— Эрд увидел, как Леви нёс тебя без сознания в свою комнату. Я, естественно, не знаю, чем вы там занимались, но ты в это время вполне могла подложить в его чай отраву, или, например, второй момент, существуют капли, которые можно распылить на место, где спит человек. При касании капли оседают и впитываются в кожу, — сказала Ханджи, поправляя очки.
— Да Вы побольше меня о ядах знаете, — усмехнувшись сказала я, видя ее лицо. Внезапно дверь распахнулась и в кабинет влетел Моблит.
— Ко… мандор… фух… извините, — запыхавшись сказал Моблит.- Как вы приказывали, мы обыскали комнату Габриэль и нашли причину отравления капрала. Нашли сильнодействующие капли и письмо, предназначенное неизвестному лицу. Но все мы это нашли под матрасом Кэрри, соседкой по комнате Габриэль. Кэрри Браун. По данным, она разлила на одежду Габриэль этот яд и была уверенна, что капрал либо найдёт, либо попытается помочь Йоханс, поэтому и использовала ее в своих целях. Единственное, что нам так и не удалось установить это то, как Йоханс осталась жива, после попадания яда в ее организм, — сказать, что я была в шоке-ничего не сказать; первой из кабинета выбежала Ханджи, потому что Кэрри была исследователем, то есть состояла именно в отряде Ханджи. Леви от удивления приподнялся, но вспомнив ситуацию сел обратно. Майк же испытывал смешанные чувства: облегчение, что это была не я и, такое же, как и у остальных, удивление, доля разочарования. Эрвин нахмурился и приказал:
— Задержать Браун и бросить в темницу, утром передать Военной Полиции.
— Есть, сэр, — сказал Моблит и побежал вслед Ханджи. Так значит тогда я потеряла сознание не из-за «низкого давления и маленького количества кислорода», а из-за Кэрри, которая вылила на мою, как они ее называют, гражданскую одежду какую-то дрянь. В душе стало все сжиматься. Как же так? Я ведь считала ее подругой, или даже больше, чем просто подругой. Лишь ей могла доверять. Жила с ней все это время, общалась. Стало как-то мерзко.
— Извини, мы ошибались, — сказал тихо Эрвин.
— Мне… мне нужно идти, извините, — как будто в трансе ответила я. Шатнувшись, я подошла к двери и дрожащими руками открыла ее.
***
Каждый раз я вздрагивала от любого шороха в моей комнате. Она опустела с тех просто как все вещи Кэрри вынесли. Я осталась одна. Почувствовала себя одинокой, такой же как и в первый день здесь. Опять. Все повторялось заново. По кругу. В голове не было ни одной мысли. Были лишь воспоминания, которые каждую минуту все больше терзали меня. Кэрри отравила меня, чтобы отравить капитана. Я была как вещь. Все меня видели вещью. Вещь, которая может дать информацию, вещь, до которой можно домогаться и унижать, вещь, чтобы отравить кого-нибудь. Да, сейчас я была здорова, но это только из-за моей непонятной способности организма. А что, если бы ее не было? Да и плевать. Плевать на все. Хочу покоя. Хочу к семье. Хочу к Кэрри. Да. Хочу к Кэрри. Выйдя из комнаты, я пошла, нет, побежала на нижние этажи, к темницам. Почти всегда они пустовали, но ни в этот день, ни в этот час. Я прошла, заглядывая в каждую камеру. И подойдя к последней, увидела Морковку. Морковка. Какое забавное прозвище. Из глаз брызнули слезы. Я подбежала к решётке и схватилась обеими руками за прутья.
— Кэрри! Кэрри! — говорила я. Увидев меня, она встала и бегом направилась ко мне.
— Габи! Габи, прости меня, прости меня. У меня не было выхода, прости меня, прости, пожалуйста. Я не хотела, — она встала напротив меня и схватила за руку. Обливаясь слезами, она говорила невнятные слова. Я не знала что это были за слезы. Слезы страха и отчаяния или безмерного стыда. Закрыв рот своей раненой рукой, чтобы не зареветь, я начала гладить ее макушку.
— Отойди. От. Решётки.- стоящий сзади капрал взял меня за локоть и оттянул от решетки.
— Стой! — я начала вырываться, но хватка оказалась слишком крепкой.
— Тебе нельзя к ней подходить, — сказал капрал. Кэрри отползла от решетки всё ещё рыдая.
— Простите меня, простите, — она начала копаться в своих карманах, ее руки судорожно пытались что-то отыскать. — Я не хотела, не хотела. У меня не была выбора, — сейчас, кажется, ее руки что-то нащупали, отчего она безумно улыбнулась.
