Юноша и девушка устали. Они были уже больше суток на ногах без еды и отдыха, но более всего их мучила жажда. Присесть здесь можно было только на одежду, брошенную на пол, но это был скверный отдых, который не возвращал силу, а лишь увеличивал утомление, когда приходилось снова вставать на ноги.
Поэтому, когда они увидели ещё одну дверь в стене, да ещё и рядом с зарешеченным окном, то решили войти туда во что бы, то ни стало. Им повезло, дверь хоть и была заперта, но она оказалась не такой прочной, как предыдущие, и Стефану удалось её выдавить.
Опять удача – в небольшом помещении стояло штук пять аккуратно заправленных кроватей. Там же имелся стол, несколько шкафов и стульев. И, о чудо! В одном из шкафов нашёлся целый штабель из прозрачных тонкостенных бутылок, наполненных водой!
Такие бутылки были им известны. Их называли "вечными" и очень ценили. Они и впрямь не боялись ни холода, ни ударов, ни времени. Ничего, кроме огня. Вода оказалась пригодной для питья, хоть имела странный привкус. Была там, наверное, и еда – шкаф оказался заполнен прозрачными пакетами с зелёной трухой внутри, но эта еда испортилась уже несколько эпох назад.
Итак, проблема с отдыхом и водой была решена. Под вопросом было лишь пропитание.
Ларни спала глубоким сном человека с чистой совестью. Сновидения решили её не беспокоить. Она бы спала так ещё и ещё, но вкусный запах вдруг коснулся её ноздрей и сон мигом отлетел, как будто его смахнули рукой.
Ларни протёрла руками глаза, ещё не понимая, где она и что с ней, но тут же всё вспомнила и заозиралась в поисках источника чудесного запаха. Оказалось, что он исходит из-за двери, где был туннель. Девушка, словно ласка, вынырнула из-под одеяла и побежала к двери.
Там, прямо посреди дороги пылал небольшой костёр, сложенный из обломков деревянных стульев, на котором кипел котелок странной формы. Рядом на корточках сидел Стефан и помешивал в котелке кончиком охотничьего ножа.
– Что это? – спросила Ларни, не веря своим глазам.
– Похлёбка из местных зверьков! – гордо ответил охотник. – Они тут повсюду водятся, а на вкус, как кролики.
– А котелок, где взял?
– Среди касок нашлась одна железная.
Дальнейших вопросов не последовало. Миски и ложки они обнаружили в одном из шкафов, и вскоре парочка приключенцев с удовольствием уплетала похлёбку из крыс.
Наевшись, они ещё немного отдохнули, быстро собрались и отправились дальше. Теперь каждый нёс по паре одеял и несколько бутылей с водой. Кроме того, в узелках была собрана разная мелочь, вроде мисок и ложек.
На Ларни красовалось одно из самых древних человеческих платьев, сделанное на сей раз из простыни, в которой была прорезана дырка для головы. Это одеяние, перехваченное посередине поясом с катаной, доходило девушке до колен, к некоторому облегчению Стефана.
Как это часто бывает, только привыкнешь к тяжёлой, утомительной дороге, а глядишь, она уже и кончилась. За поворотом в глаза путникам вдруг ударил яркий свет, и они увидели ворота, не приоткрытые, а распахнутые настежь.
Однако, наученные горьким опытом, они приблизились к воротам медленно и осторожно. Но никаких паутинных нитей не было натянуто поперёк прохода, никаких членистоногих тварей не таилось в незаметных норах и в переплетении кабелей над головой. За воротами был яркий день, а выходили ворота в поле.
Это было само по себе чудом. Жители лесов никогда не видели такого простора, такой широты для глаз, такого "далёкого далека". Казалось невероятным, что возможно что-то увидеть на таком расстоянии. А посмотреть там было на что, потому что вдалеке виднелся… город.
Они видели изображения городов на старых выцветших картинках, но чтобы вот так, на самом деле!.. Город манил, он притягивал! Как можно было противиться этому зову? Но прежде чем продолжить путь, путешественники решили оглядеться.
