— Смогу, — серьезно ответил ей Энди. Он не солгал ни на йоту — выполняя свою работу, чем только ему не приходилось заниматься, кем он только не притворялся. — Не переживайте. И обед приготовлю, чтобы больного накормить, и «утку» поднесу, и простыни перестелю. Да и сподручнее мне, здоровому мужику, будет за немощным ухаживать, чем вам, хрупкой девушке. А вы уж для меня расстарайтесь.
Дезире рассмеялась над его словами «здоровый мужик» — мало он от нее отличался, а в ее платье, плаще и шляпке вполне за девушку сошел бы.
Староста деревни Флетбери Винсент Эрни, высокий, статный седовласый мужчина лет пятидесяти, окинул недовольным взглядом посланника бургомистра. Мальчишка на вид: невысок, худощав, светловолос, безбород. Что с такого возьмешь? Ему не преступления расследовать и с оборотнями сражаться, а девок на деревенских вечеринках пощипать за мягкие места, да потом уворачиваться от их кулачков, чтобы по ребрам не попало — и те не приняли бы его всерьез. Но выбора не было — кого прислали, с тем и придется работать.
Он обреченно вздохнул и вернул королевский приказ его владельцу.
— Остановиться можете у вдовы Казандры Гарс, — сказал староста, снова вздохнув. — Думаю, у нее вам будет сподручнее, чем на постоялом дворе.
Дезире хотела возмутиться, что привыкла ни от кого не зависеть, быть себе хозяином, но потом передумала — к вдове будут захаживать подружки, друзья, знакомые и просто любопытные, вот с ними, как со свидетелями, она и поработает на первых порах. Проку в доме вдовы от нее будет больше, главное, чтобы та ничего не заподозрила. Но она станет, как велел Энди Хантер, запирать дверь в свою комнату и в обязательном порядке носить платок на шее.
— Хорошо, — кивнула Дезире в ответ.
— Ну, и ладушки, — произнес староста и подробно рассказал, как найти дом вдовы.
Дезире вышла из здания ратуши и, взяв своего коня под уздцы, направилась не туда, куда ей указали, а совершенно в противоположную сторону — познакомиться с вдовой она еще успеет. А сейчас надо было решить первоочередную проблему — перед самой деревней ее конь захромал. Поначалу она решила, что тот повредил ногу, что на такой дороге совершенно немудрено, но Энди рассмотрел, что несчастное животное всего-навсего потеряло в грязи подкову, и попросил ее сразу обратиться к местному кузнецу, чтобы, во-первых, подковать коня, а, во-вторых, заказать кинжалы для него. Ему самому, когда он выдает себя за девушку, сделать это будет несколько проблематично, а без оружия никак нельзя.
— Что случилось? — доброжелательно поинтересовался кузнец, здоровенный детина в кожаном фартуке, надетом прямо на голый торс. Он провел своими огромными руками сначала по бокам гнедого жеребца, а затем ласково потрепал его по гриве.
— Подкову коню, — сказала Дезире — хоть кто-то обрадовался ее визиту, а то до этого смотрели на нее либо с опаской, либо с недовольством. — А мне бы парочку кинжалов.
— Подкову сделаем сейминутно, — кивнул кузнец, вытирая куском ветоши копыто животного, — а про кинжалы расскажешь позже.
Позже так позже, Дезире спорить не стала, тем более, торопить события. Может, кинжалы и не понадобятся Энди вовсе. На первое время у него кое-что имелось в наличии, тот сказал. А дальше по обстоятельствам видно будет, на какого зверя придется готовить оружие и придется ли…
Вдова жила в довольно большом каменном доме, крытом терракотового цвета черепицей. От калитки до крыльца по двору вела неширокая, выложенная камнем дорожка, по сторонам которой цвели петунии и хризантемы, посаженные хаотично. Если за газоном и кустарниками, росшими вдоль невысокого забора, опытный глаз Дезире сразу определил, ухаживал садовник, чувствовалась рука мастера, то цветами, совершенно очевидно, занималась сама хозяйка, высаживая их без всякой системы, просто по принципу “мне так нравится”, и этого вполне достаточно.
Казандра Гарс, нестарая еще женщина, встретила посланника бургомистра в дверях своего дома и сама лично проводила в комнаты, которые отвели ему для работы и отдыха. Она тоже осталась недовольна внешним видом Энди Хантера, что вполне предсказуемо, так как сама вдова была почти на полголовы выше Дезире и шире ее в плечах.
