— Я сдох.
— Э, нет. Ты пойдешь на работу, мертвечонок ты наш.
Я пошатался из стороны в сторону, подумал. Обернулся.
— А можно не пойду?..
Джон одним шагом преодолел разделяющее нас расстояние и взял меня за шкирку, как провинившегося котенка.
— Мне тебя в ванну оттащить или сам дойдешь?
Я поглядел на него, вздохнул, и буркнул:
— Сам дойду.
Джон отпустил. Я, держась за стены, дверцы шкафчиков, убегающее от пальцев пространство, кое-как порылся в поисках чистой одежды и потопал в ванную, а Джон пошел развлекать деда с бабкой.
Джон знает про мои запои. Из них он меня и вытянул, после пропащего года, после смерти Дерека. Джон заставил меня работать и жить. И я ему благодарен как никому другому.
Бабка сварила кофе, и его я выжрал тоже. Весь, что был. Сердце вроде улеглось, но ныло.
Джон посадил меня сзади себя на мотик и повез как бесполезный для меня, но ценный для него скарб.
— Джон! — крикнул я ему в ухо.
Он меня услышал и одними губами сказал «что?»
— Отвези меня на свалку и скинь там. Я там сдохну.
В ответ раздалось что-то похожее на забористый мат.
Джон довез меня и выгрузил, бережно держа, также бережно он повел меня в участок, где усадил на стул. Я смотрел на него с ленивым возмущением. Он не обращал на меня никакого внимания.
Только положил коммутатор на стол перед собравшимися нашими: Мэривэн, Стивом, Раджнешом и Томми. Все стояли, один я сидел.
— У нас две новости. Во-первых, Крэйзи что-то дал Ван Мэю, и он нашел сутенера.
Все зашумели. Я почти оглох от выжранного ранее, похмелье било по ушам, реальность была настолько ватной и смазанной, что и муха пролети, я мог бы проследить ее полет, и как в замедленной съемке щерить зубы в удивлении. Зубы, слюни, кровь. Пат. Поцелуи.
— Поэтому мы сегодня едем к сутенеру. Стив и Томми, — продолжил Джон, — это первое. Второе: у нас опять убийство. Очередное. Раджнеш и Мэривэн, вы — на место преступления. А Марек у нас будет писать отчеты.
И Джон как-то не очень приятно улыбнулся. А я не понял почему. До меня еще не дошло. Говорю же — всё было как через серенькую ватку.
Пока все бегали, разбирали оружие, ключи от мотиков, всякие-разные причиндалы для обследования места преступления, я тупил в столешницу. Ничего себе так столешница, с прожилочками. С прожилочками.
— Джон, отпусти меня, а, — промямлил я, — Я отлежусь дома и вернусь. Отчеты вечером накатаю.
Джон сморщил свой большой нос и в большом же сомнении помотал головой.
Когда все убрались по своим очень важным делам, Джон взял стул, перевернул его себе спинкой вперед, оседлал его. И уставился на меня.
— Рассказывай.
— Нечего рассказывать, — я свернулся в себя и не собирался оттуда выбираться. Я улитка, не трогай меня.
— Рассказывай, что случилось. Где был, что делал, — Джон не унимался.
— Ничего не делал.
— Но ты напился.
— Напился, — согласился я.
— И почему ты напился?
— Нипочему.
— Врешь, — Джон резко встал, стул чуть не сломав. Я видел, что он в гневе, но не мог ничем помочь, — Во что ты вляпался?
— Ни во что.
Джон замер, дыхание его было резким, дерганным.
— Марек, я тебя знаю. Ты просто так не напьешься до полусмерти. Что-то случилось.
Я тоже встал:
— Отвали. От-ва-ли.
Он не подскочил ко мне резко, нет, он подошел медленно, и также медленно дал мне пощечину. В пустой комнате звук показался мне оглушительным. Моя голова дернулась, я вернул ее на место. Рукой коснулся щеки, убрал ладонь, посмотрел на нее.
— Ты всё расскажешь, — он не угрожал, он не упрашивал. Он констатировал.
Я сел на место. Как школьник руки перед собой сложил. Джон также разместился, напротив меня.
— Я…
— Ты, — подталкивал меня Джон.
— Вляпался.
— Окей, вляпался. Во что?
— Пат замешан в убийствах.
— Пат? Это кто?
— Крэйзи. Патрик Мэдсен.
— Дальше, — Джон умел вести допросы, он мог быть очень убедительным.
