После ужина Мастер начал писать на земле текст. Это было нововведение в уроках чтения. Мастер писал что-нибудь для него, а он должен был попытаться выяснить, что именно. По всей видимости, Мастер полагал, что если Кеншин слушал хорошо, то должен быть в состоянии распознать некоторые наиболее распространенные слова.
Тексты, которые писал Мастер, всегда были короткими и загадочными. Но почему-то, когда Кеншин задумывался над ними, они, казалось, всегда содержали какое-то сообщение, крупицу мудрости или наблюдения. Как будто Мастер испытывал его. Но в некоторые дни тексты, кажется, вообще не имели смысла, зато при произнесении вслух звучали красиво. Так что, хотя было трудно разобраться в них, Кеншин нашел удовольствие в этом испытании. Как разгадывать загадки.
То, что сейчас он пытался разгадать, было как раз такого рода. Дух… Вода… Море… Свет…
– Что это вместе означает?
– Светлячок.
Ммм, светлячок? Тогда… Время… Мир… Потребовалось некоторое время, чтобы разобрать все знаки, но после легче было выяснить общее значение, произнеся вслух.
– Дух как вода в море, свет светлячков гаснет, время для мира.
Первая строка звучит знакомо, но Кеншин был хорошо знаком с духами. И он всегда чувствовал, что холодность похожа на воду. Но если дух как вода, и все на свете имеет дух, не может ли холодность ощущаться как море? А некоторые люди, особенно мужчины с оружием, ощущаются очень ярко со своей холодностью, а в гневе почти как свет. Теперь, когда Кеншин задумался об этом, он понял, что это выглядело почти как светлячки над озером вечером. Погас – как убит? Время для мира? Но это то, что Мастер сделал сегодня! Он убил злые огни в море холодности ради мира! Кеншин радостно улыбнулся, поняв это.
– Это о том, что произошло сегодня.
Мастер кивнул и спросил низким голосом:
– Сегодня у тебя не было живых воспоминаний, Кеншин?
– Нет, не сегодня, – довольно легко ответил Кеншин. Он научился доверять Мастеру и рассказывал ему об этом, если он спрашивал.
И было не похоже, что он сегодня испугался, просто чувствуя с помощью ки, как бандиты умирают. Он понимал, что происходит, и хотя ему все еще было трудно принять идею убийства, он понимал, почему Мастер это делает. Для хорошей цели.
Помогать людям это хорошо.
К тому же, не убийство вызывало его живые воспоминания, скорее…
– Запах крови. Крики, вопли, – Кеншин попытался объяснить это вслух. – Я тогда немногое увидел, так что если просто вижу, как это происходит, это не служит мне таким напоминанием, и даже не сильно ранит, но… Когда я чувствую запах крови и слышу крики, они возвращаются.
– Хммм, со временем ты привыкнешь, но это не то, с чем нужно торопиться, – согласился Мастер. – Хорошо, покажи мне твои третьи ката. Может, пришло время учить тебя следующим? Ты устал с ки?
– Вовсе нет.
С этими словами Кеншин встал, поднял свой меч и начал выполнять последние ката. Ему не терпелось получить новые.
В середине лета, в начале седьмого месяца, Мастер привел его к водопаду и заявил, что они остановятся здесь на какое-то время. Когда Кеншин спросил почему, единственный ответ, который он получил – Мастер чувствовал, что это хорошее место для тренировки. Для какой такой тренировки неглубокая заводь, медленная река и водопад были хороши, неясно. Прежде всего, Мастер велел Кеншину сражаться с ним. Холодная вода приятно охлаждала голую кожу, постоянно потную от палящего солнца. Но спарринг в воде?
Спустя непродолжительное время Кеншин почувствовал, что ноги словно налиты свинцом. Мастер ухмыльнулся.
– Твои руки стали сильнее, и выносливость у тебя приличная, но твоим ногам тоже нужно немного больше силы. Это поможет.
Это объясняло, почему они внезапно остановились во время самого благоприятного сезона для заработка и накопления средств. Кеншин даже немного растрогался. Мастер заботится о нем, по-своему.
И это все из-за одного разговора, когда он сказал прямо, что ему никогда не научиться сражаться так же, как Мастер.
