========== Пролог ==========
Я прощаюсь, чтобы спасти, и в моих слезах нет горечи — я вижу, как воскресает надежда.
© Форджио Илансо.
— Ты уверена?
Зашуршали складки длинного, полностью скрывающего фигуру плаща, и женщина откинула тяжёлый капюшон. По плечам водопадом рассыпались каштановые волосы, в карих глазах блеснули мутным сиянием свечи.
— Я… Я уверена. Дай мне её.
Человек в синей накидке передал собеседнице младенца, плотно завернутого в пелёнки. Раздался тихий, хныкающий плач проснувшейся малышки. Мать крепко прижала ребёнка к себе, покачивая и успокаивая.
— Тише… Тише, моя милая… Моя звёздочка… Мама с тобой…
Малышка затихла, посасывая палец. Тёмные глазки глядели по сторонам.
— Тебе не жалко отдавать её? Неизвестно, как сложится её судьба.
Мать поправила пелёнки и взглянула на собеседника. В её глазах читалась решимость:
— Она моя единственная дочь, всё, что у меня осталось. Неужели ты не понимаешь, как это тяжело? Но необходимо. Хар, нас предали. Заклятье больше не имеет силы. Ты ведь знаешь, что в первую очередь придут за ней. Меня могут найти с минуты на минуту, и тогда… — голос женщины прервался, и она заговорила тише. — Мне уже не жить, Хар. Но она обязана выжить. Без неё эта борьба не имеет смысла. Им не справиться вчетвером, понимаешь?
Мужчина задумался на секунду и нехотя кивнул.
— Ты права. И всё-таки это риск. Я не знаю, куда её забросит. Может, в пустыню или бескрайний океан. Это от меня не зависит.
— Мы должны рискнуть. — Она заглянула ему в глаза. — Я верю, что всё получится. К тому же, там будет Вэй. Он обязательно найдёт её и защитит.
Полы синей накидки колыхнулись.
— Надеюсь, ты не ошибаешься. Тогда приступим.
Женщина отвернулась, заслоняя ребёнка собой: она боялась, что всполохи магии могут испугать девочку. Воздух накалился, всё пространство наполнилось тягучей, отдающей пылью и ветхими страницами энергией. Ребёнок начал хныкать. Мать поцеловала дочку в лоб, но их тут же чуть не сбил с ног мощный импульс: открывался портал. Мужчина устало встряхнул кистями и отошёл на два шага.
— Готово. Слушай, если у тебя есть хоть какие-то сомнения — говори, не держи в себе. Я обещаю, мы придумаем что-нибудь другое…
Она устало взглянула на собеседника, покачивая ребёнка.
— Что? У тебя есть какие-то идеи?
— Ну, — засмущался он, — я прямо сейчас не могу сказать…
Она покачала головой.
— Так надо. Я просто это чувствую. Дай мне корзинку.
Малышка заугукала, когда её прикрыли одеялом. Мать заботливо подоткнула его и положила рядом узенькую записку, приготовленную ещё дома. Затем женщина вынула из кармана браслет и протянула его дочери.
— Я отдаю то, что принадлежит тебе по праву. Когда придёт время, ты найдёшь способ воспользоваться этим амулетом. Он укажет путь и сохранит от бед.
Мать спрятала браслет в складках одеяла. В сиянии свечей её слёзы походили на капли слюды; женщина глубоко вздохнула, подавляя всхлипы. Она поцеловала дочку.
— Ты наша последняя надежда. Пусть твоя жизнь навеки будет освящена светом моей любви. Я всегда буду рядом с тобой, слышишь?
Малышка пробормотала что-то нечленораздельное и засунула два пальца в рот.
— Да смилостивится над тобой Единый Мастер. Я люблю тебя, доченька. Помни об этом.
Женщина быстро отошла в сторону, прикрыв лицо руками. Человек в синей накидке с жалостью посмотрел на неё.
— Отправлять?
— Да, — донёсся хриплый голос. — Да, отправляй.
Ещё секунда — и корзинка скрылась в голубом свечении. Женщина накинула капюшон.
— Теперь… Нам остаётся только молиться.
========== Родственник ==========
Астори проснулась, но ещё долго лежала с закрытыми глазами. Вставать отчаянно не хотелось. Где-то проскользнула ленивая мысль, что пора собираться в школу. Но девочка успокоила себя тем, что будильник ещё не зазвенел.
