Глава 1
Узкая рука с длинными серебристо-снежными ногтями легла на страницу, закрывая начало главы. Аккуратно, двумя пальцами я обхватил женское запястье, и потянул от книги. Не сдвинул ни на миллиметр. – В ответ Терция прижалась сзади клыками к моей шее. Надавила болезненно. И, стоило сдаться, сменила угрозу на краткий влажный поцелуй.
Я балансировал на мягком, проваливающемся крае ее застеленной синим шелком кровати, в тесной, как посылочный ящик комнате, полной разбросанных книг и музыкальных инструментов. Замерзая от блуждающих по цементному полу сквозняков и прохладного прикосновения к спине. Свет единственной свечи дрожал, и тени покачивались, словно деревья в лесу. Кожа и простыни Терции, а теперь и моя кожа, пахли ванилью так сильно, что в горле горчило.
Немертвая оплела ногами мою талию и жалась грудью к коже, то лаская, то прикусывая шею. Возбуждение прошло, и теперь меня пробирал озноб, мышцы плеч и челюсти окаменели.
В басне про скорпиона и лягушку всё похоже начиналось.
– Мы договаривались. – Напомнил я. – Еще две главы.
Терция загнула лист драгоценного тома и захлопнула его, ударив меня по пальцам. Потянула на себя книгу. Ногти тупо пульсировали болью, но я все равно сжал крепче. Корешок затрещал. Старые волокна переплета разрывались как мускулы под напряжением. Терция дернула. Треск усилился. Она скорее разорвет дневник, чем позволит еще десять минут чтения.
Я отпустил.
Немертвая швырнула книгу под кровать. К горке таких же старинных, переплетенных в бычью кожу, летописей. Бесполезных. Ощущение тщетности усилий накатило, скрутило желудок, мешая дышать.
– Мы договаривались иначе. – Я высвободился из объятий вампира. – В этих книгах пока нет ничего, что…
Терция приподняла верхнюю губу, обнажая клыки. Я заткнулся. Встал, подхватил с пола брюки, и, не поворачиваясь к ней спиной, сунул ногу в штанину. Моя изголодавшаяся по гневу Тень извивалась между книжными развалами, словно армия муравьев-людоедов.
Терция наклонилась на кровати вперед, укутываясь в длинные снежно-луннные волосы. Маленькая, обманчиво-хрупкая, с огромными раскосыми глазами двухмесячного котенка, она смотрела так, словно я ее ударил. Словно это не она последний час мешала мне читать, не она оставила единственную свечу в комнате, не ей все равно, что этот город никак не спасти.
Тень приплясывала, требуя разозлиться и забрать дневник Лара силой. Я натянул свитер, на мгновение опасно потеряв немертвую из вида. Терция пугает меня, и в то же время мне жаль ее. И я не совсем понимаю, как оказался в ее постели. Следовало закончить все неделю назад. Если не раньше. Я поправил одежду и приготовился, что немертвая бросится:
– Я не приду больше.
Вампир застыла. Как будто не слышала. Свеча трещала, выплевывая оранжевые искры. Тени раскачивались.
Я подождал еще немного. Сел на край кровати зашнуровывать ботинки, стараясь не сутулиться. Не показывать слабости.
Терция подобралась ближе и прижалась щекой к моему плечу.
– Кто посмел расстроить моего Колдуна? – Скорее пожаловалась, чем спросила она. Выдохнула прохладой, отчего волоски на шее встали дыбом. – … Моего Конрада?
Заточенный маникюр впился мне в ребра, напоминая, что за отказом отвечать последует боль. В простом мире она живет.
А в моем всё рушится. В буквальном смысле. Сегодняшний день переполнил чашу. В дневнике первого начальника крепости одни намеки, и даже их я получаю по горсти в ночь. Чем дольше тяну – тем больше зданий падают в Каррау. Тем яснее моим врагам, что я не контролирую город. Тем наглее они.
К тому же нескольких опасных часов отдыха, что гарантирует общество сестры Принца, недостаточно. Мне нужен свой дом. А взнос за квартиру сгорел окончательно. Точнее – рухнул.
– Сегодня еще одно здание. – Повернувшись к лунноволосой. – Пока еще без жертв, но…
Ногти Терции впились в кожу сильнее. Вампир неопределенно мурлыкнула.
