========== Глава первая ==========
День 21-й от сотворения «Нового Дома»
На улице холодный день первого месяца жизни в этом «Апокалипсисе». Всюду лишь серые снега и воющие ветра. Только огонь священного Генератора продолжает согревать людей и заставляет их уверовать в то, что однажды этот хладный «Ад» закончится. Высокий столб дыма и тихий гул работающих шестерней не дают разочароваться в нашем капитане-миссии, который изо всех сил пытается нас вести в светлое будущее. Но долго ли всё это будет продолжаться? Сколько будет жить Генератор? Есть ли шанс на выживание? Коли Господу это будет угодно, мы будем жить, и коли ты веришь, то Он защитит тебя!
Громогласный паровой звонок озарил улицы. Но никого он не пугает, а лишь дарует благословенное облегчение. Вновь можно вернуться домой и насытиться горячим пайком. И радость, которая проступает на лицах людей после получения еды… этого никогда бы вы не увидели в старом мире. Ведь каждый кусочек пищи — это боль и страдания на изнуряющей работе и в холодном доме, где тебя ждёт твоя семья, что также голодна. За это мы и должны благодарить этот Новый Дом! Радость из-за столь малого позволяет уверовать в чистоту и благородность человека, ведь ни единый из прошлого мира не мог благодарить Господа за столь малое. Люди прошлого — это грешники, которые всё брали от мира и не возвращали ничего. И за их грехи расплачиваемся мы — чистый и избранный народ, который никогда не предаст своих идеалов и самого Бога! Помните, все страдания — это расплата за грехи прошлого! Но не нужно бояться гнева Господа и корить людей за то, что так опрометчиво были язычниками. Нет, они дали нам шанс! Шанс на искупление и прощение. Мы станем страдальцами этого мира, но, за нашу боль, человек искупит свою вину перед Богом. И тот простит нас, и пустит в новый мир, где вечное блаженство. Всюду текут реки вина, а на деревьях растут плоды, столь сытные и вкусные, что каждый, кто их вкусит, вознесётся на вершину эйфории и счастья. Везде великолепная температура, в которой можно ходить хоть нагим. И сам Бог будет смотреть на нас и радоваться, что спас таких людей!
Да восславим капитана, что ввёл нас в Дом обетованный! Да восславим капитана, что обратил нас к великой вере! Да восславим капитана, что превратил нас из дикарей в людей!
Пусть Господь смотрит на нас с небес и радуется за нашу чистоту. Аминь!
— Аминь! — воскликнула семья, что сидела за столом, сложив руки в молитве. А после закрыли книгу, на обложке который был вышит знак новой веры, и они принялись поедать свои пайки.
Сильный ветер колыхал потолок, который был лишь какой-то тряпкой и держался на нескольких досках, что прогнили от сырости таявшего снега. А под этим прикрытием скрывалась небольшая семья, в окружении ещё семи людей, которые были заняты своими делами. Кто-то расправлял постель, кто-то быстро уплетал свой паёк, сидя на кровати, которая лишь несколько таких же досок с кучей звериных шкур. А двое не переставали молиться, перечитывая всё те же книги с символом. Все толкали друг друга из-за малости помещения, не давая покоя никому.
И только лишь эта семья спокойно сидела за небольшим столом, который тоже пах сыростью и гнилью. Они аккуратно и медленно открывали свёртки, в которые упрятана столь долгожданная еда. Внутри них были: небольшой кусочек чёрствого мяса, размером с половину ладони, маленькая миска с варёным картофелем и 100 грамм хлеба, который уже давно засох. Такой едой питались взрослые почти каждый день, а у маленькой девочки, которая еле доставала руками до стола, была такая же порция, но в два раза меньше. Ни ложек, ни вилок нет у них, из-за чего приходиться есть руками и вытирать жир при помощи своей же одежды.
Пережёвывая жилки мяса, глава семьи — уставший мужчина, с жёсткой щетиной на лице и впавшими в череп серыми глазами, одетый в несколько тулупов, которые на размер больше чем надо, и пару варежек, что давно истрепались, — вдруг начал говорить, обращаясь к родственникам:
— Сегодня такой мороз! Пока мы добывали очередную партию угля, налетел такой мороз, что даже вода в моей фляжке, которая упрятана за парой шапок, и то замёрзла! — с иронией и шуткой пытался преподнести он столь печальное событие. И даже его искорёженная физиономия, из-за огромного шрама, проходящего через всё лицо, попыталась выразить улыбку.