Мастер покачал головой и задумчиво заметил:
– Ты маленький, и я сомневаюсь, что когда-нибудь ты наберешь достаточно массы или силы, чтобы побороть большую часть мужчин, так что не имеет никакого смысла учить тебя моему стилю. Нет. В сердце Хитен Мицуруги ки и ее использование в качестве инструмента для усиления атаки. В основе кендзюцу – интересы ученика. Мой стиль основан на силе. Очевидно, что он не подойдет тебе. Нет, мы должны найти способ обернуть твой размер в твою пользу. Самое логичное – сосредоточиться на скорости.
Тогда Кеншин лишь чуть-чуть задумался над словами Мастера. Мнение Мастера было не очень приятным, даже ранило… но он немного понимал его. В конце концов, большие и сильные мальчики вырастают в больших и сильных мужчин, все это знают, а он просто был совсем другим. И если есть способ стать хорошим мечником, он его узнает. Он не будет слабым, больше никогда.
Нет, я вырасту сильным, чтобы защищать людей, как Мастер… эта мечта стоит того, чтобы за нее бороться.
Так что они сражались в воде. Когда Кеншин больше не мог двигаться, Мастер велел ему повторять основные удары под водопадом. Спать он отправился в совершенном изнеможении, каждая мышца кричала в знак протеста. Неделя за неделей, каждый день был наполнен напряженной работой и упражнениями. Но независимо от того, как тяжело Кеншин работал, Мастер хмурился. Мечник и раньше был не из тех, кому легко понравиться, но во время тренировки на водопаде получить его одобрение стало невозможно. Если быть абсолютно честным, это беспокоило Кеншина. Он работал до изнеможения, повторяя пока мог, никогда не расслабляясь, никогда не жалуясь…
Одним поздним летним вечером ему наконец удалось побороть нерешительность и спросить мечника об этом. Мастер нахмурился, его ки оставалась странно спокойной… но затем откровенно ответил:
– Ты становишься быстрее уже сейчас, хотя и совсем немного. Чтобы быть результативным мечником, тебе нужно быть намного быстрее, чем другие. Тренировки в воде должны были помочь, но, похоже, это не работает. Недостаточно хорошо.
С этими словами Мастер встал и оставил его наедине со своими мыслями. Кеншин лег рано, полный сомнений и страхов. Независимо от того, что он старался не думать о плохом, дурные мысли, казалось, громоздились друг на друга. Если и было что-то, чего он хотел избежать, так это разочарования Мастера. Но если жесткие тренировки не работали, может, потому, что он был другим и просто не мог стать таким, каким хотел его сделать Мастер?
Ничего удивительного, что сон его был полон кошмаров. На этот раз ему снились его односельчане, называющие его бесполезным, неудачей, иностранцем, отличающимся, их неодобрительные взгляды, и даже его продажа.
Он опять проснулся в мокрой постели. Это только ухудшило его состояние. Ну почему же он такое разочарование? Неважно, как он старался, он всегда оставался слабым, просто странный иностранец, рева, который даже спать не может, как нормальные люди.
Он знал, что Мастер не оставит его. Если бы Мастер хотел от него избавиться, он давно бы сделал это. Нет, Мастер обещал, что Кеншин будет его учеником, и если тренировки не работали, он обязательно найдет другой способ научить его. Так Мастер всегда поступал: если возникала проблема, он мог ее решить.
На это, во всяком случае, Кеншин надеялся. Единственное, что он мог сделать, это усердно тренироваться. Но все равно оставался этот постоянный страх, что тренировки у водопада обречены на провал, что нисколько ему не помогало. Может, он слишком мал, слишком слаб, чтобы быть полезным…
Через неделю после начала тренировки мастер представил Кеншину новую идею.
– Раньше ты использовал ки для улучшения слуха. Но ки также можно использовать и для укрепления мышц. Этого требует стиль Хитен Мицуруги для сложных ударов. И хотя для тебя слишком рано и небезопасно использовать эту концепцию… возможно, мы можем попытаться использовать это.
Вот оно! Это, это сработает! Кеншин подумал с энтузиазмом, чувствуя облегчение. В конце концов, холодность была ответом раньше. Она была его случаем. Из-за нее Мастер гордился им.
