Я почему то думал, что Гарик сейчас толкнёт речь о конкуренции, заработке, продажности женщин. Но вместо этого он сказал.
- Ты что-то записывал. Я видел. Телефон?
- Нет. Аську.
- А! - Он почему-то сказал это своё 'а', так, что я там явно услышал облегчение. - Ну, тогда знаешь что. Общайся с ней поменьше. Будет давать телефон - не бери. Будет звать на встречу - не ходи. Ну и вообще, будь осторожнее.
- Почему.
- Потому. - Он постучал пальцем по фотографии. - Плевать она на тебя хотела.
Блин! Почему я его не послушался?
Слышь ты. Объектив другой реальности. Ну, давай ещё раз. Я знаю, что двух одинаковых ты сделать не сможешь.
Вспышка.
**
И началась у меня очень интересная жизнь.
Если кто думает, что все в жизни клубных фотографов просто, то сильно ошибается. Работа ночная, тяжёлая. За ночь делаешь до пятисот фотографий, потом приносишь всё это добро домой и там уже должен теоретически обработать, отфотошопить и потом по почте штук двести отправить работодателю.
Я делал проще, вместо фотошопа использовал джимп, а использовал я его мало. Потому что с моим фотоаппаратом никакой фотошоп не нужен был. Я просто отбирал штук сто-двести самых адекватных изображений и отсылал по почте. После чего заваливался спать.
К необычному привыкаешь так же легко, как и к хорошему. Обыденность она и есть обыденность.
Моя первая же свадебная съёмка стала последней. Ничего удивительного, на моих фотках всё действо выглядело так, будто на свадьбу собрались исключительно родственнички семейки Адамс.
Тоже самое случилось с корпоративом какой-то крупной фирмы. На фотографиях всё было слишком. Слишком пьяные, слишком вульгарные и слишком раскрепощённые люди. Они сидели за слишком большими и слишком роскошными столами. Это было не то, что нужно. Совсем не то.
Но вот клубы...
Там я был востребован каждую ночь. Мало того, некоторые люди доплачивали мне за дополнительную съемку их, любимых.
Я направлял на них объектив и фотоаппарат оживал в моих руках.
Покажите мне радость.
Вспышка.
Дайте мне гламур.
Вспышка.
Покажите красивую жизнь.
Вспышка.
Неожиданно у меня стало много денег. Я просто не мог их потратить. Не успевал.
Меня кормили и поили. Я смутно знал в лицо всех коммерческих и арт-директоров всех ночных клубов Москвы.
Иногда я не мог понять, зачем меня позвали. Заходишь в клуб по списку, а там танцпол пустой. И либо наркоманят все, либо разврат, а иногда и то и другое. Всё по закоулкам и диванчикам. И чего снимать?
И тогда я снимал просто клуб. С диванами, сценой, коридоры-туалеты. Получались абсолютно инфернальные фотки, которые потом можно было увидеть и на сайтах данных клубов и на стендах внутри этих заведений. Приходите к нам, у нас альтернативная реальность.
В узких кругах я стал довольно известен.
В очень узких.
Как и Гарик. Моё альтер эго. Моя честь и моя совесть. Мой верный кореш. Я очень быстро просек, что он парень адекватный, кроме того он был довольно открыт со мной, а его фотографии были как бы альтернативой моим. Я стал требовать от всех, чтоб его приглашали вместе со мной.
И его звали. Если он приходил со мной, то снимал все что угодно, только не то, что снимаю я. Как результат его фотографии тоже брали. Но не всегда. А вот за съёмку платили каждый раз.
Он парень был ответственный. Поэтому дома и перебирал и фотошопил. И конечно ему приходилось тяжело. Да что там, клубы практически убивали его. Однажды он мне так и сказал.
- Моя работа меня убивает.
- Меня, кажется, тоже
Но у меня дело было не в работе.
**
Чёрт возьми. И ведь ничего не исправишь.
Риша. Красивая девочка, которая снесла мне крышу. Вообще звали ее Рита. Рита Аринина. Но ей нравилось, когда ее называют Ришей. Все и называли.
Нет. Она ни в чём не виновата. Она просто красивая девочка. Обвинять её в том, что она нравится мужчинам, это тоже самое, что жаловаться на то, что ёлка колючая.
