— О нет, — как-то странно усмехнулся мальчишка. По коже прошёл мороз от этой ухмылки. — Я его понимаю и даже в чём-то сочувствую…
Внезапно он резко наклонился, так что Астори ощутила на губах его дыхание.
— Ведь ты… Такая невероятная…
Разум молнией пронзило воспоминание: мягкий диван, сплетённые руки, два голубых глаза-озерца… И нежный шёпот: «Ты… Такая невероятная».
Астори отпрянула от Пандиона, нарушая строй танцующих пар.
— Не подходи ко мне, — срывающимся голосом произнесла она.
— Но…
— Никогда, слышишь? Никогда не подходи!
Резко развернувшись, Астори направилась прочь сквозь толпу. Изумлённый Пандион остался позади, не зная, что сказать.
Свет, музыка и гул голосов слились в одно странное неразличимое нечто. Как калёное железо, её жгли пристальные взгляды девушек и девочек разных возрастов — дочерей членов Ордена. Она буквально слышала их мысли: «Эта Пятый Мастер! Меняет парней, как перчатки! Всё ей мало! Наверно, нравится играть судьбами людей! Несчастный Панди! Она разбила ему сердце!»
Астори стиснула зубы и подошла к окну. Сколько вокруг зависти, и зачастую беспричинной! Девчонки, мечтают занять её место, не понимая, сколько тягот выпадает на долю Мастера. Они не слышали истошных воплей демонов, сгорающих заживо в сотворённом тобой огне, не чувствовали, как на миг перестаёт биться сердце при виде летящего на тебя врага, не кусали губы до крови от невыносимой боли… Не выбирали между миром и собственным отцом…
Астори сжала кулаки и заставила себя успокоиться. Нет смысла на них злиться. Она сама была такой же чуть больше, чем полгода назад. А сейчас кажется, что это было в прошлой жизни.
Музыка смолкла, пары разошлись. Эдсвил постучал серебряной ложкой по бокалу, привлекая внимание.
— Дорогие друзья! Уважаемые дамы и господа! Все члены Ордена! В этом году мы отмечаем двойную радость: возвращение Мастеров и победу над Ассахиром.
Раздался взрыв аплодисментов. Астори почувствовала, как кто-то подталкивает её в спину, и обернулась. Декс шепнул ей:
— Сейчас будешь говорить речь.
Она попыталась было воспротивиться, но её втиснули в ряд вместе с остальными Мастерами. Эдсвил продолжал:
— Я с великой радостью предоставляю слово храброй девушке, спасшей мир от беспощадного зла. Новый Пятый Мастер, Астори Гермион Лун!
Всё пространство вокруг потонуло в рукоплесканиях. Красная, как рак, Астори вышла вперёд. Ну вот зачем нужно было это говорить? Храбрая девушка… Как будто это только её заслуга. Без ребят она бы ничего не сумела сделать.
А теперь ещё и речь произносить. Что она им скажет?
— Доброго вечера, — едва слышно проговорила Астори. В задних рядах послышалось пренебрежительное фырканье.
Нужно собраться. Она справилась с Ассахиром, выдержала напор журналистов, так что выступить перед Орденом — раз плюнуть.
— Я не знаю, о чём говорили прежние Мастера до меня, — продолжила она окрепшим голосом. — Но мне хотелось бы поблагодарить всех собравшихся в этом зале. Вы сумели сохранить свет в сердцах даже в годы тяжёлых испытаний. Все эти сорок лет вы не теряли надежды на наше возвращение. Я хочу поблагодарить моего дядю за помощь и поддержку, отца — за способность не терять присутствия духа и принимать верные решения, уважаемого лорда Эдсвила за его доброту и терпение, и, наконец, остальных Мастеров. Если бы не они, я сейчас не стояла бы перед вами. Скорее всего, никто бы из нас здесь не стоял.
В гробовой тишине твёрдо прозвучали её последние слова:
— Вера, надежда и любовь — три столпа, на которых зиждется наша победа. Пока эти чувства живут в наших сердцах, никто и ничто не сможет нас победить. Никогда!
Она замолкла и обвела толпу глазами, тяжело дыша от волнения. Сияли лампы. С минуту все молчали, затем гробовую тишину прорезали хлопки, перестающие в оглушительные аплодисменты.
Получилось.