— Он пришел ко мне пару дней назад и сказал, что у него лунатизм. Он проснулся утром недалеко от второй жертвы, рядом валялась машинка для татуировок, в крови, — я замолчал, Джон тоже молчал, — А еще мы чуть не переспали. По старой дружбе.
— Ты поэтому напился?
— Я хотел с ним секса, но еще есть труп Дерека и какая-то херня с названием «моя жизнь», — ответил я.
— Причем тут твой брат? — уточнил Джон.
— Я не знаю.
— Если тебе хотелось секса, ты мог просто его взять, — заметил Джон.
— Нет. Не мог. Не так. Но он давал мне себя. А я не взял. Из-за Дерека. Он бы сравнивал, Пат, его и меня.
— Ты думаешь, он скучает по Дереку, потому и хочет заняться с тобой сексом?
— Да. И только из-за этого.
Джон поднялся и начал ходить по комнате.
— Мы с этим позже разберемся. А вот с тем, что Крэйзи теперь еще и может оказаться убийцей, надо думать сейчас, — Джон остановился, сложив руки на груди, — Он попросил у тебя помощи? Информации о следствии?
— Ага. И я ее ему дал. С ложечки покормил.
— Как много он знает?
Я тоже встал, лишь чтоб забраться с ногами на стол. Джон глянул на меня без выражения, его мысли были заняты более важными делами, чем мои ноги на столе.
— Всё. Он знает всё.
Джон глубоко вдохнул.
— Это плохо. Очень плохо, — он задумчиво засунул пятерню в волосы и пошурудил там, наводя еще больший беспорядок в своих каштановых кудрях, — Другой вопрос: веришь ли ты ему?
Верю ли я? Верю ли я Пату?
Во что вообще я верю?
***
На следующее утро, уже не похмельный, я был как штык в участке и писал отчеты. Джон меня ранее отпустил с наказом больше не пить. Я и не пил. Только воду пил, разведенный белковый бульончик пил. Себя поедом ел, правда. Но мне стало легче, благодаря Джону.
Хороший он мужик, лучший из всех, кого я знал в жизни.
Со смехом ввалились Радженш и Томми. Раджнеш — индиец, не знаю, как его занесло в Бёрн-Сити. Индия далеко, там, говорят, еще жарче, чем у нас. Там вообще ничего не осталось. Барханы, пески. А Томми — наш, из Бёрн-Сити. Тоже спасенный выкормыш Джона. Любит он подбирать убогоньких. В детстве, наверное, всех птичек-кошечек домой перетаскал — спасать. Теперь, вот, вырос и за людей принялся.
Удивляют меня такие люди. Что они до сих пор существуют.
Следом за Раджнешем и Томми пришли Стив с Мэривэн. Стив сообщил, что подозреваемый чувствует себя хорошо.
У меня внутри что-то провалилось в кишки и сотворило из них ледяной комок.
- Подозреваемый? Кто?
— Сутенер, — с удовольствием сообщил Стив.
Меня попустило. Сразу стало легче дышать. Это не Пат. Это не Пат. Это не Пат.
- На фига? – только и мог сказать я.
— Идея Джона, — Стив отвернулся, чтоб что-то набрать на коммутаторе, — спроси у него.
Я встал и пошел искать Джона. Джон нашелся на кухоньке, он пил воду большими глотками. И я, отключившись, завороженно уставился на то, как двигался его кадык.
— Мне можно к сутенеру? — подал я голос, когда Джон закончил.
— Иди, — он пожал плечами, — Надеюсь, у тебя хватит ума не разболтать всё, что узнаешь, Крэйзи потом.
Я и пошел. Уныло переставляя ноги.
***
Подозреваемый был рыжим, худым и вонючим. Хотя, думаю, слово «вонючий» надо бы поставить на первое место. А еще у него не было двух передних зубов. И это сутенер?
Красавчик.
Я взял стул и, также как ранее Джон, сел на него, спинкой вперед. Посмотрел на сутенера, то так, то сяк его пожамкал. У сутенера были большие испуганные глаза на окровавленной харе.
— Тебя как зовут? — спросил я.
— Гарри.
— А фамилия?
— Самуэллсон.
— Хорошо, Гарри Самуэллсон, — я провел пальцами по спинке стула, звук получился на редкость противным, — Ты знаешь, почему ты здесь?
Гарри нервно пожевал губы.
— Не знаю.
Я положил локоть на спинку стула и облокотился о руку.
