Кто-то из подошедших прогуливающихся людей закричал. Его крик подхватили почти все остальные. Почти. Девочка молчала, и даже ни капли не изменилась в лице. Она подошла к прутьям и взглянула на кошку. В глазах животного мелькала радость – она чувствовала близость свободы. Мнимой свободы. Проскочив в первую незакрытую дверь, пантера с силой вцепилась в решётку второй. Железо довольно быстро поддалось под натиском тяжёлой туши зверя. Чёрная кошка вырвалась на свободу.
Мгновенно началась паника. Неизвестно куда делись все работники зоопарка, и почему ни один охранник не примчался, чтобы обезвредить бушующее животное. Она перегрызала глотки всем, кого видела. Кроме девушки. Та, как стояла возле самого входа в вольер, так и осталась стоять, совершенно не двигаясь с места. Провожая взглядом падающих замертво людей, она, очевидно, что-то решила, отмерла и неторопливым шагом направилась к деревьям, находившимся на юге площадки, где разместились остальные вольеры зоопарка. Это было начало леса, тянувшегося далеко-далеко в горы, чьи вершины окутывали пушистые облака. Встав прямо посреди отнюдь не широкого прохода к лесу, девушка продолжила наблюдать за кровавой картиной.
Вскоре все, не успевшие убежать, люди были мертвы. Трупы лежали друг на дружке, асфальт был всецело красный. Раздался последний душераздирающий хруст, и мужчина-смотритель, стоявший рядом с девочкой, упал с разорванной глоткой на землю. Стоявшая спиной к подростку кошка не спеша развернулась. Вся морда и грудь животного перекрасились в алый, с усов капала кровь; а глаза выражали лишь одно — желание стать свободной. И теперь на её пути остался лишь один человек. Невысокая и тощая девушка, бесстрашно, вернее, безразлично смотрящая на кровавую картину. Её это совершенно не впечатляет.
Чёрная кошка неспешно приблизилась к последнему живому человеку на этой площадке. Когда между ними осталось менее трёх метров, зверь замер, внимательно всматриваясь в серые глаза. Они казались мертвыми: только пустота и равнодушие плескались на дне тёмных колодцев. Однако в глубине скрывалось что-то ещё, что-то помимо безразличия. Пантера склонила голову, пытаясь понять, что же это такое. И она, наконец, поняла. Это была мольба. Мольба убить её так же, как и всех. Пантера, чуть ли не ошарашено подняла одну лапу, удивлённо смотря на странную девушку.
Она чувствовала людей и презирала их. Уже шесть лет из-за прутьев решётки она наблюдала за этими отвратительными созданиями. Все они чувствовали страх перед ней, и в то же время превосходство. Их высокомерие злило. Но эта человечишка была другой. От неё не чувствовалось и капли страха, лишь бесконечная печаль. Пусть выглядела она на семнадцать лет, мысли и чувства её были, словно у взрослой, много повидавшей и через многое прошедшей старухи.
Девочка медленно раскинула руки в стороны, будто говоря: «Ну, убей! Чего ты ждёшь?» Чёрная кошка ещё секунду сомневалась, но, наконец, решила. Напружинив мощные лапы, животное приготовилось к прыжку.
Толчок — и мимо девочки пронеслась чёрная тень, устремившаяся в лес. Опустив руки, она обернулась, глядя вслед животному, которое не убило её, пощадило, единственную из нескольких десятков, более других желавшей смерти. Губы девочки тронула печальная улыбка. Почему никто не может убить её? Она не знала. С тех пор, как погибла мама, она не встречала подобных ей людей — людей, способных пойти на жестокий, но необходимый поступок.
— Уйди в сторону! — резкий окрик, и, обернувшись, она видит человека с охотничьей винтовкой в руках, прицеливающегося в убегающее животное.
За мгновение высчитав траекторию полёта пули, девушка быстро поняла — чёрной кошке не спастись. Нет! Она не позволит. В её глазах, впервые за долгое время, появилось живое, человеческое чувство. Ненависть. Жгучая ненависть, направленная не этих отвратительных людишек. Рывок, — и она успевает встать на место, где скрылась в лесу пантера. Громкий выстрел, и почти сразу острая боль пронзает грудь.
Захлёбываясь в собственной крови, девушка упала на колени, и из последних сил оставаясь в сознании, повернулась к исчезающей вдалеке пантере. Она казалась ей невероятно яркой на фоне бледнеющего мира.
