– Забудь, – Морти покачал головой, – ему дали в глаз, когда он пытался задурить кое-кого, и уже год не может отключить невидимость.
– Хреново.
– Могло быть и хуже. Теперь он изображает призраков при медиуме, говорит разными смешными голосами и редко где бывает. По вечерам он сидит дома и присматривает за детьми.
– А они его не видят, – подхватил Куп.
– Правда смешно?
– Усраться можно. – Куп открыл стаканчик с кофе. Кофе уже остыл, но он все равно выпил. – А еще кто?
– Может, Салли Гиффорд? Она хороша.
– Она ведь не невидимая?
– Только когда сама этого хочет.
– Остается Мастеровой.
– Может, Фил Спектр? Вы неплохо работали вместе.
– Только не Фил, – отказался Куп, – не хочу больше впускать его в свою голову. К тому же я предпочел бы кого-нибудь из плоти и крови. Лучше бы даже из мускулов.
– А зачем нам мускулы? – поинтересовался Морти.
– Потому что я не до конца доверяю Вавилону. Если что-то пойдет не так, я бы предпочел иметь человека, который сможет двигать тяжелые предметы и убивать людей. Может, Джонни Ринго?
Морти нахмурился.
– Не везет тебе сегодня. Он вышел из бизнеса.
– Он что, что-нибудь поднял и заработал грыжу?
– Хуже. – Морти собрал остатки еды и засунул в бумажный пакет. – Он нашел Иисуса.
– И как это случилось?
– Он нес со стройки медные трубы, и его ударила молния.
– Молния? В Лос-Анджелесе?
– Вот именно. В этом все и дело. Гроза пришла ниоткуда. Он сказал, что видел ангелов, слышал пение и встретился с мертвой тетей Клариссой.
– Он же просто обдолбался.
– И это тоже, – согласился Морти, – и хотя бы по этой причине не стоит его звать.
– Кто еще остался?
Морти откинулся на спинку стула и сплел пальцы.
– Как насчет Тинтина?
– Не знаком.
– Он из Сан-Франциско. Заработал себе на колледж, днем работая силачом на Рыбацкой пристани, а по ночам выглядывая проклятия для воров. Хороший парень.
– А зачем человеку с образованием браться за такую работу? – спросил Куп.
– Потому что он преступник, – пожал плечами Морти.
– Тоже верно.
– Нам понадобится какое-нибудь снаряжение от Вавилона?
Куп достал из кармана бумажку.
– Да, я список составил, пока тебя не было. В основном это оборудование, которого я лишился после Белликоз-мэнора.
Морти жалобно посмотрел на Купа:
– Извини.
– Хватит извиняться. Это уже в прошлом.
– Спасибо.
Куп вручил Морти список.
– Только не воображай, что ты соскочил с крючка. Я просто не хочу об этом разговаривать прямо сейчас.
– Хорошо, давай потом.
– Потом. А сейчас позвони Вавилону.
– Хочешь, сходим в кино?
– Кино? – переспросил Куп.
– Ну да, кино. Мы типа в Голливуде. Мировой столице развлечений. Может быть, тебе не помешало бы развлечься.
– Да. – Куп кивнул. – Ладно. Но никаких субтитров. Если я захочу почитать, я останусь дома и почитаю книжку.
– И когда ты читал последний раз?
– В тюрьме. Там я много читал, делать было нечего.
Морти выкинул остатки еды.
– Прости.
– Хватит.
Одиннадцать
– Властью Христа заклинаю тебя! – завывал священник, продолжавший экзорцизм уже добрых четыре часа. Часовня была выстроена в форме треугольника, по одной стене на каждый из ликов Троицы. Кроме священника, в нее набилось еще девять человек, потому что Департамент считал девятку священным числом. Бэйлисс склонялась к тому, чтобы поверить в эту теорию. Нельсон зевнул и посмотрел на часы.
– Властью Христа заклинаю тебя!
– У нас что, двенадцатый век? – спросил Нельсон. – Дайте мне телефон, у меня есть для этого специальное приложение.
Бэйлисс толкнула его и прошептала:
– Это особый случай.
– Я видел не меньше сотни экзорцизмов. Поверь, в этом нет ничего особенного, – прошептал Нельсон в ответ.
– Особенный, конечно. Это наш босс.
