Он удивленно покосился в мою сторону, не привык, видимо, к вежливому обращению от проезжих тирнов. За моей спиной многозначительно кашлянул Райзен. Дуэргар спешился вслед за мной и теперь недовольно пыхтел мне в затылок.
– Так подагра, будь она неладна, – крестьянин по-филосовски пожал плечами. – Вот как погода меняется, так колено и крутит, спасу нет.
– А чем лечите?
Он молча пожевал губами, продолжая идти вперед и тяжело опираясь на палаш, увязавший в глине, которой была покрыта деревенская улица, а потом ответил:
– Лечиться нам не по карману. Зима больно студеная была, все запасы подъели, даже то, что на семена оставили. А тут еще дочь родила. Младенчик хилый, кричит постоянно. Малена неделю в горячке металась, молоко перегорело. Яшемчиха сказала младенца козьим молоком выхаживать надо, а где ж его взять? У нас в деревне отродясь коз не держали, только овец. Вот зять и нанялся в Брингвурде к одному тирну, хочет на козу заработать, – он сокрушенно покачал головой. – Жаль, поле стоит, я-то пахать уже не могу, а больше некому.
– Я могу посмотреть вашу ногу, – предложила я, – не за деньги, просто так.
– Зачем вам это? – удивился он. – Вы же из Брингвурда? Целительница?
– Что-то вроде. Могу облегчить боль, но вылечить не сумею, сил таких нет. И дочь вашу бы посмотрела. Как она сейчас?
Слева от меня фыркнул Райзен. Я недовольно покосилась на него, но на смуглом лице Олана Перта царило абсолютно безмятежное выражение.
– Да Малене уже лучше, – вздохнул старик, – внучок меня беспокоит. Слабенький он такой, не жилец.
Старик опустил голову, будто что-то разглядывая на дороге, но я успела заметить, как он украдкой вытер рукавом заслезившиеся глаза. Мое сердце кольнула острая жалость. Найдем мы этот эриллиум, не найдем, но на обратном пути обязательно настою, чтобы осмотреть дочь этого человека, его самого и младенца, и пусть Райзен возмущается потом, сколько хочет.
Между тем мы приближались к противоположному концу деревенской улицы, упиравшейся в глухой забор из заостренных кольев высотой в полтора человеческих роста. По обе стороны темнели дома, взирая на нас удивленными провалами окон. Я искоса поглядывала вокруг: над крышами некоторых домов вился дым очага, и в воздухе носился запах вареных овощей, а из-за беленых известью заборов нас с любопытством разглядывали женщины в грубых шерстяных платьях. Но большинство жилищ стояло с сиротливо распахнутыми дверями, слегка поскрипывающими на ветру, с покосившимися плетеными заборами и провалившимися крышами. Во дворах таких домов виднелись погребальные холмики, украшенные глиняными статуэтками Брана. Проводник поймал мой изумленный взгляд и пояснил:
– Многие не выдержали стужи. Кто-то в город ушел искать лучшей жизни, а кто-то в Благословенный край.
Я понимающе кивнула.
– Но мы не жалуемся, – спохватился виллан, – наш этирн весьма уважаемый в Брингвурде человек.
– Даже не сомневаюсь, – ехидным тоном заявил Райзен, за что получил от меня гневный взгляд и толчок локтем под ребра. Последнее заставило его поперхнуться, а изящные брови Олана Перта изумленно приподняться. – Дорогая, ты так и жмешься ко мне поближе, – съязвил он, отступая на безопасное расстояние.
Я испуганно ойкнула. Сама не поняла, как это у меня вышло: еще вчера я боялась дыхнуть лишний раз в присутствии дуэргара, но теперь, когда он надел личину франтоватого и легкомысленного щеголя, меня так и подмывало отвесить ему подзатыльник!
– Почти пришли, – сообщил старик, оставивший без внимания наши телодвижения.
Он подошел к самому забору, и я увидела, что в сплошной стене кольев находится хорошо подогнанная калитка, закрывавшаяся на засов. Она оказалась настолько искусно сделанной, что уже с десяти шагов ее невозможно было разглядеть, если не знать, куда смотреть. Наш проводник отпер засов и распахнул калитку. За частоколом обнаружилась сплошная стена леса.
– Закрываемся от разбойников и диких зверей, – словно оправдываясь, пояснил он. – Зимой особенно лютуют, что те, что другие. Лошадей лучше здесь оставьте. До хижины Яшемчихи недалеко, а по густому подлеску кони не пройдут. Давайте, я присмотрю за ними.
