Хозяин лавки вздохнул.
— Если бы Ситлин согласилась, взял бы ее в невестки, — сказал он грустно. — Но она в сторону моего старшенького даже не смотрела. А мы не бедны: и одеть, и обуть смогли бы ее, как графиню. И украшения подобрали бы, достойные ее красоты. Что девушкам надо? Любви и ласки… Как мой сынок убивался, когда Ситлин померла. Любил ее сильно. Ладно, иди… Заморочил я тебе голову.
Молочник махнул рукой, выпроваживая Энди, хотя мог бы еще поговорить, так как других покупателей в лавке не было.
Энди вышел на улицу и поспешил домой — он и так задержался, совершая покупки. А у него больной еще не умыт и не накормлен.
Он понял одно: пока что деревенские кумушки не спешили обсуждать с Дезире Беннетт смерть ее двоюродных сестер. И ему остается только подружиться с Филомель, чтобы через нее узнавать все «местные новости». И еще молочник… Он обижен на Ситлин, старшую из сестер, и с удовольствием поведает ему еще что-нибудь из ее жизни. Надо обязательно хозяйством заняться, и уже завтра принести словоохотливому владельцу лавки молока после утренней дойки…
Энди быстро приготовил завтрак, поставил тушиться овощи к обеду и, пока не пришла с докладом Дезире или не заглянула к нему любопытная Филомель, решил порыться в шкафах, посмотреть на вещи, которые остались от дочек господина Беннетта.
Платья с короткими рукавами его интересовали мало. Впрочем, их было не так уж и много. Местные жительницы предпочитали носить наряды с пышными длинными рукавами — погода с частыми прохладными дождями в этой части страны не позволяла руки оголять — да еще плащи и капоры. Платья, как платья, ничего особенного. А вот плащи его заинтересовали. Жаль, он лупу оставил среди своих вещей, которые передал Дезире, а невооруженным взглядом не рассмотреть, что за пятна были на плащах девушек.
— Что ищешь? — раздался негромкий то ли голос, то ли свист ветра за окном.
Энди обернулся к двери — никого. Он выскочил из комнаты — тоже никого. Почувствовал, как мурашки побежали по телу.
— Нет, — проговорил он громко. — Так дело не пойдет. Нервы расшалились. Надо сходить к лекарке за успокоительной настойкой. Да и с Филомель побеседовать. Тоже для успокоения.
На самом деле, Энди собирался вместе с девушкой поискать другой вход в дом. Вслепую тяжело это сделать, может, ей что известно.
========== Глава 5 ==========
Пятна на длинных рукавах платьев девушек и плащах оказались, как и предполагал Энди, растительного происхождения, то есть вещи были перепачканы соком трав и опавших листьев. Энди задумался: вряд ли девушки миловались с кем-то, кроме графа, на покосах и в лесу на опушках, подстилая свои плащи под себя. Ему казалось, что граф просто обязан принимать красавиц в имении в комнатах на мягких перинах, вот, правда, делать он это мог лишь от случая к случаю и только в отсутствие жены. А это значит, что все-таки мог граф любить девушек и в свежескошенных стожках. Но и в имение они наведывались, похоже, довольно часто. Энди внимательно рассмотрел и оставшиеся от девушек туфельки — затянутые материей каблучки были сбиты и тоже перепачканы соком трав, иначе они были бы или в песке, или в грязи, если бы сестры Беннетт ходили по проторенной дороге, ведущей из деревни в имение. Но, опасаясь быть замеченными, они пользовались едва заметной тропинкой, шедшей от имения через лес мимо озера, а затем вдоль реки по пойменным лугам до самой деревни. Впрочем, кто бы их не понял, — и путь намного короче, и безопаснее во всех смыслах. Да и спрятаться за куст или дерево легко можно при чьем-нибудь появлении. И тот, кто напал на девушек, был осведомлен, что они часто бегали по этой тропинке.