– Гм, – сказал Нельсон, – я его по-другому представлял.
– Все начальство одержимо, – сказала Бэйлисс, – как ты умудрился об этом не знать?
– Потому что, в отличие от тебя, у меня помимо работы есть жизнь.
– Напиваться – это еще не жизнь.
– Если хорошо напиваться, то очень даже, – возразил Нельсон.
– Нет.
– Да.
– Властью Христа заклинаю тебя! – сказал священник сквозь сжатые зубы, глядя на них двоих.
– Извините, – одними губами сказала Бэйлисс. Нельсон, как и все остальные, держал распятие. Только его распятие было полым. Он открутил Иисусу голову и сделал глоток.
– Вот она, власть Христа, – прошептал он Бэйлисс.
Часовня пряталась глубоко в коридорах обычного офисного здания на бульваре Уилшир в финансовом квартале Лос-Анджелеса. Строго говоря, на тринадцатом этаже располагалась настоящая фирма, занимающаяся импортно-экспортными операциями. Во-первых, это было неплохое прикрытие, а во-вторых, ни один из настоящих обитателей здания не стал бы работать на этом этаже. Работники компании тоже бы не стали, если бы знали настоящую природу того, чем занимались.
Помещения Департамента необычайных наук и подземная часовня, где проходил экзорцизм, издавна считались священным местом. Раньше тут располагалась церковь Фрейдис, малоизвестной норвежской святой, в основном прославившейся тем фактом, что Рим хотел бы видеть ее как можно дальше от себя, а церквей в Антарктиде тогда не было. Причина была не в ее видениях, хотя они сами по себе достаточно раздражали. Но то, как она на них реагировала, было куда хуже. Отец святой Фрейдис был силачом и работал борцом в шоу, и поэтому Фрейдис регулярно раздевалась до нижних юбок и бросала вызов любым демонам, наглым волшебникам, а впоследствии и сумасшедшим ученым, которые оживляли трупы, превращая их в неудержимые машины для убийства. Три раунда до двух побед. Победитель получает все.
Она всегда побеждала и вскоре стала известна как святая Фрейдис с «верблюжьей лапкой».
– Яйца Господни! Святой отец, сколько нам еще торчать тут и слушать, как вы завываете, как Литл Ричард? – спросил Нельсон.
Бэйлисс зашипела на него.
В конце концов церковь отправила нескольких проблемных священников и палачей к Фрейдис, в безбожный ранний Лос-Анджелес. Они изучали и уничтожали то, что называлось «необычайными науками», емкий термин, применимый и к магии, и к странным супертехнологиям, служащим всяким нечестивым целям вроде сохранения говорящей головы Гитлера (которая покоилась в подвале здания Департамента необычайных наук вместе с другими сокровищами). Еще там был, например, пергамент, написанный алхимиком по имени Уэксфорд в 1377 году и содержащий рабочий рецепт превращения свинца в золото. Уэксфорд произвел столько золота, что чуть не обрушил европейскую экономику. Инквизиция распространила поддельную формулу, и алхимики по всему миру бились, пытаясь восстановить оригинальный рецепт. Так изобрели, например, газировку «Фреска».
Священник продолжил:
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…
– Да мы бы уже до луны добрались за это время, – заметил Нельсон.
– Вы заткнетесь когда-нибудь? – рявкнул священник.
Нельсон нахмурился и сделал еще глоток из распятия.
– Я плачу налоги, падре, так что вам нет смысла записывать себе лишние рабочие часы. – Он сунул распятие в карман и подошел к лежащему на возвышении Вулричу, их с Бэйлисс наставнику. Изо рта у него текла зеленая жижа. День святого Патрика давно прошел, так что Нельсон был почти уверен, что босс не напился зеленого пива.
Священник встал между Нельсоном и Вулричем.
– Не приближайтесь к нему. Он в неустойчивом состоянии.
Нельсон кивнул.
– Прекрасно понимаю. – Он ударил кулаком в грудь Вулрича и проревел: – Эй, ты! Как тебя там?
Зеленые губы Вулрича зашевелились, изрыгая мрачные слова:
– Имя мне легион, потому что нас много.
– Мы не в Ватикане, – скривился Нельсон, – бросайте эту хрень. Кто ты на самом деле?
– Асмодей, Мефистофель, Дагон…
– Кончай, Карл, – велел Нельсон, – я узнал твой голос.
