Всегда мечтал… – срывается на загадочный шёпот девчачий голос подростка, когда тот держит в руки тяжеловатые расшнурованные кеды, – Спасибо, мистер Старк, сэр.

Тони треплет его по волосам, смотрит как-то неловко, но с искрой в глазах.

– Ты сегодня хорошо постарался, так что заслужил. Твои старания никогда не будут напрасны для… Например, ценителей балета, – скомканно ворчит мужчина.

Для Питера это звучит непривычно, но слух не режет вдруг запинка или странная бархатистость раскатистого голоса. Он с немым обожанием вспоминает те два десятка речей Тони, что успел выучить наизусть дословно. Они такие громкие, поверхностно доступные, но с глубоким смыслом, что внутри заложен. Ты можешь услышать то, что предназначено общественности, а можешь заглянуть в самую глубь и медленно вкусить смысл каждого слова. Обычно, мальчишка занимался вторым и делал он это едва ли не в любой свободный миг.

– Завтра начнёт действовать моё спонсорство: ты получишь на счёт ежемесячную плату, вроде карманных расходов, хорошо? Всё нужное: экипировку, спортивный инвентарь и все прочее для балета и танцев – Ты будешь получать отдельно. Тебе нужно только отсылать электронный список на моё мыло, окей? – Паркер неуверенно кивает, зарывается пальцами в волосы и примеряет кеды под строгим взглядом Старка, – да, чуть великоваты, на такой тонкой ножке не очень хорошо садятся. Ну ничего, если будет нужно, можешь купить новые.

Мальчишка сконфуженно теряется, будто язык проглотил. Потом трёт резиновые белые носки кед, стряхивая с них невидимую пыль. Питер всегда относился бережно к таким дорогим подаркам. А сейчас непозволительная чопорность переполняла его хрупкий стан, и он был готов ходить на руках, лишь бы не испачкать новую обувь. Конечно, сейчас бы ему никто не позволил исполнять свои гимнастические трюки, но пока никто бы не видел, Паркер носил бы на кедах зип-пакеты, чтобы сохранить их первоначальный вид. Конечно, это сомнительная идея, но вполне качественный способ не позволить ткани запачкаться.

Подросток чешет кончик носа длинным пальцем, сводит брови, из-за чего на лбу образуется забавная складочка. Тони тычет его в лоб, разглаживая это место. Единственная мысль, крутящаяся в его голове, пока он это делает: «Питеру совсем-совсем не к лицу будут морщины.» Мальчишка смотрит на него снизу вверх, шумно сглатывает и неловко отодвигается. Напряжённо молчание давит на плечи.

– Мне домой нужно. Тётя не любит, когда я задерживаюсь. – вздыхает Паркер, поднимается на ноги и делает к двери пару неуверенных шагов. Боль уже не режет по нервам, не бьёт в голову и не заставляет по щекам катиться странные неконтролируемые слёзы. Это, определённо, прогресс, хоть и вполне своеобразный.

– Да я уже понял. Пошли подвезу, а то темно уже. – как-то не задумываясь, бросает мужчина и открывает Питеру дверь, – твой рюкзак всё равно там.

– Эм, мистер Старк… уже довольно поздно, тётя Мэй, наверняка, уже высматривает меня через окно на кухне. И я даже не представляю, что она может подумать, если её несовершеннолетний племянник приедет на такой охренительной тачке со взрослым мужчиной. Если не она навыдумывает, так наслушается сплетен от соседей. В таких домах, как у нас, личной жизни, считай, и нет, – пожимает плечами мальчишка и неловко ссутуливается, опустив плечи.

– Я просто высажу тебя в начале улицы, идёт? – настаивает Тони, хотя, наверное, ни с кем другим этого делать не стал бы.

Питер нервно теребит пальцами край к своей футболки и соглашается. В конце концов, не каждый день выпадает такая возможность: прокатиться на очуменной тачке не менее очуменного Тони Старка. Они в молчании покидают клинику, испытывая странное горячее давление где-то в области ладоней. В этот миг Тони жалеет, что у него вообще есть руки. В какой-то момент в голове парня возникла мысль, что все падающие звезды решили исполнить желание настырного и обделённого судьбой Паркера. Возможно, так и было. Одна звезда сидела рядом с ним и никак не могла завести мотор автомобиля, всё отвлекаясь на шорох листвы, травы, шумное судорожное юношеское дыхание и позывы Пятницы о том, что «вас вызывает мисс Поттс».