Энди, накормив обедом больного, сам пробежался по той тропе — уж больно ему не терпелось взглянуть на места гибели девушек. Дорога до имения и обратно не заняла у него и получаса, правда, шел он довольно быстрым шагом. Прогулкой остался доволен. Места не дикие, не глухие — вряд ли оборотень отважился бы напасть даже ночью на идущую по освещенной полной луной тропинке девушку, пусть и одетую в красный плащ и такого же цвета капор. Даже самый молодой и глупый зверь, инстинкты у которого неожиданно взяли верх над разумом при виде такой добычи, не самоубийца: сначала с тропинки долго видны крайние аккуратные деревенские домики, затем, почти сразу после выхода из леса возникало каменное здание графского имения. Ну, спрашивается, зачем ему так рисковать, убивая девушек, сначала одну, затем другую рядом с тропой, где его легко мог кто-нибудь заметить? Он утащил бы свою добычу вглубь леса, насладился сполна ее невинным телом. Там бы и оставил. Только вот убивать и потом не стал бы. Совершенно точно…
За окном смеркалось — ни Дезире, ни Филомель еще не наведывались к нему. Энди даже заволновался за девушек. Он уже собрался навестить свою соседку, чтобы пригласить ее на чай с булочками, купленными в пекарне еще утром. Но та не замедлила сама прийти.
— Я медку принесла, — Филомель протянула Энди берестяной туесок, едва шагнула за порог. — Батюшка с деревенскими мужчинами сегодня вернулись из леса. Они пытались отыскать несчастную госпожу Беннетт. Но вместо нее нашли мед диких пчел. Много меда.
Затараторила она без перерыва звонким высоким голосом.
Энди нахмурился. Как он мог забыть о матери погибших девушек? Но тут же улыбнулся, приглашая Филомель к столу.
— А что, в доме случайно нет другого выхода? — спросил он как бы между прочим за пустой болтовней с девушкой за чашкой чая.
— Как нет? Есть. Просто обязан быть, — недоуменно проговорила Филомель. — Один вход парадный, а другой обычно выходит к хозяйственным постройкам. Никто не пойдет от коз или кур через чистый вход в грязной обуви. Только я не знаю, где в этом доме он может находиться, — сказала девушка и умолкла.
— Пойдем, поищем вместе, — предложил Энди и протянул ей руку.
Начать поиски решили с улицы, так в доме дверь могла быть замаскирована под все, что угодно. А стены снаружи можно было ощупать руками и найти хоть какую-нибудь самую маленькую щель. Но все оказалось не так просто — одна из стен густо заросла плющом, а вдоль другой, что выходили не во двор, росли розовые кусты и шиповник, о них Энди и Филомель сильно оцарапались, но между кирпичей, из которых был сложен дом, не обраружили ни одной трещинки.
— Я пойду, — вдруг занервничала Филомель.
— Погоди, — попросил ее Энди, — пока не стемнело совсем, давай поищем еще. А потом я тебя провожу до дверей.
— Ну, если проводишь, — осторожно согласилась она и снова начала шарить своими пальчиками по стене.
— Какого роста несчастная госпожа Беннетт? — неожиданно спросил Энди. Он вспомнил, что девушки были миниатюрными, если не сказать, маленькими — их плащи на его плечи не налезли, а если бы налезли, то даже зад бы его не прикрыли, окажись он в брюках.
— Невысокая, — вспомнила Филомель. — Мне едва до плеча доставала. И стройная, словно и не матушка двух девиц на выданье. Рядом с дочками вполне могла сойти за их старшую сестру. Да и бабушка твоя была невысокой, насколько помнится, хоть и фигуристой. Не могу понять, в кого ты такая вымахала? У меня хоть мама с папой здоровые. А у тебя?
Энди рассмеялся, вспомнив мать Дезире - она на голову была выше своего супруга, брата Хукса Беннетта:
— Мне тоже есть в кого. Матушка высокая и худая. Я еще не доросла до нее.
Он хлопнул себя по бокам, совсем по-девичьи:
— Так какого лешего мы ищем дверь на уровне нашего с тобой роста? Надо вставать на колени и ползать по земле. Госпоже Беннетт такая большая дверь ни к чему, да и нагибалась она, скорее всего, когда через нее проходила.
Филомель кивнула в ответ — и у них в доме наклоняться приходилось, чтобы через дверь к хозяйственным постройкам выйти. Это специально делалось, чтобы тепло зимой из дома не выпускать…
Нечто похожее на дверь они все же отыскали, но открыть не смогли — снаружи не было ни ручки, ни веревочки, ни чего либо, за что можно было бы зацепить, чтобы сдвинуть хоть камешек из кирпичной кладки в сторону.
