– Около трех тысяч, плюс-минус пара сотен. Большинство из них самураи, но есть и ронины и простолюдины, на которых мы можем рассчитывать.
– Ужасные шансы, – холодно заметил Окубо-сан, прикидывая на ходу.
В комнате повисла тишина.
Прошло довольно много времени с того дня, как Кеншин в последний раз присутствовал на переговорах, но сегодня Кацура-сан почему-то решил взять его с собой. Это озадачивало. Разве в самом начале они уже не наигрались мускулами? Кацуре-сану нечего бояться?
Но опять же, сегодня была первая встреча лидеров Сацумы и Чоушуу с момента первой успешной поставки оружия. Кацура-сан уже предложил свою благодарность Сацуме за помощь в качестве посредника, и теперь, после первого успеха, британцы приняли решение торговать с Чоушуу напрямую. С ними имел дело Такасуги-сан, поспешно старающийся обеспечить Кихетай новым оружием.
Возможно теперь, когда Чоушуу получил подтверждение о готовности Сацумы к сотрудничеству, они могли бы создать альянс? Кеншин распахнул глаза. Ах, так вот почему Сайго-сан и Окубо-сан были так настойчивы, чтобы Чоушуу остались слабыми. Чем больше была необходимость в их помощи, тем больше уступок они могут потребовать. Снова игра за власть!
Ки Кацуры-сана успокоилась, он слегка согнул пальцы левой руки, и заметил:
– Бакуфу – это бумажный тигр. Число его сторонников пугает, да. Но на самом деле эти люди пришли из разных провинций, и они не имеют четкой организации и не согласованы между собой. Большинство плохо вооружены и ничего не знают о войне. Они самураи только по названию. Более того, большинство провинций не слишком охотно подчиняются приказам Бакуфу. Уже сейчас многие из них не уверены, стоит ли участвовать в этом предприятии.
Сайго кивнул, но его взгляд стал более пристальным.
– А что насчет новых кораблей? Западного оружия? Бакуфу тоже закупает его.
– Кихетай Такасуги выстоял против западного флота в проливе Симоносеки. Тогда у него было устаревшее оружие. Сейчас все будет по-другому. Его армия лучшая в стране – лучше оснащена и лучше подготовлена. Кроме того, мы будем сражаться на своей земле. Чоушуу находится далеко на юго-западе, в бедной и гористой местности, в которую трудно пройти иначе чем через несколько основных перевалов. Единственная область, которую они могут атаковать большей частью своих сил, это побережье. Особенно если они будут угрожать нам обстрелом со своих военных кораблей. Если мы раздавим их атаку там, то они растеряют всю свою храбрость и отступят.
– Какие уверенные слова, – сказал Окубо, скептически подняв бровь.
А потом Сайго вдруг разразился громким хохотом, с легкостью разрезавшим наступившую тишину. Сакамото-сан нахмурился, но его очевидное неодобрение не приструнило веселящегося Сайго-сана, наоборот, только вызвало больший смех.
Кеншин не знал, был ли он шокирован выражением лиц Сакамото-сана и Окубо-сана или оскорблен за своего лидера. Лицо Кацуры-сана было словно вырезано из камня, пока он ждал, когда же иссякнет смех Сайго-сана.
– Кидо-сан, да вы юморист. Вы утверждаете, что Чоушуу может выиграть эту войну? Именно это услышали мои уши? – наконец удалось прохрипеть Сайго-сану. Его брови поднялись высоко, демонстрируя преувеличенное неверие.
Сакамото-сан откашлялся и поднял руки в примиряющем жесте, пытаясь сохранить спокойствие между двумя темпераментными мужчинами.
– Сайго-сан, пожалуйста, мы здесь для того, чтобы обсудить альянс, способный сокрушить общего врага…
Бесполезно. Ки Кацуры-сана поднялась, а его левая рука сжалась в кулак так крепко, что костяшки пальцев побелели.
– Ради революции Чоушуу будет готов принять помощь Сацумы… но только как равные партнеры. Мы не подчинимся вашей власти, какой бы впечатляющей она ни была, – тихо сказал Кацура-сан. Его голос был свершено ровным, руки лежали на коленях. – Отступите от предстоящей войны, и мы покажем вам свою силу. Чоушуу выступит в одиночку против Бакуфу и победит бумажного тигра.