***
Насчёт школьного бала Астори с самого начала была настроена скептически: после великолепного празднества в замке её вряд ли удалось бы поразить. Тем не менее, к наряду она отнеслась со всей тщательностью. После неудобного платья со множеством подкладок Астори выбрала лёгкую и свободную белоснежную тунику, подпоясанную позолоченным поясом в виде сплетённых лавровых ветвей.
На голове располагалась изящная диадема, ноги до колен обхватывали тоненькие сандалии. Со всем этим вместе Астори походила на жительницу Древней Таспасии или Фракассийской Империи.
Наконец наступило двадцать шестое декабря, день бала. Завтра студенты должны были разъехаться по домам, чтобы успеть подготовиться к встрече Нового года до двадцать девятого. Вся школа с нетерпением ждала каникул, ведь, помимо общераспространённой Снежной Недели, учащимся школ и университетов полагалось ещё семь дней отдыха. В коридорах царил праздничный аромат еловых веток и апельсинов.
День прошёл весело и незаметно: самые строгие профессора не могли не улыбаться, глядя на маленькие предсайольские шалости студентов, домашнего задания давали немного, на переменах то здесь, то там запевали «Улетели птицы» или «Грань часов рукой раздвинув». Астори начинала волноваться. Сегодня Рон должен был признаться Мелли, и от этого признания зависело многое. Как ни была Астори уверена в галантности и осторожности друга, смутное беспокойство неприятно сосало под ложечкой.
Пробило семь. Мерцающие зимние сумерки окутали землю. На тёмно-синем небе блестел тоненький серп месяца, и на пушистом снегу плясали маленькие голубые искорки. Слегка краснея, Астори вместе со множеством знакомых и незнакомых ребят вошла в Главный зал.
Профессора стояли в стороне, о чём-то переговариваясь, у стен находилось несколько длинных столов, уставленных разнообразными лакомствами. Посередине танцевали студенты. Кому-то удавалось, кому-то — нет, но весело было всем.
Астори с удовольствие попробовала пирожные с кремом, запила ананасовым соком и присоединилась к танцующим. Музыка привычно подхватила её и закружила в волшебном ритме, где каждое движение приносило радость.
Часы проходили незаметно. Астори смеялась, шутила, болтала о всяких мелочах с ребятами и краем глаза поглядывала на Мелли. Подруга вся сияла от счастья. Наконец смолкли оглушительные ударные, затихли пронзительные голоса саксофонов, и осторожно полились мечтательные, воздушные звуки дальстена.
Астори сглотнула: они договорились с Роном, что первый танец он танцует с ней, а второй — с Мелли. После этого Мастер огня должен был во всём признаться девочке.
Увлечённая своими мыслями, Астори даже не заметила, что к ней кто-то подошёл. Ледяная рука цепко ухватила её за запястье, и незнакомец прошипел в ухо:
— Ну что, потанцуем, дурочка?
Она резко обернулась и увидела Элджми, стоящего с довольной ухмылкой. В его зрачках отражался лунный свет.
— Отпусти меня.
— Или? — усмехнулся он.
Астори так и подмывало сказать: «Или я подпалю тебе волосы и впечатаю в лёд», — но она лишь судорожно вздохнула, стараясь успокоиться. Астори может на кого-то сердиться, но Пятый Мастер помогает всем, кто нуждается в её помощи. Что-то такое она говорила когда-то Джею.
— Или тебе придётся иметь дело со мной.
На плечо Элджми опустилась тяжёлая рука, и тот подскочил, как ужаленный. Рон небрежно оттолкнул его.
— Пошёл отсюда.
Пробормотав сквозь стиснутые зубы какие-то ругательства, Элджми скрылся в толпе. Мастер огня усмехнулся, вставая вместе с Астори в ряд танцующих.
— Если будет ещё приставать, скажи мне. Или Эду, или Дексу, в общем…
— Ясно. Большое спасибо.
Когда танец закончился, Рон отошёл на два шага и поклонился:
— Отдаю вас в хорошие руки, сударыня, а сам направляюсь к нам обоим знакомой даме. До скорого свидания.
— Иди-иди, — усмехнулась Астори. — И поаккуратней там.
Мастер огня ещё раз отвесил ей поклон и быстро пересёк зал. Через минуту он уже кружился в танце с Мелли. Подруга счастливо улыбалась.
«На кого же он собрался меня оставить?» — подумала Астори. Она услышала звук шагов и, обернувшись, встретилась глазами с Джеем.
