В ванной полилась вода. Клим услышал, как Наташа, ойкнув, поскользнулась. На миг он даже испугался. Неужели началось? Потом он услышал Ибрагима: "Осторожней, ради бога...", затем Наташу: "Скользко тут...", и снова Ибрагима: "Не пугайте так больше..." - и понял, что ничего еще не начиналось.
Начнется не раннее, чем через неделю. А если повезет - через две... Было б чудесно, если б через две. Можно было б собрать очень много материала. Возможно, не без премиальных. А если она вдобавок начнет вспоминать что-нибудь дельное, то тут, ребятки мои, можно вообще перейти на совершенно другой уровень и никогда больше не возиться с трупаками. Ах, как хорошо было бы сидеть в кабинете на должности какого-нибудь аналитика-стажера и просто вести учет... И чего это они зачастили? Никогда такого не было...
Он подошел к окну, отдернул занавеску и закурил, стоя под форточкой. Город давно спал. За окном мерцала в неоновых отблесках пустая улица, и темные силуэты деревьев, и росчерки проводов, и слепые прямоугольники окон, а над всем этим - чистое звездное небо... А зачастили они, наверное, потому, что кто-то плохо работает. Например, Замеров с напарником...
Клим докурил сигарету, выкинул ее в форточку и стал думать о Замерове, который завтра должен был сменить их. Непонятно, чем там руководствуется начальство. Это ж маньяк, а не человек... Он стал представлять, какова будет реакция Наташи, когда Замеров останется с ней наедине, и как он, красный от возбуждения, начнет к ней приставать, и как она потом будет смотреть на Клима, и что она о них станет думать, а если вдобавок у Замерова все получится... Нетушки, сказал он себе. Никакого Замерова к девке подпускать нельзя. Завтра же с утра звоню Эскулапу. Можно и сейчас, конечно, но лучше завтра...
В комнату неслышно вошел Ибрагим, на ходу показывая, что хочет курить. Клим протянул ему пачку и подал огня.
- Хорошо, что горячая вода есть, - сказал Ибрагим после первой затяжки. - Помнишь, как с Петровичем было?
- Я помню другое, - отозвался Клим.
Ибрагим хохотнул.
- Я тоже помню. Но с Наташей, думаю, такого не будет. У меня хорошее предчувствие на ее счет.
- Насколько хорошее?
- На все сто.
- Было б неплохо. Беда в том, что у тебя вначале всегда хорошее предчувствие.
- Да? Что-то не замечал.
- А я вот замечал. Кстати, скольких мы с тобой курировали?
- Семерых, кажись. Или шестерых. Не помню точно. А что?
- Да так.
- Тогда семерых... Да, точно, семерых.
- Семерых?
- Ну да. Не веришь - поди у Эскулапа спроси.
- Он тоже говорит, что семерых.
- Вот видишь.
- А у меня считается шестерых.
- Тебе их поименно назвать, что ли?
- Не надо. Лучше иди за девкой последи. Не ровен час - опять поскользнется.
- Давай лучше сам, а? Я докурю - и в магаз. Куплю ей чего-нибудь.
- Думаешь, поможет?
- Думаю, не помешает.
- Ладно. Только не задерживайся.
Клим оставил Ибрагима у окна, а сам пошел к ванной.
Там пар стоял стеной. За цветной занавесью Наташа вертелась под горячими струями. В раковине валялись ее чулки и трусики. Клим осторожно заглянул за дверь, где, как он помнил, была стиральная машина и вешалка. На вешалке уже висело чистое полотенце и новенький халатик. На стиральной машине лежала початая упаковка мыла, шампунь и зубные принадлежности. Все было на месте.
Он сел на тумбочку напротив двери и стал думать, что будет завтра говорить о Замерове.
С одной стороны, можно сказать все, как есть. Что Замеров - скрытый маньяк, помешанный, и ему только за стариками следить. Скорее всего, Эскулап послушает. Если, конечно, слухи, которые дошли до Клима, дошли и до Эскулапа. С другой стороны, стучать - это плохо. Это, во-первых. А стучать из-за неизвестной - плохо вдвойне. Но еще есть мнение, что Замеров ничего пока не знает и, возможно, не узнает, если настучать вовремя...
Подошел Ибрагим и стал надевать ботинки.
- Я тут подумал, - сказал он шепотом. - Не надо ее больше пугать.
- То есть? - спросил Клим тоже шепотом.
- Ну-у... Пусть идет как идет. Молодая ведь.
- Понравилась?
- Да ну тебя.
- Шучу, шучу... Но ведь сам понимаешь: ничего не выйдет.
- Понимаю, - мрачно прошептал Ибрагим и, надевая куртку, громко спросил: - Тебе сигареты брать?
- Возьми, - сказал Клим тоже громко.
Ибрагим вышел. Клим посидел еще немного, потом решил попить чаю. Встал и тихо, чтобы не было заметно его исчезновения, удалился на кухню. В чайнике воды оставалось на донышке. Клим прополоскал чайник, налил новой воды и поставил на огонь. После Ибрагима на кухне царил небольшой бардак, но прибираться не хотелось. Вообще можно Наташу приучить хозяйничать, подумал он мельком. Только вот непонятно, как на это отреагирует начальство. С другой стороны, занять-то девку чем-то надо.
