- Я знаю, ты там, - послышался громкий, зычный мужской голос. Туман пытался его заглушить, но лишь рассыпался на кусочки, ударяясь в холодный, равнодушный звук.
Лучше твари.
Шэрра попыталась отползти дальше в глубину. Твари вновь призывно разинули рты - они не смели пересечь ещё сияющий пламенный круг вокруг неё, оставшийся после того, как погиб их собрат. Они понимали, что такая кара может настигнуть каждого. Но там, за чертой, они будут вдвойне свирепы. И разорвут её на мелкие кусочки.
- И я видел твою магию, - продолжил мужчина. - Иди сюда.
Она молчала. Если вести себя тихо, он не заметит. Он забудет о ней. Оставит.
Твари будут бояться её чар. Они всегда боялись. Они обязаны остаться за чертой. И Шэрра верила в то, что они до самого утра не посмеют её тронуть. Она оклемается, а после поднимется и пойдёт вдоль черты. Уйдёт из этого селения навсегда, останется в лесу, где около златых деревьев ничто не будет ей угрожать. Ничего, кроме Её Величества.
- Если ты думаешь, что они останутся за чертой, то знай, что через пять минут она погаснет, - казалось, в его голосе звучали усталые нотки. - Я не пойду туда за тобой. Я не могу даже больше тебе помочь. Мне жаль, деточка, но моего дара больше не хватит ни на что.
Главное - соблюдать тишину.
- Твари сильны у Источника, - голос казался почти знакомым. - Они не станут тебя бояться. К тому же, твоё волшебство выпило тебя.
- Выбирать между смертью и смертью? - не сдержалась Шэрра.
- Ты можешь умереть позже, - возразил он. - Это шанс придумать способы оттянуть смерть ещё на несколько часов или дней. Или лет. Неужели этого мало?
Шэрра поднялась. Она понимала, что должна взобраться на холм. Должна подняться к нему. Лучше прожить на день дольше. Может быть, завтра она придумает, как сбежит. Может быть, у неё ещё есть шанс. Но... Но такой соблазн остаться тут.
Тварь за спиной зарычала. И Шэрра понимала, что не может больше ждать. Несколько минут, и защита вокруг неё превратится в пустоту. Холм впереди был неразличим - всё такая же чернота, как и всё остальное. Но она могла хотя бы попытаться взобраться по нему наверх.
Шаги давались с огромным трудом. Казалось, что земля притягивала её к себе с удвоенной силой, старательно рушила все шансы на свободу и спасение, но это не имело больше никакого значения. Она хотела жить. А он здраво мыслил. Он знал, о чём говорит. Бессмертные тоже скрывались от смерти. Куда удачнее, чем все остальные.
Она остановилась на вершине холма. Мужчина был справа - а ей так хотелось пойти в противоположную сторону.
- Иди сюда, - нетерпеливо повторил он. - Твари становятся сильнее. Они не станут ждать, пока ты придёшь в их зубы.
- Они могут подойти и к вам, - не выдержала Шэрра. Она не понимала, зачем отвечает - ведь это просто провокация. Попытка заставить её бояться. Но и молчать сил больше не было. Хотелось чужой защиты - она слишком долго была одна.
Он ничего не ответил. Послышалось шипение - на землю вокруг него и вокруг дерева сыпались широким кругом золотые листья. Листья, не сморщившиеся от времени, а вечно сияющие и способны защитить от какой угодно напасти. Шэрра смотрела на них, будто полубезумная, и отчаянно пыталась отрицать то, что там безопасно. Бессмертный не убьёт её - он отведёт её к королеве.
Но это равно смерти.
В сиянии злата она могла увидеть тварей. Могла видеть кошачьи спины, гибкость движений, клыки и странную красоту смерти. Они чем-то напоминали эльфов - только в животном обличии, - и казалось, что сама смерть восстала, дабы привести их сюда.
И Шэрра не могла себе даже представить, насколько страшно будет умирать от этих клыков.
В золотом кругу стоял мужчина. Его лицо скрывал капюшон плаща - и Шэрре казалось, что когда он снимет его, она увидит знакомые с детства - смутно, но всё же, - черты. Страшный шрам через всё лицо первого человека, который начал рушить её и без того шаткую жизнь.
- Покажи лицо, и я подойду, - выдохнула она.