– Нет! – зашипел голос. – Я – Бегемот, я – Ваал…
Нельсон пнул Вулрича по яйцам.
– Ай! – возопил голос.
– Карл, сраный комок эктоплазмы, вылезай оттуда. У взрослых дядь есть дела.
Через мгновение рядом с ним стоял призрак строгого молодого человека, одетого в черный костюм и крахмальную манишку. Руки Карл скрестил на груди. Он походил на викторианского банкира, пытающегося выплюнуть крабий панцирь так, чтобы никто не заметил.
– Хватит работать, – заявил Карл, – весь наш отдел объявляет забастовку, пока наши требования не будут выполнены.
– Я не думаю, что вам стоит запросто болтать с нечистым духом, – заметил священник.
Нельсон мрачно посмотрел на него:
– Это же не Люцифер. Это Карл. Он тут работает. Отдел призрачных клизм и праздничного угощения, да?
Карл расправил плечи:
– Фантомная рекогносцировка и логистика. Но я вообще нигде не буду работать, пока меня и остальных призраков, привидений, духов и полтергейстов не выслушают. Нас не устраивают условия труда.
Нельсон отвинтил распятие и сделал глоток. Священник посмотрел на Бэйлисс, которая только пожала плечами.
– Хочешь поговорить об условиях труда? – спросил Нельсон. – Вообще-то шататься по иностранным посольствам – не то чтобы тяжелая работа. Половина вас, мудаков, должна завывать на кладбищах и являться людям в развалинах. Вы хотя бы в цивилизованных условиях находитесь. Посмотри, где мы сами все застряли, – Нельсон обвел рукой подземную часовню, – она похожа на замок Серого Черепа из семидесятых.
Карл огляделся.
– Тем не менее. Мы считаем, что нас не оценивают по достоинству.
Нельсон склонился над возвышением. Когда уже Вулрич восстанет и надает по заднице этим сверхъестественным слюнтяям?
– Добро пожаловать на государственную службу, парень. Карл, мы – куча призраков и умников, которые подчиняются бюрократам из Вашингтона. Нас всех не ценят. Ты вообще уже умер. А мы, живые твари? Нам платят из бюджета и даже не доплачивают в пенсионный фонд. Когда мы уйдем в отставку, большинству из нас придется ночевать в машинах. Остальные сунут себе дуло в рот и займут ваши рабочие места, потому что не станут ныть. А вам останется вернуться на свои грязные чердаки с трупами крыс. Ты этого хочешь, Карл? Хочешь скитаться по гниющему подвалу или пугать первокурсников, рассчитывая на карманную мелочь?
– Нет, – угрюмо сказал Карл.
– Разумеется, нет. А теперь ты и остальные твои клоуны оставят начальство в покое, вернутся на рабочие места и прекратят думать о забастовках. Помнишь, как Рейган уволил всех бастующих авиадиспетчеров? И как по-твоему, что сделают с кучкой мертвых забастовщиков? Для начала позовут нормальных экзорцистов…
– Эй! – обиделся священник.
– А потом выгонят вас всех, и следующую тыщу лет будете работать в Диснейленде, в доме с привидениями. Весело, правда? Орущие дети, вонючая сахарная вата, рвота везде. Родители, мечтающие о десятибалльном землетрясении, лишь бы это закончилось. Две смены по выходным. Забудь про все свои якобы переработки. Тебя могут отправить в ад быстрее, чем ты успел бы потрясти своей тощей задницей перед султаном Брунея.
– Хватит, – сказал Карл, – я тебя понял. Поговорю с остальными. К вечеру получите своих людей обратно.
– Спасибо, Карл. Ты душка. – Нельсон был не до конца уверен, что такое «душка», но он однажды слышал это слово в старом фильме, и ему показалось, что Карлу оно должно понравиться.
Карл исчез с тихим хлопком, оставив за собой одну часть тела, как Чеширский кот. В воздухе плавала прозрачная рука с одним оттопыренным пальцем.
Нельсон развернулся и поклонился присутствующим. Все, кроме священника и Бэйлисс, зааплодировали. Пожав несколько рук, Нельсон подошел к напарнице.
– Не пора ли пообедать? – спросил он.
– Девять утра, – ответила Бэйлисс.
– Ну а в Нью-Йорке уже пора. А в Англии уже ужинают.