Я увидела, как Райзен на минуту задумался, буквально ощупывая старика изучающим взглядом. Потом согласно кивнул:
– Ладно. Расседлаешь, вытрешь, дашь воды попить, только не холодной, колодезной. Держи вот, – и он сунул в руку старика мелкую монетку, сверкнувшую серебром. Я онемела от изумления: даже богатый этирн не поступил бы так, а тут дуэргар – самый коварный и злобный из всех фейри. – Будем идти назад, получишь еще одну, если сделаешь, как я велел.
– Спасибо, милостивый тирн, – старик согнулся чуть ли не до земли, пораженный неслыханной щедростью проезжего тирна. – Идите прямо по этой тропке, минут через двадцать выйдете аккурат к плетню знахарки. Только ничему не удивляйтесь, она у нас со странностями, старая уже, бывает заговаривается. А я все сделаю, как велели. Будете идти назад, я вас здесь поджидать буду.
Виллан закрыл за нами калитку, и меня охватил внезапный озноб. Словно предчувствие, что вот-вот что-то должно случиться. Я огляделась. За спиной высилась сплошная стена забора, впереди темнела непроходимая чаща, сквозь которую с трудом пробивалось солнце. По спине пополз холодок, заставляя меня мелко задрожать. Я покрепче стиснула зубы, боясь, что челюсть начнет отбивать чечетку, и искоса взглянула на Райзена.
Дуэргар, нахмурившись, внюхивался в весенний воздух.
Глава 12
– Не нравится мне все это, – задумчиво произнес дуэргар, когда мы отошли от частокола на пару десятков шагов.
– Мне тоже, – призналась я и обернулась назад. – Я никогда не выходила за стены Брингвурда, но у нас в деревне нет такого забора. От кого они прячутся?
– Хотел бы я знать, – пробормотал мой спутник и остановился. Он махнул рукой, приказывая мне замолчать, и напряженно прислушался к чему-то. Я невольно повторила за ним. В лесу царила звенящая тишина. – Слышишь?
– Что? Я ничего не слышу…
– Вот именно. Ничего. Странный это какой-то лес. Ни птиц, ни зверей не слышно. Такое ощущение, что даже ветер здесь не пролетает.
Я с опаской огляделась. Сейчас, когда мы двигались по едва заметной тропе, уводившей в самую чащу, ветви деревьев сомкнулись у нас над головой, отрезая от солнца. Слабые лучи еле-еле пробивались сквозь густые кроны, а ведь те еще не были даже покрыты листвой. На многих деревьях виднелись безобразные наросты омелы, похожие на неряшливые вороньи гнезда, под ногами пружинила гнилая листва, а там, где ее не было, чавкала жидкая грязь. Было такое ощущение, будто мы единственные живые существа в этом лесу.
– Кстати, – произнес Райзен свистящим шепотом, и я вздрогнула от этого звука, – на карте обозначен небольшой перелесок, но эти дебри перелеском не назовешь. И это не иллюзия, я бы почувствовал. Человеческие карты врут, и кто-то очень тщательно следит за этим.
В этот момент я поскользнулась в жидкой грязи и с ужасом поняла, что мои ноги разъезжаются в разные стороны, как у новорожденного олененка. Испуганно вскрикнув, я замахала руками, пытаясь удержать равновесие, а в следующую секунду с противным чавканьем плюхнулась лицом вниз.
– Эзусовы яйца! – яростно выдохнул надо мной дуэргар. – Тебе и королевских псов не надо, ты сама себя в гроб загонишь, – он схватил меня за шкирку, как котенка, и выдернул из грязи, – и меня заодно!
– Простите, – всхлипнула я, не скрывая обиды в голосе, хотя сама не поняла, за что извиняюсь. Руки и подол платья были покрыты безобразными разводами, лицо тоже – я в этом не сомневалась. Закусив губу, я освободилась от жесткой хватки Райзена и отвернулась, отряхивая юбку. Потом украдкой приподняла подол и обтерла лицо.
– Сильно ударилась? – голос моего спутника неожиданно потеплел.
Я замерла, не в силах поверить тому, что слышу, и недоверчиво взглянула на него. Что это с ним? Сначала конюху ни с того ни с сего монетку дал, потом эти ребятишки в деревне и тот старик с палашом, а теперь мне в глаза заглядывает с неподдельным участием. Неужели у моего дуэргара иногда случаются приступы человеколюбия?