— Не согласишься потанцевать со мной? — спросил он тихо. Его взгляд завораживал, Астори чувствовала себя кроликом перед удавом. Отступать было некуда.
— Хорошо, — едва слышно сказала она, подавляя слабость. Джей бережно опустил руку ей на талию. Музыка обволокла Мастеров волшебным мерцающим потоком, их энергии переплетались, казалось, в этом мире не осталось больше ничего, кроме света звёзд, звуков дальстена и двух танцующих.
Астори старалась не смотреть на друга: танец доставлял ей одновременно и мучение, и необъяснимую радость. Тело бросало то в жар, то в холод, внутри порхали бабочки. Когда смолкли последние аккорды, Джей выпустил её и тихо попросил:
— Прости меня.
Астори потупила глаза: она не могла сказать ему «нет», но и ответить «да» тоже была не в силах.
— Мне нужно подумать, — выдавила она. — Я… Я не знаю…
Она медленно отошла на несколько шагов и бросилась бежать. По щекам текли слёзы.
***
Мелли прислонилась к прохладной поверхности окна, обмахиваясь широким перьевым веером.
— Ой, ну не может такого быть, — произнесла она, задыхаясь от смеха. — Это ты выдумал!
Рон усмехнулся.
— Честное слово, так всё и было! Клянусь левым мизинцем правой руки!
Мелли сложила веер. Её зелёные глаза радостно сияли.
— Хорошо, хорошо, верю.
Мастер огня опёрся о стену рядом с ней, заложив руки за голову. Его лицо внезапно посерьёзнело.
— Что такое? — Мелли дёрнула его за рукав. — Ты вдруг стал таким грустным.
— Нам нужно… поговорить.
— О чём?
— Мелли, я… — Рон сжал кулаки: каждое слово давалось ему с трудом. — Я… на самом деле…
Зелёные глаза смотрели на него с такой любовью и надеждой, что он зажмурился и выпалил:
— Я тебя не люблю!
В ушах зазвенела тишина.
— То есть… Как не любишь?
— Прости меня, я… Заключил спор с одноклассником, что смогу очаровать тебя за десять дней. Знаю, это было глупо, я ведь тогда ещё не знал, какая ты… В общем, я должен был пригласить тебя на Сайольский бал и поцеловать, но Астори… Она убедила меня рассказать всю правду. Понимаю, что простить меня будет почти невозможно, но я очень раскаиваюсь в своём поступке. Мелли, ты отличная девчонка, и я счастлив, что познакомился с тобой. Прости меня.
Девочка стиснула в руках веер, смотря неподвижными глазами в пустоту. Рон с затаённым волнением наблюдал за ней. Что, если начнёт плакать, закатит истерику? Мастер огня совершенно не представлял, что будет тогда делать.
— Что ж… Все мы совершаем ошибки, — дрожащим голосом сказала Мелли. — Главное — вовремя их признать. Я… Очень благодарна тебе за эти чудесные дни. Надеюсь, тебе было не особенно скучно со мной.
Сердце Рона болезненно кольнула жалость. Он схватил Мелли за руку и притянул к себе.
— Мне правда очень жаль… Позволь хоть как-то загладить свою вину…
Мастер огня наклонился ближе, но Мелли, угадав его намерение, опустила пальцы на губы Рона:
— Не надо. Не делай того, о чём потом пожалеешь. Давай останемся друзьями.
— Если ты так хочешь… Хорошо.
— Спасибо.
Рон отпустил её. Мелли отвернулась, чтобы не видеть, как он уходит, и украдкой смахнула единственную слезу. Её губы шептали слова гайслардского мыслителя Долда Оргверта:
— Среди всех неподвластных человеку явлений любовь — самое коварное.
========== Коралловый Риф ==========
Перед отъездом учитель Вэй собрал Мастеров в замке для последних наставлений. Он говорил о том, что ни в коем случае нельзя забрасывать тренировки, но в то же время необходимо следить за тем, чтобы никто не разгадал их тайну. Эду Вэй посоветовал больше заниматься с Жозе, а Рону — обратиться к собственному дедушке.
— Уверен, Рафор с радостью поможет тебе, — сказал учитель.
На лице Мастера огня отразилось недоумение.
— Рафор? Моего дедушку зовут Прот.
— Дедушку с какой стороны? — прищурился Вэй.
— С… — Рон побледнел и зашатался. — С отцовской… Но тогда получается, что… Моя мама…
— Да. Выходит, что так… Сложись судьба по-другому, именно твоя мать могла оказаться первой женщиной-Мастером в истории. Как её звали?
