И тут произошло нечто странное – ведьмак прыгнул, в отчаянном рывке целясь в горло, а мантикор, вместо защиты, напал сам. Его жало со странным хрустом врезалось в плоть, разрывая мышцы и дробя кость. Человек и зверь взвыли одновременно – один пронзительно и долго, второй коротко и отчаянно. Огромная туша, постояв с секунду, рухнула к ногам ведьмака, потащив его за собой, пришпиленного, как мотылька, огромным хвостом скорпиона.
…
Пришел в себя он от жары. Она пекла неимоверно. Пошевелился, попробовал встать и тут же сел, зашипев от боли и с ужасом глядя на свою руку, из которой торчало жало мантикора.
Превозмогая боль и головокружение, он вытащил жало, матерясь и задыхаясь от волн тошноты, подкатывающей приливами. Рука бессильно повисла как тряпка, он пытался пошевелить ей, но не ощущал ее, только сгусток адской боли, распространяющийся от места удара – чуть выше локтя, до самых пальцев и плеча.
- Яд, - невесело отметил он, изучив хвост мантихора. – Ну спасибо и на том, - он неуклюже оторвал лоскут ткани от рубашки, залил рану, обильно кровоточащую, антисептиком, который всегда носил в нагрудном кармане, затем перебинтовал руку. Подумав, взболтал левой рукой остатки «Белого меда» и, откупорив крышку зубами, выпил остатки. Банку он также выкинул около трупа зверя.
- Нет, это не дело. Нужно собраться.
Однако, собирался он излишне долго, волны усталости, вместе с жарой и жаждой, сменялись волнами тошноты и боли, которая, казалось, пульсировала во всей руке. Он сорвал кожаный ремень со штанов и соорудил петлю через шею, повесил на перевязь руку, убрал меч, проверил ножны, статуэтку коня и ларец с артефактом.
И пошел.
Потому что больше ему ничего не оставалось.
…
Когда, наконец, он заметил едва различимый млечный овал телепорта, которым сюда прибыл, он готов был благодарить богов, в которых не верил.
========== Часть 10 ==========
Он едва успел выставить здоровую руку, чтобы самортизировать падение. Холодный пол замка встретил его жестким камнем и гулким эхом падения и… тишиной. Отдышавшись, он поднялся, постанывая сквозь зубы и поправляя одежду, осмотрелся. Он был в зале, из которого его отправили в последний раз. Массивный овальный стол, рассчитанный человек на двадцать, пустовал. Стулья, за которыми, как он помнил, сидели чародеи, были кое-как придвинуты, что только усугубляло впечатление заброшенности и пустоты.
- Ну и где, - фыркнул ведьмак, подходя к столу и касаясь его пальцами здоровой руки, - фанфары? Почести? Следить мы за тобой будет, Роберт, - передразнил он Феаинне, - чтобы, значит, спасти в случае необходимости.
Он пошел дальше, изучая заброшенный зал.
- Необходимость была, и не один раз, - как он и надеялся, в ящике за центральным креслом нашлась бутылка вина. Роберт жадно приник к ней, наплевав на вкус и на то, что в своем порыве он льет добротную часть напитка мимо. Вино стекало по подбородку и капало на грудь, пачкая и без того перепачканную землей, пылью и кровью рубашку и куртку.
- И где вы, черт ваc побери, - он сделал глубокий вдох, ощущая, как пол уходит из под ног. Виной тому был вовсе не выпитый алкоголь, а растекающийся по телу яд. «Белого меда» было, конечно же, не достаточно. Он знал это, но поделать ничего не мог. Лучшим будет найти сейчас чародеев, отдать артефакт и попросить… молить Фену о прощении и чудодейственной магии. О том, что будет, если он этого не сделает в ближайшее время Роберт решил не думать.
Однако, далеко ходить не пришлось. Пока он, справляясь с головокружением, поднимался на ноги, в провале входа, гулко топая, показались две фигуры.
- О, а вот и он, - торжественно объявил Рейнард, улыбаясь насмешливой и каверзной улыбкой.
Ведьмак обернулся, все еще опираясь рукой о стену, и посмотрел туда, где стояли двое. Рейнард, поигрывая какой-то палочкой, толщиной с два пальца, стоял самоуверенно, а рядом с ним стояла Феаинне. Ее внешний облик заставил его на мгновение забыть о боли. Она была прекрасна, как утренняя заря.
