Никлаус яростно рыкнул и на вампирской скорости впечатал Кэр в стену. Его рука, стальной хваткой, тут же сомкнулась на хрупкой шее, и Форбс испугано пискнула.
— Никогда, слышишь? НИКОГДА не упоминай Хоуп! — глаза Майклсона пожелтели и Форбс испуганно вжалась в стену, пытаясь как можно дальше отстраниться от мужчины. Она безрезультатно пыталась вдохнуть, вцепившись в сильную руку своими пальцами. Никлаус еще несколько секунду яростно всматривался в глаза цвета океана, а затем, словно очнувшись, быстро отнял руку и отстранился. Кэролайн коснулась своей шеи, болезненно поморщившись.
— Уходи, Кэролайн. Я не хочу делать тебе больно, — от болезненного взгляда первородного у девушки сжалось сердце. Вдруг снова стало трудно дышать, А ноги словно пригвоздило к полу.
— Делаешь сейчас, — прошептала она, приближаясь к мужчине. Она залезла в карман пальто и аккуратно вытащила листок. Кэр протянула его Клаусу, наблюдая как он хмурится, переводя взгляд с девушки на бумагу. Помедлив ещё немного он взял лист и быстро развернул его. Кэролайн следила за его реакцией, поражаясь тому, каким первородный может быть несчастным. Он сжал свой подбородок, а затем пальцами провёл по рисунку, — Она скучает по тебе, — Кэролайн сделала ещё шаг к мужчине, — Я уверенна, твоя сестра найдёт способ. Я верю и ты должен.
Клаус внимательно смотрел на девушку. Она не уверенно протянула ему ладонь:
— Позволь мне помочь тебе.
— Зачем тебе это? После всего того, что я сделал с тобой, твоими друзьями.
— Наверное, я все так же наивна, чтобы надеяться на твоё исправление, — Кэролайн слегка улыбнулась, замечая, как Майклсон смягчился. Он сжал пальцы девушки в своей руке, и Форбс слегка вздрогнула, надеясь лишь на то, что он не заметил, — Покажешь мне Чикаго?
— Только если это будет свидание.
— И не надейся, Майклсон! — Кэролайн усмехнулась, но позволила мужчине переплести их пальцы…
========== Их мир, их вселенная ==========
Кэролайн легко бежала в вдоль берега, утопая голыми ступнями в тёплом струящимся песке по самые щиколотки. Природная россыпь, нагретая жарким безжалостным солнцем, приятно щекотала нежную кожу, заставляя поверить девушку в реальность происходящего. Море, обеспокоенное легким сухим ветром, словно пыталось поймать белокурую красавицу в свой плен, но Кэролайн ловко перебирала стройными ножками, смеясь и теребя длинную юбку лёгкого белого платья. Она расправила руки, словно крылья, кружась в танце с тёплым ветром, вдыхая полной грудью морской воздух и прикрывая глаза от удовольствия. Лучи солнечного заката путались в светлых локонах, оставляя розовато-золотистые блики на счастливом лице. Кэролайн хотела раствориться в соленом воздухе, до кончиков пальцев ощутить прикосновение прохладной морской воды. Она развернулась к бесконечному горизонту, где воедино сливались бескрайняя поверхность моря и чистого голубого неба, украшенного заревом уходящего солнца. Девушка жадно цеплялась взглядом за уходящий день — самый счастливый день в ее вечности. В ее лазурных глазах плескалось это безудержное счастье, которое она с каждым вдохом старалась запереть в своем сознании навсегда.
Оранжево-розовые блики плясали по отражающей глади бирюзовой воды, от чего сердце Кэролайн заходило от восторга. Она аккуратно шагнула в шумящее море, наслаждаясь ласковым прикосновением его прохлады. Она пальчиками ног глубже зарылась в песок и отпустила, развивающуюся под натиском ветра, гладкую ткань юбки, позволяя ей намокнуть. Кэролайн смогла бы провести так вечность: наслаждаясь закатом, слушая плеск воды и прислушиваясь к бешеному стуку его сердца за своей спиной.