— Спасибо… ты словно… чёрное слепящее солнце, — с трудом прошептала она, теряя сознание и погружаясь в темноту.
Мир перевернулся перед глазами, и последнее, что видела девочка — убегающая вдаль пантера. Животное, вырвавшееся на свободу. Наконец, мучения прекращаются, и она проваливается в пустоту и темноту. Вырывается на свободу.
========== История вторая. Ребёнок с фиаолково-голубыми глазами ==========
В бесконечно пустом белом мареве очнулась девочка. Вернее, её сознание, которое автоматически воссоздало проекцию её тела для большего комфорта. Серые глаза безразлично рассматривали окружающее пространство, никоим образом не выдавая интереса, и почти сразу приметили некое движение чуть правее. Неестественно резкий поворот головы, — и девчонка удивлённо щурится, рассматривая странноватого мужчину с серебристыми волосами и длинной бородкой, одетого в белый плащ, на шее обнаружилось ожерелье с шестью Магатама. За спиной незнакомца покоился посох, вокруг него парили девять чёрных шаров, вернее, как учтиво подсказывала память, Гудодама. Но самым примечательным было лицо: и, ладно бы, странный узор глаз, но наличие третьего ока на лбу вызывало сомнение в реальности происходящего. Покопавшись в памяти пару секунд, девочка без труда признала в этом мужчине Хагоромо Оотсутсуки или Рикудо Сеннина из известной манги, а так же аниме, «Наруто». Прищур с глаз исчез, лицо приняло обычное равнодушное выражение, хотя она и испытывала недоумение от того, как выдуманный герой мог очутиться перед ней. Конечно, если всё это реально, в чем уже приходилось сомневаться.
— Очнулась, — то ли констатировал факт, то ли спрашивал Сеннин.
— Как видите, — сухой ответ, без малейшей капли почтения или уважения.
— И ты даже не спросишь, где находишься? — спустя несколько минут молчания, наконец, вновь подал голос Отсутсуки.
— Зачем? — вопросом на вопрос ответила девочка. Она искренне не понимала, для чего ей задавать столь примитивный и не несущий никакой пользы вопрос.
— Нормальная реакция для ребёнка твоего возраста — удивиться, заинтересоваться, может, даже испугаться, — со вздохом заметил мужчина.
— Глупо и бесполезно, — пожав плечами, безразлично заметила девчонка.
— Возможно, — не стал спорить Рикудо Сеннин. Он чуть склонил голову на бок и продолжил. — Однако всё же довожу до твоего сведения, даже если тебя это и не интересует. Ты умерла.
— Да ну? — сузив глаза, несколько раздражённо фыркнула девочка. Ей не нравились все эти хождения вокруг да около, она недоумевала, почему не перейти сразу к делу. Да и вообще, насколько всё это имеет значение?
— За твою дерзость я могу причинить тебе боль, — неожиданно холодно сказал Хагоромо. — Могу устроить тебе настоящий Ад, и научить уважать старших.
Повисло молчание. Казалось, уже мёртвая девушка совершенно не впечатлилась, но наоборот, выглядела ещё более недовольной. На её губах, на мгновение, появилась жёсткая усмешка, однако в глазах мелькнула еле заметная печаль.
— Ад? — ещё сильнее сощурившись, безразлично протянула она. — Адом вы меня не напугаете. За свою короткую жизнь я успела прочувствовать и увидеть то, что намного хуже Преисподней. Ад для меня будет спасением.
— Тогда, что если я дам тебе возможность прожить ещё одну жизнь? Побывать ещё в одном Аду или найти настоящий Рай?
— Нет, — впервые в голосе девчонки проскользнуло нечто похожее на недоверие, в глазах появился лёд, а в сердце — страх. — Отказываюсь.
— Поверь, так будет лучше для тебя, — с искренним сожалением вздохнул Оотсутсуки. Он с печалью взглянул на девочку. — Ты ведь знаешь эту историю? — последовал кивок, и Сеннин продолжил. — Тогда, думаю, ты вполне справишься с возложенной на тебя миссией.
— Миссией? С чего бы мне вообще вам подчиняться? — негромкий шёпот сорвался с губ девочки. Она замерла и, кажется, даже перестала дышать. — Знаете, мне до фонаря возможная перспектива возрождения и умереть для меня — сущий пустяк. Пусть даже сама смерть не желает принимать меня, но, уверена, найти способ закончить эту никчёмную жизнь не так уж сложно.
