15 июля, понедельник
Состояние Павла Георгиевича плохое.
Филипп почти не отходит от него, но при имеющемся скудном наборе медикаментов он мало что может сделать. Командир в сознании; сегодня он приказал изолировать грузовой отсек и отключить его отопление. Учитывая объём этого помещения, такая мера здорово разгрузит системы жизнеобеспечения вездехода. Всё равно там нет для нас сейчас ничего полезного.
Я спросил Филиппа, знал ли он о том, что у командира слабое сердце. Его ответ обескуражил: никаких проблем раньше не было, строгая медкомиссия не находила отклонений.
Что же произошло? Только ли в стрессе дело? Да и не такой уж это сильный стресс для такого мужчины, как Павел Георгиевич.
Дни тянутся невыносимо медленно. Попытки отвлечься с помощью кино, музыки, книг или прочих развлечений заведомо обречены на провал. Могло бы выручить общение, но все ушли в себя, даже прежде разговорчивый Саша Шабалин. Понимаю, и самому не хочется лишний раз двигаться. Сказывается и недостаток питания, мы полуголодные, но хотя бы не мёрзнем. Постоянно хочется спать, и нередко я поддаюсь этому желанию. Потом, по пробуждению, обязательно болит голова и состояние ещё хуже, чем прежде, зато во сне время летит быстрее.
16 июля, вторник
Теперь нас шестеро.
Ночью скончался Павел Георгиевич. Сердце остановилось, и никакие усилия Филиппа не могли заставить его снова биться. Мы отнесли тело командира в грузовой отсек, где к тому времени температура опустилась до минус тридцати градусов (наглядный пример того, как быстро холод захватит вездеход после отключения двигателя и прекращения подачи тепла).
Состояние всех членов экипажа крайне подавленное. Опуская банальности, вроде "он был нам как отец", не могу всё же не сказать, что Павел Георгиевич, как и подобает командиру, являлся опорой, фундаментом для всех нас. Сколь бы опытны ни были остальные, именно авторитет командира являлся решающим, он укреплял наш дух даже в последние непростые дни.
Что будет теперь?
Вопрос далеко не праздный. Ведь сегодня мы потеряли не только Павла Георгиевича, но и Филиппа Людиновского.
Весь день он просидел в комнате, где скончался командир. От скудного пайка отказался и утром, и вечером. А примерно в девять часов... покинул вездеход. Облачился в спецодежду, поэтому не упал сразу, удалился от "Урсуса". Саша и Олег пытались его найти, но в таком буране это получилось бы разве что случайно. Филипп мог направиться куда угодно, следы его были заметены в считанные минуты. Ребята вернулись ни с чем.
Больше мы его не увидим.
Аркадий назвал его слабаком и трусом. А мне кажется, Филипп не смог простить себе, что не спас Павла Георгиевича. Или же смерть командира стала последней каплей.
А, возможно, он просто перестал делать то, что все мы - обманывать себя.
Я ненавижу, проклинаю себя за эту мысль, но не могу от неё отделаться: "Зато теперь еды нам хватит на чуть больший срок". Жестоко, мерзко, низко!
И логично.
17 июля, среда
Очередной конфликт с Аркадием.
Он вознамерился захватить оставшиеся припасы. Мне удалось избежать повторной проверки собственным лицом твёрдости его кулака. Хотелось дать сдачи, достал он меня, но не стал раздувать конфликт. Несмотря на вялость и апатию, на этот раз товарищи не остались в стороне и скрутили бунтаря. Звучали предложения выбросить его за борт, но, к счастью, здравый смысл победил, и Аркадия просто изолировали, заперев в одной из комнат. Кормлю его так же, как и остальных - куда сокращать-то?
Больше стычек нет.
18 июля, четверг
Неделя, как стоим на месте.
Никто уже не обманывает себя, мы понимаем - нас не найдут. Некому или просто не могут - не суть важно. Главное, что мы умрём здесь. Вопрос лишь в том, когда.