- Вот и наши сокровища, - улыбнулась она, протягивая руку. Улыбка была настолько ледяной, что ведьмак не пошевелился, прижимаясь спиной к холодному камню стены.
- Где… остальные? – спросил он, ища контакта с глазами магички… и не находя. Холод, вдруг, сковал его сознание, скользя липкими щупальцами по телу. Он вздрогнул.
- Ты добыл артефакт, - не спросила – констатировала чародейка. – Отдай его, - ее рука даже и не дрогнула, но Роберт ощутил, как Сила опутывает его. Он сопротивлялся сколько мог, но слишком устал.
- Какого лешего происходит, Фена? – хрипло спросил он, немного согнувшись.
Он переводил взгляд с нее на мага, который стоял, скрестив руки и заложив палку под локоть.
- Каждый получил, что хотел. Ты достал артефакт. Отдай его мне, - холодно бросила чародейка, а ведьмак ощутил сильное давление в голове. Чужую волю, пытавшуюся проникнуть в его сознание. Но это была не воля чародейки, он знал ее волю, ведь однажды она уже заставила его замереть, не в силах пошевелиться.
- Рейнард! – крикнул он, выставляя руку и чертя защитный Знак.
Толи знак был не предназначен для левой руки, толи его воля была слишком слаба – сфера, едва блеснув, тут же лопнула, а он ощутил сильную пульсацию в висках, так, что зубы свело.
- Да подавитесь… - начал говорить он, но тут маг, видимо, не выдержав, кинулся на него. В руке его блеснул нож, вытащенный из ножен – та самая «палка», которую Роберт приметил в его руках. Ведьмак рванулся, но, сдерживаемый заклинанием, не смог сделать и шага, лишь слегка качнулся в сторону, едва уходя от острого клинка, полоснувшего его по лицу. Он ощутил вспышку боли на скуле, теплую кровь, брызнувшую на щеку и стекающую в складку губ. Развернувшись, маг сильно саданул его под дых, выбивая воздух из легких. Не произнося ни звука, он сложился пополам, на секунду заметив пряжку своих брюк.
- О, а ты крепкий парень, - усмехнулся маг, надавливая на перебинтованную руку пальцами.
Роберт коротко взвыл, надеясь, что в следующий раз маг просто прицелится в голову и вырубит его.
- Я же говорил, - усмехался Рейнард, упирая клинок ему под ребро. Острие прокололо одежду и больно коснулось тела. – Что заработаю право на вскрытие тебя, наивный мальчишка.
Роберт поднял голову, отплевывая кровь из рассеченной скулы и глядя в глаза чародейке, молчаливо стоящей поодаль.
- Феаинне, - прохрипел он, борясь с заклинанием, которым сковал его чародей. – Фена…
Лезвие вошло по рукоять. У него подогнулись колени, и если бы не маг, вцепившийся в его руку и клинок, уперевшийся ему в левое ребро, то он точно упал бы. Он повис на маге, ощущая, как сознанием, наконец, ускользает, успел заметить только вспышку, блеснувшую позади чародея.
Сила магического удара отбросила обоих к стене, он, наконец, закрыл глаза, думал, что вот-вот отключится в благословенное ничто, но сознание все еще цеплялось за мир, ощущая другими органами чувств. Он слышал крик Рейнарда, переходящий в визг, а затем в вой. Его обоняние ухватило запах горелой кожи и мяса, обуглевающихся тряпок и золы. Слышал громкий вздох Феаинне, который не перепутал бы ни с чем другим, а затем глухой звук падения о пол.
Наконец, наступила тишина, благословенная тишина. Он уже ничего не чувствовал, проникаясь в эту тишину, становясь ее частью, вбирая ее в себя.
Во всяком случае, он так думал, пока его не начали слегка трясти за плечо, и, кажется, называть по имени.
- Роберт! – он открыл глаза, вглядываясь в неясный контур фигуры над ним. Он не ощущал руки, касающиеся его тела, видел только теплые шоколадные глаза и каштановые волосы.
«Где-то я уже это видел…» - подумал он.
Его внимание привлек какой-то серебристый предмет. Он маячил на серебряной цепочке недалеко от его лица. Голова зверя, скалящая острые клыки. Волка. Брата-близнеца его медальона.
