Вот и сегодня, подлец, ввернул. Понятно, не просто так. Отцом он ей хотел быть! Так и поверила! Угрожал, стало быть. Не останешься – все узнают и жизни не будет. А и пусть! Лику это не остановит, её теперь ничто не остановит!
Чтоб успокоиться приказала роботу это Эдмону сделать шоколадный энергетик. Система дома отреагировала, но предупредила, чтобы Лика сладким не злоупотребляла.
– Эдмон, чтоб тебя! Делай уже!
– Я вас предупредил! – отозвался приятный мужской голос. И плевать, что контроллер, а не человек. Зато секреты не выдаёт.
Гуманоидный робот оживился и прошёл на кухню. Дурацкое имя дала Системе мать: бывший любовник, не иначе! Можно было и поменять, но Лике казалось, что при возвращении та расстроится.
Так, она уже с ума сходит! Олимпиада ведь может и НЕ вернуться! И Лика внезапно для самой себя разрыдалась, обняв подушку. Они с матерью не были близки, но Лика любила её, та была для дочери центром вселенной, недостижимым идеалом, злой богиней, требовавшей поклонения и жертв.
Лика мечтала жить самостоятельно, из-за чего они с матерью часто скандалили. Но долго Олимпиада на неё не злилась. Всегда доброе слово находила, одно-два, а уже легче.
У кровати застыл робот со стаканом энергетика. Лика вытерла слёзы и решила остаток вечера убить на любование лицами экипажа. И попробовать угадать характер, не смотря файлы. Любимая забава.
Первым на проекции монитора появился капитан – седой и худощавый мужчина с добрыми глазами, глубокие морщины перерезали лоб и переносицу. Борис Деринов, шестьдесят три года. Этот унижать не будет и постарается понять каждого. Лика хмыкнула. А как он дослужился до капитана? Таким честь превыше всего, как они её сами понимают. Ретроград, должно быть.
Следующий – Владимир Каплынов, сорок три года. Лысоватый первый бортинженер презрительно смотрел даже на голограмме, губы растянуты в ухмылке. Лика сосредоточилась, чтобы придумать ему характер: высокомерие, понятно, делит мир на своих и чужих, способных и бездарных, достойных и "так себе" людей. Ой, хотелось бы ошибиться, пусть все они окажутся добрыми и готовыми помочь, без сарказма и шуточек. Да, конечно!
– Выключи!
Монитор погас.
– Может поставить что-то из коллекции полезного? – прокаркал механический голос.
– Опять про капсулу! Лучше бы музыку предложил.
– Вы меня сами запрогромировали на…
– Хватит. Я всё наизусть знаю. Дай поспать, отрубайся!
– Приятных снов, Лика! – услышала она записанный голос матери, и вроде платье той зашуршало рядом, в воздухе запахло цветами. Свет погас, закружились планеты, пока не показался тусклый красный карлик. Веки тяжелели.
Их уже два! Нет, больше! Лику окружили красные глаза, дул ветер, сделалось темно, словнодело было в сумерках или ранним утром, и всюду скалы: под ногами, вокруг, словно сжимают в кольцо, одни скалы, и красные зрачки светятся. Они приближались и вышли из тени. Это же люди!
И среди них Олимпиада, волосы её развивались на ветру, они стали длинными как у дочери, тёмными и лоснящимися, как змеи. Лика хотела закричать, дыхание стало прерывистым, она хватала воздух ртом, но вздохнуть не получалось. Но эти люди вокруг неё дышат! И подходят, сжимают круг.
– Лика, всё в порядке! – глухо сказала мать, глаза её сузились.– Мы так долго ждали! Посмотри. Это мы. Мы все ждали. Долго. Иди к нам! Или ко мне!
Глаза у матери блестели: смотреть больно. Лика прикрыла веки, а когда снова решилась посмотреть, вскрикнула. Рот Липы раскрылся в улыбке, улыбка ширилась, превратившись в пасть с острыми зубами.
Лика собралась с духом и оттолкнула существо. Кинулась бежать, ветер усилился, словно задержать хочет. Круг с мордами сужался, никакой надежды вырваться!. И чьи-то когтистые лапы тянулись к её рукам…
Лика вскрикнула и вскочила, не сразу поняв, где находится. Вокруг были ночь и запахи цветочного луга в августе, интерактивные планеты кружили, веело прохладой с балкона. Сама же выбирала ночную заставку! Сердце стало биться ровнее, Лика дышала полной грудью и смотрела по сторонам. Вот он, красный карлик Центавра. Откинулась на подушку и глубоко вздохнула: приснилось!