– Не очень, – осторожно ответила я.
– Давай помогу, – на лице Олана Перта появилась приветливая улыбка, казавшаяся особенно странной после стольких язвительных ухмылок.
Я молча кивнула, позволяя ему простым жестом вернуть моему платью приличный вид. И снова, как и прошлой ночью, большие, теплые мужские ладони скользнули вдоль моего тела, будто стряхивая с меня эту грязь, и снова я ощутила волну жара, зародившуюся где-то внутри меня и моментально окутавшую все мое существо. Мне пришлось до боли закусить губу, останавливая рвущийся на волю стон, и опустить взгляд. Я боялась, что Райзен обо всем догадается, прочитав мои чувства по глазам, но вот вспыхнувшие от стыда щеки спрятать я не могла.
– Теперь все, идем, – мужчина не обратил внимания на мою реакцию, зато крепко ухватил за руку и пояснил: – Так надежнее. Еще ноги здесь поломаешь. К тому же я не хочу слишком часто прибегать к магии, мало ли что водится в этом лесу.
Через десять минут ходьбы тропинка вывела нас из густой чащи на небольшое открытое пространство, поросшее прошлогодней травой и редким кустарником. Мы увидели маленькую глиняную хибару, крытую вязанками хвороста, вокруг которой на отдельно вбитых кольях висели пучки засохших трав, связки дикого чеснока и глиняные горшки. Здесь было довольно сухо, и даже пробивалась первая зелень, ведь ничто не мешало солнцу заглядывать сюда.
Пока я разглядывала открывавшийся вид, покосившаяся дверь лачуги скрипнула, выпуская наружу непривычно большого, жирного, лоснящегося довольством кота. Он был абсолютно черным, без единого пятнышка, а его роскошный хвост занимал в длину не меньше двух футов! Увидев нас, животное резко замерло, выгнуло спину, подняло шерсть дыбом и яростно зашипело, выпуская из лап внушительные когти. Я оторопела, а мой дуэргар повел себя более чем странно.
Сначала он поперхнулся, потом сделал шаг назад и тоскливо огляделся, словно бы в поисках отступления. На лице Олана Перта появилось скучающее выражение.
– Клянусь единственным глазом Балора, – пробормотал он вполголоса, крепче сжимая мою руку, – эта тварь потреплет нам нервы.
– Кот? – также тихо уточнила я.
– Кот? – повторил за мной Райзен, бросая на меня раздраженный взгляд. – Это демон, бывший фомор, ставший спутником ведьмы, ее охранником и источником силы. Думаю, Яшемчиха никакая не знахарка, а самая настоящая ведьма. Если наши приятели попали к ней, и она нашла камешек, то у нас возникли проблемы. Вряд ли она отдаст его добровольно, а демон будет защищать ее до последнего.
– И что нам делать?
– Делать вид, что мы здесь случайно. Заблудились. Надеюсь, она не умеет читать мысли. Но эта тварь видит нас насквозь, никакая иллюзия не поможет против фомора – у них идеальный нюх. Хотя… – он прищурился и посмотрел на мою шею, – насчет тебя не уверен.
– Милостивые тирны заблудились? – раздался за нашими спинами грудной женский голос, полный завораживающих ноток. – Могу я чем-то помочь?
– Молчи, – предупреждающе шепнул дуэргар одними губами, – говорить буду я.
Нацепив на лицо самую соблазнительную улыбку из своего арсенала и до боли сжав мою ладонь, он развернулся в сторону говорившей. Я повернулась вместе с ним.
Позади нас, буквально в пяти шагах, стояла молодая привлекательная женщина из тех, что называют кровь с молоком: полногрудая, статная, с русой косой толщиной с руку, которая сейчас была перекинута через плечо и привлекала внимание к низкому вырезу рубашки. Да, именно рубашки, потому что кроме нее на незнакомке больше ничего не было. Солнечные лучи проникали сквозь белую льняную ткань, очерчивая плавные линии бедер и талии. Женщина улыбалась, несколько мгновений пристально глядя на моего дуэргара, потом облизнула полные, удивительно яркие губы, и я увидела, как напряглись ее соски под тонкой тканью.