- Держись, держись, ты должен выжить, - шептал на ухо голос чародейки.
Он закрыл глаза, позволяя ей делать что хочет.
В самом деле, какая разница?
Вспышка. Благословенная пустота, только неожиданно сильные руки стискивают его талию, не позволяя упасть, не позволяя отстраниться. Полет в пустоте продолжался, казалось, бесконечность.
Неожиданно в лицо ударил холодный ветер, отдающий морем. Его порывы трепали лохмотья одежды, холодили кожу. Она тащила его по камням, и каждая неровность отдавалась тупой болью в руке, а каждый вздох разрывал ребра адской болью.
Шум опускающегося моста напомнил о чем-то родном, а крики чаек наоборот, навевали тоску. Шаги по мосту, торопливый бег.
- Иоланда! – знакомый голос заставил его вынырнуть из омута обморока, открыть глаза.
- Весемир, - шепнула она, бессильно опускаясь на мокрые холодные плиты вместе с Робертом.
- Отец, - шепнул он, пытаясь разглядеть лицо наставника, которого на самом деле считал своим отцом с детства.
- Я… - шепнула чародейка, сжимая в руке медальон и глядя в глаза немолодому ведьмаку, который подхватил Роберта под мышки и неловко тащил по мосту. – Вернула свой долг.
Весемир, на мгновение остановившись, внимательно посмотрел ей в глаза, затем утвердительно кивнул.
- Идем. Ты должна помочь. – Сказал он.
Роберт смотрел пустыми глазами в небо. Темные облака кружили над Замком, а среди них носились, оглашая хриплым криком пустые скалы, белые чайки. В голове благословенным эхом звенела пустота.
…
…
- Твоя магия ему не помогает, - тихо сказал Весемир, склонившись над Робертом и касаясь рукой его лба.
- Я же говорила, - ломким голосом отозвалась Иоланда, - я не целительница. Моя помочь тут мало чем поможет. У него раздроблены кость и мышцы правой руки, желудок-то я подлатала, но останутся спайки. Кроме того, отравление слишком сильное… и вот это-то плохо. Я не могу… - ее голос надломился.
- Ну-ну, - шепнул Весемир. Его тень дрогнула. – Я, кажется, знаю, как тут помочь.
Роберт не уловил, что ответила чародейка, если вообще ответила.
Он погружался в сон.
Прекрасный сон о снежной королеве, обитавшей в небольшом замке в горах. Ее глаза отнимали разум, и всякий, кто с ней сталкивался, лишался своей воли. Впрочем, никто на это не жаловался – люди были счастливы отдать Королеве свою душу. А она, возгордившись тем, как много людей падают ниц к ее ногам, становилась все бессердечнее. Ведь постепенно кусочки ее сердца доставались все большему количеству людей, а у нее самой оставалось все меньше. Казалось, Королева не замечала этого, радуясь своим победам и даря своим обожателям снисходительные улыбки.
Но вот однажды в те края наведался человек, отнюдь не являющийся человеком. Он с легкомыслием отнесся к предостережениям других людей, тех счастливцев, что сумели избежать страшной участи и спастись из снежного плена. Думал он, что такого человека, каким он является, не проймет красота Снежной королевы, ведь если нет души и сердце его подобно камню, то нечего и касаться. Жестоко посмеялся он над предостережениями смертных людей и смело пошел к Снежной королеве, желая услужить ей и получить ее тайные богатства.
Но не рассчитал человек этот сил своих, и, шаг за шагом, поступок за поступком, ее красота сковала его сердце, и оказалось, что живое оно было, как ландыш – под снегом не видать, но с первыми лучами солнца из под снега-то появляется, расцветает во всей красе, кою сам от себя не ожидал доселе.
И сказал он, упав ниц на колено перед Королевой – будь моей! Иначе сердце мое навсегда обратится в камень, и ничто больше не в силах будет тронуть его.
Посмеялась над ним Королева и такие слова молвила: Нет дела мне до сердца твоего, как и до сотен других, что падали предо мной. Ибо тот, кто сердце свое открывает, сам мне ключи от души своей вручает, а я не терплю таких, ибо мало силы духовной в оных, ибо глупцы они и подхалимы.
Но человек тот, уже душой прикипевши и сердцем проникшись, не отвел свои очи, кошке подобные, а только голову склонил и молвил – будь по-твоему, ибо без тебя я не вижу смысла в своей жизни.
