Роберт Джордан вспомнил, как Валентина рассказывала ему, что клона Лари просто отпустят на все четыре стороны, и ему предстоит бродяжничать или еще, что похуже. Оказывается хуже некуда - в тюрьму. И тут Роберт Джордан понял, что и сам находится в подобном положении. И что очень может быть, он сам скоро окажется в этой тюрьме.
- И что ты думаешь делать дальше? - спросил он у двойника.
- Я не хочу обратно, - спокойно ответил двойник. - Ты меня точно поймешь. Я жил нормальной жизнью. Думал, что всякие глупости случаются со слабаками и трусами. Что уж со мной -то ничего такого точно не случится. И вот я лечу с Марса, везу результаты очень важного исследования, которые дадут новый толчок моей карьере. Лечу к своему дому, к своей жене. И вдруг бац, и все меняется. И теперь я какой-то нелегал, сбежавший из тюрьмы. А главное, я точно знаю, что ничего не сделал. И я этого не заслуживаю. Но я понимаю, что если я покажусь, все расскажу людям, то в лучшем случае, мне не поверят. В худшем - меня отправят обратно, а то и вовсе убьют. Ведь у меня хорошие и верные друзья, которые захотят во всем разобраться. И проще будет для правительства, если меня совсем не станет. Понимаешь? Я решил, что есть только один выход из ситуации. Я просто займу свое место в жизни. Правительство ничего не сможет сделать с человеком, который органично вписан в общество, который общается с друзьями, живет дома с семьей, работает, платит налоги. Может, они даже не заметят подмены. Подумают, что это мой клон так вписался. В конце концов, ведь многие клоны живут чужой жизнью и ничего.
- А что со мной? - напряженно спросил Роберт Джордан. - Меня ты куда денешь в своей схеме?
- Я подумал об этом, - кивнул двойник. - Мы тебя спрячем. Будешь жить где-нибудь в гетто. Назовешься чужим именем. А через полгодика - год, мне выдадут грант на новое исследование, и я смогу отдать тебе эти деньги, или даже устроить рядовым инженером в каком-нибудь дальнем округе. Мы даже можем попробовать перешить твой чип, я слышал, в Сибири живут такие умельцы. Тогда все упростится в разы. Будешь жить как все, но уже своей нормальной жизнью.
- Это похоже на план, - кивнул Роберт Джордан. Он надолго замолчал, уставившись в плавающие на дне чашке чаинки.
Вроде все гладко получалось. Действительно если он - не он, если его единственный шанс не попасть в тюрьму это бегство, то это хорошо. Это даже очень здорово, что его двойник решил подумать о его судьбе, вместо того, чтобы поднимать шумиху. С другой стороны, Роберт Джордан не хотел до конца верить, что вся эта история - правда. Его сознание, как и сознание любого другого человека, цепляющегося за обычные бытовые вещи, как ориентиры, не хотело верить, что может все разрушится в один момент. Разум ученого говорил ему, что слова его двойника очень похожи на правду. Но сознание человека, коллеги, друга, мужа, отказывалось верить в это. А собственно, какие у него варианты? Лучше жить в гетто и дать возможность русским тинэйджерам экспериментировать с его чипом, чем навсегда оказаться в тюрьме, из которой он гарантировано никогда не выйдет.
Но какой кошмар - больше не прикоснуться никогда к своей жене, ни почувствовать радость нового открытия, не ощутить поддержи друга. Никогда. Просто быть выброшенным на периферию жизни, где и жизни-то самой нет. Должен быть другой выход, он просто обязан был быть.
Роберт Джордан поднял голову и увидел, что двойник внимательно следит за его реакцией. Он тоже понимает, какие ставки на кону, и чем придется ему пожертвовать. Роберт Джордан как никто понимал своего двойника, ведь фактически он им и был. Поэтому он мог догадаться, какие мысли и пути к отступлению, может приготовить его точная копия.
- Я думаю, ты прав, - спокойно сказал Роберт Джордан. - Надо придумать, как нам скорее поменяться местами, потому что, наверняка, тебя будут здесь искать. Может быть, прямо сейчас уже следят за домом.
- Именно, - согласился двойник. И Роберт Джордан увидел, как уходит напряжение из его взгляда, как в спокойствии опускаются плечи. - Надо быстрее решать это вопрос.
- Хорошо, - сказал Роберт Джордан и поднялся со стула. - Давай я нам еще чайку налью, и мы это обсудим.
- Давай, - почти не скрывая своей радости и возбуждения, - произнес двойник.