– Добрый день, красавица, – дуэргар в образе Олана Перта отвесил учтивый поклон. Жесткая рука Райзена дернула меня вниз, заставляя повторить маневр. – Мы немного заблудились, ищем своих приятелей-торговцев. Одного Агро зовут, а второго Нейл. Старик в деревне сказал, что они приболели и остановились на постой у местной знахарки. Не знаешь, это ее дом? – он кивнул в сторону хибары.
Я проследила за его взглядом и не удержалась от удивленного возгласа. Вместо полуразвалившейся лачуги перед нами высился добротный дом, чистенький и ухоженный, с весело поблескивавшими на солнце слюдяными окошками, аккуратным заборчиком и выкрашенной в белый цвет трубой, из которой сейчас поднимался дымок. Грязь под нашими ногами превратилась в хорошо утоптанную тропинку, посыпанную мелким речным песком. Эта тропинка упиралась прямо в приветливо распахнутую калитку, напротив которой мы сейчас и стояли.
– Это мой дом, милостивый тирн, – незнакомка повела плечами, привлекая внимание к своей груди, колыхнувшейся от этого движения. – Я и есть местная знахарка. И товарищи ваши тоже у меня. Но они слабы очень, вряд ли смогут продолжить путешествие с вами. А куда вы направляетесь?
– В столицу, – ничуть не смущаясь, ответил дуэргар, причем глаза его буквально прикипели к роскошным формам лесной красотки.
Я почувствовала, как внутри меня поднимается волна неприязни, и направлена она была именно на эту красотку. Захотелось хорошенько пнуть Райзена, чтобы он хоть на минуту оторвался от чужих прелестей и вспомнил о моем существовании.
– Милый, – постаралась я прощебетать как можно приветливее, хотя мне хотелось зашипеть от внезапно накатившей злости, – если наши друзья здесь, мы могли бы увидеть их и решить, как быть дальше.
Тот кинул на меня мимолетный взгляд и опять уставился на знахарку. Хотя какая она знахарка? Я буквально всей кожей ощущала исходившие от нее магические волны. Райзен оказался прав, это была самая настоящая ведьма, причем, судя по умению творить моментальные иллюзии, очень сильная. И сейчас я чувствовала, как она пытается приворожить моего дуэргара, играя на его мужских слабостях. Одного я понять не могла, догадалась ли она, что он не человек? И еще, он притворяется или действительно поддался ее чарам?
Черный кот вальяжно прошествовал по тропинке, стрельнул в нашу сторону презрительным взглядом и развалился у ног ведьмы, обвив ее голые лодыжки своим хвостом.
– Не соизволит ли милостивый тирн передохнуть с дороги? – она опять облизнула губы, демонстративно игнорируя мое присутствие, а я почувствовала странное напряжение в воздухе, как будто между этими двумя натянулась невидимая нить. Эта нить слегка резонировала, и именно этот резонанс каким-то непостижимым образом я сейчас ощущала.
– Было бы неплохо, – пробормотал Райзен, вытирая со лба неизвестно откуда взявшийся пот. – Не нальешь ли водички, красавица?
– Отчего не налить такому красавцу?
Она двинулась вперед, сопровождаемая котом, обдавая нас терпким запахом луговых трав и древесной коры. Под тонкой сорочкой покачивались упругие ягодицы и просвечивали длинные, крепкие ноги. Я на мгновение ощутила такую ущербность, что захотелось взвыть в голос, но в этот момент пальцы Райзена, все еще державшие меня за руку, сжались, причиняя резкую боль, и эта боль прояснила мое сознание. Я поняла, что только что чуть не вцепилась этой ведьме в лицо в порыве ревности. Дуэргар шагнул вслед за соблазнительницей, не отрывая глаз от ее зада, а я поплелась следом, костеря себя на чем свет стоит. Кот бежал впереди, подняв хвост трубой, и первый заскочил в дом через щель в приоткрытых дверях.
Домик ведьмы и внутри оказался чистым и светлым. Единственное помещение было надвое разделено большой печью, внутри которой весело потрескивал огонь и что-то булькало в медном котелке. Я потянула носом. Кажется, это был какой-то отвар, но я не смогла определить ингредиенты, слишком уж много их было намешано. Часть комнаты за печью была отделена ситцевой занавеской в мелкий цветочек, и оттуда доносилось хриплое дыхание и надсадный кашель.
– Ваши приятели очень слабы, – Яшемчиха кивнула в сторону занавески. – Провели ночь на голой земле, а вчера здесь как раз сильные заморозки были, вся трава инеем покрылась. Селяне их принесли ко мне, выхаживаю как могу.