Обвинять её в том, что я не в её вкусе, это тоже фигня полная.
Но Гарик был прав.
Сначала мы очень мило общались по аське. Месяца эдак три.
Я узнал, что она когда-то была безумно влюблена в одного чела, но он оказался голубым. Тем не менее, она с ним сохранила дружеские отношения.
Потом она случайно как бы в расстроенных чувствах пригласила одного парня в дом отдыха. И по ее словам практически изнасиловала.
'Он так сопротивлялся, это был ужас просто какой-то'
Потом она утром увидела, КАК она на неё смотрит утром, он думал, что она спит. И тогда вынудила-таки его признаться ей в любви.
Мне всё это было фиолетово, так же как и россказни о некоем олигархе от которого она ушла, потому что он все время был уверен в том, что она любит его деньги, а не его.
Про какого-то нереального парня, с седьмым данном по айкидо.
Елки зеленые, иногда хотелось спросить, а где они теперь, все эти мужики?
Про какого-то ещё парня, который иногда поражал её необычайно мудрыми мыслями. И еще про кого-то...и еще...
Мне всё это было до лампочки.
Если и были у меня какие-то вопросы - я держал их при себе. До поры до времени. У неё своя жизнь, у меня своя. И не фиг.
Как-то мы сидели с Гариком у него на квартире и потихоньку выпивали.
- Слушай, Гарик, ты Ришу помнишь?
- Я её знаю довольно давно. - Очень серьезно ответил он мне. - Я её снимал как-то. Фотосессия в лесу.
- Ну, вот смотри. Вот у неё высшее и аспирантура. А она зарабатывает стриптизом. Я это ещё могу понять, но почему она не продвигается больше никуда, не врубаюсь.
- Ну, ты же с ней не живёшь. Может она куда надо продвигается, просто тебе не говорит. А вообще есть женщины, власть которых велика, просто потому что они красивы. Но это временно, потом они меняют своё оружие на деньги или еще что-то. Денег она зарабатывает больше стриптизом. А повзрослеет - пойдёт преподавать. Правильно? Пока что она в лучшем положении, чем ты.
- Ну-у.- Если честно я плохо себе представлял девочку у шеста в роли препода. - Вообще да. Своя квартира и машина. А вот ещё. Она же купила себе квартиру. А теперь вроде как встречается уже два года с одним и тем же парнем. У него своя квартира. Не могу понять, почему они не живут вместе. Не съедутся. Ну, или там не сдадут одну квартиру.
- Ну, во-первых, что значит сдадут. Они ж на свои квартиры заработали сами. Может им психологически тяжело кому-то что-то сдавать. Потом, у каждого свои представления о счастье. Знаешь, есть такие девушки, они просто не могут жить без вот этих вот ночных клубов, лёгких денег и прочего. Ты серьёзно думаешь, что такого человека, как Риша, можно затолкать в квартиру, заставить рожать детей, стирать пелёнки и прочая-прочая? Ты её в клубе видел? Пару раз то точно! Это ж как она должна влюбиться, чтобы бросить всё это и вернуться туда, где все начиналось. Она ж не стандартная девушка. Она сама по себе величина. Может не суперзвезда, но точно не лохушка с завода.
Да. У Гарика было правильно представление о жизни.
**
Все бы обошлось, если бы не работа.
Как-то раз меня позвали снимать. Не клуб. Рекламу будущего клуба.
Это была не просто свалка. Это была свалка списанных автомобилей. По словам владельца данного заведения машины сюда свозились исключительно криминальные. В смысле после конкретных аварий. В которых погибли люди, и после которых тачки восстановлению не подлежали.
Риша в окружении этого металлолома выглядела так же естественно, как улыбающийся голый Билл Клинтон в окружении чеченских боевиков.
Собственно, идея была ясна. На фоне всего этого безобразия девочка выглядела не просто красивой, она выделялась как свехновая на беззвездном небе. Осталось только заставить её позировать и улыбаться.
- Боже мой! Что случилось с этой машиной?
Заднее сиденье вжато в рули, мухи роятся над уцелевшим передним стеклом. Чтобы там не случилось, живым отсюда никто не выбрался.
- Ой! У меня точно такая же машина.
Крайслер. О том, что это именно он я прочёл на уцелевшем бампере. Кто-то очень сильный смял машину посередине, а потом сложил пополам.
