– В смысле?.. – чем дальше говорили эти чудики, тем больше округлялись у меня глаза.
Это что же получалось? Я в этом сумасшедшем доме самая здравомыслящая, что ли, была? Они, эти три мужика, чьи голоса слышала, от возмущения, что я нарушила какие-то границы, чуть ни ногами топали. А я, сколько себя помнила, с мамой и папой прожила в деревне под нашим Кукуевом. Потом здесь техникум закончила, квартиру сняла и устроилась на работу. На одну, потом на другую, и так раз восемь, пока в офисе Макса не зацепилась. С тех пот тружусь на одном месте два года. Это для меня большой срок. Ну и о каких границах может идти речь? В одном же городе живу постоянно. Или они имели в виду, что недавно в Крым летала? Зачем с границами-то пристали?!
– Твой отец заявил, что у тебя любознательность открылась, и он отпустил дочь в путешествие сроком на три года. Явно Владыка покрывает проступки любимой дочки! Потому что по нашим данным это был своевольный поступок, и пробыла ты вне границ Темного царства не три года, а четырнадцать лет. При этом отобрала душу неповинной девушки Ады Голиковой.
– Вот, дают! Шизики, не иначе!
Подумала, что меня сразу в палату к психам бросили без всякого там медосмотра. Не имели права, мне так казалось. Но факт, оставался фактом. Некто светили мне в глаза, заставляли стоять на коленях и несли какой-то бред. Интересно, какой номер был у этой палаты? Явно, не шестой. Там, по моему разумению, должны щеголять сплошь выдающимися именами, а здесь меня каким-то папой из Темного царства корили. А мой настоящий родитель был скромный труженик села, между прочим. На одного фермера работает. Сено там, навоз… И он никогда в жизни не врал. Особенно, как выпьет, так и начинает правду-матку на все село транслировать. И что они там еще мне сказали? Я душу отобрала? У кого? У самой себя? Нет, обычно мне мама раньше говорила, что я ей всю душу вымотала, просясь в город. Вот это было, не отказываюсь.
– Используя бесовские способности, Адра Голкхем на Земле за этот срок совратила триста пятьдесят шесть юношей, увела из семей пятьдесят семь мужчин среднего возраста, одурачила двести тридцать одного старца…
Неправда! Несогласная я! Мне больше мужчины в расцвете лет всегда нравились, а они тут внушают чуть ни про подростков и стариков. Тьфу! Поклеп и наговор! И что там за цифра в двести тридцать один? Один – это они сегодняшнего совращенного Анатолия Алексеевича посчитали, что ли? Так я его не дурачила!..
– Стоп! – вдруг резко выкрикнул тот, с баритоном. – Пришли новые данные по разбитым семьям. Там получилось плюс два. Вот так вот! Бесовка не спит ни одной ночи! Вернее спит, но своим темным образом и сразу с тремя мужчинами.
– А это вы про последнюю ночь? – дошло до меня. – Надо же, та дама, значит, просто разносом супруга не успокоилась. Рисковая! Останется теперь с детьми одна. А что, главбуху-то так не свезло? Вроде бы вовремя из квартиры ушел?
– Так он свой портфель с дарственной надписью оставил и трусы с биркой из прачечной. Вот его и опознали, как дело до расследования дошло.
– Н-да! Не повезло мужику. Но погодите? Когда успели дело-то на них завести? И кто? И как это здесь все становится известно? И вообще! Вы что, мне тут суд устраиваете что ли? Да кто вы такие?! У меня папа, между прочим, Владыка! – Решила взять на голос я.
– Слышали! Призналась! – встрял снова баритон. Чем бы в него кинуть, в противного?
– Никак нет! Не признаю. Я простая девушка. Землянка. Ада!
– Видите! Столько лет здесь пакостила, что забыла, кто она есть на самом деле. Бесовка! – и снова баритон сеял смуту. – Судить и самым строгим образом!
Нет, злил этот тип ужасно. Мне бы его рассмотреть, а туфель с правой ноги я уже по-тихому сняла. Но свет по-прежнему слепил, и от него у меня даже начали слезиться глаза.
– Кажется, грешница решила раскаяться, – загудел тут басом другой обвинитель, что высказывался первым. – Смотрите, она плачет. Может…
– Нет и нет! Никакого снисхождения! – ух и вредный этот баритон. Мне он стал представляться мелким страшным мужичонкой. Попробуй, попади в такого. Но я все равно швырнула на звук его голоса туфель. – Видите! – взвизгнул тот сморчок. – Она на меня покушалась. Ничего святого! А еще посмела недавно обращаться к нам и просить помощи!