Пока никто не порывается последовать за Филиппом, но что будет завтра? Послезавтра? Ещё через неделю? Еды нам хватит дней на десять.
Я теперь провожу большую часть времени в кабине. Саша без проблем позволяет мне там находиться. Поскольку Аркадий больше не часть экипажа, а командира больше нет, мой друг стал фактически единоличным владельцем этого пространства. Глупость, знаю, здесь всё было общее и до того, как мы попали в беду. Теперь и подавно.
Я часами сижу и смотрю через лобовые стёкла вперёд. В целях экономии и чтобы снизить нагрузку на генератор, мощные огни вездехода выключены, оставлены лишь габаритные. Их свет едва заметен из кабины. Ещё я прошу Сашу включать "дворники". Мне просто нравится, как они двигаются по стёклам, одновременно, синхронно, слаженно. Влево-вправо, влево-вправо, описывая идеальный полукруг. Эта ритмичность успокаивает больше, чем зелёные огоньки на приборной панели.
К тому же, далеко не все они уже зелёные. "Урсус" не в лучшей форме, обороты двигателя плавают всё сильнее. Из дефлекторов порой дует совсем не тёплый воздух. Похоже, нам не придётся узнать, что такое голодная смерть. Заменим первую букву, пустяк ведь!
Будет холодная.
19 июля, пятница
Двигатель на последнем издыхании.
Температура внутри вездехода постепенно снижается. Пока ещё нормальная, достаточно чуть теплее одеться. Лучше всего в дизельном отделении, но там слишком громко для меня. А вот Олег и Валерий обжили его. Я и Саша сидим в кабине, когда мне не нужно готовить. Юра и Аркадий (да, мы его выпустили, он больше не буянит), надев спецодежду, пошли в грузовой отсек, где холодина, как на улице, разве что ветра нет. Они вскрывают ящики, что мы везли в Бореалис, надеясь, видимо, отыскать хоть что-то съестное, которого там быть не может, или даже спасение, ответы на все вопросы - кто знает? Я уже ничему не удивлюсь.
Саша спросил меня сегодня, зачем я продолжаю вести этот дневник. Больше он ничего не добавил, и так ясно, что имеется в виду.
Ты ведь никогда не прочитаешь эти записи, Лида. Наверное, их вообще никто не увидит после того, как мы умрём здесь, в этом проклятом нигде. А я всё равно буду их вести. Для себя. Чистые страницы, ждущие, когда я заполню их текстом, и ручка в руке - вот, пожалуй, то, что помогает мне не сойти с ума.
Ох уж этот самообман!
20 июля, суббота
Финита ля комедия.
Сдох наш "Урсус". Причём дважды.
Когда двигатель умолк в первый раз, Саша, повозившись, таки смог завести его снова. Продлив наши страдания ещё на четверть часа, вездеход снова затих - и теперь уже окончательно.
Заряда аккумуляторной батареи хватит, по словам Саши, дней на пять, если отключить все потребители, кроме обогревателей. Но это не то же самое, что получать тепло от двигателя, поэтому на борту становится всё холоднее.
Я и Саша покинули кабину; Валера и Олег, в свою очередь, оставили дизельное отделение. Теперь мы собрались на кухне. Свет, отопление и вообще всё в остальных помещениях вездехода отключили.
Что касается Аркадия и Юрия, они отказались идти с нами. Попросили только свою долю припасов. Получив её, закрылись в грузовом отсеке. Сперва мы гадали, как они собираются там вообще принимать пищу, в такой-то холодине, а потом услышали треск пламени. Эти два идиота развели костёр, топливом которому служит груз. Всё, что может гореть. Вряд ли это сильно их согреет в таких условиях, но они включили вытяжную вентиляцию, чтобы не задохнуться в дыму. Тратят нашу электроэнергию.
Какого дьявола? Почему бы им ни присоединиться к нам? Но они отказываются! Похоже, свихнулись окончательно.
21 июля, воскресенье
В грузовом отсеке пожар.