Она слегка вздрогнула от нежного прикосновения к оголенному плечу, а ее спина покрылась вереницей мурашек, когда мужчина с трепетом приобнял ее и аккуратно дотронулся до округлившегося живота, вдыхая сладковатый запах волос. Кэролайн тут же расслабилась и откинула голову, соприкасаясь носом с слегка колючей теплой щекой. Теплота, нежность и любовь, такие привычные и дорогие сердцу, тут же откликнулись в душе, норовя свести девушку с ума. Она положила свои, подрагивающие от нескончаемого количества эмоций, ладони на руки Клауса. Он уткнулся носом в хрупкую шею, крепче прижимая к себе любимую.
— Разве может быть что-то прекраснее этого заката? Этого дня? — прошептала Кэролайн, сильнее прижимаясь спиной к мужчине.
— Ты, любовь моя, — Никлаус с выдохом наслаждения прикоснулся губами к пульсирующей венке на шее. Он едва держался, чтобы подавить счастливую самодовольную улыбку, наслаждаясь прикосновениями его Кэролайн, наслаждаясь осознанием того, что теперь она полностью принадлежит ему, даже на законных основаниях.
— Могла ли я вообще мечтать о таком… — у Кэролайн был ответ на свой не явный вопрос. Не могла, а точнее и не смела. Десятки лет назад она мечтала о пышной свадьбе, шикарных декорациях, счастливых улыбках своих родных, при взгляде на прекрасную невесту. А достаточным оказались солнечная Италия, старая, почти забытая церквушка в тихой деревне на берегу моря, и его сдержанная, но, светящаяся счастьем, улыбка…
Клаус довольно хмыкнул, покрывая шею, плечи, лицо Кэр лаковыми поцелуями.
— Я точно не мог.
Кэролайн довольно замурлыкала, когда Клаус невесомо погладил упругий животик. Она вдруг дернулась, почувствовав ощутимый толчок изнутри, и быстрым движением переместила ладонь мужчины на то место, где впервые пошевелился их комочек счастья. Ник удивленно выдохнул, на секунду одернув руку, но затем аккуратно вернул ее на прежнее место. Кэролайн восторженно заулыбалась, не сдерживая слез. Она буквально спиной ощущала, как бешено колотится сердце в стальной груди первородного. Его улыбка пряталась в спутанных от ветра волосах, а крепкие, но осторожные объятия стали доказательством умело сдерживаемых эмоций.
— Ты почувствовал? — Кэр развернулась, перехватывая руку мужчины и прижимая к другой стороне живота, — Ник, ты чувствуешь?
Клаус замер, завороженно впиваясь взглядом в небесно-голубые глаза своей жены. Он кивнул, не стараясь скрыть своего счастья. Это был лучший день за тысячу лет его пустого существования, и теперь он был уверен, что каждый день проведенный с его Кэролайн и их горячо любимым сыном, за появление которого они боролись долгие десятилетия, будет наполнен смыслом. Клаус коснулся, влажной от слез, щеки Кэролайн, мысленно благодаря Фрею и бога за тихий стук маленького сердечка и за счастье в любимых лазурных глазах, в которых теперь было целое небо, целый океан его мира…
========== Ангел смерти ==========
Клаус сжимает в руке холодный стакан с янтарной жидкостью. Его суровый взгляд устремлён куда-то вдаль, куда-то в пустоту. Кажется, он больше не способен насладится терпким соленым воздухом, манящем шумом моря, разноцветными ночными огнями побережья. Любимый бурбон потерял свой горьковатый вкус, ни один глоток крови больше не приносит должной сытости, силы, а многочисленные женщины, как бы искусно не старались, не в состоянии завладеть ни его опьяненным разумом, ни, тем более, частичкой его сердца.
Ожидание разъедает тело изнутри, ускоряет сердце, колючими мурашками завладевает кожей. Чувство опасности, желания сейчас же покинуть шикарный отель, наскучивший Клаусу своей напускной роскошью, загорается где-то наравне со злостью на себя самого. Но он не двигается, кажется, даже не дышит, продолжает наблюдать за темнотой моря, далекими огнями кораблей и ждать. Когда слышится звон лифта на этаже, он закрывает глаза, считает. Уверенные шаги, медленный, томительный стук шпилек по дорогому паркету все ближе, и Клаус делает глубокий вдох. Сладкий цветочный аромат её духов проникает через легкие к самому сердцу, дурманит рассудок, терзает каждую забытую ноту тёмной души.