Это было уже наглостью. Она не имела права ничего требовать у бессмертного, тут он правил балом - не она. Но он, казалось, усмехнулся. Тонкие эльфийские пальцы коснулись сотканной людьми ткани, и плащ осыпался мелкими осколками нитей на землю, не коснувшись ни единого золотого лепестка.
Шэрра обессиленно, полумёртво рухнула через тонкую, невидимую границу - на безопасную, ограниченную златом землю.
Она знала его, конечно же. Она помнила его - ей тогда было шесть лет, но такие не забываются.
Он облегчённо вздохнул и опустился на холодную землю. Устало закрыл глаза, и она подползла ближе, прижимаясь спиной к стволу Златого дерева, рассматривая в странном сиянии ещё не сгоревших лепестков черты его лица.
Раньше не было этого тонкого, почти незаметного шрама, что тянулся по его шее и прятался за воротником рубахи. Не было линии и на руке, более заметной, но всё равно не уродливой - точно нитка, только эта чуть потолще.
...Когда он в прошлый раз появился в их жизни, она была маленьким, несмышлёным ребёнком. А отряд королевы Каены явился на порог их с мамой мира.
Тогда их было много. Она и дети маминого супруга. Своего отца Шэрра никогда не видела - и она знала, что это не тот, кого папой величали её названные братья и сёстры.
Она не знала, почему он женился на её матери. Пустил в дом, оставил на неё своих детей... И умчался. А потом его в чём-то там обвинили - в предательстве ли? - и он так и не вернулся. Погиб.
Они явились на отголоски магии. Что должна была говорить мама? Шептала, что это не её дети, когда они выволокли брата и сестру - им было почти по пятнадцать, близнецы.
Их казнили быстро, за неповиновение королевы. Мама всё стояла, прижимала к груди розу. Шэрра всегда думала, что это от папы, но потом узнала, что от благодетеля. От Вечного, что не позволил отнести её к королеве много лет назад, когда она была ещё совсем ребёнком. И было приятно представлять этого мужчину своим папой - статным, сильным, могучим. Способным защитить даже от королевы Каены.
Они заметили розу. Сказали, что она тоже колдует - и сколько б мама ни возражала, собирались её испытать. Жечь до тех пор, пока она не погасит пламя.
Она, конечно же, могла. Не сдержалась бы. Либо потерять руку, либо свою жизнь. Так или иначе, после пыток эльфов никто никогда не выживал.
А потом они вытащили из её убежища маленькую Шэрру и вскинули мечи - и к ним подоспела вторая часть отряда. Такие же жестокие, холодные, со злом, отражающимся в глазах...
Вечный, которому было с ними по пути.
Он выслушал приговор - так внимательно, спокойно. Приказал солдатам отойти - их было всего пятеро.
Подошёл к главе отряда. Ободряюще улыбнулся Шэрре, потрепал её по голове - сказал, у него тоже дочка. Жаль ребёнка, правда? Эх, ведьмачка...
А после вонзил кинжал в грудь палача. Вырезал его сердце. Сжёг его в том пламени, в котором должна была гореть её мама - она закрывала дочери глаза, но та всё равно пыталась увидеть. Она слышала, как шипела кровь - пока Вечный выхватил своё оружие, методично, одного за другим, убил каждого из солдат. Сжёг их трупы - чтобы к ним никто не пришёл. Чтобы никто не посмел их тронуть и сказать, что им пора к королеве Каене на поклон.
Шэрра этого не видела - догадывалась только.
Он улыбнулся напоследок её матери и сказал, что всё будет хорошо. Что их никто не тронет. Посоветовал быть осторожными. Поцеловал маму в макушку, коснулся кончиками пальцев розы - и она не задрожала, не спрятала свою реликвию.
Шэрра тогда поняла - это был он. Тот самый, о ком мама вспоминала - тот, кто не боялся даже Каену. И имя королевы не вызывало у него дрожь.
...А теперь она сидела рядом с ним. С Вечным - ведь он даже не поменялся за все это время. Не дрожала, почти не боялась, делала вид, что так и должно быть. Притихла, не в силах проронить ни слова - страшно ли ей было или, может быть, любопытно...
- Что сделает со мной королева? - наконец-то спросила она полушёпотом, всматриваясь в темноту, где копошились Твари Туманные. - Убьёт? Выжжет моё Златое Дерево, когда сможет его найти?
