========== Пролог ==========
— Все продается и все покупается в этом мире.
— Позвольте с вами не согласиться.
— И все же, смею заметить, все имеет свою цену.
— Эй, парень, подходи к нам!
Руперт поднял голову и заплывшим глазом взглянул на мужчину, окликнувшего его.
— Тебя, тебя зовем, — помахал тот ему рукой. — Иди, раздели с нами трапезу.
Руперт попытался улыбнуться разбитыми вспухшими губами — это был первый случай за последние две недели, когда кто-то заметил его и не прогнал, а наоборот позвал к себе, отнесся к нему по-человечески, а не как к псу.
Он тяжело поднялся и, пошатываясь, побрел к троице, расположившейся возле небольшого костерка и котелка над ним.
Сколько он нормально не ел? День? Два? А может, уже неделю?
Все произошло неожиданно, когда пришлось сменить костюм вельможи на обноски, что висели лохмотьями сейчас на нем, а комнату в замке — на место под мостом рядом с бродяжками. Кто бы мог подумать, что он, всегда пренебрежительно относившийся к подобным типам и осуждавший их, сейчас разделит с ними трапезу? А раньше бы даже не взглянул в их сторону и монеты не подал бы.
— На, держи, — мужчина передал Руперту грязную щербатую деревянную ложку, вытащив ее из складок своей драной куртки, и сделал жест рукой, приглашая расположиться возле костерка.
— Спасибо, — хрипло поблагодарил его Руперт, еле шевеля губами.
— Пожалуйста, — спокойно отозвался тот. — Ешь, не стесняйся, — предложил он еще раз, заметив, что парень медлит в растерянности.
Руперт голодно сглотнул и зачерпнул варево из котелка.
— Клосу сегодня удалось поймать кролика, — продолжил вещать мужчина, — а Лукас разжился овощами, помогая торговцам на рынке выгружать их из телеги.
«Кролик принадлежал, скорее всего, милорду, и пойман на его землях Клосом, а овощи Лукас просто-напросто стащил у торговца-ротозея», — равнодушно подумал Руперт, зачерпывая наваристую похлебку. Теперь он нисколько не осуждал этих людей, не то, что раньше. Теперь он с ними заодно.
Раньше без раздумий, застав Клоса за установкой силков в хозяйском лесу, приказал бы схватить его без объяснений и бросить в темницу. И пусть бы тот гнил там без суда и следствия до скончания века. А с Лукасом обошелся более жестоко, если бы торговец уличил его в краже: приказал бы отрубить большой палец на правой руке, а может и все — все зависело бы от степени его вины, которую не стал бы устанавливать, а поверил торговцу на слово. А если бы тот еще и приплатил.
— Хватит трепаться, Болдер, — Клос попытался остановить словесный поток говоруна. — Болтун — находка для шпионов лорда Дитмара. Что ты знаешь об этом молодчике, что не только называешь ему наши имена, но и рассказываешь, чем мы тут промышляем? Лучше бы не трепался, а хлеба добыл.
— Ладно, не сердись, — незлобиво отозвался тот, — ну, не удалось мне сегодня стащить буханку. Завтра попробую раздобыть. А о парне плохого не думай, — Болдер игриво подмигнул Руперту, — он нас не выдаст. Не видишь, ему неплохо досталось от Меино и его шавок?
— А кто сказал, что Меино не прислуживает лорду Дитмару? А этот не один из его прихвостней? — недовольно поджал тонкие губы Лукас.
«Прислуживает Меино лорду Дитмару», — равнодушно вздохнул Руперт, уж кому-кому, а ему это доподлинно известно, а он когда-то был одним из его прихвостней, как о нем говорили многие.