— Я советую вам познакомиться и подружиться с моим племянником Вульфом Гарсом, — произнесла она низким скрипучим голосом, прежде чем оставить ее одну. — Ему есть, что поведать вам.
Только племянника вдовы Дезире и не хватало.
Казандра Гарс добавила:
— Он приедет сегодня ближе к вечеру, и будет жить в этом же доме со мной и с вами. Постарайтесь ему понравиться.
Дезире согласно кивнула — у нее еще было время, чтобы посоветоваться с Энди, как ей поступить, а главное, как вести себя с неведомым родственником вдовы. Может все же лучше перебраться в гостиницу, которая в деревушке все же оказалась, от греха подальше?
========== Глава 2 ==========
Энди вошел в незапертую дверь и остановился на пороге.
— Добрый день! — крикнул он вглубь дома.
Тотчас из внутренней части дома появилась молодая женщина. Она, облегченно вздохнув, проскользнула мимо Энди на крыльцо. Тот со слов матери Дезире и самой девушки уже знал, что это не сиделка, а всего лишь соседка, которая милостиво согласилась временно поухаживать за больным.
— Он там, — махнула она в сторону одной из комнат и, закутавшись в теплую шаль, не оборачиваясь, побежала прочь со двора.
Энди запер за ней дверь и нерешительно отправился к господину Беннетту.
Тот не моргая уставился на свою «племянницу», внимательно рассматривая ее.
«Не красавица, — подумал господин Беннетт, — мои девочки были гораздо миловиднее. Нос, как клюв у хищной птицы. У моих носики были маленькие, тоненькие, а губки пухлыми. А у этой сжаты в тонкую нитку. А волосы… Хоть и светлые, как у моих девочек, но свисают паклей из-под капора, а у тех вились мягкими локонами вокруг лица. Вон и дылда какая, к тому же тощая. Даже плащ не скрывает ее худобу. Мои девочки были не высокие, но и не маленькие, в самый раз. И пухленькие, хотелось прижать их к себе и потискать в объятиях. А об эту жердь, удариться побоишься».
Господин Беннетт обратил внимание на не по-женски крупные руки «своей племянницы», которая длинными пальцами с неухоженными ногтями нервно теребила котомку. Скорее всего, у нее были и мозоли на ладонях. Его же девочек не обременяли тяжелым трудом, не заставляли работать по дому — их ручки с аккуратными ноготочками, нежные, мягкие, могли только ласкать. Господин Беннетт посмотрел и на ноги «девушки», скрытые длинной, до пола, юбкой, из-под которой торчали носки грязных сапог. Его дочки носили платья до колен, позволяя окружающим любоваться их стройными икрами и лодыжками. А у его племянницы, скорее всего, ноги тонкие и кривые, раз она никому их не показывает. И ходили его девочки, не ходили, а порхали. А эта протопала, как мужлан.
Из открытых глаз господина Беннетта потекли непрошенные слезы — краше его девочек в округе никого не было. Не зря сосед-барон на них глаз положил. Либо одна, либо другая обязательно стали бы его супругой. А теперь…
— Ну-ну, — проговорил Энди, подходя к больному. Он бросил котомку на стоявший возле кровати стул, схватил с его спинки полотенце и ласково провел им по еще неморщинистым щекам господина Беннетта, вытирая влагу.
Энди не попытался говорить на тон или на два выше. Зачем? Можно как-нибудь забыться. А так пусть окружающие думают, что у племянницы господина Беннетта не только крупные по-мужски руки, но и приятный женский бас. Он не понял, отчего его больной заплакал сильнее и горше. А тот всего-навсего вспомнил, какие голоса были у его дочек — высокие и звонкие, как журчание ручейка в летний зной.
— Все будет хорошо, — сказал Энди, повесив полотенце снова на спинку стула, когда поток слез прекратился.
«Ничего не будет уже хорошо, — мрачно подумал господин Беннет и тяжело вздохнул. — Ничего. Никто не вернет супруге разум, не воскресит моих девочек. Да и со мной все кончено. Кому нужен немощный старик?»