Затем появилась другая, более настойчивая мысль: а вдруг она забыла его завести вчера вечером? Это соображение заставило Астори вскочить так резко, что у неё заболела голова. В самом деле, почему он не звенит?
Девочка бросила взгляд на электронный будильник — подарок прошлых волонтёров. Семь с половиной. Тогда почему… Тут её взгляд упал на располагающуюся в углу экрана дату. Астори громко вздохнула и снова рухнула на кровать. Первое июня! Конечно! Будильник не зазвенел, потому что у неё каникулы. В этом году их отпустили на целую неделю раньше. И как она могла об этом забыть?
Девочка подняла голову и посмотрела на свою соседку — Элми Спинс. Она крепко спала в другом конце комнаты, закутавшись в простынь с головой. Астори вздохнула: значит, на её общество рассчитывать не приходится. Придётся как-нибудь скоротать полчаса до утреннего подъёма.
Она переоделась, застелила кровать и стянула тёмно-каштановые волосы в хвост. Затем достала из тумбочки начатую вчера книгу и поудобнее устроилась, собираясь начать читать.
Книга была интересная: история сироты, попавшего в волшебную страну. Но мысли Астори постоянно уплывали и путались, не давая в полной мере насладиться чтением. Девочка невольно сравнивала описанную в книге историю с собственной.
В принципе, в ней не было ничего необычного — в Авендольском приюте переплелись десятки раненых судеб. Родители Исла погибли в автокатастрофе. Эзрика бросил отец, ударившийся в запой после смерти жены. От Мины отказались ещё в роддоме. А Астори… Астори подбросили под двери приюта. Только и всего.
Одним осенним вечером пати Эврин обнаружила на пороге плетёную ивовую корзинку с завернутым в пелёнки ребёнком. В прилагавшейся записке содержалась просьба позаботиться о девочке. Таким образом директриса приюта, пати Эврин, и строгая воспитательница пайтис Вердиль на долгие четырнадцать лет стали главными женщинами в жизни Астори.
Она росла в Авендольском приюте так же, как и двадцать девять других детей, по разным причинам оставшихся без родителей. В этом маленьком мире царила атмосфера добра и любви, непривычная для других детских домов. Здесь каждый знал каждого, стремясь окружить его любовью и заботой, как когда-то поступили с ним. И Астори полюбила это место как свой дом, потому что у неё не было другого дома, в который она могла бы вернуться.
В то, что её удочерят, Астори перестала верить лет с восьми — слишком уж надоело каждый раз с замиранием сердца следить за движениями новой семейной пары и расстраиваться, увидев, что выбрали другого ребёнка.
Так же скоро она перестала верить и в сказку о любящих родителях, которые однажды вернутся и заберут её отсюда. Если она не была нужна им столько лет, то вряд ли будет нужна теперь.
Да и по правде говоря, Астори начала подумывать, что жить в приюте не так уж плохо — здесь её любили, здесь она была нужна, здесь, под старой крышей Авендольского приюта, она провела самые счастливые годы жизни.
Но как бы парадоксально это ни звучало, Астори продолжала украдкой размышлять о родителях. Она представляла, как их звали, кем они могли быть, как выглядели и почему отдали её в приют. Ей хотелось верить, что родители вынуждены были подбросить её к дверям детского дома, и может, однажды…
Её мысли прервал тихий стук в дверь. Астори тряхнула головой, отложила книгу и на цыпочках подкралась к двери.
— Кто там?
— Это я, открой.
Астори отворила белую скрипучую дверь и отступила на два шага. В комнату проскользнула невысокая девочка с двумя рыжими хвостиками. Это была Тиа, одна из подруг Астори, смешливая и любопытная девочка, которую в приюте за глаза звали «Лисичкой». Подруги пожали друг друга руки у локтя и тихо засмеялись. Это была идея пати Эврин — выдумать особое приветствие. Никто и не возражал.
— Тише, а то разбудишь Элми, — приложила руку к губам Астори, когда они уселись на кровати. Тиа поболтала ногами:
— Эта соня ещё спит?
— Ну, не все же такие ранние пташки, как ты.
Астори ткнула подругу в плечо и прыснула. Пошептавшись ещё минут пять о предстоящей пьесе, первом походе на море и том, что будет сегодня на завтрак, девочки принялись за головоломку. Тиа принесла её с собой.