– Это был дом, в котором я уже снял квартиру. – Сознался я.
– "Без жертв", – фыркнула Терция насмешливо. – Старик кропил наши улицы кровью. Мы поили: перекрестки, стены, колодцы. Дерево, что шумит без ветра, сжимая корнями огненное сердце. И город пел ему, пел, пел, как горло птицы.
Терция погладила оцарапанный бок. Прохлада над жжением.
– Я не маг крови. – Дернул плечами, пытаясь сбросить объятья, но немертвая прильнула еще ближе. Еще плотнее. – Открытой охоты не будет. Никогда. Это ясно?
Терция сглотнула. Тихо-тихо. Потерлась носом о мою шею – там, где яремная вена.
Она недоедает. И я ее не кормлю. Опасно, но пусть думает об этом, а не о границах моей власти над Каррау.
Мысли Терции ушли сами собой в иную сторону:
– Колдун всегда может жить здесь… – Почти нежно. – Рядом.
Я вздрогнул, представив. Терция вдруг отстранилась. В следующий миг она уже была у клавесина – промежуточные движения слились в сплошное белое пятно. Только пламя свечи извивалось, потревоженное ветром.
Вампир опустилась на табурет и откинула крышку инструмента. Нагота не смущала ее. Более того, казалось, что ей так удобнее и естественнее, чем в любимых длинных нарядах. Платье и туфли с блестящими каблуками-стилетами неряшливо сброшены на пол. Без обуви Терция казалась совсем маленькой. Юной. Если, конечно, в глаза не смотреть. Сколько ей было, когда ее убили? Вряд ли больше шестнадцати.
Пальцы Терции зависли над костяными клавишами, как будто выбирая какую из них съесть. Затем плавно опустились. Клавесин не издал ни звука. Вампир кивнула удовлетворенно и принялась "играть": изысканно-нежно перебирать черные и белые ноты, нажимать на педали маленькой стопой, кивать в такт и застывать на мгновения, впитывая несуществующую гармонию трезвучий. Инструмент отзывался глухими стуками изъеденных молью молоточков и напряженным стоном дерева. Никакой музыки.
Я поежился.
Никакой музыки для меня, но лицо Терции стало пустым и одухотворенным. Играя, она закрыла глаза.
Нарушу это – скрипом двери, громким выдохом, – и немертвая взбесится. Поэтому я сидел тихо. Любуясь и ужасаясь ею. Терция стара и жестока, и однажды пыталась меня прикончить. И все же ее жаль. Что-то в немертвой как будто надломилось после схватки с сестрой. Принц не выпускает ее из Домуса, разумно опасаясь очередного бунта. И находит каждый раз повод унизить – если Терция способна испытывать такого рода чувства.
Беззвучная соната длилась и длилась. Кажется, до завершения было еще далеко, а брошенный под кровать дневник притягивал магнитом. Вампир увлечена, может быть, я смогу хотя бы часть следующей главы просмотреть?
Стоило сместиться чуть ближе к книгам, как немертвая захлопнула крышку клавесина и, тяжело дыша, развернулась.
– Гости, гости на пороге. – Прошептала Терция.
Я отправил Тень посмотреть – черным языком она прошмыгнула в щель под дверью, но коридор был пуст.
Терция поднялась и скользнула ко мне. Тронула пальцем мой подбородок:
– Колдун спешит. – Пояснила она. – Всё завтра. "Завтра" всегда самое интересное. Верно?
Я пожал плечами и отодвинулся. Терция сместилась, вновь оказываясь напротив:
– Пусть мой Колдун приходит завтра красивым. – Насмешливый взгляд: – Не как всегда.
– Принц устраивает прием? – Уточнил я. – И ты хочешь…?
С моего приезда в Каррау и всех последовавших за этим событий прошло полтора месяца. Принц трижды собирала подданных, организуя что-то вроде балов, в конце которых демонстративно наказывала неугодных (смерть) или награждала выслужившихся (не всегда понятно чем). Я присутствовал, чтобы удостовериться: договоренности она не нарушает, и питаются вампиры только той кровью, за которую платят наличкой. Но держался ближе к выходу. На всякий случай.
– Мой Колдун будет со мной танцевать. – Усмехнулась Терция. – Долго-долго-долго.
Кивнула на постель:
– Дольше, чем здесь.