Перед дверью она замирает. Гибрид слышит её ровное дыхание, размеренное биение сердце и то, как она топчется на месте, словно в неуверенности. Через мгновение дверь открывается, но Майклсон не оборачивается, сжимая челюсть от досады и бешенства. Чем сегодня все это кончится?
— Здравствуй, Клаус, — тянет Кэролайн, смакуя его имя на языке. Её голос уверенный, твёрдый. Она, как и всегда, делает вид, что не намерена отступать.
— Добрый вечер, милая, — мужчина оборачивается, ухмыляясь её надменно вздёрнутому подбородку.
Она прекрасна, как и год назад. Белокурые локоны безупречно спадают на оголённые плечи, и Никлаус цепляется взглядом за выступающую ключицу. Сколько раз он был на грани безумия, изучая губами эту хрупкую шейку, едва заметную ямочку на плече?
Взгляд Клауса медленно скользит по идеальной талии, по безупречной молочной коже рук и упирается в предмет, что она гордо демонстрирует ему, крепко сжимая в руке. Кол из белого дуба — напоминание об истинной причине её нахождения здесь. И он ни на секунду не забывает о том, кем является этот бесподобный ангел, сгорающий от желания вонзить кол глубоко ему в сердце.
Кэролайн — охотница, клейменная непреодолимой жаждой крови. Она — неуязвимое оружие, созданное ведьмами, чтобы избавиться от могущественной темной силы, отравляющей им жизнь. Желание убить ведёт ее следом за Майклсоном, и лишь раз в год он позволяет ей догнать себя. Позволяет, не в силах обуздать свою страсть, каждый раз рискую жизнью.
Кэролайн медленно приближается, прокручивая кол между пальцев. Её золотистое платье демонстрирует стройные ноги, и каждый грациозный шаг заставляет Клауса вздрогнуть.
— Сколько городов, Клаус, имела счастье я посетить, прежде чем нашла тебя. Честно говоря, я ожидала найти тебя в Чикаго. Неужели твои вкусы изменились?
— Нисколько. Присядешь? — Майклсон жестом указывает на кресло, но она не двигается, лишь слегка наклоняет голову, рассматривая мужчину. В лазурных глазах пляшут огоньки азарта, и Клаус искренне наслаждается этим.
— Ты в трёх шагах от своей смерти.
— Так же как и ты, дорогуша.
Губы Никлауса кривятся в усмешке, и он делает шаг навстречу, чувствуя как кровь вскипает в жилах. Чувство опасности колит позвоночник, перемешиваешься с необузданным желанием дотронуться до неё, овладеть ей, и выливается в бурлящий фонтан агонии. Прежде чем он успевает дотронуться до обнаженного плеча, Кэролайн заносит кол, но он ловко перехватывает руку, а затем с силой впечатывает податливое тело в стену.
Кэролайн тяжело выдыхает, позволяя оружию выскользнуть из ладони. Она сдаётся. Приоткрывает губы навстречу требовательному поцелую, не в силах совладать с собственными ощущениями. Кэролайн пальцами сжимает пшеничные волосы Клауса, притягивая его к себе ещё ближе. Кислорода не хватает, но она физически не способна разорвать опьяняющего поцелуя. Она проклинает себя за наслаждение от грубых прикосновений, жажда убийства, что ведёт её в след за ним вот уже ни одно столетие, уступает перед силой отдаться во власть крепких рук. Это её проклятье, бремя, что она должна нести до того самого момента, как исполнит своё предназначение.
«Возьми кол и убей его, Кэролайн…»
Последние мысли блекнут, когда она полностью в его власти. Она знает, что эта игра не имеет конца. Как только все закончится — Клаус исчезнет, оставив её в одиночестве, с гнетущей пустотой и почти физической болью от того, как далеко он теперь. Она снова сделает вид, что не видит его ухода, что не чувствует нежные прикосновения его пальцев к своей щеке и не кусает губы до крови от тяги вырвать его сердце. Кэролайн позволит ему уйти, как и всегда, чтобы позже снова пуститься в бесконечное бегство за призраком, которого она отчаянно любит и так же отчаянно ненавидит…