Роберт Джордан подогрел до оптимальной температуры воду, в уже остывшем чайнике. Разложил по чашкам растворимые пакетики с чаем, и добавил немного сахара. Потом немного подумав, он достал баночку с корицей, которую так любит его супруга, и на которую у него аллергия, и высыпал щепотку в одну из чашек. Высыпал и замер с занесенной над чашкой баночкой. Потом неуверенным движением высыпал в чашку еще немного корицы, потом еще. Потом он отставил чашку и разлил кипяток. Корица нестерпимо и отчетливо пахла. Казалось, вся кухня окунулась в этот пряный запах.
Пусть это будет судьба, тогда решил Роберт Джордан. Этот запах - самый сильный сигнал его совести.
Роберт Джордан поставил чашку перед своим двойником, другую поставил перед собой.
- Я думаю, тебе надо взять с собой все вещи, которые сможешь унести, но так чтоб уйти налегке, - сказал двойник, глядя прямо на Роберта Джордана. - Возьми с собой еды, потому что купить ее будет не просто. Ты ведь не сможешь пользоваться чипом. И воды возьми обязательно. И еще у нас есть запасы на универсальных неименных картах, они лежат.... Хотя, конечно, ты и сам знаешь, где они лежат, а еще...
Он говорил и говорил. И Роберт Джордан вдруг понял, что его двойник совсем не обращает внимания на запах. Он так увлечен составлением плана по побегу Роберта Джордана, что не замечает ничего вокруг. В какой-то момент, Роберту Джордану даже стало жалко двойника, тот так много всего хотел ему дать, так сильно переживал, чтобы он ни в чем не нуждался в походе. С другой стороны, а как бы он сам себя вел. Так же. Ему бы тоже хотелось откупиться, хотелось бы утопить в фальшивых переживаниях свою совесть. Собственно, так он сейчас и поступал. Роберту Джордан посмотрел в глаза двойнику и поднес кружку к губам, потом сделать глубокий глоток, и сладко выдохнул, будто отпил лучшего в мире нектара. Реклама всегда работает, тем более в поведенческих рефлексах. Двойник тоже взял свою чашку и отпил из нее. Потом о чем-то задумался и отпил снова. Затем двойник поставил чашку на стол.
Замерев, Роберт Джордан наблюдал за реакцией двойника. Но тот лишь продолжал говорить, все так же, не обращая внимания на запах корицы.
- Я завтра же свяжусь со своими знакомыми из России, и мы попробуем сделать тебе документы на выезд, - двойник со свойственной ученому педантичностью уже прорабатывал план. - Даже если не получится, можно будет отправить тебя на барже до Африки, а там уже на местном транспорте дальше. Это, конечно, хуже... кхм....но зато меньше риска....кхм....нарваться на полицию... кхм... и будет прощ.... кхм... будет про.... кхм... кхм... да что такое... кхм.
Роберт Джордан видел, как его двойник хватается за горло, как начинает краснеть его лицо, как оседает тело, теряя сознание от нехватки воздуха. Это было быстро, минуты две - не больше, но Роберту Джордану показалось, что это длилось целую вечность. Наконец, двойник перестал шевелиться и издавать хрипящие звуки. Стараясь не смотреть в широко открытые мертвые глаза, Роберт Джордан нагнулся и проверил пульс, дотронувшись до сонной артерии скрючившегося на полу двойника. Все было кончено.
Роберт Джордан, не спеша, помыл свою чашку, и поставил на место. Затем он поднялся к себе в спальню, где спала его жена, в той же позе, что он ее и оставил. Роберт Джордан оделся, вышел из спальни, спустился в гостиную, затем нажал на правой ладони невидимые точки и приложил пальцы к уху.
- Полиция. У меня мертвый человек в гостиной.
Испытывал ли Роберт Джордан муки совести, оттого что убил человека. Конечно, испытывал. Ему было тяжело, и он понимал, что картина задыхающегося двойника всегда будет преследовать его по ночам. Мог бы он поступить иначе? Конечно же, нет. И дело даже не в том, что, скорее всего, его не будет преследовать правительство. Хотя оно, конечно, только обрадуется еще одной решенной проблеме и вряд ли захочет поднимать шум. В новостях расскажут про еще один промах мошенников с клоном. Видимо, экземпляр такой попался плохой, что ничего лучше не придумал, чем поесть за чужой счет. Но подлая аллергия свалила несчастного, не знавшего про такую особенность оригинала. Так и скажут по новостям, и все окружающие посочувствуют и перескажут эту нелепую и жуткую историю своим домочадцам. Там она и закончится. Но не полиции или новостей боялся Роберт Джордан, решившийся на этот страшный поступок. Он боялся, что все, что он так любил, все, что являлось не просто частью, а основой его жизни, окажется вымышленным и чужим. Мы готовы потерять мир, но не готовы потерять себя.
<p>
</p>