— Майкл, ну о чём ты? У нас сегодня в лазарете замёрз дезинфицирующий раствор. Кто-то его забыл убрать к обогревателям, и мы целый день не могли обработать рану одному рабочему, что поранился, когда делал новый автомотон.» — печально уткнувшись в миску с едой, говорила женщина, одетая в такие же старые тулупы, но при этом, на ней их целых три.
— Ах да, кстати насчёт автоматонов… — развёл руками Майкл, которые упорно пытались спрятаться за варежками и рукавами, но, из-за дырок в них, можно было увидеть промёрзшую и синюю кожу. — «У меня есть две новости, Джейн. Одна хорошая, другая плохая. С какой начать?» — странно покосившись на жену, спросил он.
— Ну ладно… — кокетливо, заигрывая как молодые девушки в пабе, которые хотят, чтобы их угостили, сказала она, — «Давай плохую.»
— В общем, из-за нового автоматона, меня уволили с работы. Теперь этот механический паук занимается всей работой на угледобытчиках. — печально склонив голову к столу, произнёс мужчина.
-Так, ладно, а какая хорошая? — закрывая свои голубые глаза руками, спрашивала Джейн.
— Меня взяли охотником! — потирая руки друг о друга, с радостной улыбкой, Майкл рассказал об этой новости.
— Неужели, поздравляю! Это ещё, конечно, не экспедитор, которым ты хотел стать, но уже что-то. — взяв за руки мужчину, Джейн слегка подпрыгивала на стуле.
— Да-а, папа молодец! Будет привозить нам мясо. — вскрикнула маленькая девочка, явно радуясь за своего отца.
— Наконец-то, я так долго хотел вылететь за пределы нашего разлома, увидеть другой мир, другие краски бытия. Кстати, а что случилось у тебя за сегодня, Кейт? — взяв в рот ещё один небольшой кусочек картошки, обратился Майкл к маленькой девочке.
— Нас отправили из убежища в мастерскую. Там нас встретил мистер Фокс, который учил группу читать чертежи. Мы ему точно понравились.
— Почему это? Знаю, Фокс впечатлительный, но он что, никогда не видел детей?
— Нее-ет! — хихикая и возясь на стуле, ответила она. — В середине дня он начал постоянно смотреть на какие-то бумажки с цифрами и хвататься за голову, вырывая волосы. Но когда поворачивался на нас, смеялся и пытался развлечь. Мистер Фокс собрал пару игрушек, напоминающих медведей, и показывал, как они борются за выживание. Это было так смешно, мы все так смеялись!
— А чего Фокс так переживал? Может что-то случилось?
— Не знаю… — тихо и спокойно сказала Кейт, которая доела свою еду, спрыгнула со стула и побежала к кровати.
— Милый, не беспокойся. Фокс вечно что-нибудь напутает в расчётах, а потом убивается из-за этого целый день. Наверное, забыл минус в какой-то строчке. — расслабляюще и убаюкивающее, как снизошедший ангел, говорила Джейн.
— Ты права. Ну, я всё доел, может, пойдём спать, любовь моя… — игриво и страстно, говорил он.
— Хи-хи, ну пойдём. — с тем же настроением отвечала Джейн Майклу.
Воющая ночь спустилась на улицы, и лишь гулкий шум Генератора продолжает согревать душу и тело. Кто-то до сих пор не спит, а некоторые люди даже выходят на улицы, чтобы достроить новую дорогу к стенному буру. И в тихом стуке молотков, приглушённом говоре людей и благословенном шуме отопителя Майкл засыпает.
========== Глава вторая ==========
Громкий звон колокола и громогласные возгласы людей отдёрнули Майкла ото сна. Он начал быстро скидывать все одеяла, которые были так тщательно заправлены в саму койку, чтобы не единый поток ветра не мог попасть в тёплое и уютное убежище. Вскоре Майкл, наконец-таки, освободился от оков сна и одеял и хотел уже выбежать на улицу, но его тело сковал ужасный холод, который отзывался болью по всему телу и, в особенности, в ногах, которые были прикрыты лишь парой оборванных и тонких штанов. Не зная, что ещё надеть, он завернулся в само одеяло и начал открывать дверь, что так тяжело поддавалась из-за кучи снега, которая упала с крыши во время его сна. Кто-то, ещё спящий в кровати, стал поливать Майкла матом, ведь в бараке сразу стало ещё холоднее, но он, не расслышав ни слова, продолжил открывать дверь и вышел на улицу.