При этих словах я вся напряглась. К кому это я обращалась недавно? Вспомнила! Там, в тоннеле! Не может быть! А еще мне тот ужас рогатый про Совет Троих говорил и дочкой называл. Ох, как все серьезно-то! Либо я сошла с ума, либо… Пока думала те три голоса совещались. И вот начали выдавать решение.
– Нарушила границы, захватила тело… За разбитые судьбы и сердца, за обманутые надежды…
– Погодите! – вздрогнула я. Это же они мне готовы были приговор вынести! А я что? Стерплю, что ли? Молча и в бездействии так и просижу? На коленях?! Не на ту напали!
Внутри меня вдруг будто зашевелилось что-то, заворочалось. Вернее, нечто. Один миг и я уже стояла на ногах. На длинных и стройных. И по ним хлестал хвост, тоже длинный, с кисточкой, а еще будто пламенел на конце. Это потому, что была раздражена. Очень даже рассержена. И тело мое, поджарое, но сильное, со всеми полагающимися соблазнительными женскими округлостями, покрывал бронзовый загар, характерный для Темного царства. И все оно было на виду, как у нас у демонов и бесовок принято. Лишь отдельные лоскуты мягчайшей замши прикрывали самое сокровенное, чтобы будить чужие фантазии. И я уже нацелилась разослать веером свою магию, вовремя вспомнив, что передо мной были всего-навсего мужчины. Для этого тряхнула головой, закинув за спину гриву непокорных черных как вороново крыло волос. Чтобы не падали на лицо. Особенно на глаза. А те стали наливаться светом, и из серо-антрацитовых превращаться в горящие угли. И вот тут на меня откуда-то сверху и упала сеть.
Так! Облом! Потеряла хватку! Расслабилась, распустилась! Это надо, такое проморгать?! В прямом смысле. Слезы от свечения вокруг застили глаза, был момент, и не увидела на потолке магическую сетку. А эти трое мужиков, что стояли напротив, которых магическим зрением уже начала различать даже сквозь ослепительный свет, испугались-заволновались моего превращения в бесовку и подали своим людям сигнал. Это что же, я проиграла, что ли? Напряглась, начала сокращать мышцы, неслабые такие, но плетение, на меня наброшенное оказалось прочным. Тогда решилась на последний шанс спастись: призвала отца. Владыка демонов явился. Как всегда грозный и решительный.
Но он опоздал. Всего на несколько минут. Троица светлых богов успели зачитать приговор и одеть мне на правую руку магический браслет. Эх, если бы не сеть! Но она отбирала почти все мои силы. И физические, и магические. Вот и получилось у тех му…в общем, противных мужиков одержать надо мной верх. И я, сжимая зубы, выслушала некий бред про три года пребывания в каком-то отсталом мире. И меня лишили магии, вообще, оставив лишь часть физической силы. Когда явился отец, он успел только за нее да за общее здоровье похлопотать. И пообещал мне и Троице, что так это дело не оставит. Что найдет управу на столь скорый и несправедливый приговор. Я с папой была согласна. Но вот те басы с баритоном только хмыкали да пожимали плечами. Жалуйтесь, мол, но дело сделано. Изверги! Гады! Получат они у меня, как только найду способ снять с правого запястья браслет беспамятства и блокиратор магии. Два в одном, чтобы его демоны на молекулы распылили!
Глава 2. Мир Партарат, королевство Нирос, сто лет с завоевания его драконами
Меня грубо схватили за руки и поволокли. За спиной слышалась брань, и звучали все больше слова на языке Темного царства. Это папа демон расписывал Светлой Троице свои ощущения от суда надо мной. И грозил, конечно же. Но сделать ничего в тот момент не мог. Иначе навредил бы мне, любимой своей дочке. Тот самый браслет, ненавистный ободок из зеленовато-рыжего металла, сделал бы мне очень больно, если бы папа решился освободить дочурку силой. Мог бы руку до кости тогда прожечь, если не совсем оттяпать. А другим способом никак нельзя уже было повлиять на мою дальнейшую судьбу. Пока. Магический приговор прозвучал, на камень алтаря упали капли крови сразу трех богов. Все! Придется отбывать наказание. Три года, кажется? В каком-то мире вроде того Кукуева. А сойдет! Осилю. И пусть потом эти выскочки, любители яркого искрящегося света, слезами обольются, как я снова сюда вернусь. Или даже мы с папой явимся. Все может быть. Но тогда уже эта троица могла умыться не только слезами. И поделом – будут знать, как с демонами связываться и вершить над нами свой никчемный суд.