Они находились у подножия высокого холма, внизу которого виднелись восемь таких же ворот, из которых они только что вышли. Можно предположить, что к каждым из этих ворот подходит свой собственный туннель, который ведёт к хранилищу боевых машин. Значит, наверно, было задумано так, что в один прекрасный день эти ворота откроются, и полчища машин ринутся защищать город. Или громить его… Сейчас это было не ясно.
Но это было и не важно, а важно было то, что из восьми ворот выстроившихся в ряд у подножья холма были открыты только одни – те, из которых только что вышли Стефан и Ларни. Случись им пойти по другому туннелю, они бы сейчас оказались перед закрытыми воротами и вынуждены были бы повернуть назад, вглубь земли.
Стефан оглянулся. Где-то там, за холмом должен быть обрыв каньона. Теперь понятно, почему дорога шла всё время вверх. Возможно, если этот обрыв не очень высокий, то они смогут спуститься вниз и через две-три недели ходьбы по лесу, окажутся дома или хотя бы в знакомых местах. Стефан посмотрел на Ларни. Глаза бесёнка горели! Ей не надо было ничего объяснять, она и так знала все мысли брата, как и он, знал её мысли.
– Мы только посмотрим и назад, – сказала она, и это было не предположение, а утверждение.
Стефан подчинился, как всегда подчинялся её несокрушимой воле. Подчинялся с радостью и с каким-то внутренним облегчением. (Ну вот, теперь вся ответственность за затею лежит на Ларни, а я просто иду за ней и смотрю, чтобы ничего плохого не случилось!) И они пошли к городу.
В этом поле не было тропинок, и идти по нему оказалось задачей нелёгкой. Трава здесь была выше человеческого роста, вскоре вокруг ничего не было видно, кроме травы. Но они знали, что город находится на юге, а чтобы попасть домой надо идти на север. И они двинулись на юг. А в спины им в это время смотрели два холодных злобных глаза.
Змеёж не знал, что такое эмоции. Из всех чувств ему была знакома только злоба, которая была таким же оружием, как клыки и колючки. Но сейчас он злился не на людей, а на своих собратьев. Слишком мало их откликнулось на его призыв, а те, что откликнулись, оказались недопустимо слабыми для борьбы с людьми.
Но ничего! Люди отправились в город, а это значило, что он успеет призвать ещё достаточно монстров, прежде чем они, достигнут городской окраины.
Глава 13. Вопреки благоразумию
Маранта в полном охотничьем снаряжении шла вслед за Михалом. Она знала, что это безумие, он знал, что это безумие, все знали, что это безумие. Но она шла спасать своих детей, где бы они ни были.
Дома остался только Руфус. Точнее его оставили не дома, а у священника, иначе мальчик увязался бы за ними, даже если б его заперли. Воительница, конечно, размышляла над вопросом, не взять ли сына с собой, ведь он мог указывать направление, но теперь ей казалось, что она сама хорошо чувствует дочь. И младшего решено было оставить, хоть отец и ворчал, что ему полезно было бы сходить в поход, ведь среди сверстников он слыл неуклюжим и рассеянным, то есть плохим охотником, а худшего оскорбления для парня придумать было невозможно.
Но Маранта объяснила мужу, что они идут не на охоту, а в спасательную военную экспедицию. Это значило, что опасности, с которыми они могут столкнуться, несравнимы с теми, что бывают на охоте. Михал согласился, но она видела, что муж до конца не понимает о чём идёт речь. Он не знал, а она знала, и потому у неё на боку снова красовалась скьявона.
Боже! Как давно она не чувствовала на бедре эту приятную тяжесть! Маранта поймала себя на том, что поминутно гладит рукоять меча, словно любимую кошку.
Итак, они шли уже третий день и Маранту начало беспокоить настроение Михала. Храбрый охотник не представлял, что им придётся зайти так далеко. Ему случалось проводить в лесу целые недели, но при этом он редко удалялся от дома больше чем на пару дней пути. Хоть она ему всё и объяснила, но Михал не мог представить себе подлинного расстояния, на которое удалились Ларни и Стефан.
Ему казалось, что вот сейчас они с Марой найдут какую-то дырку или нору в земле, в которой застряли старшие непоседливые дети, помогут им выбраться, а потом они вместе пойдут домой с шутками и охотничьими рассказами, без которых, как известно и охота, не охота, и еда, не еда. Но дни проходили, а никакой норы не было видно.