Лика встала и прошла к холодильнику, выпила залпом пару стаканов молока, холодного, вкусного. На столе лужица растекалась: руки ещё дрожали.
Носом шмыгнула, глаза высохли. Сон приснился такой яркий, и мать в нём была как живая!
Лика опустила голову, волосы отгородили водопадом от мира. Девушка задумалась об инопланетянах планеты b, если те, действительно, существуют. Невысокие, с широким телом, они сами так пишут, капсула, пришедшая десять лет назад на Землю, была изрядна повреждена. Но это оказалось не шутка, не оередная мистификация! И Олимпиада тогда сделала выкладки, не раз всё проверила: точно, как и пишут, они прячутся во время взрывом на красном карлике от радиации под водой, в городах!
Всё, хватит думать! Может, они давно погибли, а капсула могла блуждать по космосу столетиями.
Лика откинула тяжёлые пряди волос и пошла в душ, нажав кнопку на контроллере. Ей пора. Сегодня особенный день!
Глава 2
Гамаюн
Она чуть не опоздала! В последнюю четверть часа Лика поднялась на борт космолёта, призванного доставить на орбиту, где завис "Гамаюн". Дыхание сбилось, щёки горели, она, стараясь ни на кого не смотреть, уселась в свободное место в хвосте, хотя и средина не занята. Пришлось, опустив глаза в пол, идти по проходу, словно через строй солдат с хворостинами. Читала, было такое наказание лет триста назад.
Осуждающие взгляды прожигали насквозь, отчего Лика чувствовала, что краснеет ещё больше. Хорошо начало!
Впереди, в кресле сидела девушка с длинной косой пшеничного цвета – это всё, что смогла заметить Лика, от волнения перед глазами картинка была словно лоскутное одеяло. Усевшись, она посмотрела в иллюминатор и с облегением выдохнула.
Последние дни Лика торопила время. Всю ночь не спала, перебирая детали из официального доклада по данным о прилетевшей на Землю капсуле, дневников матери с описанием разумных существ на Проксима Центавра b, да и о планете заодно. Что-то выбивалось из стройной теории о похожих на нас аборигенах далёкой экзопланеты. Лика не могла понять причину тревоги. Все расчёты верны, они действительно могут или могли быть антропоморфными.
Сомкнула Лика веки под утро, вот и поплатилась спешкой. И комбинезон, что приготовила накануне, почему-то оказался в другой комнате! Если б улетели без неё, так и не дождавшись, позора бы не снесла!
Хотелось приехать пораньше, подставить лицо ласковому Солнцу, оглядеться, вдохнуть запах свежескошенной травы и пыльного покрытия аэродрома, чтобы унести с собой к чужим планетам. Не успела!
Космолёт затрясло, и земля ушла из-под ног. Заложило уши. Космодром уменьшался, как и прошлое. Вот его скрыли облака, становилось всё темнее, на куполе мироздания проступили точки звёзд. Там страшно. Но и оказаться среди чужих, для неё стало испытанием.
"И чего испугалась? Съедят что ли? Привыкнут, надо держаться вежливо, но отстранённо. Как всегда. И лицо сделать скучающее. Всё-таки не новичок! Через пару часов обвыкну и взгляну. Главное – не пугаться".
Лика летала на околоземные станции и помнила ощущения сжатости. Тело словно сплющенная пружина, дышать сложно, запахов меньше, Солнце другое, грозное.
Дыхание выровнялось, тряска уменьшилась, свет в салоне погас. Это обрадовало: можно с полным правом пялиться в иллюминатор. На фоне черноты планета будто светилась. Она была сейчас для Лики как маяк, сигнализирующий усталым морякам о безопасном окончании пути, о пристани, где любят и ждут. А это ещё нет обзора! Что же будет, когда она увидит голубой шар целиком?
Подкралась невесомость, руки сами собой плавно поднимались вверх. Тело рвалось к потолку, но пристёгнутое, осталось на месте. Хотелось смеяться и плакать, улететь далеко и вернуться обратно, на Землю, прямо сейчас. Вой двигателей был где-то далеко. Нос заложило, пришлось хватать воздух ртом.
Пшеничная коса плавала впереди. Пушистая кисточка на конце и резинка фиолетовая, сама коса толстая, изгибается как змея, будто следит за Ликой.