Думала так, скрипела зубами, а меня тащили в магическую камеру. Если объяснять землянам, что это такое, то им про газовую камеру стали бы понятны примеры. Или про цирк. Где фокусники выступали. А так: металлический полый цилиндр с дверцей, льющийся сверху то ли свет, то ли газ, меня втолкнули, выждали минут пять. Готово! Дверь открыли, а там никого. Совсем. Ни меня, ни света, ни газа. Куда и что и кто делись? Я – в другой мир, а про свет-газ не знала. И летела в безвременье и в безмирье и возмущалась произволом. И что такого, что пакостила в мире, где властвовали больше Светлые? Я-то не их была подданная. Должны были папу дождаться, однозначно. А они?! Нет, это не суд был, а произвол. И я подчиняться приговору не собиралась.
– Вот явлюсь на место, осмотрюсь немного и в Темное царство сбегу, – такие были планы.
А потом что-то пошло не так. Вроде бы у меня зрение совсем пропало. Но в ушах свистело по-прежнему. Или оно так и должно было быть? В общем, я тем способом впервые в другой мир перемещалась. Раньше все больше папиным вулканом пользовалась. Без спроса, конечно же. Выбирала моменты, когда Владыка вершил суд над нашими грешниками, то есть, занят очень был, и прыгала в жерло. В лаву ни разу не провалилась – всегда на серное облако попадала. На нем и летела в другой мир. Намного комфортнее тогда себя ощущала. А теперь? В глазах темно, в ушах свист, приземление жесткое. Настолько, что весь воздух из легких вышибло. Я пытаться дышать, а оно никак. Думала, конец. А потом как новый удар случился. По всей по мне. От этого дернулась и закричала.
– Ааа!
Опять дернулась, рывком села, одновременно открывая глаза. И где я? Безродная крестьянка теперь, что ли? Похоже на то. Перед широко распахнутыми глазами открылся вид скромной комнатки. И даже не так, лишь часть помещения, отгороженная занавеской.
– Ара, вставай! Пора корову доить и на луг выгонять.
Это кто здесь был Арой? Оказалось, я. И мать мне досталась строгая. Пришла и за косу схватила. Кстати, волосы, похоже, были моими, настоящими. Иссиня-черными. И густые, как прежде. Но теперь много длиннее и еще в косу были заплетены. Я этого не любила. В смысле, чтобы меня грубо хватали и кос никогда себе не плела. Чтобы воля волосам была. У нас в Темном царстве так было заведено: всем воля, делай, что хочешь.
– Ай! – закричала просто так, потому что больно мне не было.
Еще бы! У нас же в царстве все бесовки были такими же воинами, что и демоны. Только мужчины боевую трансформацию имели, а с ней вместе клыки, когти, огромные рога, мощное тело, покрытое жесткой чешуей, и перепончатые крылья. Попробуй, останови такого монстра, если он разозлится! А бесовкам из всего перечисленного достались только рожки, и они всегда были при нас в нашем мире. Но зато, мы ловко обращались с луком, кнутом и кинжалами. Чтобы этого достичь, приходилось много упражняться. С самого раннего детства. Вот потому меня не пронять дерганьем за косу. На тренировках часто серьезную боль приходилось терпеть – привыкла. Но новоявленная мамаша не унималась. Она продолжала дергать косу, а я орать. Так и свалилась с кровати на дощатый пол под аккомпанемент собственного крика.
– В кого ты у меня такая уродилась? Наказание господне! Иди уже быстрее в хлев, а я сейчас завтрак приготовлю. Только не задерживайся долго с Каем, когда корову к нему в стадо выгонишь. Ты меня слышишь? Помнишь, что обещала? Парень он ненадежный, сама уже это поняла. Ославит и был таков. А кому ты тогда нужна станешь? Никому! Так что иди и помни мои слова.
Ничего не поняла из такого напутствия. Вот только крутилась мысль, что некий Кай был своим человеком в этой моей ссылке. Ясно стало, что прозябать не придется, паренек тот скрасит существование. Но меня все еще пихала в спину мамаша, подталкивая к хлеву, где стояла какая-то там корова. Нет, живность такую знала, темной, в смысле непросвещенной, не была. Опять же у этого животного тоже рога имелись, прямо, как у меня в Темном царстве в моем обычном облике. А здесь? Ничего подобного. Белое мягкое тело, почти рыхлое. Явно девица Ара ничуть себя не тренировала. Навыки воина отсутствовали полностью, это тоже сразу стало понятно. Значит, из развлечений возможно было только Кая соблазнять. Хоть что-то.