– Ну сколько можно! – возмущается Тони вслух и тут же жалеет об этом; Питер, укоризненно поглядывая на него, качает головой, – я же сказал, что к ужину не вернусь, что буду очень поздно.

Питер пожимает плечами, а потом поворачивается к мужчине в три четверти, размыкает губы и произносит этим своим девчачьим голосом:

– Вам стоит поспешить домой, я сам доберусь. Не хочу портить ваши отношения с близкими, сэр. – и этот твёрдый надтреснутый тон пробирает так, что у Старка трясутся поджилки.

Мужчина заводит мотор, отправляет СМС, громко щёлкнув подушечкой пальца по экрану на машине, и его плечи вздымаются от тяжёлого вздоха. С Пеппер никогда не было просто. Она была журналистом, а риск для Тони не любила. Она отпустила его с Мстителями всего раз – ей нужно было уехать, так или иначе, – потом своевольность и рискованность Железного Человека превратилась в «… будь дома к девяти» или «будь добр окончить дела до завтрака». Тони любит Пеппер, но получает лишь напоминание о том, что она никогда не сможет понять его любви к технике. Это возлагало ответственность определённого вида: сводить к минимуму ссоры. Выходило не всегда и не всегда успешно.

– Я же всё ей объяснил. А тебя добираться до Куинса отправить – все равно, что на съедение зверю. Метро ещё только в проекте, а автобусы отсюда не ходят. Сомневаюсь, что ты, Паркер, имеешь острое желание делать семь пересадок. – ворчание выходит непривычно мягким, и Старк неожиданно никак не может повлиять на свой тон.

Взгляд блестящих глаз неуверенно бегает из стороны в сторону. Питер ничего не говорит, но юношеские плечи поникают, а зачёсанные назад волосы падают на лоб от бьющего в затылок ветра. Он испытывает вину за то, чего ещё не случилось и случиться не должно. В Питере честности хватит на весь Нью-Йорк и еще половину США в придачу. Если бы Тони был таким, то конкуренты уже давно бы обголодали все его косточки.

– Прекрати, Питер. Проблемы взрослых тебя не касаются, всё решается, – вполне спокойно говорит мужчина и сворачивает, – кстати, вбей адрес в навигатор Пятницы. Понятия не имею, где ты живёшь, не считая знания о Куинсе.

Паркер недовольно выпрямляется, сверкает глазами.

– Я не ребёнок! Все так говорят: Это не твои проблемы, детям положено решать задачки по математике на завтрак, обед, ужин и даже полдник. А потом я вдруг хороню своего дядю, который только и твердил мне о том, что справится со всем сам. Работа без помощи и поддержки – хотя бы моральной – со стороны близких просто загонит в могилу даже самого сильного, – мальчишка переводит дыхание. Он выглядит так по-взрослому, что самодостаточный эгоист Старк готов подавиться своими вполне устоявшимися убеждениями и даже отступиться от них, но всегда имеется на всё свое «но». – Я понимаю, что Мстители не так просты, но каждый из вас трудится за что-то, что ему дорого. Вы спасли Манхэттен от ядерной ракеты, когда нас атаковали Читаури! И не потому, что вам вдруг захотелось выпендриться, или потому, что это ваша типа работа. Вам дорог этот город и те, кто в нём живут. Возможно, не все так уж близки сердцу, но причин достаточно. И всё это – огромная мотивация.

Питер вдруг пристыженно смолкает, а Тони просто нечего ответить на эту гневную тираду, полную такого взрослого тяжёлого реализма. Он не был таким в его годы. Что делал великий Железный Человек в семнадцать? Пил, баловался травкой, цеплял девушек, нервировал родителей. Что сейчас он делает? Страдает от того, что в юности был тупой и слишком часто горячился по отношению к самым дорогим людям в своей жизни. Что у него есть сейчас? Неисчислимое состояние, моральная травма, желание завести ребёнка и Пеппер. Но Поттс тоже начала отдаляться, и сейчас Старк боялся одного – потерять её, как грёбанного идеального Стива Роджерса. Сразу стало неуютно, когда больше ни в чью сторону не отпускались шуточки о Капитане Сосульке. И сразу стало пусто в башне Мстителей. Именно поэтому Тони не брезгует мыслью продать её. Потому что воспоминания имеют свойство причинять боль.