Я хорош с ки. Кеншин знал это. Похоже, если и была единственная вещь в мире, делавшая его особенным, делавшая его действительно чего-то стоящим, так это холодность, ки. Но…
Когда он пообещал не использовать холодность без разрешения Мастера, друг-дух был разочарован. После этого Кеншин только разговаривал с другом-духом, несмотря на то, что знал, что дух любит, когда он использует холодность. Может быть, из-за этого с той поры он не был таким же.
Даже когда Кеншин удалил куски стены для повышения чувствительности ки в начале лета, дух не стал счастливее. Нет. Он был совсем не таким, как во время того случая с Асано или в доме Осуми-сан, когда они провернули трюк со слухом. Похоже, что-то случилось между ним и духом. Недоговоренность. Может, это могло бы все исправить?
– Думаю, было бы проще начать с направления духовной энергии к ногам и использования ее для повышения прыгучести. Обычно с этого начинается обучение.
Кеншин кивнул, легко понимая на этот раз логику Мастера. Когда он подводил каплю холодности к ушам, он заставлял их работать лучше, следовательно, струйка холодности к ногам сделает их сильнее, подумал он к другу-духу, посылая память о своих проблемах с тренировками в скорости и обращаясь за помощью с холодностью.
Нерешительность. Несогласие. Беспокойство. Гнев. Одиночество. Печаль. Гнев на Мастера.
Что? Кеншин замер, совершенно ошеломленный. Друг-дух всегда был с ним, и теперь он намеревался остановить его? Тогда он подумал ему твердо:
– Это важно. Мне нужна твоя помощь!
– Это не сработает, – наконец прошептал друг-дух.
– Почему?
Это казалось ему хорошей идеей. В конце концов, это Мастер предложил, а Мастер знал о ки!
Гнев на Мастера. Разочарование. Ревность. Нерешительность.
А потом простой, но твердый шепот:
– Нет.
Голос Мастера вдруг вытащил Кеншина из его затруднительного почти-сражения с духом.
– Нужно собрать всю энергию ки к центру. На следующем этапе визуализируй свои мышцы ног, затем сконцентрируйся и дай энергии вместе с током крови течь к ногам. Когда почувствуешь постоянную отдачу, то это только вопрос контроля, чтобы сделать ее полезной для скачка.
Кеншин не мог не смотреть на Мастера, открыв рот. Дух – мой друг, который был со мной так долго, отказывается мне помочь? И он сердится на меня? Из-за Мастера? Настолько, что отказывается помочь? И сказал, что это не сработает, и… и… То, что описал Мастер, не похоже на то, что я делал с холодностью раньше!
Кеншин сглотнул, чувствуя, что застрял…
И почему-то он не мог не вспомнить, как Мастер кричал на него, говоря, что он мог убить себя, используя ки неправильно. И было больно, и его уши кровоточили, потому что он использовал слишком много холодности – использовал неправильно.
Но обучение в воде не сработало так, как должно было. И, несмотря ни на что, он не мог разочаровать Мастера.
Что мне делать?
Мастер хмуро смотрел на него.
– Не стой, как идиот. Иди и попробуй, Кеншин.
И что он должен делать? Сделать, как он решил, было хорошей идеей, но дух считал, что это не сработает, а дух не так часто с ним не соглашался. Дух всегда знал о холодности лучше него! Он был сделан из холодности. Конечно, он понимал в холодности больше!
Или он должен сделать так, как сказал Мастер, делать то, что вообще не имеет никакого смысла? И мечник уже хмурился. Мастер рассердится на него за неудачу? Он не мог провалиться, опять! Не тогда, когда Мастер наконец выяснил способ стать быстрее, и Кеншин согласился, что это могло сработать.
Что я должен делать?
– Глупый ученик. Сосредоточься. Вынь голову из облаков и сосредоточься! Пробуй!
И он сделал так, как Мастер велел ему.
Дух послал ему чувство гнева и разочарования.
Разочарование Мастера постоянно становилось все более очевидным, и теперь, в начале сезона сбора урожая они покинули водопад, потому что тренировки не работали вовсе. Ну, Мастер сказал, что у них на исходе запасы продовольствия… но это была ложь.