Густые, тёмные облака, которые не давали проходу ни луне, ни звёздам — первое, что увидел Майкл, выйдя из дома. И только свет паровых центров, Генератора и редких, но столь громких и пугающих молний, продолжали освещать наполненные переулки города. А по центральной улице шла колонна с несколькими звонарями, что не переставали бить в свои колокола, парой священников, которые несут грузные, металлические символы веры, одна «жертва», из одежды которой только мешок на голове и оборванные по колено штаны, и один глава церкви, что беспрестанно кричал. Последнего можно было сразу приметить, ведь он шёл во главе шествия. Глава одет в самые цветастые наряды в городе: огромных размеров чёрную мантию, которая пытается скрыть крупный живот священника, но его всё равно было видно, когда начинал задувать ветер, головной убор, который, наверное, весит как добротная гиря, и епитрахиль, которая, как и поручи, обрамлена золотом. Его голос раздаётся страшным эхом через все здания в округе, как молния, что так разбушевалась сегодня:
— Очнитесь ото сна и внимайте мне! Слушайте! Слушайте, и не говорите, что не слышали! Всем, кому не безразлична судьба нашей земли обетованной, собраться у Генератора! Очнитесь ото сна и внимайте мне… — продолжал кричать его рот, спрятанный за длинной и ухоженной бородой.
— Папа, папа… — вдруг тихий, детский голос, который прерывался зевотой, послышался позади. — Пап, что на улице? — подойдя к отцу и дёргая его за штанину, спрашивала Кейт.
— Ничего, ничего. Иди спать. Пожалуйста… — тихо и по-доброму, поглаживая девочку по голове, прошептал Майкл, указывая на её кровать.
— Хорошо, пап. Только дверь закрой. Холодно. — вновь зевая и шатаясь, договорила она и двинулась к ложу. А Майкл, полностью выйдя из барака, закрыл дверь и пошёл к Генератору.
Вскоре там оказалась целая толпа, что толкала друг друга, пытаясь подойти ближе к событию. Но Майклу повезло, и он оказался в первых рядах. На эшафот, который стоял так близко к Генератору, что, наверное, можно почувствовать весь его жар, вывели «жертву» и привязали её к двум, вертикально стоящим, брёвнам. А священник продолжал глагольствовать:
— Узрите же лицо грешника! — и, после этих слов, он грубо сорвал завязанный мешок, и все смогли рассмотреть лицо, которое было облито кровью. Это Фокс. Он избит до полусмерти, а на теле видны множественные раны от плёток, что так обильно кровоточили. А во рту у него кляп, который превращал все его слова в бессвязное мычание. А на балкон, который чуть поодаль от эшафота, взошёл капитан, чьё появление сопровождалось громкими аплодисментами и радостными возгласами.
— Ты, недостойный грешник, осужден за клевету против Господа нашего. Ты будешь казнён, как полагает закон, с кляпом во рту, чтобы даже наш всепрощающий Бог не смог услышать твоих молитв! Твоё тело будет обдано раскалённым паром нашего священного Генератора, и вскоре ты умрёшь! — кричал глава церкви, плюя в лицо Фоксу. — О, наш капитан, вы согласны с решением? — обращаясь, будто бы, к небу, говорил он. Капитан же приложил руку к лицу и стал размышлять, а люди, которым уже не терпелось увидеть страдания «грешника», стали шёпотом что-то обсуждать:
— Он точно будет осужден…
— Не жить ему…
— Так будет со всеми, кто врёт о Господе…
И, наконец, развернувшись к народу, Капитан вытянул руку и, недолго колеблясь, опустил палец вниз.
— Да будет на то воля Божья! Да начнётся казнь! — возведя длани к небу, окончил он свою речь.