И на этих устрашающих словах встреча была закончена. Лидеры Сацумы остались в комнате с выражением задумчивости на лицах, и даже Сакамото-сан, казалось, был ошеломлен заявлением Кацуры-сана.
Если быть абсолютно честным, Кеншин не знал, что и думать. Любой союз с провинцией, которая была намного больше, богаче, могущественнее, чем Чоушуу… если между ними не будет уважения, будет обречен с самого начала. Если они хотят сформировать альянс с таким заклятым врагом, как Сацума, достаточно сильный, чтобы свергнуть Бакуфу, они должны рассматриваться как равные, как и сказал Кацура-сан.
И если эта война начнется, та операция, которую Бакуфу готовит для Чоушуу, не станет концом революции. Однако по видению повстанцев они должны либо победить, либо сломаться. Если им не повезет, то это станет катастрофой, сопоставимой с Икеда-я или инцидентом у ворот Хамагури, но последствия будут в десятки раз хуже.
Но если они выиграют… как после этого остальные провинции смогут верить в силу сёгуната?
Кеншин искоса посмотрел на Кацуру-сана и сухо сглотнул, понимая, что была причина, по которой он поверил этому человеку.
После этой встречи вместо того, чтобы вернуться на их тайную квартиру, Кацура-сан решил посетить Гион, чтобы снова увидеться с леди Икумацу. Кеншин предложил подождать его на первом этаже, чтобы не мешать их уединению. Однако Кацура-сан покачал головой и сказал:
– Пожалуйста, присоединяйся ко мне, Кеншин. Вечер отдыха пойдет нам обоим на пользу.
Несмотря на все обстоятельства, это был удивительно прекрасный вечер. Они хорошо поужинали, выпили немного саке, послушали прекрасное пение леди Икумацу и посмотрели на ее танец с веерами. Так или иначе, Кеншин чувствовал, что немного расслабляется.
И саке сладкое на вкус. Сегодня впервые за долгое время он на самом деле наслаждался вкусом саке. Последний раз это было с Томоэ, после того, как они убрали их поле. Около года назад. Как странно. Он даже не заметил, как пролетело время.
В их разговорах не было работы или политики. Темами стали простые наблюдения, мнения и забавные истории. Было почти… прекрасно? Кеншин не чувствовал утомления от компании леди Икумацу и Кацуры-сана, такого, как от компании тех людей, с которыми делил комнату. Нет, как-то так получалось, что леди Икумацу и Кацура-сан давали ему свободное пространство, когда это было необходимо, и не давили на него тогда, когда он приближался к пределу выносливости. Он не чувствовал себя находящимся в ловушке и не ощущал неудобства в их изысканной компании, хотя понимал, что должен бы.
Позже, вечером, после того, как он выпил немного саке, леди Икумацу в шутку предложила ему попробовать поиграть на ее сямисэне. По причине, которую он так и не понял, Кеншин попробовал. Не стало неожиданностью то, что получилось ужасно. Несмотря на все попытки леди Икумацу научить его, у него просто не было слуха, чтобы взять правильные ноты. Тем не менее его попытки сильно развеселили Кацуру-сана , а леди Икумацу смотрела на него так тепло, что, возможно, это стоило его смущения.
А после полуночи, когда он сопроводил Кацуру-сана домой и был окончательно отпущен… то почувствовал, что все так, как должно быть.
Сейчас его дни шли своим чередом, определенным порядком, делавшим жизнь более терпимой. Иногда он даже находил что-то любопытным или забавным. Не слишком большой шаг вперед, но хоть что-то – крохотный лучик света, освещавший его безрадостное существование.
Его работа заключалась в том, чтобы защищать своих, охранять встречи, обеспечивать безопасность поставок оружия или других важных товаров повстанцам. Все это было необходимо, но независимо от его желания без убийств не обходилось. Количество крови на его совести было так велико, что он даже не мог сосчитать жизни, которые отнял.
Сказать по правде, лучшими вечерами были те, когда он гонял охотников на него вокруг города или когда ему удавалось уронить их в реку. Как один из патрулей Мимаваригуми, который преследовал его до реки немного меньшей, чем Кацурагава. Когда они остановились, чтобы захватить его, то все очутились на середине моста, так что оказалось достаточно одного Дорюсен, чтобы полностью разрушить мост, сбрасывая всех в реку для приятного освежающего купания.