— Все, на сегодня хватит, — сказал Энди.
Он и Филомель, пытаясь придумать, как открыть это подобие двери, уселись по разные стороны ее, привалившись к стене.
Хантер встал на ноги первым и протянул руку девушке.
— Кажется мне только, что в такую крошечную дверь может пройти разве что карлик.
— Или карлица, — шепотом добавила Филомель и поежилась.
Энди мысленно кивнул ей в ответ. По крайней мере, что-то сдвинулось с мертвой точки, и он сможет уже в доме поискать, куда ведет с улицы эта дверь. От предполагаемого входа до ближайшего окна он ступнями отмерил расстояние, чтобы проще было искать выход уже в доме, а под самим окном комом земли на стене нарисовал метку. Вот теперь точно на сегодня все.
Он проводил Филомель до дома, как и обещал, терпеливо дождался возле калитки, пока та не исчезла за дверью, и пошел к себе.
Если сегодня Дезире не придет, то завтра обязательно он сам ее разыщет. За нее он не волновался — расследование активно та не вела, в этом он был уверен, а пока она никуда не лезла, ей ничего не могло угрожать. Наоборот, надо было, чтобы посланник бургомистра написал красивый отчет, что, да, девушек, загрызли дикие звери, требуется выписать нескольких охотников для прочесывания окрестных лесов. Все тихо — нет никаких оборотней и незачем поднимать шум.
Энди уже собирался войти в двери, как услышал вкрадчивый мужской голос за спиной, от которого побежали мурашки по всему телу:
— Добрый вечер.
Ему показалось, что он уже когда-то слышал этот голос — такая знакомая хрипотца, словно обладатель голоса слегка простужен. Хантер резко обернулся, но в темноте никого не увидел. И лишь возле калитки в свете луны недобрым блеснул чей-то желтый глаз.
«Собака? — напрягся Энди. — Но почему тогда не лает?»
— Не хотите пригласить меня в дом, милая девушка? — насмешливо поинтересовался мужчина, не дождавшись ответа от Хантера.
Энди зажег фонарь, висевший над входом.
— Проходите, — сказал он дрогнувшим то ли от страха, то ли от неожиданности голосом и на всякий случай проверил незаметным движением в переднике свои серебряные клинки — оружие всегда было при нем и могло защитить и от человека, и от зверя, если им умело пользоваться.
— Вульф Гарс, — мужчина вежливо поклонился, оказавшись в круге света, и для знакомства протянул руку Энди, затянутую лайковой перчаткой.
Он был не молод, но и не стар, Энди побоялся бы ошибиться, называя его точный возраст. Невысок, не выше самого Энди, — стоя друг напротив друга, они глядели бы друг другу в глаза. Только вот Энди, как и положено молодой девушке, старался не смотреть мужчине в лицо. Вероятно, красив, если судить по волевому подбородку с ямочкой на нем и чувственным, красиво изогнутым губам. Волосы не по моде коротко подстрижены. Силен и весьма недурно сложен, даже куртка и плащ не могли скрыть этого. Энди бы позавидовал ему, если бы сам не был силен и ловок, хоть и не обладал «горой» мышц.
— Дезире Беннетт, — скромно присел в книксене Энди и тоже протянул руку мужчине.
— Рад знакомству, — сказал тот, беря ладонь Энди в свои. — Спасибо за приглашение, но входить не буду. Пока не буду, чтобы не скомпрометировать тебя, Дезире Беннетт. Поздно уже, не то время, чтобы молоденькая девушка принимала мужчину в доме. Как бы чего не подумали. Я приду завтра при свете дня и в компании с тетушкой. Она нас официально представит друг другу, чтобы я мог тебя проведывать в удобное для меня и тебя время, но уже без нее. Думаю, мы подружимся. Я племянник госпожи Казандры Гарс, на некоторое время задержусь у нее.
Он галантно склонился над рукой Энди, прикоснувшись к ней губами. Прикоснуться к его щеке, пока их официально не познакомили, Вульф Гарс не решился.