Фокс начал дёргаться, рваться во все стороны, пытаясь разорвать верёвки, что так туго затянуты. Он начал кричать сквозь кляп, так жалобно и пугливо. На его глазах стали наворачиваться слёзы, которые, как осколки льда, стекали по его лицу. В этот момент, Майкл отвернулся и закрыл глаза одеялом. Пара инженеров повернула рубильники на Генераторе и… из трубы, над которой висел Фокс, стал подаваться пар, который вырывался будто бы из самого ада. Мученические крики раздавались громче чем радостные возгласы толпы и тяжёлый гул Генератора. Его тело стало красным, а вскоре с него стала сползать кожа, как кожура с апельсина, которую будто кто-то отрывал. Его глаза начали плавиться от жара, и уже не было силы кричать… Полминуты, столько продлились его страдания, перед тем, как умереть. Тело Фокса безжизненно повисло на верёвках, а из глаз и рта полилась кровь. И весь мир будто замер. Толпа утихла, ветер перестал выть, и даже Генератор с молнией приглушили свой шум, будто почитая его память. Только священник вновь возопил:
— Да свершилась воля Божья! И помните, так будет с каждым! — после этих слов глава церкви сошёл на улицу и направился, под вновь разбушевавшийся ветер, к дому собраний. А народ опять заликовал, как только закончил священник, и начал быстро расходиться по своим делам. Также быстро пропал и капитан, не проронив ни слова. Только Майкл остался, наконец скинув своё одеяло с глаз. Он узрел ужасающую картину. Измученный труп, освещаемый тусклым огнём Генератора, тяжело висел над землёй. От кожи не осталось ни следа, лишь красное, оголённое мясо прикрывало его кости. Его лицо изуродовано до неузнаваемого состояния, лишь очертания скул продолжали напоминать кто это. И лужа крови с глазами, которые остались на деревянных досках, продолжали напоминать о том кошмаре, что пришлось пережить Фоксу.
Майкл медленно подходил к возвышению. На его глазах стали наворачиваться слёзы, но он не давал им разойтись, дабы самому не попасть на плаху.
— Фокс, но за что? — Майкл шептал себе под нос — «Что ты сказал?»
Вскоре он понял, что добыть ответов уже не удастся. А его одиночная личность начала смущать служителей церкви, которые патрулировали улицы города. Поняв это, Майкл быстро ушёл и, уже через пару минут, он вновь закрывал дверь, выслушивая маты полуспящих людей. И только мужчина успел только отряхнуть снег с одеяла, как к нему подошла Кейт, глаза которой слипались от желания уснуть. Также и Джейн повернулась ко входу и стала смотреть на сутулого и мрачного Майкла.
— Пап, что случилось-то? — нежный голосок спрашивал его.
— Я… ну знаешь…там, там… Фокс он… — печально и тихо, всё время прерываясь, говорил Майкл.
— Что-то случилось с мистером Фоксом? Он покалечился? — с наворачивающимися слезами, спрашивала Кейт, как будто давно знала этого человека.
— Нет, нет, нет. Всё хорошо, хорошо. — суетливо и обеспокоенно тараторил он. — Просто Фокс… Фокс стал экспедитором, и мы его провожали. Да, провожали. Всем городом, как и полагается настоящему герою. — встав на колено и смотря в глаза дочке, продолжал Майкл.
— Это великолепно! Я так рада за мистера Фокса! — радостно ликовала она, вытирая кристально чистые слёзы.
— Да…да, прекрасно. — обняв Кейт за голову и прижавшись губами к платку, что прикрывал её голову, медленно прошептал он. — Ложись спать, завтра тяжёлый день.
— Хорошо, но обещай, что посмотришь за мной, чтобы меня не утащили монстры.
— Да, обязательно, дорогая. — после этого Майкл вновь разложил одеяло на кровать и залез под него. Он долго не спал, смотря на Кейт. Его губы дрожали, а на лице проступал страх: глаза округлились и дрожат, а щёки сбились в сильных судорогах. И в голове лишь мысль:
— А за что? И вдруг я следующий?
Джейн, почувствовав тревогу мужа, тихо прокралась к нему и нежно поцеловала в щёку. А после, спокойно и убаюкивающе, стала шептать ему на ухо:
— Всё хорошо, милый. Я знаю, что случилось с Фоксом. Ты правильно сделал, когда сказал Кейт, что он отправился в экспедицию. Ложись спать, скоро всё забудется…
— Наверное, ты права. Давай спать.
И только теперь его глаза стали быстро закрываться. Майкл заснул.
========== Глава третья ==========
Утро. Над городом стало быстро всходить солнце. И громкий звон массивных колоколов расходился по домам и шахтам, будя, ещё не проснувшихся, людей. Звонарь, по привычке, обходит улицы, а священнослужители зазывают на утренние молитвы. И от этого шума проснулся Майкл. Он, растирая слипшиеся глаза, потягиваясь и зевая, стал ходить по бараку. Майкл явно не знал, чем себя занять, ведь на охоту выходят только в 23:00, а других дел у него не было. Отведя Кейт в детское убежище и поцеловав на прощание Джейн, которая стремительно убежала в санитарный пункт, он сел на одну из лавочек, что стояла около парового центра. Растирая руки и поднося их к этой печке, Майкл размышлял о вчерашнем событии. Ужасный образ трупа не отпускал его сознания, в котором крутился лишь один вопрос: «За что?».