А еще были поединки с Окитой Соджи-сан и Сайто Хаджиме-сан.
Каждый раз, когда Кеншин скрещивал с ними клинки, их схватки не заканчивались ничем. К концу сражения они задыхались, а довольная ухмылка освещала лица… но ни одна из сторон не воспользовалась бесчестными приемами, несмотря на имевшиеся возможности. Это особенно беспокоило Сайто-сана.
– Почему ты не используешь свое преимущество? – спросил Сайто-сан однажды вечером.
Кеншин только усмехнулся, но даже не попытался объяснить. Правда заключалась в том, что хотя технически он должен был пытаться убить Сайто-сана и Окито-сана… он этого не хотел. Если бы он постарался изо всех сил и позабыл все манеры мечника, то, возможно, смог бы нанести смертельный удар, но… он совершенствовался, просто сражаясь с ними. Сайто-сан и Окита-сан были блестящими мечниками и постоянно толкали его к своему пределу. Сражения на таком высоком уровне заставляли его использовать фирменные приемы Хитен Мицуруги более изобретательно, укрепляли его личный стиль, стирали все наслоения и вредные привычки, что накопились за эти годы.
И дело в том… что ему была не нужна их смерть. Он просто выигрывал время.
Однако однажды вечером Ито-сан отвел его в сторону на заднем дворе, чтобы побеседовать лично.
– Химура-кун, у меня к тебе два вопроса.
Первый, как оказалось, заключался в том, почему он до сих пор не убил ни одного из известных Шинсенгуми. После некоторого колебания Кеншин решил сказать правду и объяснил.
– Просто… наш враг не Шинсенгуми, а Бакуфу. – Он запнулся. – Как и мы, они борются за свои убеждения. Они полиция города и охраняют мир на благо простых людей. Сему недостойному нет необходимости их убивать, вот что.
Ито-сан бросил на него такой взгляд…
– Убийство этого маленького демона Окиты или волка Мибу Сайто принесло бы хитокири Баттосаю большую славу.
– О… – Кеншин покраснел. – Эээ, это так. Но Баттосая уже боятся. Больше нет необходимости, вот что.
– Негодник, – ласково усмехнулся Ито-сан и поднял руку, словно хотел потрепать его волосы, как мальчишке, или похлопать по плечу, как уже делал десятки раз. Но, не сделав этого, опустил руку и покачал головой. – Отвлечемся от этого вопроса. До сих пор твоя работа была замечательной. Что значат один или два имени известных самураев среди умерших от руки Баттосая сторонников Бакуфу?
Кеншин отвел глаза, чувствуя, как румянец расползается по щекам и спускается ниже, к шее и ушам. Какое ясное предостережение он получил от Ито-сана. Однако, если он и сделал что-то вроде привычки из стычек с лучшими из Шинсенгуми, это не означает, что при этом не случалось неприятностей или травм. Он получил несколько порезов, а его ножны сломались в прошлом месяце. Кузнец, Шакку Араи-сан, опять был недоволен, впрочем, как всегда.
Так что в словах Ито-сана была своя правда.
Но дело в том, что, несмотря на то, каким глупым и безрассудным это было, Кеншину нравилось, каким живым он ощущал себя в этих поединках. Он чувствовал блаженство, почти опьянение.
– О другом вопросе я также хотел поговорить с тобой сегодня… – Ито-сан неловко откашлялся.
Кеншин замер, несколько опешив. Он никогда не видел, чтобы мужчина выглядел так неуверенно, и в его глазах было что-то… странное, если не сказать больше.
– Ты конечно в курсе слухов, что ходят среди людей, что я твой наставник? – медленно спросил Ито-сан и посмотрел на него, прищурив глаза.
– Разве нет? – Кеншин с любопытством склонил голову. В конце концов, старик всегда давал ему хорошие советы, увещевал его за глупость, то есть взял его под свое крыло, почти как Мастер. Разве это не то, что называют наставничеством?
Но вместо того, чтобы ответить, Ито-сан поднял руку и медленно, очень медленно, провел пальцами по левой щеке Кеншина, точно так же, как делала она. Нежное прикосновение заставило все волоски на теле подняться, и не в хорошем смысле. Дрожь пробежала по позвоночнику, глаза распахнулись, сердце замерло… Кеншин отпрянул назад, пока не уперся спиной в деревянный забор, окружавший двор.