— Помните обо мне, пожалуйста, — сказала Кэрри, вытягивая пару таблеток. Капитан кинулся открывать решетку, но было поздно. Закинув две таблетки себе в рот, она улыбнулась и сказала:
— Прощай, — ее бездыханное тело упало на холодный пол подземелья. Рот ее заполнился кровью, которая постепенно окрасила ее белую рубашку. Капитан, ринувшийся к ней, ещё пытался что-то сделать, но было поздно. Теперь на его лице не было обыкновенной холодности, нет. Его личность менялась. Он был в смятении. Я же все ещё стояла у решетки тихо плача. Видя, суетливого капрала, мое тело оторвалось от решёток и направилось в камеру. Видя Кэрри в таком положении, и нависающего над ней капрала, моя душа начала разрываться. Когда, почувствовав мое присутствие, Леви развернулся, я ударила его по скуле. От неожиданности он упал, и я, воспользовавшись положением, села на колени и, перекинув одну ногу через его туловище, ещё раз ударила его по лицу. Он даже не сопротивлялся. Губы были в крови, а бровь рассечена. Я не думаю, что капрала часто били, ибо он, по своей натуре, не позволял это сделать (прим. автора: наносил удар первым или же просто уворачивался). После третьего удара, я повернула его лицо в сторону Кэрри, тело которой лежало совсем рядом, так, чтобы он мог рассмотреть все ее лицо в подробностях.
— Ты видишь это? Ты видишь это, ублюдок?! Это твоя вина! Ты виноват! Я ненавижу тебя! Ненавижу! — я ударила ещё и ещё. Слезы лились не переставая. Даже, если я этого не хотела.
— Ты мог предотвратить это! Мог! — мой замах остановила рука капрала. Он со всей серьёзностью на своём избитом лице смотрел на меня.
— Ну всё, хватит, — он резко сменил положение, где сейчас он сидел на мне, на коленках, разместив их по обе стороны, также как я несколько секунд назад. Больно ударившись об каменистый пол, я вскрикнула. Повернув голову направо, я увидела в нескольких сантиметрах лицо Кэрри, ее стеклянные изумрудные глаза. Истерика вновь накрыла меня, капрал повернул мое лицо на себя и обхватил его руками.
— Успокойся, тише, все будет нормально, — он говорил тихо и спокойно, будто не рядом с нами лежал труп. Мои глаза начали коситься на Кэрри.
— Нет, смотри на меня, не смотри в ту сторону. Там ничего нет, — капрал легонько повернул мое голову вбок, чтобы я не смогла увидеть Кэрри. Кровь с его губ падала на мое лицо, перемешиваясь со слезами.
— Ты успокоилась? — спросил он меня. Я кивнула, после чего он осторожно отпустил мое лицо и помог встать. Мои ноги еле держали меня, поэтому Леви провожал меня до самой лестницы, ведущей к развилке на этажи. Сейчас был вечер, время ужина. Но Леви не стал задерживаться в столовой, лишь сказал, что зайдёт за двумя порциями чуть позже. Видя мои заплаканные красные глаза и избитого Леви рядом, солдаты пугливо оглядывались на нас. Пройдя на мой этаж и дойдя до моей комнаты, Леви аккуратно открыл дверь и, чуть придерживая меня, прошёл внутрь. Я сама прошла путь до кроватей, оставив капрала у входа. Он не уходил, а терпеливо чего-то ждал. Мне было плевать на него сейчас. Когда я дошла до кроватей, я не спешила лечь и мирно уснуть. Запах Морковки все ещё оставался на простынях, которые так и не успели убрать. Оперевшись об основание верхней кровати Браун, я судорожно начала мять ее простынь, внюхиваясь в неё. Такой близкий запах. Такой родной. Всего 8 месяцев, а я успела привязаться к ней. Леви, увидев всю эту печальную картину подошёл ко мне и попытался отвести.
— Уйди, — отмахнулась я, но бесполезно. Он взял меня на руки и вынес из комнаты, изредка смотря на меня и вздрагивая, будто сожалея о случившемся. Мы поднялись на его этаж и, как я поняла, он понёс меня в свою комнату. Нет, я не боялась. Я была благодарна ему. Наверное, оставшись в той комнате, я бы сошла с ума. Не знаю, что бы с собой сделала. Но сейчас появился Он. Он помог мне. Помог, насколько сильно бы я его ненавидела, но Он помог. Толкнув дверь, капрал со мной на руках вошёл в комнату, положил меня на постель. Принялся было снимать мои сапоги, но я подтянула ноги и сделала все сама. Все происходило в молчании. Осмотрев комнату, Леви убрал все острые предметы и, наказав мне не делать глупостей и сказав что скоро вернётся, вышел из комнаты. Я даже не думала совершать суицид. По крайней мере сейчас. Да это было даже физически невозможно. Сняв пиджак, я укуталась в одеяло и легла. Не знаю сколько так пролежала, но через некоторое время вернулся капрал с подносом, его лицо было продезинфицировано, а в руках был маленький пузырёк с белой жидкостью. Свою порцию еды с чаем он поставил на столик, ко мне же подошёл с подносом, поставив, кажется, мой чай и пузырёк на тумбочку.