Они оба знали невысказанную правду – настоящую причину – которая состояла в том, что Кеншин провалился.
Теперь, когда они снова были в дороге, Кеншин каждую свободную минуту, каждый божий день проводил, пытаясь выяснить, как использовать инструкции Мастера по применению ки. Это не особо помогало. По правде говоря, казалось, не поможет ничего, и каждодневные неудачи заставляли его чувствовать себя все хуже и хуже. И хотя друг-дух все еще был рядом, разговаривая с ним, он отказался помочь с ки. Когда Кеншин просил об этом, дух просто говорил, что это не сработает, не давая вообще никаких объяснений.
Постоянные неудачи и стресс сделали хуже ночные кошмары. Несмотря на то, что с живыми воспоминаниями некоторое время проблем не было, Кеншин не мог спокойно спать ночью, не увидев кошмаров о неудаче, о людях, говорящих ему, каким бесполезным он был, продаже и, в последнее время, о том, что Мастер говорит, что не будет его больше тренировать.
Он просто не знал, что делать.
Суть проблемы состояла в том, как ему казалось, что как бы он или Мастер ни пытались, они не понимали друг друга, когда дело касалось ки. Что за польза в медитации, концентрации ки в центре, дыхательных упражнениях? Способ Мастера вообще не имеет никакого смысла! Словно они оба видели ки совершенно по-разному и вообще не могли пользоваться методами друг друга.
Однажды ночью Кеншин, совершенно больной и уставший от теперешнего застоя, решил рискнуть и поэкспериментировать со своей идеей использования холодности к ногам, так же, как он раньше делал с ушами. Когда Мастер ушел на охоту, он выскользнул из лагеря, чтобы уединиться.
Найдя хорошее место, он начал собирать холодность на своей стороне стены, так же, как прошлой зимой. Подведение струйки холодности к его левой ноге заняло время, но когда он уже был на месте… Кеншин понял, что не имел абсолютно никакого представления, куда ее направить дальше. Всего одна секундная заминка с концентрацией и вспышка паники, и этого оказалось достаточно, чтобы потерять контроль над струйкой и плеснуть…
– Ааааааааааа!
… и левая нога взорвалась совершенно ужасной болью.
Слезы брызнули из глаз, он закусил костяшки пальцев, чтобы побороть боль, и ничего другого не оставалось, кроме как прогнать холодность прочь, прочь, прочь так быстро, как только возможно. Кеншину наконец удалось прогнать ки и, тяжело дыша, он закатал штанину и увидел ужасную картину. Поверхностные кровеносные сосуды порвало так сильно, что образовалась сплошная гематома, и бедро начало опухать. Это и выглядело плохо, но самое ужасное было в том, как нога болела.
Уставившись на нее, совершенно напуганный и в панике, Кеншин попытался подавить рвущийся стон. Ему нужна была помощь, прямо сейчас. Но Мастера не было, он охотился, и найти его не было никакой возможности. И он был слишком далеко, чтобы позвать на помощь.
Следующим вариантом было добраться до лагеря, до их снаряжения. О боже, это больно! Это так больно! Кеншин захныкал, но поборол боль и поднялся, чтобы встать. Затем он заковылял к лагерю через лес, делая один болезненный шаг за другим.
Последствия были абсолютно ужасны. Сверх всего остального, хуже физической боли и факта его неудачи, было разочарование Мастера и его брань. Хуже всего на свете было сидеть и тихо слушать, как Мастер орет на него, повторяя, что он «идиот, рискующий своим здоровьем», и напоминая, что Кеншин обещал «никогда не использовать ки без инструкции».
А его нога? Болела.
Она так болела, что он не мог ходить больше мили, прежде чем просить об отдыхе. Все же, невзирая на боль и стыд, это было почти заслуженным, если – если только потому, что Мастер запретил ему тренироваться и даже пытаться использовать ки в ближайшие две недели. Быть больным и выздоравливать было хорошим оправданием, которое он мог противопоставить постоянному чувству неудачи, пришедшему осознанию того, что он так же бесполезен с мечом, как и со всем остальным.