Я сохранил нейтральное выражение лица. Но Тень, раздраженная и смущенная, всколыхнулась, переливаясь всеми цветами тьмы.
– Ты выступишь против сестры?
Взгляд Терции опустел, будто она вновь слушала несуществующую музыку.
– Нет. – Я поднялся. – Если я буду тебя официально сопровождать – Принц разозлится. На тебя в первую очередь.
Терция гибко наклонилась и подняла с пола книгу. Царапнула ногтями алую обложку, издав тревожный скребущийся звук. Искушая выдержанными старыми знаниями, которые я так и не добыл из ее архивов.
– Терция получит, что желает. – Предложила она. – Колдун получит, что желает.
Я заставил себя оторвать от тома взгляд.
Ответы – там. В одной из сотен книг, в одной из тысяч заметок, оставленных Ларом. Без них не понять, что разрушает город. Но если поддержу Терцию, паритет вампирской власти закончится. И кровь зальет сначала узкие коридоры Домуса, а затем – улицы Каррау.
– Жил-был мудрый человек, – Немертвая подвинулась ближе. Не моргая, как кошка, заметившая кузнечика. – Он говорил: три – не равновесие. Три падает, падает, падает в черную могилу и уносит всех с собой.
Терция погладила пальцем мою скулу. Затем губы.
– Мой Колдун милосерден, а не мудр. Мой колдун забыл: нет устойчивой системы из трех. А та, что сидит на троне нашего отца, помнит. Помнит. Иначе, почему мой колдун, который клялся мне, клялся мне в верности, здесь?
Я сглотнул. Терция прежде не напоминала об этом: я был готов принести ей присягу, лишь бы сохранить силу и жизнь. Кто об этом знал? Лунноволосая и целая толпа голодных вампиров. Почти всех их казнила Принц, но если кто-то ей рассказал… отказ преклонить перед ней колени выглядел не как независимость. Он выглядел как предательство.
Тогда понятно, почему Принц не возражает против моих визитов к Терции. Она уже подписала приговор.
– Мой Кодун, – шепнула лунноволосая, – встанет по правую руку мою. И все эти мертвые слова – его. Все эти мертвые знания – его. Вся мертвая сила…
– Ты не на те клавиши нажимаешь. – Даже странно, насколько она не понимает меня. Как в бою, я смотрел не в глаза Терции, а в тонкую девичью переносицу. – Выступишь против нее – и Принц убьет тебя. Вот чего я не хочу.
Терция застыла: снежная статуя самой себе. Безвременье под тонкой женской оболочкой.
А затем обрушила тяжеленную книгу мне на голову.
Успел подставить руку, но корешок стукнул по локтю и конечность тут же онемела. Второй удар пришелся в челюсть. Третий – в плечо.
Я схватил пальто и выскочил из комнаты, захлопнув дверь перед лицом Терции. Сзади стукнуло – немертвая запустила летописью вслед.
Я шагнул в сторону и прижался спиной к стене. И дернулся, когда Терция кратко и беспомощно завопила.
Ну нет, в семейные дела сестер, я встревать не буду. Ни за что.
Напротив комнаты-тюрьмы кто-то повесил огромную, словно окно в день, картину. Золотом и зеленью на ней сиял летний лес. Издевательство над той, что веками не видела солнца. И которую взаперти удерживает только приказ сестры. … Или намек мне: в мелких, тщательно прописанных мазках, угадывался фотографичный стиль Акрама.
Вправо и влево коридор раскинул пустые серые рукава, словно родственник, собирающийся задушить в объятьях. Правый выход заварен, левый ведет в сердце Домуса. Коридор короче, чем кажется – на обе двери приклеили зеркала. А вот это уже точно против меня задумано. Только первые два отраженных Конрада походили на оригинал. За ними, прислонясь к стене, застыли серые пустые фигуры, в которые, пульсируя, перетекала обманутая Тень.
Но даже первые два мне не очень-то нравятся. Судорожная боль в руке отошла, зато слева в челюсти, захватывая зубы, бился ноющий пульс.
Я растер ушибленные пальцы, стянул с запястья резинку и собрал волосы свободный хвост. Потрогал осторожно скулу. Если бы немертвая хотела сломать кость, то сейчас бы я любовался торчащими наружу осколками. Но синяк все равно останется. Кларисса бы посмеялась, что сейчас я выгляжу карикатурой на мага вампиров: бледный, как человек, который лет пять не выходил на улицу, худой и издерганный. У меня вытянутое лицо, с острым носом и подбородком, тонкие светлые губы и серые глаза. Горькие штрихи у углов рта на таком лицом появляются слишком рано. Или как раз вовремя? Мне двадцать семь.