У них с Кэпом свои счёты, которые никого другого не касаются в принципе. Ну, конечно, Стив Роджерс стал преступником, которого как-то очень старательно ищут. И Тони относительно знает, где шляется этот Капитан Олух, может вызвать его, если что-то случиться. Но это «может» такое хрип кое. Он просто не сможет наступить на горло своей гордыне, не сможет заглушить эго и избавиться от огромной всепоглощающей обиды. Он чувствует себя преданным, и это вгрызается глубоко в сердце. Это больно, потому что Стив, который вдруг занял место лучшего друга, без, кажется, каких бы то ни было раздумий отказался от Тони, махнул хвостом и исчез, не побрезговав даже из гордости, честности и выбора оставить излюбленный щит.

Старк вздыхает, переводя взгляд на мальчишку. У того искры в глазах океаном звёзд блещут, и тонкие пальцы, где на сгибах кожа полупрозрачная, где витиеватый узор вен оплетает плоть, сквозь фарфор голубеет. И видно, как каждая жила бьётся – слишком тонкий Питер, такая живая кукла. Вернее, вся его кукольность сделана его работой – балетом. Ведь будь Паркер простым дворовым парнишкой, не было бы этого эффекта странного незаконного волшебства. Тони переводит глаза в окно на несколько секунд, потом возвращает взгляд обратно на мальчишку, а потом вырубает автопилот и решает рулить самостоятельно.

Питер заторможено называет адрес, пожимает плечами, опускает голову и смотрит на белые резиновые носки своих кед. Старк почему-то думает, что мальчишке до одури нравится красный, а ещё синий. И Железный Человек ему не меньше нравится. То, что Паркер – самая великая фанючка на земле, понять совсем несложно. Чего стоит его тупая потрёпанная футболка, кажется, позапрошлого года выпуска. И мужчина вдруг думает, что ему стоит выпустить линейку одежды со своим именем на заказ в GUCCI или Prada. Ограниченная коллекция – отличная реклама. Но иногда довольно неприятно смотреть на своё лицо, растянутое на ком-нибудь толстом. В конце-то концов, он чересчур самодостаточен и слишком сильно любит себя. В принципе, просто потому что больше и некого.

– И давно ты в балете, паучок? – даёт ему вдруг странную кличку Тони. Хотя она как нельзя кстати подходит.

Питер задумчиво трёт подбородок, называет какие-то неточные цифры и глупо улыбается, обнажая жемчуг зубов. Всё, что Старк может из этого извлечь, – много, очень много. Он вообще не представляет, как что-то такое сложное может завлекать. Одно дело – отдаваться разработкам. Тут ты точно получишь как минимум финансовую отдачу, да и столько сил и здоровья это не будет отнимать. Если ты не идиот, конечно. Дело другое – скакать по сцене, истощать себя диетами и тренировками, страдать просто едва ли не каждый день. И никакой гарантии, что в ты не потеряешь с трудом проложенную дорожку и маленькую дольку успеха, стоит только чему случиться. И это не менее великий риск, чем на поле боя Мстителей.

Небо начинает понемногу темнеть, вечереет. И Паркера прошибает холодный пот. Сидение, конечно, с подогревом, настроенным на интуитивную работу, но тощего мальчишку и нарочно не прогреешь так, чтобы мурашки перестали по спине у него бегать.

– Ты чего такой? – спрашивает Тони, – боишься чего?

Питер неуверенно качает головой, трёт пальцами переносицу и отворачивается лицо в сторону улицы. Его вьющиеся волосы развеваются на ветру, бросая медные отблески от городских огней. Впереди сверкнуло что-то огненное, что немедленно привлекло внимание подростка.

– Это типа уличные фокусники? – удивлённо вскинул брови Паркер, – фаер шоу? Очуметь, давайте посмотрим! Ну хоть одним глазком.

Тони вздохнул, зная, что нельзя задерживаться попусту. Он бросил короткий взгляд на яркие оранжевые огни, сверкающие за пределами машины, и блестящие круглые глаза Питера, который скрючился, восхищенно глядя на них. Затем прямо перед лобовом стеклом возник силуэт, и мужчине пришлось экстренно тормозить, все же задев странного пешехода за одежду краем капота.

– У тебя, что, глаза на заднице? Совсем рехнулся под колёса бросаться? – возмущённо восклицает Старк и открывает блестящую дверцу кабриолета. Ярко-алого, как и странный плащ незнакомца, который – стоп, что? – парил сантиметрах в пятнадцати над землёй.

Питер нервно закусил губу, собираясь высунуться наружу, чтобы получше всё разглядеть.

– Дети сидят дома, – брякнул Тони, и ремень безопасности на мальчишке отстёгиваться отказался. Питер проворчал что-то нечленораздельное, вцепился паучьей ладошкой в подлокотник и вытянул шею, сощурившись.

Назад Дальше