Маранта гнала его и себя вперёд, не позволяя мужу отвлекаться даже на ту дичь, которая сама шла в руки. Теперь он понимал, почему она взяла с собой столько еды. При этом ели они мало и ложились спать полуголодными. Зато так легче было идти и они за короткое время покрыли вдвое большее расстояние, чем он обычно проходил дней за пять.
Первого монстра заметила Маранта, а подстрелил Михал. Двуногий крокодилоид, из тех, что предпочитают сидеть в болоте или в прибрежных камышах, на сей раз, что-то забыл в ельнике, где и нашёл свою смерть.
Его шкура представляла ценнейший материал для производства сапог – она шла на подошвы, но снимать её было некогда, а тащить с собой совершенно невозможно. Поэтому Михал вздохнул и оставил добычу на съедение лесному зверью.
Охотник хмурился и ворчал до тех пор, пока сам чуть не стал добычей следующего монстра. Этот был похож на сороконожку, передвигающуюся на коротеньких мохнатых лапках, каждая из которых была снабжена одним острым отточенным когтем. Тело сороконожки покрывала переливающаяся хитиновая чешуя, сзади имелся скорпионий хвост, а вот голова почему-то напоминала птичью. Только вот глаз было намного больше чем положено птице.
Эта дрянь была размером с собаку и конечно ядовита, как тысяча гадюк! Она свалилась на Михала откуда-то сверху, когда они продирались сквозь заросли орешника. Он даже руки вскинуть не успел. Был бы охотнику неминуемый конец, если б Маранта не поймала гадину на кончик своего меча и не отбросила в сторону, а потом зарубила.
Так он отделался только мытьём головы в ближайшем ручье, где с трудом смыл липкую белую жидкость, брызнувшую из распоротого брюха чудовища. Потом Михал долго молчал во время вечернего привала.
– Ты думаешь, – сказал он, наконец, обращаясь к Маранте, – там, где сейчас ребята, тоже есть монстры?
– Я думаю, что те, с которыми мы встретились, – ответила воительница, – могут считаться милыми котятами по сравнению с чудовищами, что угрожают им.
– Но почему ты так решила?
– Я бывала в тех краях, куда они сейчас наверное попали. Поверь, там очень непросто остаться в живых.
Михал ничего на это не ответил, но по его взгляду она поняла, что сомнений и остановок в пути больше не будет. А наутро они отбивались от целой толпы монстров похожих на ящериц с булавами на хвостах. Эти были размером с овцу и одеты в такую же шерсть, но их было слишком много!
Людей спасало то, что эти ящеровцы нападали бестолково, всем скопом, больше нанося вред друг другу ударами своих хвостов, чем людям, которых они стремились убить. Справиться с ними было несложно, но это отняло много времени и сил, что было слишком большой роскошью для спасателей.
После часа избиения безмозглых тварей, оставив после себя поле боя покрытое телами поверженных врагов, усталые и злые они продолжили путь. Маранта указывала направление, а Михал, старый опытный охотник, привыкший ходить по лесу, шёл с максимально возможной скоростью, используя звериные тропы и стараясь по возможности сократить путь. И всё равно они шли медленно, а ведь надо было ещё преодолеть стену каньона, которая уже виднелась впереди, постепенно вырастая над верхушками деревьев. Как они это сделают, пока было неясно, но на всякий случай Маранта несла с собой прочную, длинную верёвку и якорь-кошку собственного изготовления.
Глава 14. Перейти поле
Тот, кто думает, что, согласно известной пословице, поле перейти легко, просто никогда не ходил по полям, особенно заброшенным, где трава растёт, как ей вздумается.
То и дело, спотыкаясь о кочки, путаясь в траве и обходя заросли чертополоха, путешественники выбились из сил уже через пару часов ходьбы. Их нынешнее ковыляние, ни в какое сравнение не шло с лёгким и свободным движением по подземному пути, откуда они так мечтали выбраться.
Одно было хорошо – в траве водилось множество разнообразной птицы, и в короткое время Стефан наловил целых две дюжины откормленных куропаток.