- Это не так уж и сложно, - покачал головой Вечный. - И совершенно неизобретательно. Королеву Каену нельзя обвинить в отсутствии фантазии.
- О королеве нельзя говорить так. Так... обыденно, - возразила Шэрра.
- Вы сами виноваты в том, что она у вас есть, - мужчина обернулся к ней лицом и заглянул в глаза. Такие зелёные - эльфийка почувствовала, как по коже промчалась волной дрожь. Его глаза не были красивыми; они внушали ей страх, как будто она сейчас смотрела на королеву. На то, что у неё самой - тёмное золото Златого леса, такие привычные для здешних эльфов. Но в Вечном текло слишком много чужой крови, крови, что даровала ему жизнь, когда всех остальных забрали. То ли лес, то ли Её Величество.
- Да разве ж мы имеем отношение к её царствованию? Простые эльфы?
Он поднялся, шагнул на край границы, которую сам же и очертил, и Тварь Туманная подкралась слишком близко. Шэрра могла слышать её раздражённое рычание - тварь была голодна и хотела отомстить за вспышку запрещённого волшебства, рассыпанного щедрой рукой вокруг дерева. Но Вечный словно ничего не чувствовал - для него не существовало кошмара лесной жизни. Может быть, мужчина считал себя всесильным, может, на самом деле был им - об этом думать не хотелось. Она просто надеялась, что он не ошибался, и Тварь Туманная не способна перепрыгнуть через эту границу.
Если уж ненавидеть и желать смерти за то, что её отвезут к Каене - то только от своей руки. Не от когтистой лапы неведомой твари.
- Вы все имеете отношение к её царствованию, - хрипло рассмеялся он. - Не те, кто живёт сейчас, но те, кто существовал при её рождении. Те, кто всё это сделал.
- Нельзя винить всех в беде, и миновать себя, - отозвалась Шэрра. - Никогда не...
- О, - хмыкнул Вечный. - Есть разве что один эльф, что виноват в этом больше, чем я.
Девушка не стала спрашивать, о ком шла речь - может быть, у него было право так говорить. С чего она взяла, что вообще должна спрашивать о чём-то, что имеет право спрашивать? Он старше её во много раз. Сколько ему лет? Триста? Четыреста? Ещё больше? Помнит ли он, застал ли то время, когда вокруг было слишком много Вечных, чтобы о них кто-то заботился?
Он замер на самой границе, словно собирался позволить Твари Туманной вырвать своё сердце, выпить его кровь, и Шэрра не понимала, почему ей так хочется потянуть его обратно, в Златой круг. Может быть, это помогло бы? Она бы поняла, если б это сделала?
- Если ты меня вытолкнешь, - напевно произнёс он, хотя голос был хрипловат, - я могу позволить им растерзать себя. И вряд ли тебя, ведьма остроухая, поймают те, кто меня сопровождал.
- Я не могу вытолкнуть тебя, Вечный.
Она не хотела, но не знала, как правильно это сказать. Даже если он отвезёт её к королеве Каене, даже если из-за этого вся её жизнь прервётся на восемнадцатом году, она всё равно не могла этого сделать. Не имела никакого права, наверное. Зачем? Вечный не мог умереть так просто. Не от когтей тех, с кем сражался, не тогда, когда в жилах течёт, полыхает волшебство, колотится невероятная сила, пытаясь выплеснуться наружу. Он, может, сильнее самой Каены - только как маг, разумеется. Шэрре было приятно в это верить - думать, что существовал кто-то, кто был способен её остановить.
- Зови меня Рэн, - он повернулся к ней.
- Рэн - слишком коротко для эльфа.
- Роларэн - слишком долго для остроухого человека, - возразил он. - Поэтому - Рэн. И никак иначе, ведьма.
Он опустился рядом с нею на опавшие златые листья и рассмеялся в тон взвывшей где-то далеко-далеко Твари Туманной.
***
Год 120 правления Каены Первой
Огромное здание Академии высилось светлой тенью над ними. Куда не посмотришь - всё равно попадалось на глаза великолепное строение, застывшее прямо над морем. Белые мраморные стены, казалось, ловили не только лучи солнца - они впитывали взгляды учеников, тянули их к себе, не позволяли отойти хоть немного дальше. В таком месте, казалось ребятам, что сходились со всех сторон страны, не могут учить злому. И людей тёмных здесь тоже не было.