В тусклом освещении прохода угадывались очертания парящих рук. Тишина давила на уши.
Лика выглянула в проход. В космолёте она насчитала шесть человек, вместе с ней, снова эта цифра шесть. Мистика. Светловолосый мужчина оглянулся, она отпрянула. А получилась как в замедленной съёмке. Чего испугалась?
Лика уставилась в прямоугольник окошка, как в телевизор. Развернуть бы голову, увидеть звездолёт, да где там, обзор мал. Нажала на браслет: ещё часа три лететь. Медленно как! Отсюда и звёзды неинтересные: мелкие, как крошки бриллиантов. "Поющие точки"– первая книга о космосе, которую подсунула ей мать. Лике было лет пять-шесть, и она пела вместе со звёздами ночью в кровати, когда темно и на потолке пляшут далёкие светила. Пела тогда и сейчас мурлычет их общую песню.
Лика резко проснулась и увидела рядом улыбающееся лицо женщины в светлом. "Стюарды, обслуживающие космолёт", – догадалась она. В первый раз, когда их увидела, Лика удивлялась, почему они не парят, как всё вокруг. Потом повзросела и отыскала ответ, сама, не спрашивая: обувь такая, скользит по полу, медленно, но ходить можно. Ну, как ходить, не отрывая ног, понятно!
– Не бойтесь, я хотела подложить вам подушку, – прошептала стюардесса.
– Сколько ещё?
– Меньше часа. С некоторых мест уже виден "Гамаюн".
– С моего не видно, – обернулась в проход женщина впереди. На вид ей было лет сорок, может, чуть больше. Мягкие лучики морщин собирались около её глаз. Лика не заметила бы, но свет бил снизу, и лицо казалось усталым, пожитым. Лика, должно быть, сейчас тоже старше своего возраста выглядит.
– Потерпите, скоро увидите.
Стюардесса с дежурной улыбкой поднялась и как улитка поползла вперёд.
– Меня Варей зовут, – зашептала девушка с косой. Она растягивала слова, словно додумывала мысль по ходу разговора. – Лингвист.
– Лика. Астробиолог.
– Какое имя!
– Анжелика. Меня все Ликой называют.
– Очень приятно. Варвара. Коса моя не мешает? Надо было заколоть, а то ожила! – Варя озорно улыбнулась и подмигнула.
– Я спала в основном.
– Это правильно. А я нервничаю жутко. Хоть и таблеток напилась. В Сети всё по-другому выглядит. Совсем не страшно, а здесь… ужасно.
– У вас муж – член экипажа? – шептать было неудобно, впереди зашевелились люди, но Лика была рада поговорить и завязать приятное знакомство. Просто расслабиться, в конце концов!
– Дима, да. Дмитрий Крестинов, второй бортинженер. Он уже там.
– Я и заметила – людей мало.
Варвара только собиралась что-то сказать, но, повернувшись в кресле, застыла. Её взгляд вперился в иллюминатор.
Лика посмотрела в том же направлении и онемела. Видны были серебристые части корабля, вытянутого гиганта, который как стрела пронзал средину двух кругов. Целостная картина появилась на мониторах, вмонтированных в спинки кресел.
Сердце сжалось и забилось сильнее. Металлические круги наступали, притягивали к себе космолёт, как магнит тянет железную стружку. Казалось, они летят, не разбирая пути, и сейчас их размозжит гигант, даже не почувствовав. И будет ждать новой жертвы, которую так же притянет с Земли. Свет погас. Слышно было только дыхание. Лика хотела отпрянуть от иллюминатора и не могла, но не из-за невесомости. Её, так же как и космолёт, притягивали крутящиеся части звездолёта, они походили на кольца удава. Душа трепыхалась мотыльком в стеклянной банке. И ничего не происходило: будто время зависло.
Показалось тело "Гамаюна". И впрямь птица: безногая и бескрылая, но вечно парящая в небе. Она знает будущее и нашёптывает избранным тайное. Современная песнь современным богам.
Немного тряхнуло, Лика закашлялась, подавившись слюной. Нос по-прежнему не дышал. Кашель рвался наружу, Лика зажала рот руками и попыталась приглушить звук. В горле першило, но кашель прекратился.
Гигант приближался. Уже виднелась вытянутая голова "птицы", похожая на пару ракет, большая – сверху, и малая – внизу, смотрящие вперёд очами, точь-в-точь немигающие глаза кобры. А обшивка корпуса оказалась не серебристой, а белой.