- Почему тут какие-то потёки?
- Потому что резали автогеном! - Не выдержал хозяин будущего клуба. - Что это за впечатлительная девчонка? Вы снимать будете или нет?
Он был прав, мы уже битый час бродили вокруг разбитых и покорёженных иномарок. Где-то вдалеке работал пресс, в полукилометре располагалась свалка для машин попроще.
- Ришт, присядь на капот этой машины, она почти целая.
Ну да. Не считая десятка пулевых отверстий, снятых колёс и срезанной автогеном крышки багажника.
- Он грязный. Я испачкаюсь.
Ага. Очень важно для девушки, на которой практически ничего нет. Вот этот набор ниточек одеждой назвать лично у меня язык не повернётся.
- Ришик, ты же хочешь быть знаменитой. - Начал я её уламывать. - Фотки будут классные.
Она села на эту груду металлолома и улыбнулась своей фирменной улыбкой.
Вспышка.
Чёрт, показалось, что рядом с ней на мгновение появилась пара каких-то странных теней.
- Теперь садись вот на это сидение. Хотя погоди, я газетку подстелю.
- Серёг, ты чего, дурак? Она же СГОРЕЛА! Я сейчас буду как трубочист.
- Меня это не волнует. Сажу потом смоем, ты просто присядь.
Вспышка.
На мгновение мне показалось, что машина абсолютн6о цела, а рядом с Ришей сидит маленький ребёнок. Но нет. Деу Матиз был похож на танк после боевых действий. Он выдержал как минимум пять прямых попаданий прежде чем загорелся. Эту мысль я озвучил.
- На самом деле,- объяснил нам владелец свалки, - это дырки от строительных лесов. Машина ехала во время грозы по улице, а ветер снёс леса, и вот эти железные палки, падая с большой высоты, проткнули машину насквозь. Ну и тех, кто был внутри.
- Господи. Какой ужас. - Риша поспешно вылезла из машины. - Слушайте, а вам нормально здесь? У меня от этого места мурашки по коже.
- А у меня волосы на спине шевелятся , - вполне серьёзно так заявил владелец свалки,- но ты, детка, не торопись, потому что потом будет хуже. Ты ещё не видела будущее помещение клуба.
- Блин! У меня на ноге ржавчина, - будничным голосом сказала Риша,- в ответ прискакала её агентша и попрыскала из баллона краской телесного цвета, убрав ржавый развод.
Где-то около часу мы работали молча. Я водил нашу модель за руку и ставил её лицом к авто, спиной, заставлял садиться на корточки, занимать неестественные позы, смотреть на солнце, смотреть в объектив, смотреть на меня.
Действовал я холодно-расчётливо. Буквально своими руками лепил каждый раз статую, позу в которой Риша замирала на пару мгновений, с ослепительной улыбкой на лице.
Внутри меня при этом бушевали ураганы. Каждый раз, когда я прикасался к ней, сердце вдруг переходило в режим краш-теста. Разгоняло кровь так, что у меня в висках стучало и блики появлялись в глазах в такт ударам. Я даже пару раз поймал себя на мысли, что останься мы с ней вдвоём и у меня же просто не встанет от волнения.
Не знаю, что там чувствовала моя девочка, но с каждым мгновением она становилась всё мрачнее и мрачнее.
С каждой вспышкой.
А я смотрел на нее и понимал, что я хочу видеть ее рядом с собой вечно. Что душу за это отдам, наверное.
Потом она потеряла сознание...
**
Это была какая-то странная жизнь.
Знаете, как в полусне.
Я возвращался под утро и засыпал. В этот момент нормальные люди выходили на работу.
Если выдавался свободный день, то он посвящался общению с малознакомыми людьми, которые заключали со мной контракты на съемки, меняли мне мебель в квартире, продавали мне продукты, лечили мне зубы.
Я не запоминал имен. У меня не появилось каких-то обычных человеческих предпочтений, не завелось новых друзей-товарищей.
Вся квартира потихонечку превращалась в фотовыставку, посвященную одному человеку. Она смотрела на меня отовсюду. С шестов, с кресел, с барных стоек, из чужих мужских объятий. Голая и в одежде, с улыбкой и без, с макияжем, без макияжа, в маске. Рыжая, черная, блондинка, лысая.