Тяжело дыша, с дикими глазами, он не мог ничего, кроме как смотреть.
Какого черта? Что это вообще было, черт побери?
А Ито-сан кивнул, потом покачал головой и посмотрел на него, улыбаясь несколько осуждающе.
– Химура-кун… Я, конечно, подозревал и раньше, но теперь это яснее ясного – ты родился не в классе самураев.
Кеншин замер.
– Ты абсолютно не понимаешь, о чем все эти разговоры, не так ли, мальчик?
Кеншин в оцепенении покачал головой, пребывая в шоке.
Ито-сан по-доброму улыбнулся.
– Какой ужас, – сказал он и коротко засмеялся. – Ну, что ж, это довольно простой вопрос, на самом деле. Среди самураев есть старая общепринятая практика, когда юных самураев-подростков наставляет пожилой человек. Наставничество позволяет юноше учиться на примере всему, что от него требуется – боевым искусствам, этикету, кодексу чести и многому другому… но от молодого человека, в свою очередь ожидают, что он примет физические желания своего наставника из чувства преданности и уважения.
Желания? Кеншин распахнул глаза и вдруг с изумлением понял, что это значит.
– Вижу, ты понял, – склонил голову Ито-сан, а затем вздохнул, поглядев в сторону. – Другим аспектом этой практики является то, что наставничество должно закончиться, когда мальчик становится совершеннолетним… это касается всех сексуальных обязательств. Однако некоторые молодые люди решают продолжать подобные отношения даже после достижения взрослого возраста. Это не распространено, но принято до тех пор, пока мальчик сохраняет соответствующую юную внешность.
Кеншин почувствовал, как уничтожающий румянец заливает его лицо, когда Ито-сан бросил на него острый взгляд. Он дрожал, прислонившись к стене, ощущая головокружение. Люди Чоушуу, с которыми он делил комнату… Фудзивара-сан и остальные… все они думали, что он спит с Ито-саном? Что он хочет таких отношений? И он даже признался, что состоит в таких отношениях с Ито-саном?
Но я не знал, что означает этот вопрос!
Но разве Фудзивара-сан тоже не интересовался? Кеншин побледнел. О боги…
– Ну, на сегодняшний день с этими слухами не так уж много можно сделать, и это не так уж и плохо, – пробормотал Ито-сан. – Я не против. И, честно говоря, мне даже лестно, что они так говорят. – Он усмехнулся с нежностью. – Знаешь, Химура-кун, ты весьма недурен собой. Если не обращать большого внимания на твои светлые глаза и яркие волосы, ты мог бы быть замечательным мальчиком для такого дела.
Можно ли провалиться поглубже под землю и никогда не возвращаться? Кеншин задался этим вопросом, совершенно и полностью раздавленный. Это было худшее, что люди когда-либо говорили о нем! Он же думал, что все взгляды и шепотки о нем как об убийце или об иностранце, как всегда! Но все это время они думали, что… что… о боги!
– Ну, оставляю тебя с твоими мыслями, – рассмеялся Ито-сан и попрощался, оставив его одного.
Это не помогло.
Все лето и продолжительную осень он не обращал внимания на слухи, потому что не думал, не беспокоился… как, возможно, должен был. О боги! Он закрыл лицо руками и пытался выровнять дыхание. Ноги не держали, и он сполз по стене, сев прямо в клумбу.
Какой ужас, и в самом деле.
После этого разговора Кеншин не мог не прислушиваться к тому, что говорят люди в гостинице за его спиной. Все было именно так, как утверждал Ито-сан, и что хуже всего, люди полагали, что он не просто хочет таких отношений с другими мужчинами, но и… ох, в общем, некоторые считали его привлекательным. Никого не волновали его иностранные цвета, и, по всей видимости, его лицо выглядело молодым и женственным. А тонкокостность и невысокий рост еще больше дополняли образ юного мальчика, похожего на девушку. А как же репутация жестокого Баттосая? О, так даже лучше! Переспать с такой известной личностью оказалось весьма желанным для многих!
Чем больше Кеншин слушал, тем более подавленным становился.