— Астори… — протянула подруга, загадочно улыбаясь, — Астори, а покажи свой браслет? Ну покажи, а? Покажи, покажи, покажи!
— Ты же его уже видела, — вздохнула Астори, уже зная, что ей не отвертеться.
— Покажи!
— Тише, а то Элми разбудишь. Не понимаю, что вы все в нём нашли. Браслет как браслет.
— Ну нет, он же такой загадочный. И таинственный… Ни у кого такого нет.
Астори порылась в тумбочке и вытащила оттуда небольшой браслет — единственное, что связывало её с родителями. Это золотое украшение лежало в корзинке в тот день, когда её нашли. Астори часто смотрела на него, размышляя, для чего он предназначен. Ей казалось, что в нём кроется какая-то тайна, но какая — этого она не могла понять.
Тиа сцапала браслет, моментально надев его на руку.
— Какая красота!
Астори кивнула, наблюдая, как солнечные блики играют на золотой поверхности украшения. Зачем всё-таки было подкладывать его ребёнку, которого отдают в приют? Может быть, всё не так просто, как кажется? Или она ищет то, чего нет?
Пока Астори размышляла, Тиа уже налюбовалась браслетом и упорхнула в свою комнату, как всегда, забыв головоломку. Астори покачала головой и спрятала браслет обратно в тумбочку, решив отложить разгадку его тайны на другой раз. Она взглянула на часы — восемь. Сейчас по комнатам пройдётся пайтис Вердиль. Пора будить Элми.
Астори встала, собираясь выполнить своё намерение, как вдруг в комнату вошла сама пожилая дама. Поправив очки на носу, она произнесла:
— Пати Астори, пожалуйста, пройдите за мной в кабинет пати Эврин. С вещами, — добавила воспитательница.
У Астори всё похолодело внутри. В кабинет начальницы приюта с вещами — это может означать только две вещи: или переводят в другой приют, или… Но нет, этого не может быть.
— Хорошо, сейчас, — рассеянно ответила Астори и начала собираться. Выронив несколько раз сумку (воспитательница всё это время молча стояла у двери), девочка наконец собрала вещи и с убитым лицом последовала за пайтис Вердиль. Проходя мимо Элми, Астори печально вздохнула: она даже не успела с ней попрощаться.
Пайтис Вердиль оставила её перед широкой крашеной дверью с табличкой: «Директор приюта». Астори некоторое время постояла, набираясь храбрости. Она огляделась кругом, стараясь запомнить до мельчайших подробностей облик главного холла, по которому, может, ей не придётся больше ходить. Из-за двери доносились приглушённые голоса. Девочка глубоко вздохнула и рывком распахнула её.
В окна задувал лёгкий летний ветер, принося запах травы и цветов. На подоконниках находились большие горшки с гортензиями на подоконниках. Два человека, стоящие посередине кабинета, обернулись на звук шагов. Одна из них была пати Эврин, а на второго Астори даже не обратила внимания. Всё её существо вслушивалось в слова директора приюта:
— Астори, дорогая, проходи. — Пати Эврин погладила её по голове, оставляя за собой шлейф дорогих духов. — Как выспалась? Нормально? Ну хорошо.
Директор приюта подошла ко второй фигуре, стоящей у окна.
— Сегодня счастливый день, Астори. Это твой троюродный дядя — паус Вэй!
Дверь за девочкой захлопнулась с глухим стуком.
Комментарий к Родственник
Уважаемые читатели, оставляйте отзывы - хотя бы коротенькие, в одно предложение. Вам нетрудно, а автору приятно.
========== В доме на холме ==========
Странно, больно и неясно, будто стоишь с закрытыми глазами на пронизывающем ветру. Каково это — увидеть через толщу лет знакомые глаза, в которых застыли удивление и страх перед чем-то новым, и волнистые струи тёмно-каштановых волос? Что сказать, как оправдаться?
Никак. Уже слишком поздно.