— Вы еще не старик, — словно прочитав его мысли, возразил Энди. — Поправитесь, встанете на ноги. Женитесь на молодой и красивой. Она вам нарожает еще деток. А убийц ваших дочек мы…
Энди чуть не проговорился. Он сразу засуетился — стал поправлять якобы сбившееся одеяло.
— Прибыл посланник бургомистра, он с этим делом вмиг разберется, и все виновные будут наказаны.
Больной прикрыл глаза, соглашаясь с ним. Или просто устал…
Энди посидел немного возле больного, а когда ему показалось, что тот заснул, отправился изучать хозяйство, управляться с которым ему придется некоторое время.
Куры, гуси, индюки, козы, овцы — самая обычная живность для деревни квохтала, гоготала, блеяла и мекала на заднем дворе. Ничего необычного Энди не заметил — птица и скотина накормлена, козы подоены, хлева и загоны вычищены. В общем, все, как везде.
Не поленившись, Энди заглянул в довольно большой сарай. Маслобойня, которая обнаружилась там, похоже, работала совсем недавно, буквально вчера или позавчера — упавший на деревянный пол сарая жмых еще не подсох и пах свежим подсолнечным маслом.
— А до трагедии семья не бедствовала, — хмыкнул Энди. — Интересно, а кто последний раз масло отжимал? Не соседка же…
Надо с ней поговорить, решил он. Да и повод к тому же имелся — больной, кроме всего прочего, еще и не говорил - то ли не хотел ни с кем общаться, то ли онемел с горя…
— Вам кого? — женщина постарше, но сильно похожая на ту, что выскочила от господина Беннетта, перегородила Энди дорогу.
— Я Дезире Беннетт, — проговорил он со слащавыми интонациями в голосе, — приехал… ла ухаживать за дядей и хотел… ла бы поинтересоваться, как ухаживать за больным. Он же не разговаривает.
— Филомель! — прокричала вглубь усадьбы женщина голосом, мало отличающимся от мужского голоса Энди. — К тебе родственница господина Беннетта, — и добавила:
— Сейчас она подойдет.
Девушка не заставила себя ждать — появилась сразу. При первой их встрече Энди даже не успел разглядеть ее — девушка-птичка с мелкими чертами лица и острым, как у воробья носом-клювиком.
— Понимаете, — защебетала девушка тоненьким голоском, совершенно не похожим на зычный голос ее матери, — по большому счету, я ничем вам не смогу помочь.
— Мне не нужна помощь, — перебил ее Энди, — я сам… сама справлюсь. Мне нужен совет — чем кормить старика.
— Старика? — мать Филомель рассмеялась, а сама девушка только улыбнулась и смешно сморщила носик-клювик и перестала пальцами нервно теребить передник.
— Хуксу Беннетту нет и сорока, и теперь он завидный жених. Советую к нему присмотреться, — добавила женщина и скептически окинула взглядом долговязую фигуру Энди.
— Но я же родственница по крови: мой дядя и отец — братья, — пробормотал тот в ответ неопределенно.
— И что с того? — покачала головой матушка Филомель и отошла от них, оставив дочь беседовать с приезжей.
— Матушка спит и видит, что я стану новой супругой господина Беннетта, — прощебетала почти шепотом девушка.
— Беннетты так богаты? — кокетливо выгнул бровь Энди, словно и сам заинтересовался состоянием «родственника».
Филомель неопределенно пожала плечами:
— На наряды для дочек они не скупились. А в остальном были, как все.
«Но маслобойня у них все же имелась, которой продолжает кто-то пользоваться без ведома хозяина, — хмыкнул про себя Энди. — Больших денег стоит купить такую. На домашнем хозяйстве не заработать».
Про супружество с еще неовдовевшим господином Беннеттом с Филомель он успеет поговорить, но сейчас надо выяснить, как за больным ухаживать.
— Он почти ничего не ест, — прощебетала девушка, заметив, что ее мать снова возвращается к ним. — Много не готовьте. Совсем помаленьку. Придется долго уговаривать, чтобы накормить его…
Вот это совет.
Энди запустил пятерню себе в волосы и почесал голову, а потом резко убрал руку, когда заметил, что на него недоуменно смотрят Филомель и ее мать, — он совершенно забыл, что милые барышни так не делают, боясь попортить прическу. Чтобы избавиться от вредной привычки, придется некоторое время походить в капоре. Да и вообще, надо постоянно теперь помнить, что он не Энди Хантер, а племянница господина Беннетта Дезире.