Второе из ближайших отражений выцвело, наливаясь серостью. Я выдернул Тень из зеркала и отправил заглянуть под дверь – чем занята Терция.
Вампир ходила из угла в угол. Затем погасила пальцами свечу и Тень рассеялась. Стукнула крышка – Терция вновь села к немому клавесину.
Она безумна. Даже более чем ее царствующая сестра. Но три сотни хищников не выходят на ночную охоту, потому, что их сдерживает власть Принца города. И то, что Терция ей подчинилась, а не бросила клич, уводя птенцов в очередную междоусобицу. Пока сестры исследуют границы своей холодной войны, изматывают терпение друг друга, я могу сохранять независимость. И разбираться, что же твориться с городом.
Из-за левой, увенчанной зеркалом двери, раздался высокий, тут же оборвавшийся вскрик. Как будто кому-то закрыли рот. Или проткнули легкое.
Я вскочил.
Там, за дверью, голодные воронки вампиров: три или четыре – не понять, так близко они стояли друг к другу.
Вскрик повторился.
Очень гадкое чувство – беспомощность. Как будто делаешь шаг, а под ногами пустота.
Людей за дверью нет, значит, это меня не касается. Только немертвые. Пусть разбираются друг с другом сами. Подожду, пока уберутся прочь, и тогда выйду. Мудрое решение.
Трусливое решение.
Тень скользнула вперед первой, любопытно и зло: кто посмел хозяйничать на нашей территории? Я догнал ее и, толкнув тяжелую дверь, шагнул в украшенный золотой лепниной коридор.
Двое немертвых, схватив за руки мальчишку, и разведя их широко – словно на распятии, прижимали его к стене. Третий, сбоку и неудобно, на расстоянии двухметрового древка, держал острие копья у спортивной куртки Лиз. Опять я принял ее за парня.
– Давай сюда. – Велел Палач, чуть сильнее налегая копьем над ее сердцем.
Лиз вдохнула, широко открывая рот. А затем извернулась всем телом, словно маленькая отчаянная кошка, и попыталась цапнуть правого немертвого за руку. На подбородке вампира уже сочился розовым след предыдущего укуса.
Но на этот раз не удалось. Тот, что был слева схватил Лиз за горло, вдавливая в стену.
– Я сказал, давай сюда. – Палач медленно-медленно нажал каменным острием копья. Разрывая мастерку Лиз, кожу, может быть, миллиметр мышц. Девушка пискнула: удивленно и болезненно.
Она младенец по меркам немертвых. Ее убьет, если инородное тело зацепит сердечный узел.
Палач, высокий и в круглых очках, походил на преуспевающего программиста. Он убивал по приказу Принца без вопросов, без колебаний, без секундных задержек. Как еще одна рука.
– Что тут? – Моя Тень выросла, готовая вцепиться в глотку любому, на кого я укажу.
– Проходите. – Копейщик даже не обернулся.
Лиз вновь попыталась вывернуться, но немертвый справа стукнул ее головой о стену. Глаза девушки закатились, белки сверкнули холодным белым. Давно не ела.. Тело расслабилось, повисая в хватке.
Тенью я сжал копье Палача чуть выше наконечника, удерживая на месте. Ее человеческая форма лопнула, расплетаясь как спрут. Захлестнула десятком жгутов Палача, фиксируя его на месте, словно мумию. Одна из ложноножек Тени нырнула в рот немертвого, размыкая ему челюсти и удерживая пасть открытой, а легкие – пустыми. Чтобы не кричал. На языке застыл вкус дешевых сигарет – как будто мы с Палачом целовались.
– Отпустили девушку. – Приказал я двум другим вампирам. – Сейчас.
Тень связала Палача. Я больше не могу ее использовать. А справится с двумя немертвыми, пусть они даже не столь сильны, как любимый убийца Принца, мне не хватит сил. Не хватит скорости.
От адреналина в голове гудело. Я сжал кулаки.
Немертвые переглянулись – и синхронно отступили. Девушка по стене сползла на пол.