Произошло то, чего следовало ожидать. Аркадий и Юра не доглядели, что в их состоянии более чем естественно, и в итоге огонь костра перекинулся на остальной груз. Видимо, это произошло очень быстро, поскольку выбраться в коридор они не успели и сгорели заживо.
Теперь нас четверо.
Жаль, что с безумцами сгорела и та еда, которую мы им дали.
И тело Павла Георгиевича тоже.
Но есть и плюс. Разбушевавшийся пожар на время хорошо разогрел ту часть вездехода, что примыкает к грузовому отсеку. В том числе и кухню. Пожалуй, даже жарковато! Хорошо, что конструкция "Урсуса" не позволит огню распространиться дальше и нам участь Аркадия и Юры не грозит.
22 июля, понедельник
Пожар стих ещё вчера, через пару часов после того, как начался. Разогретые им участки "Урсуса" уже почти остыли.
И чёрт бы с ним, но! - по какой-то причине аккумуляторная батарея разрядилась. Неужели что-то энергозатратное продолжало работать и истощило её? Саша предполагает, что проблема в неустойчивой работе двигателя вездехода в последнее время, из-за чего батарея не заряжалась должным образом. Однако и он удивлён столь быстрой её кончине.
Что бы ни было причиной, ясно одно - жить нам всем осталось от силы пару дней.
Теперь, когда холоду ничего не противостоит, он начнёт постепенно проникать в кузов вездехода, через его защиту, вскрывая её слой за слоем. И нет ничего, что могло бы это остановить. Спецодежда лишь отсрочит неизбежное.
Я, Саша, Валера и Олег остаёмся на кухне. Еду больше не экономим и наелись до отвала. Голодная смерть нам не грозит, так зачем же себя мучить понапрасну?
Говорят, умирать от холода предпочтительнее, чем от жары. Дескать, человек может и вовсе потом не чувствовать ничего, просто незаметно засыпает - и всё. Скоро мы это узнаем.
23 июля, вторник
Последняя запись.
Рука плохо слушается. Холодно. Быстрее, чем мы ожидали (снова!).
"Урсус" как склеп. Свет только от наших фонариков.
Буран снаружи зазывает ...то есть, завывает. А, какая разница.
До завтра не доживём. Жаль.
Кажется, Олег уже умер.
Не увижу тебя больше, Лида. Так больно думать. Только сейчас понял. Не любил раньше тебя. То, что сейчас - это любовь. Поздно.
Прощай.
СООБЩЕНИЕ ПО ВНУТРИКОРПОРАТИВНОЙ СВЯЗИ
Отправитель: Геннадий Логвинов (Бореалис)
Получатель: Сергей Акимов (Аврора)
Тема: "Урсус" N 23 найден!
Сергей!
Ты, наверное, уже слышал. Он нашёлся! Тот самый "Урсус", который пропал три месяца назад! И отыскал его санно-гусеничный поезд, в составе которого он следовал в Бореалис, прежде чем исчезнуть. На обратном пути, когда поезд ехал уже в Аврору, с новым головным вездеходом.
Причём в том, можно сказать, и нет ничьей заслуги. Двадцать третий стоял чуть в стороне от основных транзитных путей и был засечён радарами. Надежда на то, что его обитатели ещё живы, была, и ребята рванули туда на всех парах.
Увы, спасать оказалось некого.
Первое тело обнаружили ещё на подходе. Метрах в пятидесяти от вездехода лежал, почти полностью засыпанный снегом, штурман второй смены Филипп Людиновский. Если бы не мастерство механика-водителя, его могли бы не заметить, а то и вовсе переехать. Понятно, что ему это уже не могло навредить, но от одной мысли об этом становится не по себе.
Остальные тела находились на борту "Урсуса".
Четверо на кухне: Алексей Шабалин, механик-водитель, Валерий Моисеенко, радист, Олег Рощин, штурман (все они из первой смены) и Юрий Каданцев, повар. Закоченевшие, несмотря на то, что все в спецодежде, прижавшиеся друг к другу в попытках согреться. Вокруг них оставшиеся припасы, бутылки с кусками льда, в которые превратилась вода, и фонарики с севшими батарейками.