— Тебе надо поесть, — произнёс он и показал мне пиалу. — Это вкусно.
— Я не хочу, — буркнула я не поворачиваясь к нему.
— Мне в тебя насильно запихивать? — строго спросил капрал, отчего я невольно обернулась и села.
— Держи, — он протянул мне пиалу с картофельным рагу и ложкой. — Ешь.
Я взяла своими дрожащими руками пиалу и начала осторожно есть. Но ложка дрожала так же, как и мои руки, лишь после третьей попытки мне удалось нормально засунуть ложку в рот. Леви, внимательно наблюдая за всем этим чуть улыбнулся и взял пузырёк с жидкостью. Увидев мой испуганный взгляд, он проговорил:
— Это маковое молочко, я взял у лекарей, чтобы ты заснула и успокоилась.
— Это наркотик, — ответила я дожевав.
— Ты не заснёшь без него. Поверь, вреда он тебе не принесёт, — он открыл колбочку и добавил содержимое в чай, отчего он стал темно-молочного цвета. Когда Леви убедился, что я все съела, он протянул мне чашку и сказал мне выпить все. Я послушалась и чашка оказалась пуста.
— Ты хочешь спать в кресле? — спросила я в полудрёме, засыпая. Он промолчал, доедая свой ужин и допивая чай.
— Ложись, — я похлопала по соседнему месту и заняла удобное место на подушке. Капитан устало встал с кресла и, немного подумав, направился в сторону кровати, лёг и, рассматривая моё лицо, наблюдал, как я засыпаю.
========== Очищение огнём ==========
Эта ночь была особенно спокойной. Я спала рядом с сильным человеком, который мог меня защитить. «От кого?» — спросите вы. От зла, которое витает повсюду, и даже человек, которому доверяешь, тоже может быть частью этого зла. Но сможет ли сам Леви защитить меня от себя же самого? Тогда, заснувши у капитана, я не знала на что подписалась и на что себя обрекла.
Сегодня я спала достаточно крепко, а это может значить только то, что наркотик подействовал. Мне даже понравилось. Потянувшись и сонно потерев глаза, я привстала и оглядела комнату. Капрал сидел в кресле и читал книгу, попивая свой чай и не обращая на меня никакого внимания, справа от меня стояла тарелка с тошнотворной желеобразной кашей, которая оставляла желать лучшего. Поднявшись на ноги, я взяла кашу и начала осторожно есть ее, чтобы не запачкать белоснежные простыни и наволочки. На вкус каша была просто ужасной, я еле сдерживала желание блевануть на пол и кинуть в Леви эту же тарелку, особенно после нахлынувших вчерашних воспоминаний. Было безумно стыдно за то, что я позволила который раз принести себя в эту комнату, и лечь на его постель. А что будет дальше? Он здесь же трахнет меня? Спасибо, но такого в планах у меня не было.
— Ты ведь помнишь, что сегодня мы уходим из штаба? — неожиданно сказал Леви, все ещё пялясь в книгу, когда я хотела уйти. Исходя из моей природы, да, я забыла про это задание. И, видимо, я с треском провалю его, не успев даже начать.
— Помню, — соврала я, все ещё продолжая идти к двери.
— Собралась?
— Да, — по сути, мне и собираться не нужно было, потому что вещей у меня мало.
— Хорошо, — договорил Леви и продолжил читать. Я же забрала свою посуду и вышла из комнаты. Нормально ли все это? Определенно нет. Мне было до сих пор плохо из-за вчерашних событий. Я не могла забыть все это. Но также я не могла понять, для чего Кэрри нужно было отравить капитана. На кого она работает? Все эти и другие вопросы были у меня в голове и не давали покоя. Сейчас, проходя через столовую, в которой все ещё были солдаты, я начала замечать перешептывания и косые взгляды в мою сторону, отчего я съежилась и поспешила в конюшню, заранее взяв сумку с вещами. У меня ещё не было своей лошади, поэтому каждый раз мне давали новую, и каждый раз мне приходилось усмирять ее. Встретив по дороге Майка, я не спеша направилась к нему.