А ещё - самое главное, - здесь нельзя было встретить эльфов.
Светловолосый парень улыбнулся мыслям - поднял голову, повёл слишком худыми и узкими плечами и уверенно шагнул к стенам замка, отчаянно надеясь, что может здесь остаться. Он пришёл сюда, чтобы больше никогда не повидать ни единого остроухого, пришёл, чтобы отвоевать святое право на жизнь, которую у него с лёгкостью бы отобрали, стоило только позволить.
Но здесь нет эльфов. Нет проклятых остроухих. Это знала вся страна.
...Когда много лет назад юнец Фирхан, никому не известный, может быть, даже не обладавшей и крохой своего нынешнего могучего дара, пришёл сюда, их было много. Не так, как в былое время, когда кордоны Златого Леса ещё были открытыми, и каждый человек мог переступить их, раз уж мечтал об этом всю свою жизнь. Но всё же, редкие послы, забредавшие сорок с лишним лет назад из эльфийского величавого государства в людской край, рассказывали о жизни в Златом Лесу красивые истории и восславляли свою бессмертную королеву Каену, правившую там вот уж сколько лет.
Фирхан верил этому. Верил, пока сам не оказался за границей, за рядами ровных деревьев, стороживших от всякой напасти не эльфов, а род человеческий. И когда вернулся, совсем ещё мальчишка, прибыл сюда - потому что места дальше от Златого Леса не сыскать, - и обучился сильной, могучей магии, теперь пылавшей в его руках. Возглавил Академию совсем ещё молодым - ему не было и сорока пяти, - и вот уж десять лет как держал её в своих руках, твёрдо, уверенно направлял по истинному пути. Вот уж десять лет как и ноги эльфа не было на его землях - а кто ступал, тот не выбирался оттуда живым.
Парень улыбнулся, вспоминая знакомую, а может, даже и правдивую легенду, а после потрогал свои вполне обычные круглые уши, словно опасаясь, что его из-за худощавости и миловидного лица могут принять за эльфа. Он был ещё совсем юн - но таких принимали в Академию с той же охотой, что и широкоплечих воинов и борцов, что и дворянских детей, в глазах которых благородство сияло так, что видно за версту.
Он бежал от эльфийской границы. Ненавидел всем сердцем Златой Лес, может быть, даже больше, чем седобородый уже Фирхан, и надеялся, что сможет внести свою лепту в вечную битву с человеческими мучителями, с этими прекрасными кошмарами по ту сторону линии разграничения.
Но шагать по дороге, так мирно, так спокойно - это недолгое счастье. Не прошло и минуты, как кто-то грубо толкнул его в спину, пытаясь заставить сойти с дороги - и парень отступил, почувствовав второй тычок. Обернулся - и узрел какого-то огромного, такого высокого и широкоплечего, что сошёл бы за целый дом, парня.
Тот загоготал - и зашагал вперёд, утянув за собой следом целую толпу то ли последователей, то ли жалких прихлебал.
Светловолосый содрогнулся, но не стал спорить и не присоединился к громадной толпе. Плёлся у них за спинами, то и дело нервно поводя плечами, словно надеясь на то, что беспокойство вот-вот немного отступит, и он позволит себе наконец-то вздохнуть спокойно, полноценно, свободно. Лишь бы попасть туда, за высокие белые стены, и судьба его будет предрешена.
Он шагал быстро - чтобы поспеть за толпой, - но всё равно оказался в самом конце, во внешней части огромного круга на широкой белой площади. И белые стены Академии не помогут ему; каждый год набирают ограниченное количество учеников, и если он не успеет - всё. В следующий раз, или, может быть, потом - но только станет ли ему сил и жизни, чтобы дождаться того мгновения? Это вряд ли.
...Из Академии к ним вышло всего трое. На самом деле, большая часть присутствующих была поражена уже тем, как сверкали белизной прекрасные стены, но мрамора мало, чтобы победить эльфов. Всего мало, чтобы победить эльфов. Даже если они не вечны в пределах Златого Леса, как говорил магистр Фирхан, этого всё равно слишком мало, чтобы победить их человеческое бессмертие.