Энди закрыл дверь на щеколду после ухода мужчины и помчался разыскивать другую дверь. Окно с оставленной им меткой он обнаружил довольно быстро, несмотря на то, что стало совсем темно, не зря он комом земли поставил ее. И довольный собой принялся отсчитывать шаги. Энди уперся в угол комнаты, не досчитав и до половины. Он выскочил в коридор — нет, дверей, ведущих в другие комнаты, там не было. Энди вернулся назад и снова стал пересчитывать свои ступни — все правильно, ошибки быть не могло, за стеной комнаты было потайное помещение. Он в изнеможении опустился на пол — только таких загадок ему не хватало. В любом случае сейчас следует ложиться спать, а разгадками заниматься с утра при свете дня, а не масляной лампы.
========== Глава 6 ==========
Прошедшая ночь оказалась на удивление тихой — по дому никто не ходил, половицами не скрипел, в печной трубе вместе с ветром не завывал.
Накормив больного завтраком, Энди бодро принялся за уборку дома — все же обещали прибыть гости, и негоже их принимать в неубранных комнатах. Это была причина, лежащая на поверхности и не вызывающая недоумение ни у хозяина дома, ни у Филомели, пришедшей к Энди с раннего утра по самой пустячной причине, но на самом же деле ей не терпелось узнать, нашелся второй вход в дом или нет. Она даже не скрывала свое любопытство, болтая без умолку. Хантер и девушке, раз пришла - пусть помогает, нашел не тяжелую, на его взгляд, работу — перестелить, - разумеется, с его помощью, - постель под господином Беннеттом.
На самом же деле Энди хотел убедиться, что его больной лежит и не встает со своей кровати. Если это так, то на простынях под ним не должно быть ни соринки, ни песчинки, так как в доме животных не было, чтобы на своих лапах что-нибудь принести, а Энди, когда кормил господина Беннетта, накрывал большим покрывалом, а потом осторожно собирал и выбрасывал крошки, которые случайно упали, во двор. А вторая причина, по которой Энди затеял уборку, — он собирался отмыть все углы и выставить в подозрительных помещениях ловушки, чтобы окончательно и бесповоротно убедиться, что по дому шастает человек, а не привидение. В последнее ему как-то слабо верилось.
Спохватившись, что время близится к полудню, Энди поставил Филомель к плите — готовить все же он не очень любил. А ей будет в радость, что не гонят.
Затем, опять же с ее помощью, они накормили больного. Юноша заметил, что господин Беннетт гораздо охотнее поглощал стряпню Филомели, чем его, и, нисколько не стесняясь, Энди предложил девушке готовить у него за деньги, мол, ей не тяжело, а небольшая сумма карманных денег на шпильки и ленты не помешает.
Филомель сначала, отказываясь, замахала руками, правда, непонятно было, от чего она отказывается, - то ли от вознаграждения, то ли от готовки, но потом, увидев, каким молящим взглядом посмотрел на нее господин Беннетт, вздохнув, согласилась.
В чисто убранной зале Энди с Филомель накрыли белоснежной льняной скатертью большой стол и принялись ждать гостей к чаю. Хантер провел рукой по выбитому рисунку, искусно исполненному шелковой нитью великолепной белошвейкой, и прикинул в уме, сколько могла стоить такая скатерть. Неужели молва не лгала, и семья Беннеттов продолжала жить на драгоценности, подаренные бабушке старым графом? Получается тогда, что и Дезире неспроста отправили ухаживать за дядей, а чтобы не сгинуло бабкино наследство. Неужели поэтому она так легко согласилась поменяться с Энди местами? Надеялась, что тому будет легче отыскать сокровища? Дезире при первом же визите сразу обратила внимание на дорогую посуду, которую использовали в качестве повседневной.
Энди даже потряс головой — нет, не может он так ошибаться в людях. Тогда получается, что и Филомель крутится возле него неспроста — ее родители Беннеттам тоже приходятся дальними родственниками.
Звякнул дверной молоток. Филомель вздрогнула, несмотря на то, что до этого болтала, не останавливаясь. Энди поднялся, расправил юбку и пошел встречать гостей.
— Проходите, — он улыбнулся, изображая радушную хозяйку. — Рада вашему приходу.
Хантер было бросился, чтобы принять плащ у Касандры Грас, которую видел впервые, но потом вспомнил, что на нем девичье платье, и остановился на полдороги, терпеливо дожидаясь, стоя в стороне, когда двое мужчин помогут раздеться женщине.