Космолёт летел в воронку. Под ногами у Лики была всё та же пустота, преследовала иллюзия нереальности мира. И темнота всюду, вакуум. А через мгновенье тело стало свинцовым и рухнуло в кресло, руки больно ударились о что-то металлическое. В голове щёлкнуло, и мир вернулся.
– Стыковка произведена успешно. Счастливого пути! – пропел над головой женский голос из динамика.
Свет ослепил Лику. Тело было как чужое, словно душа покидала его и парила в других мирах, а теперь ей снова надо привыкнуть к тяжести рук и ног. Лика неуклюже поднялась на онемевших ногах. Варя встала, роста она была небольшого, но изящно сложена. Словно почувствовав взгляд, обернулась:
– Ну что, пойдём?
Вещи были отправлены неделю назад, повода задерживаться не было, кроме как трепета перед неизвестным.
– Волнуюсь немного, – смущённо произнесла Лика, заправляя несуществующую прядь волос за ухо.
– Повезло. Я – много.
Мужчины вышли. Стюардесса с улыбкой застыла у входа, выжидательно глядя на обеих женщин.
Лика шла медленно, но старалась не отставать от Вари. Считай, с семьёй новой познакомится.
Главное, чтоб о секрете не прознали! Это всё в прошлом, последний раз был лет пять назад, как мать уехала. Лике хотелось утешения, и лучший способ его получить – что-то отдать тому, кто нуждается больше. Но общество считало иначе, мать считала иначе, теперь и Лика старалась быть как они. Холодной, расчетливой. Получалось плохо.
Вот и выход!
– Счастливого вам полёта! Мы будем ждать! – произнесла стюардесса. Лика вздрогнула и пристально посмотрела на неё. Почудилось, что последнюю фразу та сказала по-особенному, как монстры из сна Лики, две недели тому назад.
Стюардесса продолжала стоять с ничего не значащей улыбкой. В глазах застыло нетерпение.
– Спасибо!
Варя за рукав комбинезона потащила Лику к трапу. Та вздохнула глубоко и стала спускаться.
***
Лика шагнула в округлое помещение, залитое светом. Варя спускалась первой. Внизу было четверо мужчин в чёрных комбинезонах: двое стояли поодаль, негромко переговариваясь. Рядом свалены вещмешки.
Ещё двое ждали у трапа. Один – высокий, светловолосый, тот, что оборачивался в космолёте и второй. Точно такой же. Близнецы!
Один подал руку Варе, другой ждал замешкавшуюся Лику. И не поймёшь, кто из них оборачивался. Да и какая разница?
–Спускайтесь, меня Анатолием зовут, – произнёс приятным баритоном тот, кто ждал внизу.
– Простите, задумалась.
Рука у него шершавая, горячая, большая. Лика ступила на серебристый пол и с удивлением отметила, что не почувствовала дрожи. Она поспешно кивнула мужчине. Лика посмотрела в его серые глаза снизу вверх и улыбнулась по-дружески, всё ещё смущаясь. Так, снизу вверх, смотреть на мужчин она не любила, словно в душу их впускаешь, да и утонуть в глазах не сложно. А потом больно – выныривать из чужой души, заставлять память выдирать с клочьями целые куски, долго после кровоточит память.
Взгляд отвела первая. Варя стояла чуть поодаль от группы мужчин, те с живостью вполголоса обсуждали "Гамаюн". Как только Лика и Анатолий подошли, последний произнёс:
– Пройдём внутрь. Космолёт должен отбыть обратно.
Остальные хмуро взглянули на Лику с Варей, словно впускали тяжкую обузу, детей малолетних. За которыми глаз да глаз нужен.
Мужчины подхватили мешки и двинулись к круглому лифту, Лике казалось, что это непременно лифт, похожие она видела в домах. Карусель развернулась, впустила пассажиров и снова обернулась вокруг своей оси. Мягкий пол и два мягких дивана. Группа сразу разделилась на мужскую и женскую части. Они с Варей сели близко друг к другу.
Утекла минута, пока карусель вновь не открыла проход. Лика ожидала, что внутри будет тесно, как в трубе, но вполне можно было пройти трём людям плечом к плечу. Всё вокруг холодное: датчики, мониторы размером от экрана телефона до приличного компьютера, мигающие лампочки разных цветов, рычаги, лаковые кнопки и матовые тумблеры. Всё это загадочно и серьёзно, вызывало смесь трепета и восхищения. Механическая птица.