– Куда ты?! – надрывалась сзади та самая мамаша. – Совсем ума лишилась с этими ночными гулянками?! Корова там стоит, в загоне слева. Ох, горе мне с такой девкой.
Так, так! А Ара-то ничего так, шустра ночами проказничать. Это я смекнула сразу. Но сначала все же надо было дойти до коровы. Ведь «мать» стояла еще в дверях хлева. Смотрела на меня осуждающе. А я что? Могу и подоить. Как-то раз видела, как это делается. Где-то, не помню точно, где.
– Ух, ты! Какая скотина рогатая. Мои рожки тоже крепкие, но много изящнее будут.
Подошла я к зверю с крутыми выпирающими боками в бело-черные пятна и погладила по короткой шерсти. А корова отчего-то вся напряглась и скосила на меня выпученный глаз. Что ей не нравилось во мне, интересно? Тело было девчонки Ары, догадывалась, что и лицо тоже. От меня только волосы, наверное, да и то, длина, опять же, чуждая мне. Косы, пф! Или скотина характер чувствовала? Вроде бы он тоже как раньше, мой то есть. Но и у Ары этой местной, так поняла, мягким и сахарным он вовсе не был.
– И вообще, корове-то, что до этого за дело? А мне тут обустраиваться. А если совсем не повезет вырваться, то влачить существование целых три года. Жуть! И предвидится скукотища! На гулянки не ходи, на парней не смотри, а вот замуж иди, только совсем и не хочется! Н-да! А еще по хозяйству ведь помогать придется. Опять же, корова эта… Картина получается!..
Увидала скамеечку, придвинула ее под бок животного, плюхнулась, подтянула под вымя ведерко. Это же нечто округлое теплое и с сосками так называлось, вымя? А хоть бы и не так! Струйку молока получилось же выжать. Звонко так она в стенку ведра ударила.
– А что? И не трудное совсем это дело, дойка то есть.
Но мнение свое переменила, как прошло совсем ничего времени. Устала. И однообразие тоже утомляло. Опять же мухи и коровий хвост. И скотина никак не хотела стоять смирно. Ох, не царское это было все же дело крестьянку в жизни подменять.
– А я еще и не просто царевна, а дочь Владыки демонов. Вот как! А меня сюда упекли!..
Пока размышляла, скотина рогатая дернулась, потом на задних ногах начала нескладно и рывками пританцовывать, И бах, копытом по ведру ударила. То на бок и перевернулось. Но реакция у бесовок всегда была отличная, и хоть воинских навыков новое тело не ведало, руки успели ведро поймать, пока не все молоко из него вылилось. Но где-то половина удоя в земляной пол хлева все же впиталась.
– Черт! Вся работа насмарку! Что бы тебя!..
Я на корову зашипела, а та как очумела от этого, и пошла скачками стойло мерить.
– Ара! Что там у тебя случилось? Снова с коровой не справилась? Никчемная девка! Хоть сколько молока сохранила? Убогая и есть! Дай сюда ведро. А животину гони со двора. Оглохла? Стадо уже мимо прошло! Никто тебя криворукую дожидаться не станет.
Ага, я бы и рада «мамкиного» приказа послушаться, да корова как озверела. Отпусти ее, так могла бы тело мое новое и рыхлое на рога поднять. Вон как глаза красным налились… Что бы делала, не знала, да в сарай какой-то парень заглянул. Оказалось, пастух. Кай, наверное.
– Что опять у тебя случилось? Зачем скотину до одури довела, Арька? Эй, Зорька, спокойно, девочка…
И парень не только животину начал по бокам оглаживать, но и меня. Ага. По груди и бедрам. А корова, уже только голос его услыхала, начала вести себя много спокойнее. Меня же, напротив, его шаловливая рука в один миг привела в возбужденное состояние. И подумалось тогда, что Кай этот хоть и не красавец, но ничего так себе. Особенно голубые глаза мне его приглянулись. У нас-то в темном царстве все имели исключительно черную радужку, и только правящий род по наследству передавал темно-серый ее цвет, а младшая ветвь – желтовато-карий. Вот я и того, имела тягу к голубоглазым мужикам. Это за собой подметила, когда с землянами тусовалась. И такая удача, здесь тоже светлоглазые мужчины, оказывается, были не редки. А этот, предположительно Кай, криво мне так улыбнулся, заметив на себя реакцию, грудь еще с минуту потискал, оттянув лиф сарафана, а потом решительно потопал за коровой к выходу из хлева.