— А чем ты занимался, Гарри?
— Я… — он замялся, — Я с мальчиками…
— Ты — что? — подтолкнул я, сделав страшное лицо.
— Я с мальчиками. Да сутенер я! — выпалил Гарри.
Я всплеснул руками:
— Молодец, Гарри! Можешь же, когда хочешь!
Гарри еще больше затрясло.
Я заинтересованно наклонил голову:
— Что ты знаешь об убитых мальчиках?
Гарри прокашлялся. Заглох.
— Ну?
— Они нормалы. Все.
— Это мы и так знаем. Еще?
— Он их приманивает.
— Кто — он?
— Я не знаю. Он обычно во всем черном. В эло-коже, что ли. Лица я не видел.
Я постучал пальцами по спинке.
— По какому принципу он выбирает мальчиков?
— Я не знаю.
— Но есть же в них что-то общее?
Гарри замолчал.
— Не знаю, может… Они все темноволосые. Все небольшого роста.
— У тебя есть еще такие мальчики в подопечных?
Как же мне было мерзко. Мерзкий Гарри, мерзкий допрос. Джон оставил мне его напоследок, он ведь знал, что я заинтересуюсь. Я люблю свою работу. И умею ее делать.
— Есть.
Я выдержал эффектную паузу и сказал:
— Познакомишь?
========== Глава 12 Молоко ==========
Я подошел к Джону, пододвинул поближе стул и уселся. Джон повернулся ко мне, сложив руки.
- Ну?
- Когда нашли последнюю жертву?
- Вчера, рано утром.
- Уже установили время смерти?
- После полудня. Точное время пока неизвестно. Мэривэн работает над этим. - Джон потянулся, - А что тебя заинтересовало?
- У Пата может быть алиби. Он был со мной пол вечера и всю ночь. Он мог этого не делать и его действительно подставили. Вот только кто его подставил?
- Тот, кому это выгодно. Поговори с ним подробнее, может, он знает, кто может под него копать.
- Я… - я почесал голову и нервно рассмеялся, - Как ты себе это представляешь?
Джон поднял брови:
- Если ты действительно хочешь ему помочь, то найдешь способ поговорить с ним. И найдешь нужные слова. Или сходи за советом к вашей общей подруге.
- Ты про Айви?
- Да, - Джон встал, снял со спинки стула куртку.
Я тоже поднялся:
- Спасибо, правда, спасибо. За всё.
Джон лишь пожал плечами. Он уже собрался уходить, когда я окликнул его:
- Джон?
- Да?
- Зачем мы держим здесь сутенера?
- Ты же умный мальчик. Куда делись твои мозги?
Да, в самом деле, куда делись мои мозги. Перемололись на влюбленный фарш, не иначе.
- Он будет подозреваемым?
- Он будет сутью слуха, что мы поймали убийцу. И настоящего убийцу это заставит действовать. Как-то ошибиться. Простая психология – они всегда хотят только внимания к себе, и как можно больше.
Все хотят внимания. Никто не хочет проводить жизнь незаметной кучкой пыли. Но в соотношении с размерами Вселенной, все наши потуги и метания от осознания своего одиночества потрясающе нелепы. Я один, я такой маленький. Ну и что. Вселенная такая большая. Большая и равнодушная, она рождает нас равнодушно и также равнодушно вбирает в себя. Таких, как ты, у нее миллиарды. Каким бы ни был чудовищем, никто не придет и не отшлепает тебя за зло, равно как и не погладит по головке за добро. Ты просто останешься один на один со своей совестью и волей. И только от тебя зависит, насколько тебе будет больно впоследствии.
***
Опять все дороги ведут к Пату. Я даже спать не мог, потому что сны с воспоминаниями донимали меня. Одеяло становилось душным, тяжелым коконом, я сбрасывал его, замерзал, натягивал на себя, опять сбрасывал. Так неприятно было чувствовать себя оголенным, как провод – несколько контактов без кожицы-оболочки. Всё стало настолько восприимчивым, что я даже не мог Пата больше ненавидеть. Он ведь мог врать о Дереке. Об убийствах. Мог врать обо всем. Запросто. Но я готов был за него душу положить.
Какого черта, а. Черт. Черт. Черт.
«Я и есть черт». Какие-то два дня, Марек, и ты готов лечь под него или же взять его, и никому никогда больше не отдавать. Ты ведь знаешь его с детства. Почему же сейчас всё так изменилось.
Я так его хотел, что даже дрочить устал.