— Не будь столь категоричной, — с явным осуждением покачал головой старик. Он совершенно не впечатлился ни тоном, ни угрозами новой знакомой. — Да и не хочу я давить на тебя. Просто доверься, хорошо?
— Просто “довериться”? — переспросила девчонка. Всё это порядком поднадоело, начинала болеть голова, хотя ей даже не было ведомо, возможно ли такое в этом месте, или же все эти чувства — лишь обман? — Не шутите со мной. Вам ли не знать, как я вообще отношусь к людям и к такому чувству, как доверие, в частности?
— Да, я знаю, — легко согласился Хагоромо, кивнув, — и именно поэтому даю тебе шанс. Ты довольно интересный ребёнок.
Рикудо Сеннин исчез, оставив девочку одну в белом мире. Несколько секунд она сверлила то место, где он находился холодным взглядом, но после вздохнула, прикрывая глаза.
— Тц! — явно недовольно фыркнула она. Устало смотря из-под полуприкрытых век, девочка чуть слышно выдохнула. — А я ведь так хотела отдохнуть…
***
Деревня Узушио поражала своей красотой и величием. Высокие древние здания оставляли неизгладимое впечатление на прихожих шиноби из других скрытых деревень, хотя такие сюда почти не заглядывали, даже из союзной Конохи. Или же обычные торговцы, заглянувшие в эту великолепную деревню, чтобы пополнить свой ассортимент диковинными и очень редкими вещами, либо же наоборот, облегчить свой груз, но существенно набить кошельки. Местные гражданские жители очень любили купцов и их вещички, ведь большинство из них не имели возможности покинуть страну, соответственно, купить что-то необычное для их Родины они так же были не в состоянии. Но вот шиноби Узушио, наоборот, частенько выбирались за пределы скрытой деревни выполнять миссии, либо сопровождая караваны важных особ, либо отправляясь с посланием для глав других стран.
Хотя, из-за Второй Мировой Войны, которая сейчас полным ходом шла в мире, шиноби в деревне почти не осталось. Вернее, опытных шиноби почти не осталось. Были те, кому ещё не стукнуло и двадцати, и те, кому далеко за сто пятьдесят. Сражаться они, не сказать, что не могут, нет, могут, но с трудом. Поэтому на улицах сейчас было как никогда шумно, ведь подрастающий молодняк успокаивать было некому. А дети Узумаки на весь мир не хуже взрослых прославились своей гиперактивностью и бесконечной энергией. Более того, огромные запасы чакры, которые все Алые Дьяволы имели от рождения, давали неплохую фору. Однако, несмотря на отсутствие взрослых, для всех детей, достигших трёхлетнего возраста правители Узушио умудрялись находить наставников, не допуская отлынивания.
Сама деревня условно делилась на три квартала: один свободного посещения, в котором могли находиться любые посетители деревни, второй для тренировок шиноби и третий, где находилась резиденция Узукаге. Естественно, последние два квартала располагались рядом, и перейти из одного в другой не составляла проблем. Да и вообще все жители Узушио могли спокойно перемещаться по деревне без каких-либо ограничений. А вот все приезжие должны были получить либо приглашение, либо пропуск, который ограничивался временем пребывания в определённых местах. Если же посетитель где-то задерживался дольше отведённого ему срока, барьеры, окружавшие всю деревню и каждые кварталы по отдельности наряду с некоторыми здания в частности, сразу же воспринимали его, как врага, и оповещали об этом заведующих лиц. Благодаря многоуровневой системе защиты, в Узушио невозможно было проникнуть постороннему, а барьеры можно было обезвредить только изнутри, да и то шиноби с разрешением на это. Ну, или просто достаточно могущественному и смыслящему в фуине человеку.
Это служило причиной, по которой даже самых маленьких детей не боялись оставлять одних. Их просто сгоняли в один-два дома, оставляя под присмотром подростков или старцев, заставляя тренироваться уже с малых лет, пусть и довольно умеренно, а вечером разводили по домам. Довольно удобно. Сейчас, несмотря на палящие солнечные лучи ясного полудня, дети отправившихся на войну родителей радостно скакали по площадке, совершенно не обращая внимания на ужасающую жару. Энергия била из них ключом. И лишь одна девочка, выглядевшая на год-два младше остальных и расположившаяся под деревом, чья крона раскинулась достаточно широко, чтобы создать необходимую тень, преспокойно сидела, не шевелясь, уткнувшись носом в толстенную книгу. Остальные дети, хоть и были на несколько лет старше её, не могли похвастаться такой выдержкой, спокойствием и терпением.