Руперту повезло, что в этих грязных обносках и с неаккуратно обкромсанными серыми короткими волосами Меино не признал в нем бывшего фаворита и правую руку герцога. А то наподдавали бы ему гораздо сильнее. Хорошо, что, отсылая его от себя, лорд Дитмар своей рукой безжалостно обкорнал его ножом, даже не ножницами, стараясь доставить Руперту как можно больше боли и страданий. Сам бы он ни за что не смог обрезать свои роскошные волосы, ведь он так гордился ими, когда те волнами спадали по плечам до пояса. Когда-то лорд Дитмар даже запрещал ему заплетать их в косу, когда Руперт находился с ним рядом. Он обожал пропускать их сквозь пальцы и любоваться их «солнечным блеском». Из-за цвета волос Руперта и прозвали в замке «Лабберт» — яркий. Ни у кого в окружении милорда не было таких роскошных волос…
Похлебка оказалась невероятно вкусной и наваристой, в силки кролик, видимо, жирный попался. Руперт буквально хватал себя за руку, чтобы опускать ложку в котелок только после мужчин, которые ели, не торопясь и смакуя еду. Ему тоже надо научиться сохранять достоинство в любой ситуации. Легко быть гордым, когда ты занимаешь высокое положение в обществе, а попробуй сохранить остатки гордости, когда тебя буквально «макают лицом в грязь» приспешники лорда Дитмара в лице того же Меино.
— Спасибо за ужин, — поблагодарил Руперт мужчин, когда последняя капля похлебки была съедена, и протянул назад Болдеру ложку, предварительно тщательно ее облизав.
— Оставь себе, — улыбнулся тот щербатым ртом и махнул рукой. — У меня еще есть.
Он отвел в сторону лохмотья, некогда бывшие курткой, и продемонстрировал висевший на его поясе целый арсенал из ложек разных размеров и степени изношенности.
Он подмигнул Руперту: — Нужная вещь, понимаешь, в хозяйстве всегда сгодится.
Тот тоже попытался улыбнуться разбитыми губами.
Руперт поднялся и отошел от мужчин, хотя у костра было и суше, и теплее — его пригласили только разделить трапезу. Он присел на пожухлую траву невдалеке, готовый по первому зову перебраться к огню, и привалился спиной к прохладной каменной кладке моста. Но никто не спешил звать его назад в компанию. Пришлось зажмуриться, обнять себя и представить, что он лежит на перине в своей жарко натопленной комнате в замке.
— На, держи.
Руперт неохотно приоткрыл глаза — рядом стоял все тот же неугомонный Болдер и протягивал ему видавшую виды фетровую шляпу с обвисшими полями.
— Тебе без головного убора никак нельзя — слишком заметные волосы у вашей светлости, — проговорил он негромко.
— Спасибо, — поблагодарил его бывший фаворит герцога, взяв шляпу из рук мужчины, но надевать ее на голову не спешил.
— Не бойся, — сказал Болдер, видя, что тот с опаской ее разглядывает, — она чистая, почти не ношенная. А с прикрытыми волосами тебе спокойнее будет.
«Пожалуй», — согласился с ним Руперт. А вши — не самое страшное, что может случиться в его жизни.
И уже ни о чем не беспокоясь, он нахлобучил шляпу на голову и, подтянув ее к носу, снова привалился к каменной кладке, сделав вид, что задремал.
— Руп, догоняй!
Лорд Дитмар, наследник герцога Сиджи, пришпорил своего пони и поскакал по лужку в сторону небольшого рва, используемого для тренировки лошадей.
— Ваша светлость, убьетесь! Осторожнее! — слуги, что сопровождали на прогулке Дитмара и его пажа Руперта, побежали следом за ним.
А его друг и наперсник на своем пони поскакал наперерез, чтобы остановить Дитмара и не дать тому попытаться перепрыгнуть через ров, который все же был предназначен для лошадей, а не для маленьких пони. Ничего страшного не произошло бы, даже если бы Дитмар свалился со своей лошадки, выпачкался бы в грязи, не более того, но навлечь на свою голову гнев милорда никому не хотелось.
Руперт, как ни пришпоривал своего пони, опередить Дитмара не смог бы. И тут ему пришла в голову совершенно сумасшедшая идея — он развернулся и поскакал в другую сторону.
Юный лорд, не ожидая такого подвоха, натянул поводья и повернулся в сторону лихо уходящего от него пажа. Куда это он? Ничего не поняв, не спеша поскакал следом, прыгать в одиночку через ров ему расхотелось, затем пришпорил своего пони и с криком помчался за Рупертом…
— Сын мой, — герцог Сиджи внимательно оглядел сына, пытаясь заметить следы падения с пони. Он случайно заметил в окно, как тот поскакал ко рву. Но ничего — костюм для верховой езды чист, а на дне рва всяко должна быть грязь и лужи после прошедшего недавно дождя. — Пора тебе пересаживаться на жеребца. И тебе нужен верный оруженосец.