— Доброе утро, — сказала я тихо, рассматривая как Майк закрепляет на лошади седло.
— Доброе, — ответил он мрачно, после чего занялся своим делом, я не стала дальше отвлекать его, ведь было видно, что сейчас он к разговорам не готов. Пройдя чуть глубже, я увидела красивого жеребца, который то и дело фыркал, да стучал копытом.
— Все лошади подкованы, эту тебе выделил Леви, — ответил Майк, будто зная вопрос наперёд.
— А чья это лошадь? — спросила я, поглаживая темную шерстку скакуна.
— Его, — ответил Майк, подходя чуть ближе. — Габриэль, что у вас за отношения с капитаном?
— Отношения? — переспросила я. На самом деле я не понимала, что он точно имеет в виду. «Отношения». На что он вообще намекает?
— Весь легион говорит о том, что ты не раз ночевала у него, некоторые видели вас вместе. На завтраке, последнее время, он берет по две порции. А сейчас он тебе дал свою лошадь. Тебе не кажется это странным? — Майк говорил строго, нависая надо мной и не давая пройти. У меня было чувство, что он открывает мне глаза на все происходящее.
— Между нами ничего не было, — этот ответ дался мне тяжело. То, как Леви ранее впечатал меня в стену, целовал, дотрагивался-все это должно было мне открыть глаза. Но я была слепа. Может, потому что мне нравилось это, но я не хотела признавать? Мой мозг отказывался принять ту информацию, что в его руках я чувствую себя защищённой, что мне нравится с ним.
— Он не тот, с кем ты должна быть. Он уничтожит тебя своей силой. Этот человек холоден и жесток, лишь смерть его людей может пробудить в нем сострадание, — мне казалось, что Майк старается быть для меня наставником. Беспокоился за меня, как старший брат, отец. Странно, что я смогла пробудить такие чувства в человеке, тем более в военном. — Найди себе паренька-ровесника, каких полно в легионе, он сможет тебя понять. Ты ведь не знаешь, на тебя многие поглядывают.
— Спасибо, я разберусь сама, — мне ничего не оставалось, как толкнуть Майка и уйти, чтобы избежать дальнейшего разговора.
— Но…
— Ты мне не отец, Майк! — крикнула я развернувшись. Видя разницу в возрасте, я понимала, что он хочет научить меня, сделать так, чтобы мне было легче жить. Но не стоит учить меня, я в состоянии разобраться сама. Выйдя, я увидела часть нашего знаменитого Элитного отряда. Эрд и Петра стояли и разговаривала на входе в конюшню. Как же они все меня раздражали. Их смех, счастливые лица. Им приходилось видеть столько смертей и… они выглядели беззаботно. По крайней мере старались так выглядеть. Все это сводило с ума. Все, что со мной происходило.
Я знала, что с нами, кроме кучки элитных солдат отправляется Моблит и Нанаба, которая входит в отряд Наблюдения и следует с Майком. Отлично. Лишь я одна никуда не вхожу. Просто Леви решил взять свою шлюху с собой и поразвлечься в пути. Так они и думали. Сейчас я была на пределе истерики. Я сделала глубокий вдох и выдох, но не почувствовала, чтобы кислород наполнил мои легкие. Отложив здоровье на потом, я вернулась в конюшню и подошла к той самой лошади. Накинув седло и уздечку, я принялась все это закреплять на теле лошади, но выходило у меня плохо. Не любила я скот, поэтому никогда с ним и не возилась. Кое-как я закрепила седло, а потом постаралась сесть на лошадь, но она отчаянно брыкалась, не давая мне это сделать. Обойдя её, я попыталась снова, но животное никак не хотело меня пускать. Конь настолько же своенравный, как и его хозяин. Постепенно я понимала, что без Леви я не залезу, но и окончательно признавать я это не хотела. Взяв уздечку в руку, я повернулась в сторону седла, и когда лошадь начала отворачиваться, я сильно потянула уздечку на себя, но скотина сдаваться не собиралась. Резко повернувшись, конь вырвал из моих рук уздечку и лягнул меня ногами. Из-за удара я отлетела метров на пять и больно ударилась головой об каменную стену конюшни.
— Вот дерьмо, — я потёрла голову и почувствовала как по лбу стекает кровь. — Блять, как же больно.
— Что случилось? — только подбежала Петра с остальными. Позади виднелся Эрд и Нанаба.
— Тебе помочь? — проговорила Нанаба, все ещё стоя сзади.