— Спасибо, — он вежливо поклонился. И отправился к себе.
По крайней мере, ясно одно - за плохую стряпню по шее ему не дадут и тарелкой в него не запустят. Будет готовить для себя и этой же едой потчевать господина Беннетта.
«Как все… Как все…», — крутились в мозгу сказанные слова Филомель. Надо с ней непременно подружиться и немного посплетничать о дочках лежачего больного, а еще лучше с матушкой, решил Энди. Что-то тут не так, как у всех. И с Дезире надо обязательно поговорить, девушка внимательная, сообразительная, может, уже чего заметила или узнала. Но она придет к нему только завтра…
На ужин Энди отварил пару яиц всмятку и приготовил овсянку. Сам он ее не очень любил, но больному такая еда, на его взгляд, показалась подходящей.
— А теперь мы съедим ложечку за маму, — произнес Энди ласковым голосом.
Он присел на стул рядом с кроватью, а на низенький переносной столик поставил тарелку с кашей. Перед началом трапезы он протер влажной тряпицей руки Хукса Беннетта. А вдруг он сам захочет ложку в руках подержать?
Но тот даже не повернулся на его голос.
— Я думаю, — произнес Энди назидательно, — что ваши дочки смотрят на вас с небес с укоризной, и им не нравится, что их отец изводит себя голодом. Они этого не одобрили бы.
Хантеру показалось, что больной всхлипнул. Но, во всяком случае, господин Беннетт повернулся в его сторону и слегка приоткрыл рот.
— Ну, вот и прекрасно, — обрадовался Энди. Он подцепил ложкой овсянку и поднес к губам больного…
В дверь осторожно постучали…
Пришлось прервать ужин и идти встречать незваного гостя.
На пороге стояла девушка-птичка Филомель.
— Помощь не требуется? — спросила она, потупив взор. Ее руки нервно теребили край передника.
«Матушка послала, — усмехнулся про себя Энди. — Опасается, как бы выгодный жених не обратил свой взор в сторону другой девушки».
— Проходи, — распахнул он перед ней дверь. — Сейчас докормлю старика, а затем вдвоем вымоем его и уложим спать.
— Вымоем? — совершенно откровенно испугалась Филомель.
—Конечно, — невозмутимо ответил Энди. — Гигиена для лежачих больных — прежде всего.
— Но он мужчина! — вскрикнула Филомель.
— И что с того? — не понял ее Энди.
— Я не смогу прикоснуться к его обнаженному телу!
Казалось, девушка готова упасть в обморок от одной только мысли, что ее нежные девичьи руки будут мыть мужское тело.
— Я сам… сама все сделаю, — согласно кивнул Энди, слегка ухмыльнувшись. — А ты в качестве помощи нагреешь воды и заваришь травы.
— А трава зачем? — удивилась Филомель.
— Чайку с тобой попьем, — ответил Энди, — когда после купания уложим спать господина Беннетта.
========== Глава 3 ==========
Не успел Энди запереть дверь за Филомелью и обдумать все, что та поведала ему за вечерним чаем, как латунный дверной молоток снова стукнул по своей наковаленке, оповещая о новом визитере.
Не спрашивая, кто там, а надо бы, будь он, действительно, молоденькой девушкой, Энди распахнул входную дверь и улыбнулся, завидев на крыльце Дезире, наряженную в его мужское платье. Он невероятно обрадовался приходу девушки.
— Проходи, — Энди втянул ее за руку внутрь дома. — Я угощу тебя пресными лепешками, оставшимися от ужина. А ты расскажешь мне все, что удалось разузнать, и за разговором научишь печь хлеб.
— С изготовлением настоящего хлеба даже не связывайся, — Дезире тоже не смогла сдержать улыбку, взглянув на Энди, подпоясанного передником. В плаще поверх ее платья он смотрелся не так смешно. — В деревне имеется замечательная пекарня. Там пекут такой изумительный хлеб и такие вкусные булочки, что я, не удержавшись, за ужином умяла целых три, причем со сливочным маслом. Представляешь, они были испечены еще утром, но до самого вечера оставались мягкими и ароматными, как будто только из печи. Если так и дальше пойдет, то к концу твоего расследования я стану на шарик похожа.