— Милорд, — Дитмар вежливо поклонился. Он благоговейно относился к своему отцу. — Я хотел бы просить вашей милости — назначьте моим оруженосцем Руперта.
— Но, Дитмар, ты мог бы выбрать более достойного претендента на эту должность. Находиться рядом с будущим лордом — великая честь.
— И все-таки, ваша светлость, я прошу назначить Руперта на эту должность, — твердо попросил Дитмар.
Герцог Сиджи недовольно поджал губы. Что его сын нашел в этом мальчишке? Сначала попросил сделать его своим пажом, теперь вот оруженосцем. Опять придется из казны тратиться на него — боевой конь стоил недешево, амуниция, оружие. Предки Руперта обеднели достаточно давно, его родителям досталось уже крайне разоренное поместье, именно поэтому они и привезли в столицу герцогства мальчика, на которого пал взгляд юного лорда, он приблизил его к себе, одел, обул и не отпускал от себя, заставляя обучать тем же военным премудростям, которым обучали и самого Дитмара. Тратил на него почти все свои карманные деньги, которые выдавал на сладости ему отец. Чего стоил один его пажеский берет с огромным белым пером и жемчужной брошью. По скромным подсчетам он стоил целое состояние, сшитого в тон костюма из недешевого сукна, не как у всех пажей его милости, а из настоящего бархата, как у самого юного лорда. А белокипенные рубахи с манжетами из тончайших кружев? А замшевые полусапожки и тонкие брючки из оленьей кожи. Не скупился его сын на одежду для своего пажа.
Герцог вздохнул. Теперь придется тратить на Руперта гораздо больше — не может оруженосец его сына выглядеть плохо, если не сказать по-нищенски. Это может отразиться на репутации самого герцога, так как в окружении короля могут решить, что герцог Сиджи обеднел, раз приближает к себе оборванцев.
— И все же я предлагаю тебе, сын мой, не спешить с выбором, а тщательно все обдумать, — сказал герцог сурово, взывая к благоразумию Дитмара.
Руперт с замиранием сердца смиренно ждал решения юного лорда — тот мог настоять на своем решении или сказать отцу, что подумает, тогда шансов получить такую высокую должность у слуги его милости не оставалось. Стоить зародиться сомнению в душе, пиши — пропало, на него лорд Дитмар посмотрел бы уже совсем другими глазами. Но если Дитмар настоит на своем, то в лице Руперта получит самого преданного слугу и оруженосца со времен сотворения Мира.
— И все же, милорд, — вздохнул Дитмар, спорить с отцом ему совершенно не хотелось, но и отказываться от своего решения он не собирался, — я прошу назначить Руперта моим оруженосцем.
Герцог Сиджи отошел к окну, встав к Дитмару и Руперту спиной, и нервно побарабанил пальцами по подоконнику.
— Это твое окончательное решение, сын мой? — спросил он, не оборачиваясь.
— Да, — тихо ответил тот — принимать ответственные решения очень тяжело.
— Не пожалей об этом…
Как только Дитмар вывел Руперта из кабинета герцога, тот опустился в коридоре на колени перед своим хозяином, совершенно не заботясь, что их кто-нибудь может увидеть, и прикоснулся губами к краю бархатной куртки юного лорда.
— Встань, — приказал тот строго. — Это был последний случай, когда ты стоял ниже меня. С этой минуты ты равный мне, помни об этом, но не забывай, кто я, а кто ты…
Дитмар потянул Руперта за руку, заставляя подняться и встать с ним рядом.
— Лучше поцелуй меня, а не мою куртку, — попросил он с усмешкой.
Его уже теперешний оруженосец, бывший паж, слегка наклонив голову, осторожно прикоснулся к его щеке мягким губам.
— Кто же так целуется? — рассмеялся Дитмар. Он сгреб в охапку Руперта, крепко прижал к себе и ласково вобрал его губы в свой рот. Он стремился насладиться вкусом первого поцелуя с ним, но никак не обидеть своего слугу.
— Учись, — Дитмар смущенно потупил глаза, когда завершил поцелуй.
— Постараюсь, — неожиданно сорвавшимся голосом ответил ему Руперт, — если назовешь имя учителя.
— Амалия — фрейлина отца.