Душ в ванной продолжал исправно работать, и Клим не стал возвращаться на пост. Он присел на подоконник и закурил. Совершенно не хотелось смотреть на Наташу, когда она выключит душ, отдернет занавеску и - мокрая, розовая, распаренная - вылезет из ванны. Точнее, не хотелось услышать традиционное: "Я еще в своем уме..." Придется, как обычно, отворачиваться, извиняться и, виновато скалясь, прикрывать дверь. К черту!
Он пошел в гостиную, взял чашки и вернулся на кухню. Душ продолжал работать. Клим прополоснул чашки и стал насыпать в них сахар. С сигареты вдруг отломился кусочек пепла и упал в чашку. Клим выругался, выловил ложкой пепел, выбросил в раковину. Душ все работал, и, без сомнения, Наташа была под ним, но стало как-то тревожно. Поняла она, значит, что никто за ней не смотрит, включила душ на полную мощность, а сама бритву по полкам ищет. Клим мотнул головой. Началось, подумал он с неудовольствием.
Вскоре он не выдержал, бросил возиться с чашками и вернулся к ванной. Наташа стояла под душем и никакой бритвы не искала. (Да и где ее искать?) Вот те на! - подумал он не без облегчения. А ведь не зря наряд состоит из двух человек. Попробуй скоротай с ними ночку.
Он присел на тумбочку и принялся ждать, когда засвистит чайник. Вскоре Наташа выключила душ, из-за занавески высунулась ее тонкая ручка и стала шарить в поисках полотенца. Клим услужливо подал полотенце, и ручка поспешно исчезла. Клим обругал себя за эту идиотскую выходку, извинился в пустоту и ушел на кухню.
Через несколько минут Наташа стояла возле него в розовом халате и розовых же пушистых тапочках на босу ногу.
- Вы слишком много курите, - сообщила она.
- А вы слишком долго стоите под душем, - сказал Клим, раскуривая новую сигарету.
- Это запрещено?
- От горячей воды клонит в сон. Мне, к примеру, не нравится все время ходить сонным.
Наташа подошла к столу и села на табурет.
- А где ваш напарник? - спросила она.
- Вышел. Если хотите, мы не будем при вас курить.
- Не волнуйтесь. По-вашему выходит, мне недолго терпеть.
- Наташ!
- Шутка.
- Не думаю. Шутить вы совсем не умеете.
Наташа помолчала, потом сказала:
- Лучше скажите, почему мне отказывались показывать Комнату.
Клим пожал плечами.
- Не знаю. Наверно, не хотели, чтобы вы встречались с другими неизвестными.
- Я с ними встречалась, - сказала Наташа.
Клим приподнял брови.
- Виноват?
- Нас знакомили, - пояснила Наташа. - И даже проводили несколько... как это?.. очных ставок, вот.
- Хм, - проговорил Клим. Это было новостью. - Значит, - предположил он, - просто опасались за вашу психику.
- А там есть чего опасаться? - спросила Наташа. - Я помню кирпичные стены и мусор на цементном полу.
- Вот, вот, - сказал Клим, - ничего интересного. Обыкновенное недостроенное здание. Сквозняк, темнота, мусор под ногами. И вообще, я бы на вашем месте об этом не думал.
Закипел чайник. Клим налил кипяток в заварник, накрыл крышкой и снова устроился на подоконнике.
- Лучше думайте о чем-нибудь веселом, - посоветовал он. - Вот, к примеру, вы говорите, что пошутили. А ведь это не так. Готов поспорить, вы ни разу не шутили. Ни здесь, ни в Управлении.
- О чем шутить, когда мне говорят, что я - живая бомба? - сказала Наташа.
Клим опешил. Такого с ним еще не было.
- Вам рассказали о бомбе? - спросил он настороженно.
- Нет. Меня назвали бомбой. А потом выпытывали, кто меня послал.
Дела, подумал Клим озадаченно. Нет, завтра разговор с Эскулапом будет не только о Замерове. А возможно, и вовсе не о Замерове.
- Не берите в голову, - сказал он поспешно. - Это всего лишь плавающая гипотеза. Ничего конкретного.
- Мне рассказали обо всех гипотезах, - сказала Наташа. - И о плавающих, и о неплавающих, и о конкретных, и о неконкретных.
- И вы ни в какую не поверили?
- Разве только в одну. Что-то про мировой пылесос. Будто втягивает он наугад и выплевывает, где попало. Иногда в Комнате вашей, иногда - в другой. А иногда - в открытом космосе.
- Очень неоднозначная гипотеза, - проговорил Клим.
- Страшная, - сказала Наташа. - Я ее и запомнила только потому, что действительно ощущение такое, будто пережевало меня в каком-то пылесосе.
- Лучше бы вы запомнили про параллельные миры, - сказал Клим.
- А есть разница?
- Не так страшно.
Клим докурил сигарету, поставил две чашки на стол и навел чай. Пока он ставил чайник на плитку, Наташа мешала сахар. Клим уселся напротив нее, и они стали пить чай, молча друг друга разглядывая. Наташа уже почти не стеснялась, будто душ смыл с нее какой-то налет, под которым оказалось очень доверчивое и разговорчивое существо. Через некоторое время она сказала:
- Знаете, я ведь немного помню то, что было до Комнаты.