Наваждение.
Я иногда думаю, мы могли бы выбраться из всего этого нормальным путём? Сколько бы нам ещё удавалось бы балансировать на грани?
Но случилось страшное, Гарик не пришёл на очередную сессию, я отщёлкал очередное заведение с высокими шестами, вокруг которых как птицы летали девушки, теряя по ходу дела одежду, пришёл домой под утро и первым делом позвонил ему.
- Привет, - голос в трубке выдавал мне Гарика с головой. - У меня фотик увели.
- Как увели? Когда?
- Вчера, точнее позавчера. Свадьбу снимал у друга. Расслабился и просрал.
- Поэтому не пришёл?
- Поэтому не пришёл.
Первым дело я заглянул в ящик стола, куда я скидывал свои наличные. Там набралось на пятьдесят тысяч, по моим прикидкам должно было хватить на новую трубу, я Гариков агрегат воспринимал только так. У него была маленький фотоаппарат и объектив сантиметров пятьдесят если не больше.
Я выполнил свою работу, то есть выбрал несколько десятков в фотографий, на которых все комнаты и коридоры имели красноватый отсвет, а девочки на шестых превратились в нереально сексуальных фурий, и отослал по нужному адресу. Потом лёг спать. А во второй половине дня завалился к Гарику с кучей денег в карманах.
- Пошли, купим тебе новый агрегат.
- У меня сейчас нету денег.
- У меня есть.
- Я лучше кредит в баке возьму.
Гарик был не в настроении. Чёрная борода была встрёпана, глаза красные. От него разило перегаром, но ни одной бутылки я не видел.
- Чем тебе не нравятся мои деньги? Давай я тебе куплю, заодно ты мне ещё что-то расскажешь про фотографирование.
- Про фотографирование, - передразнил он меня. - У ты вражина, конкурент. Да ты без своего китайского друга никто. А учить тебя бесполезно чему то. Бестолочь.
Знаете, на правду не обижаются.
Короче, уговорил я его, и мы долго искали в интернете и нашли какой-то нереальный девайс. В процессе выяснилось, что у меня не хватает наличных, и я пошёл снимать деньги с карточки. Некоторые клиенты платили мне через банк, причём я, по своему раздолбайству, не следил за этим, поэтому для меня было приятной неожиданностью узнать, что я миллионер. Рублёвый, но все таки!
Мы поехали с сумкой наличных в какую-то контору на край города, и купили все, что нам было нужно. Влетело это нам тысяч в триста. Я пытался уверить Гарика. Что у него теперь почти такой же цифровик, как и у меня. Он только мрачно хмурил брови, но вроде стал отходить.
С машинками на груди отправились в кабак обмывать. Гарик заявил мне, что такую покупку надо обмыть обязательно.
Я не знаю, сколько мы выпили, но очнулся я глубокой ночью. Меня везли в магазинной телеге. Из 'Ашана'. Почему из Ашана, я не знал, но был уверен. На груди у меня болтались оба фотоаппарата.
- Гарик, - язык мне не повиновался. Получилось что-то вроде 'гайк'
- Молчи лучше. - Голос за моей спиной был на удивление трезвым.
- Где мы, - я заворочался, пытаясь перевернуться.
- На Мкаде.
- А как мы тут оказались?
- Сам не знаю. Честно. Я толкаю тебя уже минут десять, наверное. Ты места узнаёшь?
- Да! Вон там Алтуфьевское шоссе. До моего дома рукой подать. - Я махнул рукой и обнаружил, что у меня на каждом пальце по перстню. - Ой. Откуда это?
- Не знаю. Ничего не знаю. Кстати вылезай, мне тебя не удержать.
Действительно, спуск с Мкада был очень крутой.
- Давай съедем, - предложил я. Цепляйся сзади и поехали.
- Дурак что ли? Тут ни тормозов, ни руля. Потом ты посмотри, что вообще вокруг.
- А что вокруг? - Я зачем то схватился за фотоаппарат, но у меня его тут же вырвали из рук и кинули обратно на живот.
- Ещё раз попробуешь что-нибудь снять, голову оторву. - Предупредил голос Гарика из-за спины.
- А чё это? - удивился я. Смотри какая перспектива. Ни одной машины.