– Ну да, но в Лос-Анджелесе все еще девять утра.
– Я пойду за буррито. Тебе взять?
– Для тебя это ужин, да? Ты еще не ложился?
Он хотел ответить, но между ними вклинился священник:
– Вы испортили мой экзорцизм.
– Нет. Я просто не позволил ему продлиться до следующего ледникового периода. Если бы я что-нибудь не сделал, наши останки выкопали бы через миллион лет и удивлялись бы, почему мой скелет душит ваш.
– Вам нельзя так со мной разговаривать, – возмущенно заявил священник, – я сообщу вашему наставнику.
– А вот, кстати, и он, – сказал Нельсон, указывая на Вулрича. Он как раз начинал шевелиться, – не забудьте сообщить, кто именно изгнал из него призрака.
Священник открыл рот, но Бэйлисс перебила его.
– Вы должны признать, что агент Нельсон добился зримых результатов, – сказала она, – и быстрее, чем вы, отец.
Священник надулся.
– Я его ослабил.
– Разумеется, – согласился Нельсон и обнял священника за плечи, – и я ему обязательно об этом скажу, как только кто-нибудь смоет гуакамоле с его лица. Кому фахитос? Я угощаю.
Большинство агентов уже ушли. В часовне появились два медика, которые занимались Вулричем.
– Предлагаю валить, пока он не ожил, – сказал Нельсон.
Бэйлисс посмотрела на Вулрича.
– Почему? Разве тебе помешает поощрение?
– Нет, конечно. Люблю, когда люди признают, что я был прав. Но если мы останемся тут, священник явно доложит Вулричу, что я пнул его по яйцам, что твой Майк Тайсон. Это ему не понравится.
Они двинулись к выходу. У дверей Бэйлисс сказала:
– Как это ужасно – признавать, что ты все-таки умеешь работать. Иногда.
– Не парься, я разрушу твою веру в меня уже к вечеру, – утешил ее Нельсон.
– Знаю. Только поэтому и сказала.
На лифте они поднялись на несколько этажей – мимо Невыразимого ужаса, мимо Смертных лучей сотоварищи, мимо Пороговой столовой в гараж. Нельсон собирался съездить за буррито. Они с трудом выехали наружу, и он двинул не в ту сторону со скоростью сорока миль в час, но потом все же свернул на нужную улицу. Он улыбался.
Нет, она довольно быстро возненавидит его снова.
Бэйлисс показалось, что ресторан не столько открылся, сколько умудрился скрыться от государственных органов, мечтающих его закрыть, сжечь дотла и посолить землю. Интерьер напоминал фильмы о лагерях и тюрьмах. Интересно, кто наедет на нее первым, один из мрачных посетителей или повар? Или она просто отравится?
– Введи меня в курс дела, – велел Нельсон, вгрызаясь в буррито со свининой, черными бобами и двойной порцией сметаны, – как там поживают Купер и Мортон? Все еще работают на Вавилона?
– Все есть в отчете. Я отправила его по почте.
– Я был немного занят, спасая нашего босса от призраков. Давай, расскажи. Как наши парни?
Бэйлисс заказала буррито с яичными белками и соевыми сосисками. По вкусу ей показалось, что курица, отложившая яйца, жила в наркопритоне. О сосисках просто не хотелось думать. Они наверняка были не соевые, но животные, из которых их изготовили, вряд ли водились на этой планете. Благодаря своей работе Бэйлисс видела очень много животных, которых не хотела бы съесть ни в коем случае. Но Нельсон угощал, так что из вежливости она ковыряла кусочек яйца пластиковой вилкой.
– Купер и Мортон повстречались с Вавилоном и, судя по всему, согласились на него работать.
– Хмфпфрфф? – спросил Нельсон.
– Что?
Нельсон проглотил буррито.
– Я спросил, на когда назначено дело.
– Говорят, через три дня. В новолуние.
Нельсон потянулся за острым соусом. Вскоре его буррито выглядел так, как будто его пристрелили при выполнении служебного долга.
– Почему новолуние? – спросил он.
– Неизвестно. Может быть, Вавилон – реверсивный вервольф, обращается только в новолуние.
Нельсон не донес буррито до рта.
– Они что, правда бывают?
– Нет, – Бэйлисс смотрела в сторону, – я это только что придумала.