Он бы мог и не уточнять. Амалия и его учила целоваться, но дальше поцелуев с ней дело так и не дошло. А с Дитмаром ей повезло, наверное, гораздо больше — Руперт несколько раз заставал девушку в спальне своего господина. Она Руперту мило улыбалась и по-дружески чмокала в щеку. Зато с Гретой…
— Парень, пора уходить…
Руперта тронул за плечо неугомонный Болдер, выведя из состояния полусна. Бывший фаворит сдвинул шляпу на затылок и непонимающе взглянул на разбудившего его мужчину.
— Солнце всходит, ваша милость. Скоро стража с пиками и алебардами пойдет наводить порядок. Надо либо в город подаваться, либо в рощу. Здесь оставаться опасно — заберут в каталажку без объяснений. Оттуда не выберешься.
Руперт кивнул — он и сам это прекрасно осознавал. Ведь именно по его приказу безжалостно разгоняли бродяжек, что облюбовали себе сухое местечко под мостом.
========== Глава 1 ==========
— На север надо подаваться, — проворчал Лукас, когда при входе в город на них косо посмотрели стражники. — Наши рожи им примелькались. Вон как зырят, так и норовят дырку на нас прожечь. Уходить надо, хлебные места искать надо.
— Не надо, — надвинув шляпу на глаза, полностью спрятав под ней свои волосы, прохрипел Руперт, стараясь еще и как можно сильнее изменить свой голос.
Он не так давно вернулся оттуда, с севера, и прекрасно знал, что там делать нечего. И на юге нет ничего хорошего — пустыня там. К морю лучше идти или в горы, но, чтобы пробраться в благодатные края надо пройти либо пустыню, либо проклятые территории. Сам бы ушел куда-нибудь, было бы куда, а не толкался здесь, где его знала каждая собака и мог узнать любой.
— Что ты сказал? — ткнул его локтем в бок Болдер. Он негласно возложил на себя ответственность за парня и теперь старался следить за ним.
— То и сказал, — снова прохрипел Руперт, не вдаваясь подробности, — нечего там делать. Пока что здесь лучше всего. Вот когда совсем тоскливо станет, тогда и пойдем.
Болдер не стал уточнять и выпытывать у него ничего больше — захочет, сам расскажет. Он снова ткнул Руперта локтем в бок, тот недовольно поморщился от такого «несколько неласкового обращения».
— Нам с тобой надо хлебом разжиться для ужина. А Лукас с Клосом позаботятся о чем-нибудь другом, — сказал он негромко Руперту и потянул его за рукав куртки в проулок.
Вот так, теперь у него будет каждый день забота о хлебе насущном. Спереть, украсть, стырить, прикарманить, уволочь — это то, чем он будет заниматься с утра до вечера, чтобы не сдохнуть с голода.
— Я никогда не крал, боюсь, у меня не получится.
Руперт поежился от одной только мысли, что ему предстоит взять в руки чужое.
— Верю, — согласился с ним Болдер. — Положись на меня. В каждом ремесле надобно уменье. Вот ты, например, чем владеешь в совершенстве?
— Милорд, я требую, чтобы военному ремеслу моего оруженосца обучали те же наставники, что и меня.
Дитмар, ожидая ответа от лорда Сиджи, посмотрел тому прямо в глаза. Герцог, зашедший полюбоваться на успехи своего сына в ратном деле, только кивнул в ответ. Он давно уже смирился с тем, что на оруженосца сына тратится денег из казны ничуть не меньше, чем на самого Дитмара. Придется доплачивать еще и за уроки фехтования. Впрочем, ему не было жалко денег на военное искусство, был бы толк. Если в способностях своего сына он не сомневался, видел результат, то вкладываться в смазливого парня, в которого постепенно превращался оруженосец, слуга, совершенно не хотелось…
Руперту никак не удавались спарринг-бои с лордом Дитмаром — он безумно боялся его сильно ударить или случайно поранить. А тот считал, что он не старается стать воином, рыцарем, и безумно сердился, когда его меч или кинжалы вновь и вновь оказывались у груди Руперта.
— Я в следующий раз не остановлюсь и проткну тебя насквозь, — как-то пообещал он в гневе и с силой отбросил в сторону ни в чем не повинное оружие.
— Не стоит этого делать, — остановил Дитмара наставник, поднимая парные кинжалы с пола. — За вас это сделают другие. Дайте вашему слуге в соперники опытного воина герцога, а сами с удовольствием взгляните, как тот насадит его на меч, как цыпленка на вертел.