Не обращая внимания на шепотки и общую активность других ребят, она сидела, не поднимая своих фиалково-голубых глаз и лишь иногда переворачивая страницу.
— Кушина! — кто-то громко окликнул её. Однако названная даже и не подумала поднимать голову. Перед ней вырос мужчина, лет тридцати на вид. — Кушина! Ты опять читаешь? Сколько можно?! Кушина, ты должна больше тренироваться! Твои ровесники, намного опередили тебя в развитии! Узукаге-сама разочаруется в тебе!
Однако никакого эффекта сия тирада не возымела. Более того, юная Узумаки довольно громко и презрительно фыркнула.
— Мне надоело, — качая головой, мужчина вздохнул. — Сейчас же пойду к Узукаге-сама, и доложу ему о твоём поведении. Не хочешь передумать и всё-таки начать тренироваться?
— Поступайте, как вы считаете нужным, — негромко ответила Кушина, не отрывая взгляда от книги, но чуть склонив голову в знак того, что не будет против любых действий учителя. Её голос был безразличен и в какой-то степени насмешлив.
Недовольно сверкнув глазами, мужчина развернулся и ушёл. Девочка скрытно проводила его взглядом и, удостоверившись, что никого из взрослых нет поблизости, встала. Отряхнув кимоно от пыли и приставших веточек растений забинтованными маленькими ручками, Кушина стремительно пересекла двор с весёлыми детьми, без какого-либо труда проскользнула в довольно узкую щель в заборе, и быстрым шагом направилась в библиотеку, располагавшуюся недалеко от поместья Узукаге. К счастью, в такой жаркий день на улице никого не обнаружилось, и Кушине удалось без проблем добраться до огромного величественного здания. Напрягшись, она открыла тяжёлую дверь и скользнула внутрь. В помещении царила полутьма, а прохлада приятно морозила кожу в летний знойный день. Она шла бесшумно. Все же, пусть заниматься у девочки не было желания, но слушать, что говорят няньки, а-ля наставники, она не забывала и запоминала абсолютно всё. Поэтому сейчас она незамеченной пробралась на третий этаж и вернула книгу, которую уже дочитала, на место, хотя для этого и пришлось воспользоваться стулом, так как её рост не позволял дотянуться и до пятой полки, что уж говорить про восьмую?
Кушина пробыла в библиотеке ещё три часа в поисках интересной книги, а потом, забившись в уютное ложе под окном, выходившим на море, ещё долго читала, всецело погрузившись в мир неказистых знаков и символов, различных правил и формул, впитывая новые знания, как губка.
***
Сразу же, как Кушина скрылась из восприятия, мужчина ускорил шаг, чуть ли не переходя на бег. Его недовольство новой ученицей достигло критической отметки. Он нахмурился, вспоминая, как Узукаге говорил ему о новой подопечной со сложным характером. Тогда он ещё и не подозревал, сколько проблем будет с юной Узумаки. Поначалу его поразили спокойствие Кушины и её молчаливость. Она говорила крайне редко, лишь по нужде, которая возникала далеко не часто. Это было феноменально среди детей их клана, и в абсолютно всех известных случаях подобные личности становились выдающимися шиноби. Потом он начал беспокоится из-за нежелания девочки выполнять какие-либо упражнения и задания, что было совсем не свойственно детям Узумаки. Она совсем не блистала энергией, выглядела куда мельче своих ровесников. Никогда ещё Кушина не делала что-то против своей воли. Он мог кричать и отчитывать её, наказывать, в пределах своих полномочий, или доносить старшим, которые обещали «принять меры» (что за меры он и думать боялся, ведь на следующий день после этого она частенько приходила либо с забинтованными руками, либо ещё более неразговорчивая), но всё было бесполезно. Девочка, казалось, совсем не реагировала на крики или боль, продолжала смотреть на всё безразличным взглядом, в котором время от времени мелькала насмешка над их действиями. Мужчина передёрнул плечами, вспоминая, как в первый раз увидел этот ничего не выражающий, пустой взгляд фиалково-голубых глаз, как эта девочка впервые посмотрела на него… тогда мужчине показалось, будто он — совершенная открытая книга, которую Кушина читает с такой же лёгкостью, как и сотни книг по точным наукам. Она будто видела его насквозь, поразительного цвета глаза заглядывали прямо в душу, во все потайные и тёмные её уголки.