Были здесь и кролики, но Ларни категорически запретила ему на них охотиться. Молодой охотник только усмехнулся, но спорить с подругой не стал. Ларни внесла свою лепту в их меню, найдя несколько съедобных кореньев, видом и на вкус напоминающих капустную кочерыжку.
Наконец они решили сделать привал. Костёр из сухой травы получился слабеньким, воду приходилось экономить, и потому сварить добычу не было возможности. Куропатки вышли полусырыми, но проголодавшихся путешественников это обстоятельство совершенно не смутило.
– Как ты думаешь, мы доберёмся до города до темноты? – поинтересовалась Ларни.
–Врядли, – сказал Стефан, взглянув на солнце, подошедшее к зениту. – Мы прошли так мало, а почти не приблизились к цели. Уложиться бы в два дня.
Ларни нахмурилась. Ей вовсе не улыбалось тратить столько времени на дорогу, и потому весь остаток дня она едва ли не бежала, опережая Стефана, на пять шагов, но к вечеру буквально свалилась от усталости. Спали в обнимку, как в детстве, завернувшись, помимо одеял, в широченный плащ, найденный ещё в самом начале пути.
Ларни уснула сразу, уткнувшись лицом в широкую грудь брата, а он всё старался не дышать, чтобы ненароком не разбудить своё беспокойное сокровище.
Следующий день был легче – привыкли. Хотя Стефан не выспался. Шутка ли, продержать в объятьях юную девушку всю ночь, уговаривая себя, что это сестра и он не испытывает к ней никаких чувств, кроме братской любви. (Особенно, когда знаешь, что это не так).
Он уснул под утро и во сне, слишком сильно сжав Ларни, разбудил её. Теперь Стефан шагал и клевал носом. И чуть не прошляпил новое нападение!
Прямо перед ними из травы что-то взвилось ввысь и заржало дурным голосом! Так вздымается на дыбы перепуганная или разозлённая лошадь, и так же, как это бывает с лошадью, над головами людей нависли острые и тяжёлые, смертоносные копыта! Целых шесть…
На оставшихся четырёх "лошадь" стояла. Кроме всего прочего она была наверно втрое больше обыкновенной лошади.
Вертикально разрезанные челюсти, снабжённые хищными жвалами и четыре пары глаз, Стефан разглядел уже потом, а сейчас ему на голову опускались шесть каменных молотов, способных раздробить человека на части.
Ларни шедшая впереди, оказалась под брюхом твари и сперва растерялась, не зная, что делать, а потом бросилась назад в надежде, что сможет вытолкнуть Стефана из под убийственных ударов. Юный охотник понял, что сейчас погибнут они оба, и всё же он успел схватить Ларни в охапку и броситься вбок!
Копыта со свистом опустились на землю. Одно из них, остро заточенное по краям, прошлось по мешку с припасами, который Стефан нёс за спиной, и выпотрошило его одним взмахом, как опытный повар потрошит рыбу!
Всё нехитрое, но ценное содержимое вылетело наружу, и в следующее мгновение было растоптано в кашу! У Стефана мелькнула мысль о патронах, которыми он, как думал, ему удалось запастись надолго, и в это мгновение грянул взрыв!
Патроны, как известно, вещь особая, требующая деликатного к себе отношения. Человек опытный знает, как они опасны. Малейшая случайность, неосторожное обращение, может привести к тяжёлому увечью или гибели.
С другой стороны, отчаянные головы, всегда готовые на рискованные эксперименты, могут рассказать, как тяжело взорвать патрон, если не прибегать к помощи огня. Патрон можно ронять или кидать на каменный пол, можно расплющить его молотком, но он будет упорно отказываться взрываться и сдетонирует только тогда, когда этого от него не ждут, в полном соответствии с законом подлости.
На сей раз закон подлости сработал против монстра – большая часть патронов из свёртка, который нёс Стефан, взорвалась с оглушительным грохотом. Юноша упал, втиснув Ларни в землю так, что чуть не раздавил её, а патроны, между тем продолжали рваться!
Что-то хлестнуло, как пучком лозы по бедру Стефана, боль обожгла крапивным огнём, и нога сразу стала горячей и мокрой.