— Елена, — глухо проговорил Рон. — Елена Цукенг, в девичестве — Ольте.
— Так и есть, Рафор Ольте — это её отец. Что ж, обратишься к нему.
— Всё не так просто. Отец запретил мне общаться с родственниками мамы. Я почти их не видел… Даже не знаю, где искать…
Эд положил руку другу на плечо.
— Не волнуйся. Мы поможем тебе их найти. Поищем в Скёрле, обратимся на телевидение, в конце концов. Нет ничего невозможного, если есть друзья.
Рон слабо улыбнулся.
— Может, мне тоже поговорить с дедушкой? — спросил Джей. Учитель отчего-то побледнел и торопливо замахал руками:
— Нет-нет, не нужно!
Ребята переглянулись.
***
Куда они поедут на каникулы, Астори не знала до самого конца. Надежды провести Сайоль в Аркаде не оправдались, так как отец сказал, что их первый совместный Новый Год нужно отметить в особенном месте. И только в аэропорту Гермион раскрыл дочери, куда они летят.
В Эл-Сайдж.
Этот гигантский мегаполис на берегу Грозового океана входил в пятёрку самых крупных городов мира. Жизнь кипела там днём и ночью, заключались сделки на миллионы нобелей, и, если верить слухам, каждый второй в этом городе был секретным агентом, а каждый пятый — двойным. Эл-Сайдж даже называли второй столицей после Пелленора, туда на поиски золотой мечты стремились тысячи молодых людей со всех концов страны. А из-за многочисленных высоток, острыми пиками взмывающих в небо, мегаполис гордо называли Коралловым Рифом.
Это была просто мечта.
Сердце Астори замирало от сладостного предвкушения. Она впервые летела на самолёте, да ещё с отцом, да ещё в самый волшебный город Эльдевейса! По словам папы, он снял для них небольшой домик в спальном районе на окраине, откуда за полтора часа можно было добраться до центра. По меркам Эл-Сайджа, это было очень быстро.
Астори ума не могла приложить, откуда у отца такие бешеные деньги. Но Гермион объяснил, что от Арамила осталось приличное наследство, накапливаемое поколениями Мастеров. Половина принадлежит ему, половина — Вэю, а уже потом обе части перейдут Астори.
Она с нетерпением ожидала взлёта. Ей хотелось сравнить ощущения от подъёма в воздух самостоятельно и внутри механизма. Наконец, спустя мучительную вечность, самолёт вышел на взлётную полосу, разогнался и… Ноги Астори стали ватными и будто оторвались от земли, в животе образовалась пустота, и в это самое время рука отца крепко сжала её руку. Прерывистая пелена облаков скрыла огненное море и полную мрака бездну внизу. Им предстояло ещё два с половиной часа среди призрачных громад туч, освещаемых бледным светом растущего месяца.
Ближе к концу полёта зачитавшуюся Астори ткнул в бок отец и указал на окно. Эл-Сайдж раскинулся внизу пламенной пропастью, мерцающей разноцветными огнями. По длинным лентам автострад мчались светлячки-машины, гордо возвышались небоскрёбы, похожие на иголки морского ежа. У Астори захватило дух от увиденного. Ей показалось, будто она услышала биение сердце Эльдевейса, почувствовала его пульс.
Самолёт снизился. На выходе в лицо ударил снежный ветер с колючими снежинками, жалящими, как пчёлы. Долгий полёт утомил Астори, с непривычки у неё кружилась голова, а уши закладывало. Гермион поспешил отвезти дочь домой.
По дороге она задремала, успев только мельком разглядеть великолепие ночного Эл-Сайджа. В неоновом свете вывесок вспыхивали огоньками снежинки, мелькали Дворец Спорта и знаменитый фонтан на площади Аманнуэта Петурата. Астори окончательно погрузилась в сон и даже не запомнила, как добралась до спальни и рухнула на кровать, не раздеваясь.
Утро встретило её янтарными отблесками на потолке и ароматным запахом оладий. Снятый отцом двухэтажный дом оказался милым и уютным. Во дворе росли могучие ели, припорошенные снегом сосны и несколько голых деревьев в ослепительно-белом уборе. После завтрака Гермион отвёз дочь в город. Они посетили Национальный Музей, несколько наиболее знаменитых улиц и дом, в котором два века назад гостила райвенлокская королева.