К Айви я не пошел. Что бы я ей сказал? «Знаешь, Айви, я, походу, внезапно (ха-ха) влюбился не в кого-нибудь, а в нашего Пата, и что мне теперь с этим делать, не посоветуешь?»
В итоге я поехал к нему домой. Сначала, правда, забрал мотик от станции метро, у «Колодца». Поглядел на вход. Меня слегка шарахнуло. Вздохнул, сел на мотик и поехал к Пату.
Ждал его до одиннадцати вечера. У меня с собой были бутылка хорошего виски (прости, Джон), блок сигарет и книга. Бумажная, еще мамина, с рассыпающимися, цвета лепестков чайной розы, листочками: «Нарцисс и Гульдмонд» Германа Гессе. Такая нежная любовь, такие прекрасные дружеские отношения. Я готов был себя придушить здесь же, на месте.
Пат приехал на своей «лапочке», достал что-то вроде компактного ящика с заднего сиденья, спустился вниз. Увидел меня. Постоял, поднял удивленно брови, хмыкнул и прошел мимо. То, что было в руках Пата оказалось клеткой, в которой сидела, прижав уши и издавая тревожный «мявк» кошка.
Моя кошка.
Я вскочил:
- Это моя кошка!
Пат обернулся с невинной улыбкой:
- На ней не написано, что она твоя.
- Я за ней охотился.
- Ну и что? Ты даже доказать не сможешь, что кошка принадлежит тебе.
- *****, Пат, - меня от бешенства просто перекосило.
Пат покачал головой:
- Я не то, что ты произнес. Даже если какие-то события заставили тебя подумать обратное. Приношу свои извинения за неудобства, - он набрал код на замке и открыл дверь, намереваясь войти, но помедлил.
Когда он успел стать такой культурной сволочью.
Я подбежал к нему, сбив ногой бутылку с виски. Она покатилась, звеня, разлив оставшийся вискарь.
- Ты бутылку уронил.
- Заткнись.
Пат выразил всё презрение, на которое был способен.
- Что ты вообще здесь делаешь? – теперь он шипел, - Пришел сделать одолжение?
- Какое еще одолжение? Ты и так с меня много требуешь. Спасти твою репутацию и трахнуть твое тело. Не слишком ли?
Да, это больно.
Я не знаю, как делать нежно, Пат. Научи меня. Научи меня, пожалуйста.
- Чему тебя научить?
Да чтоб тебя. И чтоб меня.
Почему я не замечаю, что сам с собой разговариваю?
Я молчал. Слов не было, только ночь опустила паутину и сковала собой всё, прохладная ночь. Так отличающаяся от той, нашей, тяжелой, больной, нервной, огненной – нашей. Ночи, которая не случилась.
Пат поглядел на меня с усталым презрением и произнес:
- Проходи. Раз пришел.
***
В квартире он выпустил кошку, та с недовольным «мяу» отряхнулась и отправилась исследовать свое новое обиталище. Пат открыл банку с белковыми консервами, поставил на пол. Достал из холодильника пакет молока и налил в маленькое блюдечко. Я молока уже лет десять не то, что не пил, а даже не видел. Пат поглядел на меня, мои мучения, достал стакан и налил молока и мне. И молча поставил передо мной. Я подвинул протянутый стакан к себе ближе, принюхался, опустил палец, вытащил, облизнул каплю. Молоко. О боже, и, правда, молоко.
Пат включил электрический чайник. Чайник вскипел через несколько минут, Пат всунул в две кружки по пакетику и плеснул кипятка. Поставил одну передо мной. Я добавил молока. Чай с молоком. Молчание. Крошка слов между зубами.
- Я рассказал всё Джону. Он заставил меня, - я надеялся, что мой голос не звучал жалобно, - Нам надо проверить всех, кто имеет на тебя зуб. Кто-то из них и есть убийца.
- Да. Я даже составляю список, - Пат согласно закивал, - Но я не доверяю твоему Джону.
- А я не особенно доверяю тебе, - я посмотрел на него в упор.
- Ты же сказал, что определился.
- Я еще ни в чем не определился.
- Ой ли, - Пат покачал головой, - Тогда что ты здесь делаешь?
- Работаю, - отрезал я.
Пат молчал.
Я встал из-за стола и отвернулся к окну. Салатовые занавески с игрушками-ящерками в качестве украшений. Ну какой нормальный человек такое выберет? Только Пат. Па-то-ло-гический.