Тогда Снежная королева, руку протянув, груди его коснулась, а когда отняла, ощутил он осколок, в самое сердце засевший.
И ушел человек, как миллион людей и нелюдей до него уходили, голову опустив и взор потупив. А маленькая льдинка, поблуждав, успокоилась.
Но всякий раз, когда человек встречал кого-то, к кому душа его тянулась, осколок шевелился и больно колол его, напоминая о подарке Снежной королевы и о решении, которое человек этот некогда принял.
…
- Вот он, госпожа, - Весемир торопливо отворил дверь, пропуская внутрь маленькую фигурку, закутанную в плащ. – Если вам что понадобится, дайте знать.
- Не беспокойтесь, - приятный женский голос коснулся его слуха. – И давно он так?
- Два дня, как Иола его телепортировала. А когда началось заражение – даже я не могу сказать.
- Два дня… - его коснулась мягкая теплая рука, откинула волосы со лба. За пеленой дымки, застилающей взор, он не мог разобрать лица. – Многовато. Но я сделаю все, что в моих силах.
- Спасибо, - дверь закрылась.
Больше она не произнесла ни слова. Вообще с ним не разговаривала. Сначала внимательно осматривала, затем наступил черед магических формул и заклинаний. Она развела огонь сильнее, потому что ведьмака лихорадило, затем раздела его, омыла раны, заставила что-то выпить.
… когда он открывал глаза, то видел перед собой Феаинне. Но не верил, потому что знал, что Снежная королева никогда не вернется. Тот, в кого она поселила осколок льда, был ей больше не интересен, не нужен. Он знал это, но не удивлялся, когда видел ее перед собой.
…
- Пей, - как и много раз до того, она подняла голову, приложила к его губам сильнопахнущую травами чарку, заставила сделать несколько глотков, затем помогла опустить голову на валик, занялась его рукой. Как и вчера. И позавчера. Уже неделю.
Бинты отходили от раны легче, чем пару дней назад, практически не разрывая струп.
- О, так-то лучше, - одобрительно глядя на грязные бинты, сказала чародейка. Он смотрел на ее лицо, скрытое капюшоном, и не мог разглядеть его. Впрочем, ему не сильно-то и хотелось.
- Ты достаточно пришел в себя? Как чувствуешь? – спросила она.
Он отвернулся вбок, не хотел смотреть на нее.
- Уже лучше. Спасибо.
- Пошевели пальцами. Хорошо. Кистью. Не плохо. Согни локоть?
Ведьмак попытался, зашипел через зубы.
Она смолчала, деловито накладывая мазь на руку жирным слоем, положила чистый бинт сверху и принялась забинтовывать.
- Можешь ответить на несколько вопросов? – все также, без интонации, спросила она. Роберт поймал себя на мысли, что даже имени ее не знает. Ему было все равно. Он кивнул, не сильно беспокоясь о том, видит она его кивок или нет.
- Я нашла у тебя две магические вещицы.
Он сжал зубы и скривил губы, закрываясь от мира, опять.
- Не беспокойся, я оставлю все это тебе. Но могу я поинтересоваться, откуда у тебя они? – она завязала бинт, проверив как он закреплен на руке и не мешает ли.
- Нет. – Сухо отрезал он. Он не хотел об этом говорить.
- Твое право. Хотела только заметить особенность одной из них, о которой ты, вероятно, не знаешь.
Роберт фыркнул.
«Ну да. Путешествия во времени, я знаю об этом, ты…»
- Пока ты не надумал себе великих теорий, - усмехнулась она. Отблеск пламени из камина блеснул на ее зубах. – Я говорю о статуэтке. Твой друг отдал тебе много своей энергии.
- Чего? – он удивленно повернул голову и попытался заглянуть ей в лицо, но она быстро накрыла его глаза ладонью.
- Незачем. – Сказала она слегка натянуто, словно улыбнувшись, - незачем тебе видеть мое лицо.
- Мой друг? – он не шевелился, только накрыл ее руку своей.
- Когда он родится, - шепнула она, касаясь его руки второй и тихо шепнув заклинание, - он будет настоящим другом тебе. Никогда не предаст. Не знаю, откуда он у тебя, но тот, кто отдал его, много лишился, а ты многое обрел.