В новом доме пахло свежевымытыми полами. Стены, отделанные белым мрамором с тоненькими прожилками, отдавали прохладой сказочных дворцов. Комнат было много: в одних стояли низенькие столы с ажурными, будто кружевными, стульями, другие были завешаны тяжёлыми узорными коврами и наполнены бархатными подушками с висячими кисточками, привезёнными, видимо, из пропахшей пряностями Апалузы или жаркого Клаухара, в третьих полки сосновых шкафов ломились от многочисленных книг в кожаных переплётах с тиснёными портретами авторов. Комната Астори оказалась большой и светлой, с маленьким комодом, висячим зеркальцем и тюлевыми занавесками на окне, выходящем на двор с изумрудно-сочной травой. Там было уютно и приятно.
После завтрака Астори собрала посуду, вымыла её и положила сушиться на ослепительно-белое, вышитое цветами полотенце. Затем, взяв со стола бутерброд с сыром, неспешно направилась в свою комнату, барабаня пальцами по гладким стенам.
Да, всё вышло совсем не так, как она ожидала. Случилось невероятное — за ней пришли! И не кто-нибудь, а настоящий родственник, троюродный дядя. Значит, на свете всё-таки бывают чудеса.
В тот день она стояла, как громом поражённая. Пати Эврин говорила что-то насчёт великой радости и всего прочего, но Астори уже ничего не слышала. Она во все глаза рассматривала человека, который решил вспомнить о ней после стольких лет.
Троюродным дядей оказался довольно пожилой мужчина с невероятно длинной белой бородой. Астори пришлось пересилить себя, чтобы не начать на неё пялиться. На морщинистом лице дяди, которое частично скрывала широкополая соломенная шляпа, горели проницательные серо-голубые глаза.
На вид дяде было лет сто, и Астори очень надеялась, что он доживёт до её совершеннолетия. Вновь отправляться в приют ей не улыбалось.
Остаток дня прошёл как во сне. Прощание с приютом, обещания звонить, потом поход в «Шамбон», стакан виноградного сока и шоколадное пирожное. Дальше взяли такси и поехали куда-то, и всё вверх и вверх…
Чтобы племянница не скучала, дядя сунул ей потрёпанный географический атлас. Поблагодарив для вида (нельзя же обидеть), Астори погрузилась в рассматривание карт и прочтение коротеньких пояснительных приписок к ним. Впрочем, всё, что было там написано, она прекрасно знала сама — по географии у неё всегда было «отлично».
Пантея была третьей из семи планет их маленькой системы и единственной пригодной для жизни. Остальные шесть — Ямус, Пефия, Ципеллин, Саргалия, Острел и Мадуан — были либо карликовыми планетками, либо газовыми гигантами. Жизни на них не было и быть не могло.
Материков на Пантее было шесть. Северная и Южная Антолии — два материка-близнеца, омываемые Грозовым и Ишиданским океанами — были самыми маленькими из них. Граднена и Атлантия соединялись тоненьким Мамлуцким перешееком. Жаркая Амелиза граничила с Лавридой — большим скоплением островов в Лавридическом океане. Родной материк Астори — Эниссия — омывался с севера Ядовитым океаном, с востока — Грозовым, с запада — тёплым Ишиданским. Свою родину Астори любила и могла перечислить все заливы, проливы, острова и полуострова, принадлежащие Эниссии.
За городом такси остановилось. Взяв у племянницы сумку, дядя начал взбираться на холм. Астори ничего не оставалось, как в недоумении отправиться за ним. У неё была причина для замешательства.
Аркад — небольшой город на побережье Арлинского моря, окружённый Ильзийскими горами, самыми высокими в Эниссии. Из окна комнаты Астори в приюте были видны вершины Кадаз-гола и Дю-Мажлиса; эти седые великаны держали на своих плечах небо. А прямо за городом располагался живописный холм, носящий название Аркадского.
На его склоне располагалось загадочное белое строение, стоящее там уже больше пятидесяти лет. Его в своё время построил один из местных богачей. После его смерти здание уже никому не было нужно и перешло в городскую собственность. Но о нём продолжали ходить тёмные слухи.
Одно время поговаривали, что в нём устроил свою резиденцию Амундо Подбитый Глаз со своей шайкой; потом, что там обитают наркоманы. И вот к этому овеянному недоброй славой дому вёл Астори новоиспечённый дядя.
Дорога проходила в полном молчании. Дядя не изъявлял ни малейшего желания поговорить с девочкой, а она боялась спросить его о цели их похода. Наконец они с трудом добрались до строения; дядя вынул ключи и принялся отпирать дверь.