Ещё три тела - в грузовом отсеке: Аркадий Воронов, механик-водитель, Юрий Добренко, радист (оба из второй смены) и Павел Сотников, командир. Почему они находились отдельно от остальных - неизвестно. В помещении был объёмный пожар, выжегший всё. Опознать тела не представлялось возможным без специального теста, их определили методом исключения.
Все ребята погибли.
Эти подробности получены мной лично от командира санно-гусеничного поезда. Он же передал мне то, что приоткрыло завесу над тайной двадцать третьей машины.
Видишь ли, этот новенький повар, Юра Каданцев, вёл дневник. Удивительно, правда? Зато для нас эта книжица поистине бесценна, ведь в ней описаны все события, имевшие место после исчезновения "Урсуса" N 23. События, о которых в противном случае мы могли бы только гадать!
Прилагаю к письму отсканированные страницы. Прочти их все и сообщи мне.
СООБЩЕНИЕ ПО ВНУТРИКОРПОРАТИВНОЙ СВЯЗИ
Отправитель: Геннадий Логвинов (Бореалис)
Получатель: Сергей Акимов (Аврора)
Тема: Re: Дневник прочитал
Сергей!
Теперь, когда ты знаешь то, что написано в дневнике Каданцева, я могу поделиться с тобой своими соображениями.
Вне всяких сомнений, проблемы у экипажа двадцать третьей машины начались после того, как они встретили человека посреди бурана. Они понятия не имели, кто он такой. А я почти уверен, что знаю!
Читая его описание, я сначала сомневался, отказывался верить, но когда Каданцев упомянул татуировку (медведь, стоящий на задних лапах и сжимающий в передних женщину), сомнения мои развеялись. По всем приметам это Эдуард Белявский, заместитель руководителя работ на виридиумной шахте. Я с ним неоднократно лично общался и видел у него эту татуировку.
И он же был в составе комиссии, когда штольня номер четыре неожиданно обвалилась, похоронив всех, кто в тот момент там находился.
Это официальная версия.
На самом же деле (уверен, что тебе я могу рассказать) никакого обрушения не было. Штольня, как бы выразиться - исчезла. Как будто её никогда и не существовало. Это происходило не так, как в записанном Каданцевым сне Валерия Моисеенко, радиста первой смены, но суть примерно та же. Причины нами пока не установлены. Пишу "пока", а сам понимаю, что правда вряд ли откроется хоть когда-нибудь.
Случилась трагедия 27 июня, а уже 28-го "Урсус" Сотникова подбирает невесть откуда взявшегося человека, одетого совсем не по погоде. Кстати, об одежде. Она тоже соответствует той, которая была на Эдуарде, за исключением каски. Возможно, её отнесло ветром, когда он появился на пути следования санно-гусеничного поезда. Да это и не важно.
Итак, что мы имеем? Человек пропал в одном месте - и появился совсем в другом. Живой. Мы-то априори считали, что все, находившиеся в штольне, погибли; теперь же вырисовывается иная картина.
Знаю, знаю! - насколько безумно это звучит. Но и ситуации со штольней номер четыре и с "Урсусом" номер двадцать три выходят за любые рамки. Не жди от меня никаких объяснений, я бы сам с удовольствием их выслушал, было бы от кого.
Однако нужно что-то предпринимать.
Я распорядился, чтобы экипажи вездеходов на всём пути по маршруту Аврора - Бореалис не подбирали никого, даже не останавливались. Ни один человек не выживет в условиях Морены без спецодежды. К тому же ситуация, при которой кто-то находится вне стен поселений, настолько маловероятна, что её можно сбрасывать со счетов. Я, повторюсь, не знаю, какие силы забрали у нас людей вместе со штольней и для чего именно их используют, но потерять ещё один "Урсус" мы себе позволить не можем. А представь, если это будет пассажирская машина!